Ужин с дураком

                ИСРА  САФЕД      

                УЖИН С ДУРАКОМ.
                Рассказ.
               
Я торопился. Очень торопился, а проспект стоял в большой пробке. Троллейбус, как ствол дерева, густо облепленный наростами, оцеплен со всех сторон легковушками. Вся толпа транспорта стоит, а если продвигается, то на 20-30м., не более. Я понял, что опоздаю в Театр Эстрады на спектакль «Ужин с дураком».
Выбрался из троллейбуса, и сразу же попал под дождь. Раскрыв зонт, двинулся в сторону Большого каменного моста. То бежал рысцой, то шагал со скоростью ходока на длинные дистанции. В общем – двигался успешно и пришёл за полчаса до начала. Бывший кинотеатр «Ударник», кинотеатр ли теперь вообще. Дом на набережной на месте и Театр Эстрады там же - за углом.
Дождь выдохся, потом быстро закончился, как это часто бывает с короткими проливными дождями в летней Москове.
Я стоял у гранитного парапета Москвы-реки, а на другом берегу, в очистившемся небе плыл белоснежный, архитектурно несуразный Белый Дом.
История строительства Белого Дома весьма драматична. Он строился двадцать лет. Стройка то закрывалась по причине отсутствия финансирования, то открывалась. Здание строилось, как дом правительства РСФСР, а Политбюро, видимо, неблагожелательно относилось к этой стройке. У Советского Правительства дома подобного этому не было. Потому и строился он двадцать лет. Кроме этих заморочек была ещё и архитектурная. Дом правительства РСФР был спроектирован на много этажей выше. И башня для флага была много выше. Но Политбюро не могло допустить, чтобы Дом правительства республики стал архитектурной доминантой в центре Москвы. В проекте этажи урезали, башню – укоротили. Получился весьма несуразный в пропорциях дом.
Стрельбу болванками из танков по Белому Дому вся страна видела по телевизору. Раздолбали в основном два этажа – пятнадцатый и шестнадцатый, остальные – повредили. Два этажа печально смотрели черными глазницами окон.
Через неделю директор нашего проектно-технологического института собрал команду для работы в Белом Доме. Как ГИП (гл. инженер проекта) я, естественно был включён. Моя задача – участвовать в восстановлении инфраструктуры. Так я оказался среди многих прочих в Белом Доме, который в то время был далеко не белый.         
Мы входили по пропускам, разумеется, не с фасадной стороны, а с тыльной. Там за фасадом находится двухэтажное, довольно длинное здание охраны. Охрана - КГБ. Комитетчики всё время осады пили напропалую, о чём впоследствии рассказали нам горы пустых бутылок в каждом кабинете. Эти лихие ребята не только пили – растащили всё, что могли: телевизоры, оргтехнику, телефоны. Кабинеты закрыли, а ключи унесли. Кабинеты вскрывали солдаты автоматными очередями по импортным замкам в шикарных дверях. Поначалу нас, как и представителей многих других организаций, поселили в этом здании, потом перевели в основное здание, а по мере ремонта всего здания перемещали с этажа на этаж, с одного крыла на другой.
Руководил ремонтом бывший министр Советского Правительства. Человек пенсионного возраста. Дабы не упоминать его фамилии назовём его Большой Начальник. Московские строительные организации представлял человек, ставший впоследствии первым замом мэра Москвы.
Тот, кто наивно полагает, что коррупция в Москве приняла огромные размеры после падения Советской власти, глубоко ошибается. Она замечательно процветала и при ней. Для откатов привлекались турецкие и югославские фирмы. Завышались сметы для строек, долгострои тоже были коррупционными схемами.
Строительными работами по восстановлению здания занимались наши строительные тресты, а отделочными - «великие отделочники» турки.
Участвовали две турецкие фирмы – одна из них «Энка», название другой забылось. Я часто разговаривал с управляющими трестами отделочных работ. Они простаивали из-за отсутствия работы, а работу отдали туркам. Управляющие мне говорили: – «от нас «на лапу» в валюте не получишь. У нас её нет». Турки делали «евроремонт» весьма посредственно, с которым справились бы московские старательные женщины-отделочницы, если бы у них были европейские отделочные материалы и мелкие механизмы. На это и жаловались российские строительные начальники. На валюту, которую платили туркам за работу, всё это можно было бы купить. Об этой коррупционной схеме строители знали и осуждали её.
Турки меня благосклонно принимали, зазывали в свои офисы, стоило мне пройти мимо них. Коньяк, кофе, напитки. После того, как они сделали на своих заводах все заготовки воздуховодов из оцинкованной стали, на совещании я заявил, что по чертежам должна быть нержавейка. Турки и Большой начальник оказались в шоке. А сроки поджимали. Чтобы выйти из положения, проектировщикам систем было предложено произвести замену. Те категорически отказались, заявив, что такую замену нужно согласовать с хозяином Белого Дома, т.е. с Черномырдиным. Храбрецов не нашлось. Турки меня больше к себе не приглашали. Видимо, убытки были приличные.
В каждую ночь, кто-то обязан был дежурить в офисе Большого начальника, на случай звонка из Кремля, чтобы там знали, что работа идёт круглосуточно. Был составлен список ответственных лиц, куда попал и я. О согласии никто не спрашивал.
Я пришёл на своё дежурство сразу после окончания основной работы. В офисе я уже бывал. Секретарша ознакомила меня с моими обязанностями, о которых я и без неё догадывался. Показала мне, где, что находится. Проинструктировала и с чувством исполненного долга удалилась.
Шкаф полон подносов с бутербродами с сыром и колбасой.   Растворимый кофе, чай самых разных сортов, прохладительные напитки и, о чудо – чайник для моментального нагрева воды. Такие чайники в те годы были ещё редкостью. Разве что – советские кипятильники. Офис напичкан оргтехникой. Отдельно телефон с латунным, под золото гербом Союза – прямой телефон с Кремлём, так называемая, «вертушка». Телевизор и видеомагнитофон. Много ещё чего. 
Большой начальник ушёл, не попрощавшись, и я остался один, но ненадолго. Стали приходить для обогрева майоры и капитаны из охраны Белого дома. Если память мне не изменяет – был январь и морозец на улице был приличный, а на этажах было не более 5 гр. тепла. Среди тех, кто приходил, почему-то больше всего было майоров. Они приносили видеокассеты, в основном с «порно». Раньше я такого «кина» не видел, а потому разрешал крутить. Я также не запрещал приготавливать и пить кофе, чай. Спиртное они приносили и потихоньку распивали «для сугрева». Зная, что завтра все подносы с бутербродами заменят на свежие, я разрешил им потчеваться бутербродами с сырокопчёной колбасой и сыром.   
Среди всеобщего блаженства вдруг раздался телефонный звонок по «вертушке». Комната мигом опустела. Я поднял трубку, представился, как дежурный по офису Большого начальника. Мне сказали коротко:
   - Вам звонят из офиса Черномырдина. К вам едет нарочный. Получите пакет от Председателя Правительства.  В трубке стало тихо и тревожно. Я быстро её положил.
   -  Получим, - подумал я.
Минут через пятнадцать прибыл нарочный, молодой человек в кожаных штанах, в крагах. - Видно спешный пакет решил я, раз на мотоцикле.
Расписавшись в журнале нарочного, я предложил ему кофе или чай. Он посмотрел на меня, как на инопланетянина из другой галактики и удалился.
Пакет был серьёзный – весь в сургучных печатях. Следовало поступить по инструкции: открыть кабинет Большого начальника и положить пакет ему на стол. После позвонить ему домой. Я всё сделал, как положено.
Большой начальник трубку взял сразу, как будто всё время ждал звонка. Я доложил. На другом конце голос затрепетал и охрип:
  -  Еду!
  -  Едь! – пошутил я вслух, положив трубку.
Мне очень понравился испуганный голос Большого начальника – хама, видать, по природе своей. Больших начальников – не хамов, я почти не встречал.
Его квартира была где-то недалеко, кажется за гостиницей «Украина». У подъезда дежурила чёрная «Волга». Минут через пятнадцать он вошёл в свой офис. То, что я увидел, изумило меня. У Большого начальника дрожали белые губы, и трясся подбородок. Одет он был в пальто на пижаму и в домашних тапочках на босую ногу. Руки дрожали, и мне пришлось открыть его кабинет. Он вошёл, а я предался размышлениям.
    Человек пенсионного возраста. Вряд ли после этой стройки ему предоставят столь престижную работу, на которой он был в ранге министра. Престижная квартира, хорошая пенсия, дача. Чего трястись в таком возрасте. Только тут и наступает свобода, взамен утраченных лет. Я не понимал. Мне, видимо, не дано было это самое понимание.
Меня он вызвал звонком минут через десять. Передо мной сидел успокоенный человек. Он даже стал проявлять себя по-человечески:
  - Ты ужинал?! – спросил он, тыкая мне, хотя, разумеется, я не был с ним близко знаком.
Я показал на часы. Было два ночи. Он усмехнулся:
  -  Тогда сделай нам кофе и достань из холодильника бутерброды с икрой. С чёрной. Будет у нас ночной ужин, - он был доволен собой и своей шуткой.
Я всё сделал, как он велел, но только для него. Он удивился:
  -  А что же ты?!
  - Я ночью не ем! – не мог же я сказать, что он мне неприятен, и трапезничать с ним не желаю.
  -  Бережёшь здоровье?! – саркастически спросил он.
Я промолчал. Ужин с Большим начальником не состоялся.
А «Ужин с дураком» я посмотрел с превеликим удовольствием.
                2007г. Москва.