Азбука жизни Глава 7 Часть 3 Неизбежность

Глава 7.3. Неизбежность

http://proza.ru/2021/05/01/1460

Как я люблю сидеть с детьми в столовой и наблюдать, как они едят. Теперь я понимаю маму, которая так переживала, когда я в детстве капризничала и отказывалась от еды. Татьяна Белова и Катюша Ромашова, в отличие от неё, никогда не заставляют малышей есть — и те уплетают за обе щёки.

Наверное, мама не могла быть со мной в детстве так часто, как хотелось, и пыталась компенсировать это двойной порцией нежности. Но избаловать ей меня не удалось. Вот и Валёк у Влада — серьёзный не по годам, с ним никогда не будет проблем. Хотя Машенька тоже умница, а Димочка вечно поглощён своими машинками. Вижу, как Белов с гордостью смотрит на сына.

— Вика, с какой нежностью ты смотришь на детей... — замечает Мария Михайловна. — Вспомнила, как ты однажды отдыхала с нами на озере. Обычно Серёжа не любил, когда я присоединялась к вам. Я потом ворчала на него, говорила, чтобы оставил мысли о тебе.
—А сейчас, Мария Михайловна?
—Не кокетничай! Прекрасно знаешь, как Серёжа к тебе относится. Если бы после школы ты не уехала в Петербург...
—А я рада, что вы с мамой уводили меня от него.

Он и сейчас для меня лучший друг. Головина это прекрасно видит.

— С каким аппетитом они кушают... Мама до сих пор с содроганием вспоминает, как её любимая дочка в их возрасте плохо ела.
—Я это замечала, когда мы приезжали к Аркаше на дачу.
—Я помню.
—Мариночка рядом с тобой всегда волновалась.
—У неё ко мне особое отношение.
—Никогда не пойму Марину. Зачем она отправила тебя в Петербург после школы? Сама же пишешь, как сильно среда влияет на становление личности в юности.
—Детям нужно давать свободу, Мария Михайловна.
—Но тебе она не помогла. Вика, ты любишь людей, но остаёшься равнодушна к их недостаткам — в этом твоё спасение. И пишешь ты настолько легко и будто небрежно, не задумываясь, поймёт ли читатель... И невольно вызываешь у одних уважение, а у других — раздражение.
—Почему?
—Потому что ты открыта в своих мыслях и бескомпромиссна — тебя невозможно зацепить. А в жизни ты всегда была актрисой, чего тебе многие простить не могут.
—Я тоже проявляла слабость, когда нужно было защищаться.
—Ты смотришь на мир проще, чем твоя мама.
—Мама более сдержанна, чем я. Смотрю на вас, на маму... Вы обе счастливы в семье, рядом с вашими мужьями.
—Марине с тобой было сложнее.
—А у меня их трое! — смеюсь я.
—Не иронизируй. Из тебя выйдет прекрасная мать. Я вижу, как трепетно ты относишься к детям Серёжи и Влада.
—Терпеть не могу строгих педагогов.
—А мой Серёжа обожает тебя за весёлый нрав.
—Хотя понимает, что в этом есть доля рисовки.
—Играя ту или иную роль, ты будто убегаешь от мыслей?
—Я с детства привыкла к игре, Мария Михайловна.
—Потому что уже ребёнком понимала не меньше взрослых.
—Я ничего не понимала, но постоянная тревога за свои неблаговидные поступки всегда со мной.
—А разве у тебя была причина для тревоги? Ты что, много плохого совершала?
—Для кого-то мои поступки были нормой, а я страдала из-за них.

Головина задумалась. Что-то в нашем разговоре явно смущает её.

Мария Михайловна сегодня особенно красива. На её лице никогда не заметно усталости. Её не съедают мысли, как меня. Хотелось бы научиться так же убегать от них.

— Ты какая-то бледная... — с беспокойством говорит она. — Вс-таки много работаешь за компьютером.
—Нет, Мария Михайловна, за компьютером я отдыхаю.
—Значит, что-то тревожит?
—Я волнуюсь за всех и обо всём сразу. Не умею отвлекаться, как вы. Иногда мне становится невыносимо от того, что я делаю.
—Ты о творчестве? Вика, ты всё прекрасно оцениваешь, поэтому не мучай себя сомнениями. Завистников и недоброжелателей у тебя всегда хватало, а сегодня ты стала ещё смелее и откровеннее в своих мыслях. А это не каждый способен простить.
—Да, я слишком избаловалась вашей любовью, глядя на ваши трепетные отношения в семье. Вы, будучи учёными, находите время для такой нежности к Серёже. А он с вами так бережен... Вы его очень рано родили.
—И Николай всегда уделял внимание сыну, хотя постоянно учился и работал. Он его очень любит.
—И вас!
—Да. Я тоже избалована мужчинами. Николай, кроме семьи и работы, ничего не знал. Таким же был и мой отец.
—Вы как-то мало рассказывали о себе.
—А ты со мной так откровенно никогда и не беседовала.

Головина произносит это с нескрываемым удовольствием. Мы так увлеклись разговором, что не заметили, как малыши убежали в детскую.

— Чему улыбаешься?
—Мария Михайловна, дети настолько привыкли к нашим разговорам, что научились не мешать — вот и убежали.
—Сейчас Валёк вернётся. Он быстро устаёт от Димочкиной энергии.
—Он боится, что я скоро уеду, поэтому тянется ко мне.
—Я заметила, как Зоечка радуется вашей привязанности к её внуку. Она ведь так мечтала соединить вас с Владом...
—Но Влад остался для меня всего лишь хорошим другом.
—Да...

Мария Михайловна грустно вздыхает. Она понимает: я знала её сына с пелёнок, и потому один навсегда остался в моём сознании братом, а второй — надёжным другом, как и Ромашов, только старшим.

http://proza.ru/2021/05/02/722