Дорога

  На белоснежной скатерти шампанское в бокалах и  свечи  на  высоком подсвечнике.  В вазах салаты сияют как  церковные купола. В затемненной гостиной  слабо  мерцают огни на   новогодней елке. За окном темно и тихо. Небо закрыто тучами и только маленькие одинокие звёздочки с любопытством смотрят на землю, в ожидании чуда. Бьют куранты на Спасской башне, завершая  старый счёт и возвещая о новом.
  Праздничная суета позади. Я убираю со стола скатерть с  остатками новогоднего пиршества. В соседних домах один за другим гаснут светящиеся окна. Засыпая , я пытаюсь вспомнить замечательные события прошлого года, но на память не идёт ничего. Как будто машина времени вытерла все главное, что было предыдущем году.
  Утром посёлок  ещё спит утомлённый  праздничной новогодней ночью. Я просыпаюсь рано, остро ощущая  потребность в движении. Открываю окно: на меня льётся поток холодного сырого воздуха.
  Я одеваю лёгкую куртку и кроссовки.  Пройдя до конца улицы, поднимаюсь на высокий  холм, возвышающийся над станицей. С него как на ладони виден весь большой посёлок, с рощами, оврагами, дорогами и домами.
  За неделю до нового года были морозы и выпало много снега. С наступлением Нового года пришла  оттепель. Снег начал оседать, появились темные проталины. Я  пытаюсь обходить образовавшуюся на дороге черную липкую грязь. Ноги соскальзывают и я попадаю   в жидкое месиво, состоящее из земли и глины.
  Поднявшись на холм я  иду по дороге, тянущейся  вдали черно-белой  лентой: то поднимаясь, то опускаясь по невысоким горам,  осматривая  растущие у дороги деревья и  кустарники.
   На низких колючих кустах тёрна нет совсем, он осыпался ещё осенью после первых  морозов, на боярышнике ещё висят тёмные высохшие ягоды, и только барбарис весь усыпан тонкими ажурными  гроздьями красных ягод. Я срываю несколько сухих, но ещё сохранивших свежесть и щемящую кислоту плодов.
  Стоя  у  края  глубокого  оврага,  вслушиваюсь в  шум речного потока , перемешивающийся с шумом тополей, растущих вдоль реки.
  Дальше я иду по равнине плавно переходящей в  спуск. Поднявшись на холм,  я снова опускаюсь вниз, туда, где в глубоком  овраге бежит ручей. В верхней части глиняного пласта торчит обломок трубы, а  рядом на  сломанной ветке тёрна висит чашка. Цепляясь за растущий на спуске кустарник, я пытаюсь спуститься к ручью.
  Моя правая нога скользит по гладкой жидкой глине и я падаю в глубокую ямку, заполненную водой.   Где-то наверху слышен приближающийся  лай собак и мужской голос. Я поднимаю голову и вижу двух овчарок, стоящих над обрывом, а рядом с ними юношу лет шестнадцати.
- Вам помочь?
Я с опаской посматриваю на стоящих рядом с ним  двух овчарок.
- Не бойтесь, они не тронут. а этот  ещё совсем малыш,- говорит он с карачаевским  акцентом, показывая на пса немного поменьше.
 Юноша  цепляясь за ветки осторожно спускается вниз, и  протягивает мне руку.Ухватившись за опору, я резким движением поднимаюсь  наверх.
- Вы можете погладить малыша, он добрый.
- Я верю, - соглашаюсь я, но гладить все же решаюсь.
- У нас ферма рядом, если  подняться на горку и немного пройтись. Там тепло. Вам не мешает  обсушиться.
Он не мигая  смотрит мне в глаза, как обычно смотрят люди прямодушные, по детски непосредственные.
Я оглядываю себя:  руки в глине, с рукавов куртки ручьем стекает вода.
- И много вас там?
- Сегодня мы с дедушкой дежурим. Отец уехал в Черкесск за продуктами.
Мы поднимаемся на гору, и  пройдя с полкилометра сворачиваем влево к ферме Навстречу нам выходит  старик, немного сгорбившийся, но  с виду ещё крепкий, в высоких сапогах и тёплой овчинной безрукавке.
- Ваш внук герой. Он спас женщину. Я тонула.
Старик оглядывает меня с ног до головы.
- Можно утонуть и в ложке воды.
- Так и было.
Мы идем за стариком к ферме. В небольшой  пристройке тепло. В углу комнаты  сложена  печка с грубой и варочной поверхностью. Рядом  с печью  плетёная корзина с хворостом. У стены напротив  кровать застеленная серым  грубым одеялом. Старик подкладывает хворост в топку, ставит на железную поверхность чайник.
Я мою руки у подвешенного к стене рукомойника.
- А волки здесь есть? Я видела следы в километре от фермы.
- Это следы  наших собак. Иногда они  убегают  далеко. Вам повезло, что вы с ними не встретились Когда собаки одни, они опасны.
- Значит я избежала опасности.
- Похоже так.
Старик берет у меня куртку. Вешает на веревку, натянутую над печью. На столе простая еда: хлеб, брынза. Рядом с хлебом лежит тонкий батон колбасы.Мальчик нарезает  кружочками колбасу.
- Это  угощение  моего дяди. У него тоже ферма.   Кроме быков, он держит ещё  лошадей. У нас только быки.
- А где твоя мать?
- Она в городе. Там у нас квартира.  Матери не очень нравится, когда я уезжаю. А мне здесь  хорошо. На земле я чувствую  себя свободным.
- Его мать  не права. Мужчина все должен уметь. А чему он научится  в городе...
Старик ласково  треплет внука за волосы.
-  Значит здесь нет волков.
- Только шакалы. Ночью подходят близко к ферме. Воют так, что спать невозможно. Приходиться палить  из ружья.
- Вы охотник?
- Нет. Зачем  стрелять по животным. Мы не голодные.
От выпитого горячего чая у старика слипаются глаза . Он начинает дремать.
- Дед с пяти утра на ногах. Устаёт, ноги у него болят. Работает пока на ходу не начнёт засыпать.  Не любит когда его жалеют.
- А кроме шакалов  звери  есть?
 Прошлой весной недалеко от нас в ямке между кустами зайчиха вывела зачат. Я издали наблюдал за ними. Дед сказал,
- Возьмёшь в руки хоть одного. мать  бросит.
 Я не выдержал. Поймал одного самого пушистого. Зайчиха сразу же убежала. Пришлось нам зайчат к себе забрать Всех четверых. Ямку им выкопали. Туда морковку с капустой бросали.
- А как же собаки.
- Привыкли к ним. Лягут все вместе: зайцы с собаками и греются на солнце. А к осени мы подальше в поле их отвезли, на волю выпустили.
- Значит тихо у вас тут.
-Да как сказать. Как-то рано утром слышим ,  собаки на стог сена лают, разрываются. А в стоге  что-то шевелится. Подошли, собак отогнали. Из соломы человек вылазит на четвереньках с бутылкой в обнимку. Всю ночь в соломе проспал.
- Гостиницу нашел?
.- Получается так. Забрёл на ферму, залез в стог и заснул. Собаки его не заметили сразу. Попросил еды. Голодный  был очень. Выпить то у него было, а закусить нет. Накормили  мы его  и  проводили. Только предупредили, что в следующий раз, если собаки будут рядом, ему так не повезёт.
- Дедушка ложись  спать.  Я  подежурю.
Тахир подергал деда за плечо. Пока мы разговаривали, старик дремал, облокотившись  на стол. Немного придя в себя от дремы, он  поднялся, молча  добрел до кровати и лёг. Через пару минут он спал крепким сном, уставшего после тяжелой работы человека.
   Мы вышли во двор фермы.  Солнце  поднялось высоко и  близилось к полудню. Тахир проводил меня до самого  ручья. Дальше я пошла одна.  Немного пройдя по равнине я оглянулась: Тахир  шёл в сторону фермы  быстрым шагом. Впереди него бежали собаки. Одна из овчарок остановилась и повернувшись в мою  сторону, громко залаяла. Тахир оглянулся, прикрикнул на собаку и помахал мне издали рукой.
Я поднялась на холм и немного прибавила шагу. Впереди меня ждала дорога.