Прощание

  С Михаилом Притомским, бывшим начальником отдела культуры, я был знаком с 1980 года. В тот год я закончил Башкирское республиканское культпросветучилище по специальности «культурно-просветительная работа» и получил квалификацию «клубный работник, режиссёр клубных мероприятий» и приехал в село Иглино, чтобы устроиться на работу в районный дом культуры по направлению Министерства культуры республики.

— Здравствуйте, молодой человек, — произнес заведующий отделом культуры, вставая из-за стола и направляясь ко мне навстречу с протянутой рукой, когда я зашел в кабинет своего будущего начальника.
— Ждём, давно вас ждем, как из печки пирога, — широко улыбаясь, произнес заведующий.
— Михаил Пахомович, заведующий отделом культуры Иглинского района, ваш будущий руководитель.
— Алексей, — скромно произнес я, удивляясь теплому приёму своего будущего начальника.
— Алексей, а по батюшке как? — переспросил Михаил Пахомович.
— Григорьевич, Гришкой завали моего отца, — тут же дополнил я своё полное имя.
— Присаживайтесь, Алексей Григорьевич, — произнес заведующий, указав мне присесть на стул напротив себя, и сам присел за свой рабочий стол. Каких-то несколько секунд мы сидели молча, изучая друг друга. Михаил Пахомович был, как и я, небольшого роста. Он был одет в серый костюм, белую рубашку в полоску, с серым галстуком в тон костюму. На чисто выбритом скуластом лице сквозь очки на меня смотрели серые глаза. В них была какая-то искорка и живинку, что говорило о его добром характере, жизнерадостности и доброте.
— Ну показывайте свой диплом, — прервал короткое наше молчание Михаил Пахомович, — что вы закончили?


  Я тут же достал из пакета свои документы: красный диплом, паспорт и направление на работу Министерства культуры. Взяв мои документы и надев очки, Михаил Петрович взглянул сначала на мои документы, потом на меня, потом опять в документы, после некоторого молчания произнес: «Так значит, учились в Стерлитамаке». Положив диплом на стол, заведующий взял ручку и стал постукивать по стулу, размышляя о моём будущем назначении. — Знаю, знаю я это училище, хороших специалистов готовит оно на всю республику. Он опять замолчал и задумался, при этом он учащенно стал стучать ручкой по столу. — Значит, получили квалификацию клубного работника, да еще режиссера клубных мероприятий. Работали до этого где-нибудь? — заинтересовано посмотрел на меня Михаил Пахомович, широко улыбаясь. — Нет у вас, надеюсь, начну свою трудовую деятельность, — произнес я, боясь, что это может повлиять на моё начало карьеры.


  Надеяться всегда надо. Расскажите, а чему вас там научили? — стал интересоваться Михаил Пахомович моими профессиональными качествами.
— Писать сценарии, организовывать различные мероприятия, выходить на сцену в качестве ведущего, читаю стихи, пою, играю на гитаре, танцую, могу театральный кружок организовать, различные мероприятия, концерты, в общем, могу организовать культурно-массовую работу в вашем селе.
— Так, значит, поёте, стихи со сцены читаете, сценарии пишете? Это хорошо, нам как раз такие специалисты нужны, особенно в районном Доме культуры, хотя и в районе ваша помощь понадобилась бы, но мы оставим вас, наверное, здесь, в райцентре. Усилим дипломированными специалистами штат нашего районного Дома культуры. Тем более вижу у вас красный диплом, уже этот факт говорит о многом. У нас как раз на сегодня есть свободная ставка инструктора по работе с детьми с окладом девяносто рублей. Я вот в свое время, когда начал работать в Доме культуры, получал вообще шестьдесят рублей. А сейчас вот уже девяносто рублей. Ставка у нас, конечно, небольшая, но со временем, я думаю, мы вас сможем перевести на должность методиста, там немного, но побольше будете получать.
Михаил Пахомович взял трубку телефона и пригласил инспектора к себе в кабинет.
— Надежда Ивановна, — произнес Михаил Пахомович, когда она зашла в кабинет, — вот Алексей Григорьевич, выпускник культпросветучилища города Стерлитамака, приехал к нам на работу. Оформите его на должность инструктора по работе с детьми районного Дома культуры.

  - Ну что, Алексей Григорьевич, рад нашей встрече, - он привстал из-за стола, подошел ко мне и пожал мне руку. - Сейчас идите отдайте документы на оформление Надежде Ивановне, а потом идите в районный дом культуры к директору, я сейчас ему позвоню, он встретит вас и введет в курс дела.

Мы вышли из кабинета заведующего. Я передал все документы Надежде Ивановне, инспектору отдела культуры по кадрам, а сам, довольный и счастливый добрым приемом Михаила Пахомовича, моего теперь уже первого начальника, направился в районный дом культуры знакомиться с его коллективом и их работой. Так более сорока лет с теплого дружеского пожатия и благословения Михаила Пахомовича Притомского я начал свою трудовую деятельность в отделе культуры нашего района, что послужило причиной тому, что я навсегда осел в ставшем родным для меня сейчас Иглинском районе.

Мы сидели у гроба Михаила Пахомовича уже минут двадцать. Я, потрогав по обычаю его ноги, присел тут же на стул рядом с гробом. Я слушал воспоминания родных, моего бывшего заведующего и моих знакомых, иногда бросал свой взгляд на его приоткрытое лицо. В какой-то момент мне показалось, что он лежит с закрытыми глазами и улыбается, радуясь тому, что мы пришли проводить его в последний путь.

О смерти уважаемого мной человека я узнал вчера, а это была суббота, Страстная суббота, а умер он, Михаил Пахомович, днем ранее, в Страстную пятницу. Смерть близкого, ставшего родным человека вызвала в моей душе боль и сожаление.

Вот к чему был мой необычный сон, приснившийся мне прошедшей ночью. У многоэтажного дома горела земля. Я видел сильное пламя огня, который вырывался из-под земли. До этой ночи я слышал известие о смерти людей от коронавирусной инфекции в Индии, где умерших людей сжигают, а пепел развеивают над рекой Гангой. Многие мои сны всегда были пророческими. Таким необычным способом мне можно было бы при правильном их толковании разгадывать будущие события в нашей жизни. Конечно, я мог бы подумать о чем угодно, но только не о смерти уважаемого мной Михаила Пахомовича. Я понял одно, что горящая земля у многоэтажного дома снится не к добру.

Дом Михаила Пахомовича находился недалеко от центра села, но проезда к его дому преграждала разлившаяся река Белекес, которую в обычное время машины переезжали вброд. Но был апрель месяц, и река только освобождалась от паводка. По этой причине нам пришлось ехать в объезд. Мы долго не могли найти дорогу к дому Михаила Пахомовича. Прошло около часа времени, пока мы подъехали к дому покойного.



  Нас встретил его внук Алексей, удивительно похожий на деда. Такой же небольшого роста, с зачесанными назад волосами и серыми, как у деда, глазами.
- Это дом Притомского Михаила Пахомовича? — обратился Михаил Петрович к молодому человеку, выходящему со двора.

- Да, это дом Михаила Пахомовича, — ответил Алексей, отвечая на наш вопрос, и открывая калитку: — Проходите.

Здравствуйте, а вы внук Михаила Пахомовича? — обратился к выходящему нам навстречу молодому человеку.
- Алексей я, внук Михаила Пахомовича, проходите, — сказал Алексей и широко открыл ворота.
Я быстро снял обувь на крыльце и поспешил в дом. Проходя в дом, я увидел дочь Михаила Пахомовича, Светлану. Она, поздоровавшись со мной, проводила меня в комнату, где стоял гроб с телом покойного.
Положив, по обычаю, в вазу денежную купюру, я попросил Светлану приоткрыть покрывало и показать лицо покойного. Светлана быстро встала и приоткрыла лицо. Я увидел знакомое лицо Михаила Пахомовича. Постаревшее, покрытое белой седой щетинкой, было слегка бледным и чуть склонённым вправо. Седые, но еще темные волосы говорили и о старости, и о том, что он еще мог жить.
Михаил Петрович Лекарев, когда-то сменивший на посту Михаила Пахомовича, и председатель Совета ветеранов района Сайфулла Хайбуллович Аиткулов занесли венки и поставили их у стены рядом с гробом. Потом, положив деньги по народному обычаю в вазу, стоявшую на тумбочке у изголовья, присели рядом с дочерьми Михаила Пахомовича.
- Что случилось с ним? — прервал первым наступившее короткое скорбное молчание Михаил Петрович.
- Прожил ровно полгода после операции по удалению аденомы, — произнесла с грустью Светлана. — Ровно два года пережил маму.
- Да, — тяжело вздохнув, произнес Сайфулла Хайбуллович. — Не повезло ему. У меня ведь тоже была аденома, но, тьфу-тьфу, все обошлось. Мог бы еще пожить. Сколько ему было-то?
- Восемьдесят восемь, — произнесла вторая дочь Пахомовича.
- А у меня сохранились кадры их последнего посещения с мамой Дома культуры, их поздравляли с юбилеем, — произнес я, вспомнив о своём видеоархиве.
- Ой, а мы недавно, — тут же прервала мой разговор Ирина. — В «Ютубе» нашли записи 1998 года, концерт к 60-летию Победы. Там папа под аккомпанемент Валерия Михайловича Маврина поёт. Я ссылку тут же всем своим родным отослала.
- У меня много где он есть, обязательно, как только найду, выложу в «Ютуб». Девочки, а я у кого свадьбу снимал из вас? — спросил я.
- У меня, — тут же отозвалась Светлана.
- А вы оцифровали кассету?
- Нет, а вас нельзя попросить?
- Конечно. Давайте обменяемся телефонами. Потом позвоните и договоримся.


- Да, хороший был человек Михаил Пахомович, был добрым, приветливым, безобидным. А каким талантливым он был, как он пел на наших концертах, - продолжил разговор Михаил Петрович. - Он ведь возглавлял отдел культуры в трудные девяностые годы. Сколько нам с ним по району пришлось проездить, сколько концертов поставить. Денег не было иногда даже на зарплату, не говоря о ремонте клубов, но выживали как-то, продолжали работать.
Я сидел у гроба Михаила Пахомовича, а в мыслях благодарил его за всё, что он сделал для меня. За то, что принял на работу, учил меня в первые годы, подсказывал, поддерживал, направлял. Отпустил меня, когда я однажды сорвался с места, а потом с большим удовольствием принял меня обратно и поручил мне возглавить районный дом культуры. Всегда при его жизни, встречая его, я старался относиться к нему по-доброму, встречал его всегда приветливо, проявляя уважение к нему как к своему старшему товарищу, специалисту культуры.
Я сидел у гроба Михаила Пахомовича и в душе благодарил его за то, что он дал благословение на работу в команде культработников в ставшем мне родным Иглинском районе. Благодаря его вере в меня, его поддержке в первые годы моей работы в команде культработников мы многое сделали в районе, нашли новые методы и формы работы в трудные девяностые годы. Первое, что мы сделали, так это начали возрождать традиционные народные праздники. Необыкновенно массовыми проходили в нашем многонациональном районе народные праздники: славян — «Проводы зимы» — русская масленица, башкир — праздник «Сабантуй», латышей — «Янов день», у чувашей — «Сурхури». В нашем районе начали возникать фольклорные коллективы: башкирский «Ак тирма», чувашский «Илем», белорусский «Сябры». Мы стали направлять работников культуры на обучение в культпросветучилище города Стерлитамака, а после его окончания мы отправляли их в челябинский институт культуры, и этим самым мы повышали профессиональное мастерство наших культработников.
Я сидел и смотрел на Михаила Пахомовича. У его изголовья стояла его фотография, на которой он был изображен со своей женой Евгенией Михайловной. С ней он прожил долгую жизнь и всегда оставался любимым и верным мужем.

Рядом с фотографией горела свеча. Глядя на неё, я вспомнил о христианском празднике Пасхе, которая должна была наступить на следующий день. Когда мы пришли попрощаться со своим бывшим руководителем, была Великая суббота Страстной седмицы. Получалось, что Михаил Пахомович умер в Страстную неделю, последней недели земной жизни Иисуса Христа, именно в тот день, в который Иисус Христос принял мученическую смерть, в Страстную пятницу. Моё прощание с моим наставником проходило в Страстную субботу, когда много веков назад тело Христа лежало в гробнице. Еще утром я поймал себя на мысли, что сегодня я должен обязательно пойти в церковь и поставить свечку у иконы всех святых за помин души умерших друзей. Получается, на подсознательном уровне сам Бог говорил мне о моих будущих действиях сегодняшнего дня. Теперь я понимал, что я должен обязательно посетить нашу Михайло-Архангельскую церковь и поставить свечу за помин души моих друзей, ушедшего Михаила Пахомовича и самого Иисуса Христа.

Вспоминая события прошедшей Страстной пятницы, я вспомнил, что в социальных сетях мне открылся удивительный текст, разъясняющий о далеких событиях Страстной пятницы, в котором говорилось следующее: «…в этот день Сам Господь принес Себя в жертву. В этот день совершилось, как казалось, предельное торжество зла, человеческой зависти и неблагодарности: люди убили Бога.
Тогда на жестком, грубом деревянном кресте после многочасового страдания умер плотью воплотившийся Сын Божий. Тогда с того креста ученики, которые до того были тайными, а теперь перед лицом случившегося открылись без страха, Иосиф и Никодим сняли тело. Было слишком поздно для похорон: тело отнесли в ближнюю пещеру в Гефсиманском саду, положили на плиту, как полагалось тогда, обвив плащаницей, закрыв лицо платом, и вход в пещеру заградили камнем».
В тот момент я еще не до конца понимал связь смерти Михаила Пахомовича именно в Страстную пятницу, в день, когда распяли Спасителя, а всю субботу его тело пролежало в гробнице. Тогда скорбь близких людей у гроба Христа была очень тяжелой, ведь едва ли кто-то надеялся на то, что он воскреснет.
Для меня лично это означало, что совпадение этих событий есть не что иное, что таким образом он, мой руководитель, давал мне другое наставление, а именно прийти к вере, к Богу, к учению Иисуса Христа. Мне предстояла понять, в чем сила его учения, в чем смысл воскресения сына Божия, так необходимого всем нам, живущим на этой земле.
Уходя из дома Михаила Пахомовича, я попросил у него прощения за все, что, возможно, делал не так, и попрощался с ним. Выйдя на улицу и садясь в автомобиль, я попросил водителя остановиться у Михайло-Архангельской церкви нашего села.

Заходя в неё, я исполнил весь ритуал входа в неё: снял фуражку, мысленно перекрестился перед входом и зашел с молитвой в Храм Божий, который в тяжелые девяностые года начал возрождаться. В нем отстроили купол, колокольню, на которой зазвенели колокола. Сегодня здесь из-под старой штукатурки открыли лики святых, среди которых лик Николая Чудотворца.

Я купил свечи и прошелся среди икон святых. Первую свечку я поставил за помин души Михаила, моего первого учителя и наставника в моей трудовой деятельности, за помин моих ушедших из жизни друзей, а потом за здравие моих друзей и близких у икон всех святых. Стоя у иконы святых, я подумал о том, что как хорошо, что в нашем селе возродился храм, построенный родоначальницей села Еленой Иглиной и открывшийся в 1822 году, о том, что завтра верующие придут в наш обновляющийся храм на празднование Пасхи — праздника Христово Воскресения.

Я постарался не задерживаться в храме, в который приходили и уходили посетители. Выходя из храма, я заметил людей, раскладывающих на столы коробки с куличами и тарелки с крашеными яйцами. Перед праздником жители нашего села пришли, чтобы отец Константин, настоятель Михайло-Архангельского храма, осветил их перед Пасхой.

Всегда, приходя сюда, у меня возникают различные мысли, которые в обычной жизни у меня не могли бы даже возникнуть. Приходя в церковь, заходя в неё, понимаешь, что попадешь в Храм Божий, пропитанный Духом Божиим. Как важно иметь в своем родном селе такой храм, куда можно прийти для очищения своей души. Сегодня, уходя из него, я начал понимать, что и мы, каждый из нас, сопоставим с таким же храмом, поэтому мы должны ходить в храм, чтобы очищать душу от ненависти, от зависти, освобождаться от всего этого зла и заряжаться Божьей чистой энергией. И тут я понял, как важно хранить Храм Божий, как и свой личный храм, находящийся в нас. Те, кто разоряет его, разоряет себя, свой Храм и этим самым убивает себя и дарованную ему Богом жизнь.

Каждое событие, происходящее с нами, вокруг нас, происходит не просто так и не проходит бесследно. Уход из жизни Михаила Пахомовича стал для меня не просто событием, а одним из важных моментов, который стал началом моего нового миропонимания, отношения к жизни, к людям. Его уход подводил меня к жизни, где есть вера в Бога, с которым у человека рождается другое отношение к самой жизни, к окружающим людям, к самому себе.

Уход близкого человека в период христианского поста, в Страстную седмицу, в Страстную пятницу и похороны его в Пасху означали для меня окончание одного из периодов моей жизни. Моя трудовая деятельность подходила к концу, в части которой Михаил Пахомович имел очень важное значение. Покидая этот мир в особый христианский период, он своей смертью дал мне понять, что моя жизнь входит в особую фазу, окончание которого у всех одинаково.

В связи с этим последний этап моей жизни должен пройти в очищении своего внутреннего храма от рабства греха и становлении на путь обновления и возрождения жизни, как это происходит в один из главных христианских праздников — Пасху, «праздника, символизирующего победу добра над злом, света над тьмой, хранящий в себе историческую память об искупительной добровольной жертве во имя человечества Иисуса Христа и Его Воскресении».