Коучинговый человек. Книга первая. Глава 19

     После разговора с Авророй Виктор позвонил Валерию, чтобы встретиться в офисе для обсуждения важного вопроса. Находясь на оптовом рынке, тот обещал подъехать только после обеда.
     — А что за вопрос, Витя?
     — Вопрос производственный, сложный, и по телефону нам не стоит тратить время. Приедёшь — и всё узнаешь.
     Когда улыбающийся Валерка показался в кабинете, Виктор поднялся, пошёл навстречу. Они похлопали друг друга и расположились за столом.
      — Как дела?
     Валерка не спеша закурил, выпустил дымок изо рта.
     — Дела — потихоньку… Был сейчас на базе: следил, чтобы мороженные овощи не подсовывали. Поговорил с директором, но тот только руками развёл, мол, холода, ничего не поделаешь и тому подобное. В общем, обещал поговорить с бригадиром, чтобы его люди лучше перебирали овощи. Вот и всё.
     — А на других базах не пробовал?
     — Так они тоже сначала стараются, чтобы не упустить клиента, а потом, когда тот привыкает ездить, начинают подсовывать порченый продукт. Как говорится, «не обманешь — не продашь». Ну, так чего звал?
     — Звал вот зачем. Предлагаю выкупить у государства или у города мясокомбинат и открыть магазин по продаже колбасы. На рынках, в павильонах, продавать говядину, свинину, а с конвейера мясокомбината — торговать ими оптом. Как ты думаешь?
     Валерка присвистнул и замолчал, обмозговывая услышанное.
     — Это тот же вариант со строительством магазина, только ещё похлеще. В строительстве мы хоть что-то понимаем, а вот в производстве колбасы или технологии по переработке мяса, я, например, Витя ни хрена не соображаю.
     — Научимся, Валера! Конечно, продавать картошку проще, но мне, кажется, что нам надо энергичнее расширяться не только за счёт увеличения объёма продаж продуктов, но и освоения технологии их переработки. Изготовление мясных изделий — прибыльное дело, если оснастить мясокомбинат современным оборудованием.
    — Вот, вот! Мясокомбинат с современным оборудованием обычно не продают, а норовят спихнуть нерентабельное устаревшее предприятие. Но чтобы его модернизировать понадобятся огромные деньжищи.
     — У нас есть возможность взять кредит под льготный процент. Надо ещё посчитать: может быть, мы и без займа обойдёмся.
     — Не думаю, — почесал затылок Валерка. — И вообще, Витя, то, что ты предлагаешь, такая морока, какой свет не видывал! Не знаю, смогу ли я решиться на такое. Надо ещё с Раей поговорить.
     — Правильно. Давай, все вместе подумаем на собрании.
     Тут Валерка посмотрел на Виктора:
     — А Аврора знает о твоём предложении?
     Виктору не хотелось, что бы друг узнал историю происхождение идеи: исходящая от Авроры, она сразу бы стала для него неприемлемой, и он ответил:
     — Для начала я решил поговорить с тобой, как с другом, по-мужски, а завтра сообщу ей. Предварительно договариваемся провести собрание через два дня, то есть в четверг, часиков этак… — Виктор потянулся к настольному календарю с записями каждодневных дел, — … в три. Удобно?
     — Хорошо! В три, так в три. Интересно, что скажет Аврора.
     — Я, как переговорю с ней, позвоню.
     — Ладно. Я поеду домой: проголодался что-то. С утра не ел. Желудок сводит.
     — Бросай курить. Я вот бросил и уже второй день не курю.
     — Молодец! А я каждый день бросаю и всё равно курю, — рассмеялся Валерка. — Ну, бывай!
     Когда он ушёл, Виктор снова уселся за стол, автоматически вытащил сигарету: «Неужели не согласится? — чиркнул он зажигалкой. — „Мы одной крови“, — вспомнились слова Авроры. — Выходит, Валерке с нами не по пути: не захочет он высоко взлетать. Вот закавыка какая…» — и закурил.
     На собрании учредителей Валерий высказались против приобретения мясокомбината. Мало того, он объявил, что выходит из дольщиков фирмы, и написал заявление, в котором просил оставшихся учредителей выкупить его долю, вложенную в производство совместного предприятия.
     Такого резкого поворота событий Виктор не ожидал, хотя прекрасно понимал друга. Но Аврора была довольна. «Большому кораблю, Витя, (после их последнего разговора в кабинете они стали обращаться друг к другу на „ты“) — большое плавание. Надо шире смотреть на вещи, потому что узколобая экономическая политика в бизнесе приводит к ничтожным результатам. Если мы будем равняться на такое представление об обогащении, как у твоего друга, выше рыночных прилавков никогда не поднимемся. Нам нужно сосредоточиться на деньгах и нашей совместной цели  — стать не просто богатыми людьми, а очень богатыми! И деньги сами потекут к нам. Разве не этому учил Самарин?
     Виктор был вынужден согласиться, но очень жалел, что потерял в лице Валерки надёжного и преданного партнёра.
     С уходом Раи и Валерки потребовался главный бухгалтер и два его помощника. Дело в том, что вместе с Раей уволились и бухгалтера, сославшись на небольшую зарплату. И хотя это было не совсем так, Виктор понял: их просто переманили.
     Однако Аврора и тут нашла повод для толкования потери старых кадров в пользу фирмы. Обновление бухгалтерского состава, считала она, даже необходимо, и предложила взять на работу знакомых ей по школе психологического тренинга людей. Но когда Аврора намекнула, что работа секретаря тоже должна быть чёткой и многофункциональной, шеф посмотрел долгим тяжёлым взглядом. Она сразу  замолчала и больше не возвращалась к этой теме.
               
* * *

     На Новый год Виктор и Наташа пригласили в гости Анастасию Степановну. Они звали и раньше, но она отказывалась, ссылаясь на нездоровье или на то, что без неё некому будет следить за гусями и курами.
     Напрасно Наташа убеждала мать не держать живность и перестать ковыряться в саду и на грядках, отсылая ей ежемесячно определённую сумму. Анастасия Степановна была непреклонна. «Это что же я тогда буду делать, деточка? — отвечала она по телефону. — Всю жизнь работала, работала, а теперь должна, как тюфяк, валяться? У меня одна радость-то и осталась — мой огород, куры с гусями да наш Полкан. Он тоже уже старый, болеет, и за ним надо присматривать. Абы, что уже не ест: не может. Жалко его. А ты говоришь, ничего не делай!» Однако в этот раз Анастасия Степановна пообещала обязательно приехать и заранее договорилась с соседкой, чтобы та присмотрела за хозяйством.
     Виктор и Наташа встречали её на перроне Ленинградского вокзала. Когда Анастасия Степановна вышла из электрички с тяжёлой корзиной в руке и рюкзаком за плечами, то стала рассматривать огромное вокзальное здание и от растерянности вертеть головой, ища дочь и зятя.
     — Мама, мы здесь! — прокричала Наташа и сорвалась с места.
     Виктор размашистым шагом поспешил следом. Анастасия Степановна поставила на асфальт корзину, обняла подбежавшую дочь.
     — Здравствуйте, Анастасия Степановна! — пробасил подошедший Виктор
     — Да подожди ж ты, Наташа! — рассмеялась гостья. — Дай-ка мне на зятя хоть взглянуть. Она отодвинула дочь и оглядела Виктора с головы до ног.
     — Красавец. Настоящий богатырь, — и Анастасия Степановна протянула к нему руки. — Здравствуйте, Виктор Николаевич! — Тот наклонился, и они троекратно поцеловались. — Еле дотянулась… — повернулась она к сияющей Наташе.
     Виктор помог гостье снять увесистый рюкзак, закинул его на плечо и поднял корзину. Наташа подхватила мать под руку.
     Пока они шли к машине, стала отчитывать:
     — Мама, ты сума сошла, тащить такую тяжесть до самой Москвы! У нас всё есть. Два больших холодильника забиты едой, а ты…
     — А я, дочка, привезла не еду, а гостинцы.
     — Это ещё, какие гостинцы?! Ты бы лучше себя пожалела.
     — Вот когда у тебя дети будут, а потом вырастут и начнут жениться, тогда ты меня поймёшь.
     В машине они продолжили разговор, который в основном состоял из новостей, привезённых из Подмосковья.
     — А мне, мама, недавно Валька звонила… среди ночи. Оказывается, её сынишке один год исполнился! Ты знаешь об этом?
     — На дне рождении не была, а вот слышала, что муж её, Тимофей, попивать стал.
     — Да ты что, мам!
     — Так она и сама любит. Как ни встречу в магазине, всегда вижу, твоя Валя обязательно берёт водочки или несколько бутылок пива. Муж-то у неё неплохо, по нашим меркам, зарабатывает. Прораб что ли…
     — Да-а!
     — Вот те и да. А твой-то как? — понизила голос Анастасия Степановна.
     — Ты что-о… ма-ама!
     — Да это я так. К слову спросила… Дай бог вам счастья!

* * *    

     Утром следующего дня Виктор уехал на работу. Наташа осталась дома и предложила Анастасии Степановне прокатиться по Москве.
     Когда они устроились на передних сидениях, мать с гордостью сказала:
     — Вот уж никогда не думала, дочка, что ты будешь катать меня по Москве на собственной машине.
     Наташа заулыбалась, а потом спросила:
     — Куда поедем, мама?
     — Ох! Даже и не знаю. Я же давно здесь не была. Ещё с тех пор, как Гриша, твой отец, умер, царство ему небесное. — Знаешь что? Свози-ка меня на Красную площадь: дорого мне это место.
     Припарковавшись недалеко от ГУМа, они вышли из машины.
     — Красота-то, какая! Молодая была, не понимала. Ты только посмотри, что человек сотворил! — щурила Анастасия Степановна близорукие глаза, уже стоя на площади и разглядывая стены Кремля.
     — Куда пойдём, мама?
     — Как и положено: сначала — к мавзолею, — удивлённо посмотрела мать.
     Возле мавзолея уже стояла толпа зевак. Она облепила металлическую изгородь, отделяющую зрителей от тротуара, по которому чётким размашистым шагом приближалась караульная смена. Наташа с матерью остановились поодаль. Под бой курантов произошла смена караула, и толпа стала расходиться.
     Анастасия Степановна потянула дочь за руку, подвела к изгороди и, положив руки на холодный металл, загадочно улыбаясь, сказала:
     — А знаешь, Наташка, на этом самом месте я и познакомились с твоим отцом. Молодой он тогда был, царство ему небесное. Только из армии демобилизовался. А мне… было всего девятнадцать годков, — и заплакала.
     Дочь обняла мать за плечи, не удержалась, всплакнула вместе с ней.
     — Эх, Гришенька! Рано умер… Теперь на тебя бы посмотрел… Порадовался...
     Посыпал снег. Подхваченный усилившимся ветром, он завьюжил над всей площадью, цепляясь за брусчатку и осыпая прохожих белым кружевом снежинок.
     Перестав плакать, Наташа сказала:
     — А теперь пойдём в ГУМ. Витя наказал купить для тебя новогодний подарок. Вот мы его там и поищем, а заодно — перекусим.
     Домой вернулись после обеда. Снег продолжил падать уже хлопьями, и дворники, гремя лопатами, вовсю убирали засыпанный тротуар и дорогу внутри двора.
     — Ишь, как стараются! — удивилась Анастасия Степановна.
     — Завтра же Новый год, мама.
     — А мы с тобой по Москве разъезжали. Сейчас надо сразу поставить варить холодец, а к вечеру — замесить тесто.
     Анастасия Степановна гостила недолго. Уже на второй день после встречи Нового года заспешила домой, как её ни уговаривали остаться Наташа и Виктор. Она уже не раз звонила соседке, занимающейся её небольшим хозяйством, и хотя та успокаивала, предлагала погостить ещё, Анастасия Степановна рвалась домой.
     — Ты уж не обижайся, дочка, — оправдывалась она, — но по ночам мне снится больной Полкан, который, я знаю, ждёт меня не дождётся. Они ж, собаки, всё понимают, только сказать не могут. Ты бы видела его грустные глаза, когда я сказала, что уезжаю в Москву. А как он скулил, когда я запирала калитку за собой! Видно, чувствует, что ему недолго жить осталось. Бедная псина!.. Поеду я Наташа. А у вас, по-моему, всё хорошо, и я теперь спокойна за тебя.
     На другой день Анастасия Степановна уехала.

* * *
    
     Вечером Виктор позвонил Ирине, поинтересовался здоровьем дочери и спросил, не хочет ли Машенька на каникулах приехать в гости.
     Трубку перехватила дочь:
     — Я приеду завтра, — уверенным голосом сообщила она.
     — А мама не будет возражать? Ты её спросила?
     Через некоторое время:
      — Она сказала «да». — затем примолкла и сообщила: — Мама ещё сказала, что я могу пригласить тебя в гости на Рождество. В этот день к нам приедет дядя Женя с Танечкой.
     — Вот как?! Тогда ответь ей, что я обязательно буду. Заодно, и с Женькой поговорю… Интересно, как там у него дела?..
     — А ты, папа, знаешь, когда Рождественский праздник?
     — По-моему, седьмого января.
     — Правильно. В этот день родился Иисус Христос. Поэтому все, кто его любит, приходят друг к другу в гости и дарят подарки.
     — Намёк понял. Ждём тебя завтра к нам.
     На следующий день Машенька была уже у отца. Она с радостью обняла его, а, завидев Наташу, бросилась той на шею. Затем обе удалились на кухню, где готовилась еда для праздничного стола. Там они о чём-то громко разговаривали, смеялись, и было видно, что обе очень обрадованы встречей и им есть о чём поговорить.
     Довольный приездом дочери, Виктор прошёл в зал, включил телевизор. Одновременно ему были слышны громкий смех и разговор Наташи с Машенькой, и он подумал, что жена слишком молода и поэтому легко находит темы для разговора с ребёнком.
     Вскоре обед был готов, и все расселись вокруг стола. Виктор налил себе и Наташе сухого вина, Машеньке — апельсиновый сок. Затем встал и произнёс тост в честь наступившего Нового года.
     Дочь отпила несколько глотков из стакана, поставила на стол. Она не притронулась к мясному салату, а взяла яблоко и, надкусив его, стала медленно жевать.
     Наташа наклонилась, тихо спросила:
     — Тебе не нравится салат? Хочешь, я угощу холодцом?
     — А что там?
     — И говядина, и свинина… Очень вкусно.
     — Нет. Мне такое нельзя: сейчас идёт Рождественский пост.
     Наташа посмотрела на Виктора, который с аппетитом доедал салат.
     — Пост? — переспросил он, услышав последние слово. — На новогодних каникулах? Это почему же?
     — Рождественский пост, папа, длится сорок дней с 28 ноября по 6 января. В этот пост в понедельник, в среду и в пятницу не следует употреблять ни рыбы, ни постного масла. А последние дни Рождественского поста — со 2 января — его следует соблюдать так же, как и Великий пост. Это значит, что растительное масло можно есть только по субботам и воскресеньям, а рыбу — по большим святым праздникам… А сегодня пятница, — со вздохом закончила Машенька.
     — Безобразие! — не удержался Виктор, но Наташа дотронулась до его руки, и тот сразу замолчал.
     — Давай, Машенька, я подрежу тебе овощной салат и налью компот. Будешь есть?
     На одобрительный кивок Наташа побежала на кухню и принесла обещанный салат и компот.
     Виктор крякнул от неудовольствия: теперь было неудобно есть холодец и пить вино, видя, как дочка перешла на скромную пищу. Стараясь говорить весёлым голосом, он попросил жену:
     — Наташа! Что-то и мне захотелось овощного салата… — Та мигом обернулась, принесла две тарелки салата и два стакана компота — мужу и себе. — Хороший компот: наваристый, — стал хвалить еду проголодавшийся Виктор. — Можно и повторить…
     Когда стол был убран, он покосился на дочь, как бы невзначай, спросил:
     — И кто же тебя поститься научил?
     — Батюшка.
     — А ещё чему он учит?
     — В воскресной школе нас учат молитвам, нотной грамоте, а у кого есть голос, тому разрешают петь в церковном хоре. Я пою в хоре, папа, — с гордостью добавила она.
     — Да ну!
     — Честное слово! — и Машенька перекрестилась в подтверждении своих слов.
     — А нам спеть что-нибудь сможешь, — заинтересовался отец.
     — У вас пианино нет и некому подыграть, — потом, наморщив лобик, сказала: — Ладно, я так попробую, без аккомпанемента, — и запела чистым приятным голосом.
     — Она поёт «Аве Мария» Шуберта, Виктор! — удивлённо шепнула Наташа мужу. — Какая прелесть! И голосок чистый…
     Машенька закончила петь, вопросительно посмотрела на отца.
     Наташа подбежала к ней:
     — Умница ты моя! — воскликнула она и поцеловала девочку в щёку — Её надо учить вокалу, Витя. Непременно. Я когда-то училась в музыкальной школе на домре и пела там в хоре.
     —  Значит, не зря их батюшка учит, — с гордостью за дочь ответил Виктор.
     На следующий день он усадил Наташу и Машеньку в машину, и они поехали в магазин покупать пианино. В большом зале стояло немало разных и красивых инструментов. У Машеньки разбежались глаза. Она подходила то к одному, то к другому, пробовала что-то сыграть, а затем — бежала к следующему.
     Подошёл продавец-консультант и вежливо поинтересовался, какое пианино они ищут.
     — Самое лучшее, и чтобы дочке понравился, — ответил Виктор.
     — Тогда советую купить «Ямаху». Инструмент — японского производства. Правда, дорогой, но очень солидный. Не пожалеете… — и продавец подвёл их к изящному небольшому инструменту. 
     После первых же аккордов девочка с удовольствием посмотрела на отца:
     — На нём так легко играть! Даже легче, чем на церковном.
     — А звук, какой, Машенька! Ты только послушай… — восхитилась Наташа. —  Надо его брать, — посмотрела она на мужа.
     — Ну как, берём, дочка?
     Машенька радостно закивала, и Виктор, недолго раздумывая, направился к кассе.
    


http://proza.ru/2020/12/17/1230