1940 год. После семилетки - в педучилище

   10.
 
      Но деревенские и домашние дела не мешали мне в главном - учебе. И мама меня в этом всегда поддерживала. Стать учителем (а у нас с мамой это была совместная мечта) я решил, еще тогда, когда встретился со своей первой учительницей. А когда я понял, что могу учиться на "отлично", то для меня это стало и увлечением и делом чести. С одной стороны учителя хвалили, мама была довольна и не переживала, друзья мной гордились, а с другой - приятно было помогать товарищам, когда они просили разъяснить непонятное, или выручить их во время контрольной, дав списать. Перед экзаменами (тогда они именовались: "испытания") директор школы брал с меня обещание сдать все только на "отлично". И я давал такое обещание. И пути назад после этого уже не было.
      1940-й год. Заканчиваю свою Тарасовскую семилетнюю школу. В свидетельстве только отличные оценки. "Похвальная грамота" в придачу. Давно решено - далее Стардубское педагогическое училище. Пешком за 22 километра несу свидетельство и документы. Директор педучилища Петр Осипович Рыженков посмотрел мои документы, похвалил меня. Но... в приеме отказал. Дело в том, что мне тогда было 14 лет. Через три года - в 1942-м, когда стану выпускником училища, - будет семнадцать. Значит, мне, как несовершеннолетнему, не доверят работать с детьми. Это был для меня удар! Но к счастью завхозом в педучилище работал в ту пору Сергей Руденок из нашей Тарасовки по прозвищу Дедок. Тот пошел к директору, расхвалил меня: "хороший хлопчик", "сирота", "в селе его любят", "вечерами в клубе помогает" и т.д. И я был принят.
      В Стародуб на учебу явился с большим самодельным "чемоданом" - ящиком с ручкой. Поселили в общежитии. Все бы хорошо, да на занятия оттуда ходить километра два. А обувка у меня была плохая. Ботинки старые, с постоянно новыми дырками. Достались от сестры Анюты. Пацаны в комнате подобрались компанейские, все на год старше меня. Мой односельчанин Павел (Павло) Бородавка уже учился на втором курсе. Мы с ним в Тарасовке были только два отличника на всю школу. Скверная моя сельская речь, "имидж", манера держаться дали себя знать: отличником сразу не мог стать. Ведь в деревенской школе даже учителя говорили неправильно, а были и такие, кто нас, учеников, если пытались говорить по-городскому, высмеивали. Однажды в первых классах, я, сравнивая что-то с чем-то, сказал вместо "як" "как". Учитель прикрикнул на меня: "Какать на двор!". В училище на специальном стенде, установленном в коридоре, ежедневно вывешивались все полученные нами за день "отлично" и "плохо". Переживал я, редко видя себя в левом столбце. Но пришло и мое время, когда фамилия моя твердо обосновалась в первом столбике.
      Каждую субботу после занятий отправлялся пешком в Тарасовку, а в воскресенье после обеда - назад. В "хотыле" за спиной каравай домашнего хлеба, литр молока, кусок вареного мяса, домашний сыр и десятка денег. Скажу для сравнения, что в ту пору в столовой училища обед стоил 75 копеек, ужин, завтрак по 25 копеек. Хлеб лежал на столе бесплатный. Тяжело было тащить припасы за 20 километров, но для себя же. Весь путь занимал четыре часа с лишним.
      В воскресенье мы (а было нас несколько человек) в своей Тарасовке ожидали студентиков из Андрейкович, потом по пути к нам присоединялись студенты из Мишковки, Хомутовки, Дохнович. Таким гуртом до Стародуба было идти и веселей и легче.