СОЗА роман в двух частях Часть 2 продолжение 2

Ворота во двор дома номер семнадцать были распахнуты настежь. Немного поколебавшись, Вера въехала и припарковала субару на свободном месте. Зажужжал мобильник:

Иришка: «Золотарев тебя обыскался. Какие плафоны заказывать?
Матовые или глянцевые?»

Вера быстро настучала в ответ:

«Глянец»

Она нашла нужный подъезд и квартиру и теперь смотрела на обшарпанную, обтянутую коричневым дерматином дверь. Почти такая же была в их коммуналке, где она жила до четырнадцати лет. В памяти пронеслось несколько картинок из детства на общей кухне, где она играла с соседскими детьми под разговоры, а иногда ругань, взрослых. Пахло сразу всем, включая постиранное белье, которое в те времена кипятили в больших кастрюлях, помешивая обструганными деревяшками. Сушили на специальных веревках, в одном из углов кухни, где столов было меньше. Веревок на всех не хватало и поэтому стирали по очереди. А когда находилось что-то забытое или срочное, вешали на батареи по всему коридору или на спинки стульев в комнатах. Они, дети, любили играть, путаясь в мокрых простынях и пододеяльниках, и оттого, что взрослые ругались за это и гоняли, к мокрому белью тянуло еще сильнее. Вера была послушным ребенком, но в компании других детей можно было оставаться незаметной, просто делая то же, что и все. Классное было время. Теперь Вера почти не вспоминала о нем.
Она позвонила. Никто не открывал. Вера посмотрела на часы и нажала еще раз.
Послышались шаги, замок щелкнул и дверь резко распахнулась. На пороге стоял мужчина неопределенного возраста, с растрепанными волосами.
- К кому? – спросил он.
Послышался запах квартиры. Так могло пахнуть только в коммуналке. Мужчина ей не понравился.
- Здравствуйте. Мне нужен Альберт Алмазов, - пролепетала Вера, надеясь, что это не он.
- к нему два звонка, - мужчина повернулся и зашлепал по коридору, - вон дверь, - он кивнул на покрашенную белой краской дверь и растворился в глубине квартиры.
Вера постучала. Она волновалась и не могла понять отчего. Обстановка действовала на нее угнетающе. Покрашенные облупившиеся стены, полы с обломанными по углам плитками линолеума. Странно, что где-то все это еще существует. Как будто человек, с которым она сейчас встретится, остался в ее прошлом. Прошлом, которое она не хотела и хотела вспоминать одновременно.
Дверь приоткрылась. Послышался металлический скрежет, Вера шагнула в просвет и увидела, как Альберт откатывает инвалидную коляску, освобождая проход. По телефону он говорил, что не может выйти из дома, но она как-то не подумала о том, что художник - инвалид.
Вера вошла.
- Здравствуйте, - начала она, но осеклась.
Вера так и застыла с открытым ртом. Ее рука автоматически повернула за собой ручку и прикрыла дверь. Она сделала еще несколько шагов, не отводя от него глаз. Альберт Алмазов. Его зеленые глаза ничуть не потускнели. С тех пор она больше ни у кого не встречала таких. Волосы все также коротко стриженные, потемнели, но сохранили пшеничный оттенок.  Конечно, он изменился. Черты лица заострились, над впалыми щеками, выделялись высокие скулы. Две заметные морщины залегли от крыльев носа к уголкам губ. Но, все-таки это был он. Она тряхнула головой, пытаясь избавиться от видения давно забытой картины в булочной. 
- Привет, - хрипло произнес Альберт и откатил коляску в глубь комнаты.
Вера растерянно огляделась. Пока она соображала, надо ли напоминать ту, давно забытую ситуацию, он сказал:
- Я узнал тебя.
Он смотрел внимательно, чуть вскинув подбородок и прищурив глаза. Она кивнула ему:
- Я тебя тоже
Вера вошла и присела на стул. Альберт крутанул колеса, подъехал к столу и взял пачку сигарет:
- Не возражаешь? – он выразительно тряхнул пачкой.
Вера покачала головой.
- Я, пожалуй, тоже закурю, раз у тебя можно, - она полезла в сумочку за сигаретами. Курила она редко, в особо нервных и нестандартных ситуациях. Вера решила, что сейчас ситуация самая подходящая.

Какое-то время было слышно, как где-то за стенкой работает телевизор. Доносилась звуки стрельбы и приглушенная музыка. На губах Альберта блуждала сдержанная улыбка. И как тогда, в булочной, ей хотелось улыбнуться в ответ. Он сидел чуть подавшись вперед, локти его лежали на подлокотниках, а пальцы он сцепил в замок. Вера посмотрела на его ладони. Вся тыльная сторона, которую она могла видеть, была покрыта широкими белыми рубцами, которые бывают от глубоких ожогов. Такие же шрамы покрывали почти всю шею и заходили на левую щеку. В треугольном вырезе ворота серого джемпера было видно углубление между ключицами, от которого вверх уходил ломаный багровый рубец и терялся где-то под подбородком. Когда он поворачивал голову, как сейчас, кожа на шее и нижней части скулы натягивалась как тонкий шершавый пергамент и казалось, что еще немного и она порвется. Альберт стряхнул пепел в чашку, которая служила пепельницей и снова небрежно зажал сигарету губами.
Вера опять, как тогда в булочной, слегка покраснела под пристальным взглядом. Альберт, не стесняясь, рассматривал ее с ног до головы. С ней давно уже не случалось такого.
- Ты здорово рисуешь, - сказала она, чтобы прервать затянувшуюся паузу.
Вера посмотрела на грубо сколоченную из брусков подставку, на которой стоял начатый портрет девочки лет десяти. Ее фотография была приколота канцелярской кнопкой на один из брусков.
Альберт проследил за ее взглядом, но промолчал.
- У меня есть своя небольшая галерея и я хочу предложить тебе сотрудничество. У тебя есть время?
- Да времени у меня сколько угодно, - Альберт усмехнулся, расцепил руки и откинулся на спинку коляски, - что я должен рисовать?
Вера оживилась:
- Что-то авторское, глубокое, не банальное. Понимаешь?
- Не банальное? – Альберт вскинул бровь.
- Ну да. Вот это хорошо, - она кивнула на портрет, - но стандартно. Мне надо как ты умеешь.
- Как я умею, не всегда нравится
- Мне понравится, - убежденно произнесла Вера.
Он кивнул на пачку акварельной бумаги за ее спиной.
- Лист дай.
Потом взял кисть. Рисовал он без всяких карандашных набросков. С чистого листа. Большой кистью смачивал поверхность листа водой, а потом из беспорядочных на первый взгляд мазков, рождалось изображение. Кисть он держал левой рукой, отчего его поза показалась ей непривычной и трогательной одновременно. 
- Ты, оказывается, левша? – с улыбкой спросила она
Он остановился, взглянул на нее и качнул головой:
- Нет. Я – амбидекстр
- Кто?
Она нахмурилась в ожидании подвоха, но Альберт вдруг широко улыбнулся и переложил кисть в правую руку.
- Амбидекстр двумя руками одинаково может. Не знала?
- Ничего себе, - удивилась Вера
- Но, если честно, левой мне удобнее.

Какое-то время он развлекал ее тем, что рисовал попеременно то правой, то левой рукой. Вскоре она узнала себя. Сходство было поразительным. И при этом Альберт не поднимал головы, чтобы взглянуть на нее. Волосы на портрете играли многочисленными переливами цветов, которые на влажной бумаге сливались причудливым образом. Он нарисовал ее удивленную с полуоткрытым ртом. Вера с улыбкой подумала, что должно быть так она выглядела, когда вошла в комнату. Само лицо, казалось, состояло из множества маленьких бликов, которые вместе складывались в целостную картину. Рисовал он агрессивно, резко, как будто кидал краску на бумагу. Что-то убирал, добавлял.
Раздался звонок мобильного. Вера скинула вызов и, быстро порывшись в шаблонах, отправила нужный:

«Я на встрече. Перезвоню»

Наконец, он остановился и подвинул рисунок ей.
— Вот это талант, - восхищенно произнесла Вера, разглядывая портрет.
Опять зазвонил мобильник, и Вера перевела его в беззвучный режим.
-  Я подожду пока он высохнет? Хочу с собой забрать. Можно? – спросила она.
Альберт кивнул.
Он вернулся к детскому портрету.
- Извини, завтра сдавать, - пояснил Альберт, - Кровь из носа, успеть надо.
Он погрузился в работу и перестал обращать на нее внимание. Оставалось только молча сидеть на стуле, рассматривая его и детали обстановки.
Вера достала из сумочки договор в двух экземплярах, аккуратно расправила на столе и сказала:
- Я подготовила проект договора. Оставлю на столе. Ты почитай, внеси изменения если надо… если изменений не будет, просто подпиши. Вот тут.
Альберт кинул кисть в банку с водой и подъехал к столу:
- Ручка есть?
Он поставил размашистую подпись и спросил:
— Это все?
- Ты что даже читать не будешь?
- А что там читать? – он пожал плечами, — это ж не протокол допроса.

Портрет давно высох. Вера просмотрела пропущенные вызовы и смс.

Иришка: «Вера, ты где?
Мы тебя обыскались.
Перезвони срочно!!!!»

Борис: «Детка, сегодня не получится.
Перенесли баню.
Целую, твой Б.»

Катюша: «Мама, я дома.
Купи вкусняшку.
Когда будешь?»
.
- Мне, пожалуй, пора, - сказала она, вставая - Спасибо за портрет.
Немного помедлив, Вера достала из сумочки две пятитысячные купюры и положила сверху на договор.
— Это аванс, - пояснила она в ответ на его вопросительный взгляд, - рисовать можешь все что захочешь. Материалы, краски, кисти, холсты, все, что тебе может понадобиться я привезу. Но больше ты нигде свои картины не продаешь. Так в договоре написано, - она улыбнулась.
- Неплохо, - он закурил и тоже улыбнулся, - про аванс тоже в договоре написано?
Вера смутилась.
- Нет.

Продолжение: http://proza.ru/2021/05/03/1725