Тёщенька

               
                рассказ

       – Анька налей сто грамм! – хриплым голосом протрубил хозяин дома.
       Он  стремительно вошёл на кухню, пересёк шаткой походкой  комнату,   как бы сложил своё грузное тело пополам  и усадил  его на  венский стул. Тот печально скрипнул.
       Хозяйка  встретила мужа огорчённой улыбкой.
        – С утра?
        – Налей  мать, в горле пересохло.  В голове туман.
     Последние слова он произнес громким зловещим шёпотом, глаза его округлились и готовы были выскочить из орбит.   Не дождавшись от жены желаемого, в ярости грохнул пудовым кулаком по столу. Крынка  с парным утрешним  молоком опрокинулась. Оно разлилось по скатерти и маленькими  белыми ручейками стекало на пол. Рыжий вислоухий кот Васька и серой масти Мурзик  незамедлительно спрыгнули с  дивана и с аппетитом   слизывали  с пола лакомство.
       – Уймись, Пётр! – дети спят и гости в доме.  Не пойму, какой это лиходей тебя  укусил? Только  рассвело, а ты за стакан? Сейчас все проснутся,   позавтракаем и на огород картошку копать. А там гляди, и за стол, и по рюмашке после работы.      
     Она  попыталась успокоить  разбушевавшегося муженька, озадачено всматривалась в его обескровленное лицо. Пётр  весь вдруг как - то затрясся и, побелевшим лицом  склонившись к столу, прошептал:
     – Дура, да  не  хочу я пить!  Мне бы в  себя  прийти!  Опять такое, такое видел в нашем сарае, что даже волосы на голове приподнялись дыбом. 
Она – там! Понимаешь? Всё время в нашем сарае хозяйничает.
     – Да ты и вправду как в дурмане! Трясёшься, словно в лихорадке. Кто она? Расскажи внятно! Бормочешь, страх  нагоняешь!   
     В замешательстве смотрела  Анна  на  странное поведение своего ненаглядного.
      – Представляешь, тёщенька, мать твоя в нашем сарае корову доит.  Знаю, чувствую, что это она. Голова  – ровно арбуз, а на нём платок, а  лица - то нет: ни глаз, ни носа – ничего!  Я  от  неожиданности не сдержался  и  вскрикнул. Она оглянулась, вмиг  туманом растаяла.  По первой  увидал, не поверил глазам. Но это же повторяется раз за разом! Только утром вхожу в сарай, и начинается светопреставление. А, сегодня, и того лучше! Только я  на порог, леденящий холод  прошиб меня всего. Ноги к земле примёрзли, свинцом налились. Сколько стоял, как вкопанный,  не помню. Очнулся и прямиком в дом, к тебе. Согреться не могу. Трясёт всего.  Налей, Богом прошу!
     Он измученным взглядом оглядел кухню, потрогал стол.
     – Или с ума  схожу? – прошептал  отрешённо.
      – У меня такое впечатление, – продолжал говорить Пётр шипящим шёпотом, оглядываясь по сторонам, – что всё это, что увидел в сарае, произошло не со мной. На похоронах  вздохнул с облегчением, надеялся, наконец-то отмучился от её желчного характера. А она живёхонькая по двору бродит и даже корову доит. Не хочет оставлять меня в покое? Это  она за мной пришла? Помирать мне скоро? Скажи, Аня!
     –  Вот чудак, поживи ещё.  Видать, рановато радовался! – с  глубокой печалью в голосе промолвила жена.
     –  Возможно, мою сестру с матерью перепутал? Они же вчера вечером приехали, забыл что ли? –   задумавшись, тоже  почему-то  шепотом прошептала Анна.
     – Бурёнка чужих людей не подпускает.  Да и  я сама до восхода её подоила, но никого не приметила.  Вот  в крынку  молоко  перелила, на стол поставила. Но ты умудрился  перевернуть, чем теперь детей кормить и гостей угощать?!
     – Не говори, не говори! – испуганно замахал руками Петр. – Это не приезжая сестра твоя, а тёщенька.  И платок тот, и платье, всё то, в чём хоронили. Сестра твоя молодая, а это старуха. Я помню.   
     Он опять затрясся.
      – Померещилось тебе, утро ранее, даже ещё петухи не кричали. – уже  с неуверенностью в голосе, прошептала  жена.
      – Ты лучше покушай, я картошки с  курочкой приготовила в чугунке, молока попей.  Остатки допьёшь?
     Но муж вдруг прытко отскочил от стола и закричал не своим голосом:
     –  А-а-а! Чёрт, не хочу. Это ведьмино молоко!      
     Через минуту он сник, словно почувствовал себя таким уставшим, что, еле передвигая ноги, добрался до дивана, завалился, свернулся калачиком и притих.
     Женщина  растеряно смотрела на него. Таким потерянным она своего мужа ещё не видела. Крепкий, здоровый мужик всегда контролировал свои эмоции, никогда не пасовал перед трудностями, а  тут вдруг паникует от какого-то видения.  «Наверное, переутомился, нужно врачу показать! – пронеслись мысли и исчезли».  Но и ей самой как-то стало не по себе,  почему- то сильно захотелось перекреститься. Она повернулась  в сторону  красного угла,  подняла руку для крестного знамения и замерла на месте.   Материнский подарок – икона с изображением  Матроны Московской исчезла. Женщина  в недоумении смотрела на пустую полочку в углу. Только лампадка и осталась, но и та почему-то не горела.
     Не отводя взгляда от пустого угла, она машинально сняла фартук, аккуратно сложила и повесила на спинку стула у стола, поспешно выскочила из кухни. По коже пробежал озноб,  даже солнечные лучи не смогли  согреть вдруг озябшее тело. День обещал быть тихим, тёплым. От тяжёлых мыслей её отвлекло мычание коровы.  Но,  не переступив порог  сарая,  Анна вздрогнула и схватилась за сердце.  Исчезнувшая икона, целёхонькая, стояла на полу, прислонённая к стене.
      –  Значит, всё-таки кто-то снял и вынес из хаты?  Но  зачем? – в недоумении смотрела она на изображение.
      –  Что  за чушь?! Мамаша умерла две недели назад. Не могла же она  встать из могилы, прийти на кухню, снять и сюда перенести икону? Бред!  Интересно, чьи это дурацкие шутки?  Скорее всего, Наташка, младшая сестра приехала, как бы погостить, а сама решила припрятать, ведь она давно, ещё при жизни матери положила на неё глаз.  Вещь дорогая, старинная! Из рода в род передавалась по наследству. Ничего, разберёмся! – Анна решительно вошла в дом, не церемонясь, разбудила сестру.
   Та, проснувшись, смотрела изумлёнными широко раскрытыми глазами.  Крашеные чёрные брови, изгибаясь, поползли вверх.
    – Ань, а что это с тобой? Ты какая - то  чересчур вздёрнутая! Губы
белые-белые, глаза  злющие! Что-то  привиделось и тебе?
     – Чертовщина какая-то! – воскликнула  старшая сестра. – Выкладывай свои новости!
     – Представляешь,  наша матушка  вот только  рядом со мной была. –  продолжала младшая.  – То ли сон, то ли явь, я открыла глаза и резко закрыла.  Вначале кто-то легонько в бок толкнул. Так стало страшно, и холод окутал всё моё тело, несмотря на то, что в хате душно и на улице лето. А  она меня успокаивает, реально ладошкой по коленке похлопывает и приговаривает: 
     – Спи-спи, но икону мою не тронь, даже в мыслях не держи.  Аньке  она завещанная  за то, что до смерти докормила и с честью похоронила. Будешь нахальничать, спрячу  – не найдёшь!
      –  Представляешь, Аня, лежу и ни рукой, ни ногой пошевелить не могу, словно паралич разбил. Хочу крикнуть, мужа Генку разбудить, а он  храпит, паразит такой, и не слышит.
     Анна  прокручивала в голове мысли, как рассказать  сестре Наташке о видениях мужа, но та её опередила, словно выдохнула:
      – Батюшку  нужно пригласить.  Мы её могилу не запечатали, вот и гуляет по белу свету, нас пугает. То-то ещё будет!
      За двором послышалось щёлканье хлыста. Пастухи собирали хозяйских коров в  стадо. Анна, выводя Бурёнку из сарая, старалась не смотреть  в сторону иконы.  Кормила птицу, убираясь во дворе, всё думала о странной череде событий, произошедших за одну вчерашнюю летнюю ночь в её доме.  Не покидало ощущение, что за ней кто-то  наблюдает со стороны. В голове кружился  рой  нескончаемых мыслей, и  всё о  матери и  похоронах. В сарай  не решалась заглянуть до прихода священника.
    – Господи, а о муже позабыла! – воскликнула Анна. – А может,  и
вправду уже, богу душу-то отдал  от пережитого.
      Она не вошла, а влетела в кухню. Пётр спал, в обнимку с котами Васькой и  Мурзиком, легонько посапывая.
      Анна облегчённо вздохнула, мельком глянула в красный угол  и  радостно  воскликнула:
 – Что за наваждение? Люди добрые, смотрите, икона - то висит на  месте, да ещё искрится и переливается  от солнечных лучей.
    Отец Михаил не удивился. Орудуя мочалкой, щедро поливал двор и хозяйские строения святой водой  и  при этом размахивал кадилом.
   – Обычная история! – подвёл он итог. После похорон до сорока дней ещё  не такое бывает. Учёные объясняют, что это  какая-то временная петля. 
А по нашему-то,  христианскому  разумению  –  это новопреставленная душа мается.  Старается быстрее  решить  жизненные проблемы, чтобы перед ликом Всевышнего без земных долгов и проблем  предстать. Поэтому мирянам чудеса  и  разного рода видения мерещатся. А мужа  всё ж порадуй,  налей сто грамм, пусть помянет тёщеньку добрым словом.


Февраль 2021г