Сосны видели сны, как им мачтами стать кораблей...

Стояла утром на остановке, любовалась небом, решила, что фонарные столбы в кучке очень похожи на мачты кораблей в порту, а в наушниках тихо напевала Мельница...


 
Она росла в самом центре леса. Тут было все время темно и душно, поэтому она тянулась все выше и выше к свету, стараясь обогнать в росте соседок, чтобы получить больше солнечного света и свежего воздуха. Взрослые деревья затеняли подлесок своими кронами, поэтому молодым соснам приходилось нелегко. Но не это расстраивало молодую сосенку.
 
Каждую осень она с тоской смотрела вслед улетающим в дальние страны птицам. Как хотелось ей отправиться хоть куда-нибудь из этого темного леса! Она даже была согласна окончить свою жизнь как прабабушка – на человеческом зимнем празднике. Но в какой-то момент ей сказали, что она слишком высока, и больше не поместится в людские жилища.
 
Каждую зиму год за годом замирало движение в корнях, замедлялся бег сока по стволу и веткам, засыпала сосна. И снилось ей светлое чистое небо, порывы соленого ветра, яркий солнечный свет и птичьи крики… Так было и в эту зиму. Да только пробуждение оказалось совсем иным. Сосне стало очень больно и непривычно пусто внизу, там, где обычно ощущаются прикосновения земли к корням. Теперь она чувствовала лишь пустоту и ноющую боль, притупленную морозным воздухом.
 
А потом было движение куда-то далеко из леса, странная качка и много шума. Шум усиливался, сосну кидало из стороны в сторону, ее передавали по длинным металлическим полозьям, она потеряла практически все свои иголки, веточки обломались. Сосна услышала жужжащий металлический звук. Он все приближался, и наконец ее веток коснулось лезвие. Было так больно, что мороз уже не спасал…
 
Сначала сосне обрубили ветки, потом выровняли весь ствол по длине, очистив его от коры. С ней происходило еще много всего, что осталось смутным ощущением боли и …радостного предвкушения! Она же выбралась из леса и точно увидит что-то необычное, то, что было бы недоступно, оставайся она на своей темной и душной поляне.
 
В цехах было сложно понять, день сейчас или ночь. Иногда свет горел долго-долго, а иногда сосну погружали в какие-то темные жидкости на несколько дней, если не месяцев. И вот наконец ее вернули в вертикальное положение! Какое же это было счастье снова чувствовать под собой опору. Правда, теперь это была не земля, а деревянные доски. Да и вместо привычных веток на ней крепились непонятные ровные и тяжелые перекладины с какими-то отрезами ткани и веревками….
 
Вся странная конструкция, частью которой теперь была сосна, медленно и величаво двигалась из темного помещения куда-то вперед, где угадывался свежий ветер и слышались природные звуки: крики птиц и шум воды. Если бы у сосны было сердце, оно бы затрепетало от радости: она стала мачтой корабля!
 
Судно плавно спустилось из дока на воду и выдвинулось в открытое море. А грот-мачта гордо несла сверкающие на ярком солнце паруса, наполненные таким желанным свежим соленым ветром...


Стоит, наверно, пояснить, что в первом варианте сосна погибла, а мачтой стал ее хладный труп... Но это было совсем не по весеннему...