Чиновник по особым поручениям и Мёртвым душам

посвящается Георгию Бериашвили,
мыслителю, музыканту и другу



О ЧЁМ написал Николай Васильевич Гоголь свой первый и последний роман?
О чём и о ком она - вторая и последняя ПОЭМА (где Мастер отыгрался, наконец, за «Ганца Кюхельгартена»)?

Верно, товарищи! – о мёртвых душах.
А ЧТО это такое, «мёртвая душа»?

Мы с вами знаем, что душа бессмертна. Те, кто отрицает бессмертие души, отрицают, собственно, само ее существование. А это - все равно, что отрицать музыку, текст или кинематограф: нету от них эффекта? - нет и души!
Хорошо. А что по этому поводу думает сам Гоголь? А вот здесь у нас, Хьюстон, и начинаются проблемы - первые пороги мысли, говоря аллегорически. Ведь автор "Мёртвых душ" не философ, не критик, и не журналист: он не высказывает мнение - он пишет текст!
А текст, он - как путь-дорога: сел в бричку – и валяй, куда глаза глядят! Глаза продвигаются словно бы на ощупь, а сюжет самозарождается - как тропка под дробящейся поступью брички, или, еще лучше, как леса и заборы окрест дороги проклёвываются сквозь Пушкинскую метель - Метель, способную менять сюжет судьбы...

За далью вдаль глядят глаза -
Из дали в близь грядет гроза...

К чему относится эта маленькая аlla marcia, мы узнаем еще не скоро. Так что,  отставим наши мнения в сторонку, и воротимся на Большую дорогу слова, в Поэму Гоголя!

Итак...

"В ворота гостиницы губернского города NN въехала довольно красивая рессорная небольшая бричка, в какой ездят холостяки: отставные подполковники, штабс-капитаны, помещики, имеющие около сотни душ крестьян, — словом, все те, которых называют господами средней руки".

С самого начала, автор скрывает точные сведения (пытаясь, так сказать, "расплыть" информацию) о месте действия. Здесь у Гоголя намечается принцип Множественности и Недосягаемости (если так можно выразиться, в контексте принципа Единства места французских классицистов). Во времена Гоголя, только в европейской части Империи губернских городов было как-бы по числу дней в году: 360 (1).

«Довольно красивая рессорная бричка» – это даёт уже какую-то, если не конкретику, то как бы индивидуальность: здесь словно слышен голос автора! но... тут же следует типичная гоголевская вязь: <холостяки… средней руки> – поди-пойми, что это за птица!

А за этим следует описание этой самой «птицы» – описание. Описание, впрочем, граничит с белым шумом - всё какое-то стертое, размытое. Да за такие показания понятым самим бы дали срок - за попытку сбить следствие с толку! 
В бричке мог находиться АБСОЛЮТНО кто угодно, а значит, это не имеет ровно НИКАКОГО значения. О самой бричке сказано куда больше, чем о субъекте этой брички!

"В бричке сидел господин, не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так чтобы слишком молод".

Господин Абсолют или Господин Ноль.
В общем, Никто Ниоткуда.

Ниоткуда... НО КУДА?

"Въезд его не произвел в городе совершенно никакого шума и не был сопровожден ничем особенным; только два русские мужика, стоявшие у дверей кабака против гостиницы, сделали кое-какие замечания, относившиеся, впрочем, более к экипажу, чем к сидевшему в нем. «Вишь ты, — сказал один другому, — вон какое колесо! что ты думаешь, доедет то колесо, если б случилось, в Москву или не доедет?» — «Доедет», — отвечал другой. «А в Казань-то, я думаю, не доедет?» — «В Казань не доедет», — отвечал другой".

Здесь, кажется, следует остановиться чуть подробнее – всё-таки, первое действие по тексту. Точнее, даже не действие, а то, чем мы с вами здесь занимаемся: ЗАМЕЧАНИЯ! – мы замечаем предметы в описаниях и слова по тексту.

Итак, два «русских мужика». Скажите на милость: КАКИХ ЕЩЕ мужиков можно увидеть в губернском городе NN?! Ну, понятно, на агентов MI-6 или CIS (раз уж NN!) можно наткнуться везде  – но они должны быть замаскированы под русских мужиков! Если агент ЦРУ похож на агента ЦРУ, значит, он\а не агент, а оборзевший лох!
А что касается мужиков другого пошива - татарского, угро-финского, ханьского или палеоазиатского - то и они здесь могут быть только РУССКИМИ мужиками (поскребите угро-финна или татарина – и обнаружите всё тех же русских мужиков!)

Впрочем, ЧТО выдает русских с головой, так это тема диалога! Мужики беседует не о том человеке, который пожаловал в их родной NN, не о лошадях, даже не о резине, хе-хе, но о КОЛЕСЕ!
Прямо какая-то дхармачакра из губернской глубинки.

Представьте себе, для ясности, что на улицах некой провинциальной загогулины, где никогда не проезжало ничего круче Лады или Опеля, вдруг появляется, скажем, Лексус. Это может означать, навскидку, одно из двух: либо теневик рвется во власть, либо "к нам едет ревизор". Оба события, прямо скажем, значимы. Но несмотря на это, окрестные официантки, консьержки или киоскёры судачат о том, как связан цвет машины с их гороскопом... (простите за абсурдный комментарий на абсурдную ситуацию!)

"Этим разговор и кончился. Да еще, когда бричка подъехала к гостинице, встретился молодой человек в белых канифасовых панталонах, весьма узких и коротких, во фраке с покушеньями на моду, из-под которого видна была манишка, застегнутая тульскою булавкою с бронзовым пистолетом. Молодой человек оборотился назад, посмотрел экипаж, придержал рукою картуз, чуть не слетевший от ветра, и пошел своей дорогой".

В рейтинге самых не относящихся к делу персонажей, наш молодой человек в узких и коротких белых канифасовых панталонах смог бы отобрать первое место у одного (столь же мифического) карлика:

«Потом тело Бальдра перенесли на ладью, и лишь увидела это жена его Наина, у нее разорвалось от горя сердце, и она умерла. Ее положили на костер. Тор встал рядом и освятил костер молотом Мьёлльнир. А у ног его пробегал некий карлик по имени Лит. Тор пихнул его ногою в костер, и тот сгорел».

Не знаю, чего больше в этих эпизодах (из "Мертвых душ" и "Младшей Эдды"): абсурда, юмора, или какой-то жутковато щемящей непонятности. Как в походе улитки на Фудзи (комичный мотив, который стал восприниматься как трагичный, после Басё)…

Однако вернемся к эпизоду о гибели Лита (или, всё-таки, Бальдра?). Этот эпизод запал мне в душу еще с детства, когда я впервые прочёл Младшую Эдду.
С одной стороны, было ясно, что карликам по барабану гибель бога, а с другой, Тору безразличен мир карликов. Собственно, меня озадачило наличие этого "маленького человека" (да и не человека, и даже без гоголевской шинели) в столь существенном тексте, в одном из самых важных эпизодов всей книги. К тому же, это не фольклор, где может случиться всякое, а авторский текст историка Снорри Стурлусона!

Примерно то же самое насторожило меня и в тексте Гоголя. Сцена с едва не улетевшем картузом венчает первый абзац Книги Гоголя – а зачем понадобился Гоголю этот франт губернского калибра? о чём рассказали его картуз и панталоны? и о чём, собственно, весь абзац?
О том ли, что герой несущественен? что он как бы не существует, да и герой ли он, вообще? о том, что "героя" невозможно идентифицировать?..

Между тем, этот "едва не слетевший картуз" производит впечатление ЖИВОГО существа. И ПОКА, это ЕДИНСТВЕННОЕ живое существо в Поэме Николая Гоголя: ни "два русских мужика" с "их" колесом, ни инкогнито в бричке, ни даже саму бричку живыми не назовёшь.


*****

Возможно, главному герою необязательно быть живым - тем более, в контексте мёртвых душ. И можем ли мы, вообще, говорить о бричке, колесе или панталонах как о героях Поэмы, пусть и неживых героях? А если НЕТ, КТО, тогда, герой «Мёртвых душ»?

Чичиков? Не факт.
Пока нам непонятен смысл произведения, трудно судить о важности его героев. Обычно, мы начинаем жить - учиться, работать, встречаться... - не задаваясь вопросом о смысле жизни. Просто, так происходит. Рассуждая логически, это не совсем правильно. Хотя, с другой стороны, начнешь размышлять о смысле жизни - только время потеряешь, да едва ли что-нибудь поймешь!

Бог с ним, продолжим.

Сами "мёртвые души" - они могут быть среди главных героев?
"Но мы о них ничего не знаем!" - - "Ну и что?"
 
Коробочка? Ноздрёв? Манилов? Плюшкин?
У них - одна общая черта: они окостенели!
Жизнь - это, прежде всего, свобода и способность к развитию - к преобразованию, к покаянию, к творчеству... А способны ли на это Коробочка, Ноздрёв, Манилов или Плюшкин? А сам Чичиков? А Селифан? А Городничий?

Эй, кто-нибудь?!

Неужели, все они под властью порока? Неужели, все они мертвецы, пусть и одушевленные?

…Многие скажет на это: "Все гораздо проще. Гоголевские помещики, просто, привыкли так жить - чувствовать, говорить (думать?), поступать... Это не порок, а, тупо, привычка. "Привычка свыше нам дана - замена счастию она", разве не так?"

Не так. Счастию? - быть может. Но не жизни!
А мы сами? ведь мы привыкли не меняться. Насколько же мы отличаемся от персонажей Гоголя? ЧЕМ мы отличаемся от, скажем, молодого человека в белых канифасовых панталонах? или, даже, от его "ожившего" картуза?? или всех прочих???

А мы-то с вами вообще живы, друзья? Насколько? в какой степени?
Быть может, "Мертвые души" - это ОБРАЩЕНИЕ?
ОБРАЩЕНИЕ К НАМ С ВАМИ:
Слушайте, Мертвые души!..


******

PS. Поскольку я не пророк, не проповедник, и даже не репер-активист, постараюсь закончить традиционным эссе-финалом.
Обнаружить Главного героя у Гоголя нам удастся лишь много позже. Если, вообще, удастся. А если НЕ удастся, тогда мы сменим микроскоп на телескоп - и будем судить с позиции, так сказать, не слова внутри текста, а текста внутри жизни. С позиции книги внутри истории!
Поэтому, мы отправимся вслед за героем - КЕМ бы он ни оказался - и будем, попутно, заниматься тем же, чем занимались (по-разному) Артур Конан Дойл, Шерлок Холмс и Доктор Ватсон: детективной дедукцией. А по-нашему, делать замечания...

____________________________________
(1) Повседневная жизнь губернских городов в Российской империи