Полёт уха и другие приключения плюшевых зайцев

На шкафу в моей комнате висит голубой зайка-варежка с большим розовым носом. Его зовут Крош, и он со мной с тех времён, когда мне ещё не было года. Это моя первая мягкая игрушка. Правда, поначалу её звали не Крош, а Снежок. Крошем я назвала зайчика, когда мне было 6 или 7 лет, и я впервые посмотрела мультик про смешариков. В этом мультике есть голубой кролик, которого зовут Крош. Он мне очень понравился, поэтому я и решила назвать так своего плюшевого друга.
А когда я ещё не умела говорить, мама надевала зайку-варежку на руку, водила им передо мной и пела: "Зайка Снежок, Машулькин дружок!" Это она и придумала ему такое имя: хотя он весь голубой, лапки, уши и щёки у него белые. Папа тоже забавлял меня Снежком, только пел он при этом не про зайку и дружка, а "Катюшу". Папа рассказывал мне, что чаще всего это бывало ночью, когда я просыпалась и начинала плакать, а мама не хотела вставать. Но сама я этого не помню, что, впрочем, не удивительно.
Когда мне было 9 лет, на осмотре у стоматолога выяснилось, что у меня во рту есть лишний зуб, и его нужно вырвать. Через несколько дней мама повела меня вырывать зуб. Я очень боялась, поэтому взяла с собой Кроша. В кабинете стоматолога меня прямо паника охватила. Я слёзно попросила, чтобы мама держала меня на коленях, и при этом прижала к себе зайчика. Стоматолог вырвала мне зуб и, покачав головой, проговорила: "Даа... В 9 лет на коленях у мамы и с зайцем - это серьёзно". День, конечно, был и для меня, и для мамы испорчен, но от лишнего зуба меня всё-таки избавили, хотя я совершенно не была этому рада. Повела я себя, конечно, некрасиво, но... Я придерживаюсь принципа честного повествования.
Крош даже однажды съездил со мной в Болгарию. Он побывал в Балчике. А ещё маленькая я иногда брала его с собой на прогулку и в поликлинику. Думаю, этот зайка-варежка ещё и детей моих порадует, и внуков! Я его сохраню, обещаю.
Кроме Кроша и Лавришки, есть у меня ещё один плюшевый зайчик, с которым я хочу тебя познакомить. Зовут его Пумпон. Это имя придумала я. Пумпон моложе Кроша: он появился у меня года в 4, так что совсем малюткой этот жёлто-белый зайка в красном пиджачке и чёрной шляпе меня не застал.
Однажды у Пумпона оторвалось ухо. Произошло это на кухне. Мама в это время мыла посуду, папа ужинал, а я... Не помню, что 6-летняя я в тот момент выделывала такое с Пумпоном. Когда поняла, что ухо плюшевого зайца больше не крепится к его голове, я задумчиво повертела это ухо в руке, потом посмотрела на открытое окно и спросила: "Папа, а что будет, если ухо выкинуть в окно?" "Чьё? - не понял сначала папа, а когда понял, сказал: - Лучше не стоит. Останется твой заяц без уха". "А как оно будет лететь?" - не унималась я. "Ну возьми и проверь", - ответил папа. Я пододвинула к окну табуретку, встала на неё, отпустила ухо в свободный полёт и стала наблюдать, как оно летит с 7-го этажа. Почему-то это зрелище показалось мне очень завораживающим. Когда ухо покинуло поле моего зрения, я театрально сказала: "Всё!" и ушла в комнату, держа в руке одноухого Пумпона.
Так и был зайка одноухим, пока бабушка Алиса не сделала ему протез уха из какой-то толстой жёлтой ткани. "Ещё и красивее стал", - сказала бабушка, вручая мне "вылеченного" Пумпона. Как и Крош, этот заяц по сей день со мной. Только он не висит на шкафу, а сидит на тумбочке.
Кстати, Пумпон тоже побывал в Болгарии. Я брала его с собой в Созополь и Солнечный берег. Помню, когда мы летели из Балчика, рядом с нами с папой сидела девочка моего возраста с плюшевым котиком в руках. "А ты у меня молодец, такая взрослая уже! - шепнул папа. - И твой Крош летит в багажном отделении". Вот сказал он на свою голову! Вместо того, чтобы воспринять похвалу должным образом, я заявила: "И я хочу лететь со своим плюшевым зайцем! Так интереснее!" На следующий год, когда мы отправились в Солнечный берег, я взяла с собой в салон самолёта Пумпона. И на обратном пути я тоже то в руках его держала, то на коленях.
Да, плюшевые зайцы были у маленькой меня любимыми игрушками. Собственно, чему удивляться, если Крош вообще был моей первой игрушкой! Наверное, поэтому в раннем детстве я не рисовала почти ничего, кроме зайцев. Вернее, я могла нарисовать и другое животное, но заяц на этом рисунке всё равно обязан был быть. От этого своего правила я никогда не отступала, а если приходилось в садике - это было для меня огромной трагедией. В начальной школе эта "болезнь" у меня продолжалась. Когда родители отдали меня в кружок рисования, они строго сказали мне, чтобы я всегда следовала заданной учителем теме, потому что "рисовать одних зайцев - это не дело". Я послушалась, но дома всё равно упорно рисовала зайцев ещё долгое время. А потом я полюбила котов и собак... Но умение нарисовать развесёлого зайчика за одну минуту осталось со мной навсегда.