Ляповка

      Ляповка такой был - как дедушка Павел. Чернорабочим работал. Заливали они фундамент у сушилки. Он до последу работал - такую не нужную никому работу. Когда он помер, не знаю даже. Мало пожил. Он уже был пожилой - старик был. Он крупный был, костлявый - сам по себе высокий был, рослый, коренастый. Дедушка-то был с горбинкой - сутуловатый, а этот был прямой - кадровый офицер царской армии. У него совсем другое лицо было. Голос чёткий - тембр такой - чистота звука. Не спросил я его: какое у него звание было? Мне сейчас уже стыдно перед ним - я ещё над ним посмеивался - казалось, офицеры предали Родину. Они шли до Владивостока, до Китая, да там и остались. Он ещё говорил - Ляповка - одежда у него была старинная, своя - переодеться у него не было в чё - в чистом - он говорил: «В Китае-то я думал, что в Китае люди плохо живут, а по разговорам-то было: в России хорошо живут. Как будто тут жизнь такая хорошая. А сюда приехал - в России-то плохо живут…» Чем они там занимались? Не в колхозе они работали - единолично. Может, китайцев-то много, так он командовал ими. Трактор у него какой-то был маленький. По тем-то временам у китайцев-то не было. Он как-то достал. Я так и не понял. Он шибко-то не разговаривал с нами - дураками. В разговор не вступал. Особо разговора такого не было. Я ещё подумал: или он о себе такого мнения высокого, что с нашим барахлом якшаться не хочет. Он грамотный был. Как я сейчас помню, был культурный мужик - зря словами-то не бросался. Поди думал тоже: скажи - загремишь в ссылку. Не сидел он в тюрьме. Никакого наказания ему советский закон не давал. Он говорил, что сын у него здесь, в армии офицером служит. Он из-за сына, наверное, и вернулся. Он говорил, что зря я сюда приехал, думал: Россия, Родина... Потом-то он пожалел: "Я в Китае-то лучше жил." Он понял, что тут он никто. Вот в чём дело. Я его и не спрашивал, а фактически - Конарев Иван был завпроизводством. По сравнению с ним - он был никто, а руководящих должностей ему не давали, хотя маленьких - бригадиром или как. Жизнь вся переменилась. Под старость это совсем другое. Как говорится: у каждого человека своя жизнь, но никак оно хорошо не получается. Добром-то она не получается ни у кого. Как человеку надо. Не получается, чтобы у тебя всё нормально было. Не знаю даже, есть или нет такой, что доживёт, чтобы он был счастлив?


Рецензии
Истина. Марина Цветаева в Париже-то посуду мыла - а в России и того не дали, повесилась.
Есть такой человек, что доживёт и счастлив. Не знаю как в России - а во Вьетнаме одного такого знаю лично. На горе сидит, медитирует, людей лечит. Вышел за пределы обозначений "счастлив-несчастлив", всегда весёлый - какая б погода ни была: ураган там, тайфун или жарища. И когда лечит, и когда дорогу к себе на гору строит с лопатой да цементом.
Компанию ему решил составить, как и несколько отважных - его команда.

" Когда вас поразит смертельная болезнь, вы не сможете умерить боль ни за какие деньги, сколько бы слуг у вас ни было, а если у вас ничего нет, то от этого боль не станет сильнее.
В это время не имеет никакого значения, есть ли у вас помощники, слуги,
приближенные и деньги. Всё это только причины привязанности. Привязанность
ограничивает.
Привязанность богача к своим мешкам с золотом и привязанность бедняка к
своей иголке с ниткой одинаково ограничивают. Откажитесь от привязанности,
которая запирает врата, ведущие к освобождению.
Когда вы умрете, не будет никакой разницы, сожгут ли ваше тело на костре
из сандалового дерева или его пожрут птицы и собаки где‐то в безлюдном месте. Вы уходите в сопровождении благих или злых деяний, совершённых вами пои жизни. Всё остается позади: и дурное имя, и добрая слава и запасы продовольствия, и имущество, и слуги, и приближенные.
В день смерти вам нужен лишь духовный учитель, поэтому ищите его заранее." Падмасамбхава

Ал Ор   03.12.2024 05:14     Заявить о нарушении
"Чжуан-цзы лежал при смерти, и ученики задумали устроить ему пышные похороны.
- К чему это? - сказал Чжуан-цзы. -Гробом моим будет земля, саркофагом - небо; нефритовыми бляхами - солнце и луна, жемчужинами - звёзды, и всё живое - погребальным шествием; разве не всё уже готово для моих похорон?
- Мы боимся, - отвечали ученики, - чтобы вас не расклевали хищные птицы.
- На земле, - сказал Чжуан-цзы, - расклюют вороны и коршуны, под землей - сожрут муравьи и медведки. Так стоит ли отнимать у одних, чтобы отдать другим?" /"Чжуан-цзы"/

Сергей Костромитин   03.12.2024 14:31   Заявить о нарушении