Два сюрреалестических рассказа

               
                ИСРА САФЕД
                ( два сюрреалистических рассказа)

                ЛОШАДЬ НА ВЕЛОСИПЕДЕ.
Нижний Сосед допоздна сидел на лавочке у подъезда с велосипедным насосом на коленях. Насос нежно возлежал.
Нижний Сосед жил на первом этаже, потому и звался Нижним.
Верхний Сосед жил на втором этаже этого двухэтажного дома с мансардой наверху. В мансарде была мастерская Художника Мастихинова.
Верхнему Соседу не понять было, почему Нижний допоздна сидит на лавочке с велосипедным насосом на коленях. Рядом – велосипед.  - У меня тоже есть, но я не сижу с велосипедным насосом, - возмущался Верхний. - Допоздна и вообще.
На Верхнего Соседа напала бессонница. Телик ничего, кроме сериалов не показывал. Футбола не было. Сидел Верхний у окна, наблюдал жизнь и, конечно, своего Нижнего.   
Стемнело и стало совсем темно. Только у подъезда, горел ещё фонарь на столбе, потому как мальчишки не успели вырубить его камнем. Он-то и создавал круг света, в котором сидел вечерами Нижний Сосед. Верхнему надоело сидеть у окна, он решил: - пойду в постель, авось усну. - Ровно двенадцать! - Теперь точно усну!
Не успел он пожелать расстаться со своим Нижним, визуально, конечно, как резкий луч света фары, словно прожектор, протаранил темноту. Прожектор приближался и приближался. В круг света въехала Лошадь… на велосипеде.
Верхний Сосед протёр кулаками глаза…
Лошадь слезла с велосипеда и заржала. Негромко. Нижний поощрил Лошадь похлопыванием ладонью по крупу, как это делают всадники в конкуре. Лошадь в ответ радостно заржала человеку. Человек, т.е. Нижний Сосед, приладил насос и стал накачивать заднее колесо. Он старался - быстро и ритмично двигал рукой. Туда и обратно. Шина колеса заметно утолщалась. Лошадь передним копытом стукнула по колесу, проверив проделанную работу. Заржала, не скрывая радости, и погладила человека копытом по шее.
Сосед наладился накачивать переднее колесо. Всё повторилось, когда колесо было накачено. Дружба человека и Лошади показалась Верхнему Соседу необычайно тёплой!      
Закончив работу, Нижний Сосед положил насос под лавочку и сел на велосипед. Лошадь села на свой.  Парочка дружно налегла на педали.
Верхний Сосед схватил свой велосипед на плечо, скатился вниз и поехал за Нижним и Лошадью. В темноте он потерял их из виду. Выручили, однако, фары. Они вспыхнули, резко выкидывая впереди себя длинные лучи света. Верхний поехал в отдалении, стараясь быть незамеченным.
Чудо, в виде лошади на велосипеде в паре с человеком, можно сказать на крыльях полетело к железнодорожному переезду. Электричка могла бы помешать пересечь рельсы, но лошадь и Нижний Сосед нажали на педали и успели проскочить под самым носом у электрички.
Машинист в кабине впал в обморок, а электричка пролетела, не останавливаясь, мимо платформы.   
Верхний не успел. Когда электричка прожужжала мимо, он со всех педалей бросился догонять чудо. А оно опять пропало в темноте. И снова повезло - он заметил сверкнувшие вдали лучи фар. Он понял, что Лошадь на велосипеде и человек едут к озеру.
Он остановился невдалеке, от того места, где остановились Нижний Сосед, Лошадь и их велосипеды. 
Лошадь деловито слезла с велосипеда. Она слегка лягнула копытом велосипед. Он аккуратно улёгся на траву. Лошадь от удовольствия очень громко заражала. Человек не забыл похлопать её по крупу и, раздевшись догола, дождался, когда лошадь пригнётся, чтобы он мог взобраться на неё. Так они и пошли в озеро. Купались долго. Всадник так ни разу и не слез с Лошади.
Что это?! – задумался Верхний Сосед: - купание коня или наоборот?! - На какой-то картине я видел красную лошадь и голого всадника. – Может, они с картины сбежали?! – Велосипеда там не припомню, и конь тут вовсе не красный.
Купание Лошади и Нижнего Соседа продолжалось долго. Час купались – вода в озере за день прогрелась достаточно для приятного ночного купания. Верхнему Соседу тоже хотелось, но он опасался, что его заметят.
Купание закончилось лошадиным ржанием и одеванием велосипедиста. В эту ночь только велосипеды Лошади и Нижнего Соседа, а также Верхний Сосед и его велосипед не купались.
  Верхний Сосед сразу же потерял их из виду. Они умчались в ночь, в подлинную тьму.
Ему пришлось в большом огорчении вернуться домой. Он уснул сразу. Во сне к нему пришёл Нижний Сосед с велосипедным насосом, но без Лошади. Тут он и проснулся.
           Утром Верхний спустился к своему Нижнему. Обычно тот всегда был дома, а тут исчез, затерялся. Днём его не было, вечером не было. На скамейке не сидел, велосипедный насос на коленях не держал.
Утром следующего дня Верхний Сосед снова стучал в дверь Нижнего.  Того не было дома. Пополудни Нижний опять отсутствовал. Пропал, одним словом.
Верхний встревожился. Поднялся в мансарду к Художнику Мастихинову. Художник писал маслом голую женщину, видать, по памяти. Над картиной крупными буквами было написано – «НЮ». Другой мольберт был закрыт газетами. Верхний Сосед прочитал: - «ПРАВДА». Газеты пожелтели от старости.
Мастихинов оторвался от картины и к своему удивлению обнаружил Верхнего Соседа, который к нему никогда прежде не заглядывал:
  -  Чем обязан?!
  -  Товарищ…
Мастихинов не дал договорить:
  -  У нас давно нет товарищей. Извольте изъясняться интелегентнее?!
  -  Да, да. Извините господин Художник!
  -  Мастихинов, если вы не против!
  -  Конечно не против, Господин Мастихинов!
  -  Художник Мастихинов!
  - Извините Господин Художник Мастихинов? - Верхний настолько растерялся, что забыл, зачем пришёл. Паузу заполнил Художник.
  -  Так чем могу служить господин…
  -  Романов, – подсказал Верхний Сосед.
  -  С высоты упавшая фамилия! Так в чём ваш вопрос?!
  -  У нас на первом этаже живёт сосед по фамилии Конюхов…
Мастихинов прервал Романова:
  -  Знаю. Так чего же вы хотите?! 
  - Он пропал, исчез! - Романов собрался обрисовать ситуацию, рискуя быть не понятым.
Мастихинов подошёл к мольберту с газетами.
  -  Зря волнуетесь! Они живут теперь здесь, - при этом он мигом сорвал все газеты, и Романов увидел на полотне всю компанию. Лошадь и Нижнего Соседа на велосипедах.  – Видите, никуда он не пропал! Жив, здоров и Лошадь при нём, и велосипеды при них. Живут здесь и довольны. 
  -  Постоянно живут, - спросил упавшим голосом Романов.
  -  Постоянно!
  -  Но у них нет велосипедного насоса! Я мигом!
  -  Постойте, как вас там, император Российский?! Не торопитесь?!
Романов был уже на лестничной клетке, а потому последней фразы не слыхал. Он скатился на первый этаж, схватил под лавкой велосипедный насос, прижал его, как драгоценный предмет к груди, и быстро вернулся в мастерскую Художника Мастихинова.
  -  Вот он! – полный счастья закричал Романов.
В ответ он получил холодный душ от Господина Художника Мастихинова. Тот закричал:
  -  Никогда не берите чужих вещей. Зарубите себе на носу – никогда! Отнесите туда, где взяли! Под лавку, чёрт вас возьми! 
  -  Меня?! – уныло спросил Романов.
Господин Художник Мастихинов отвернулся, давая понять, что аудиенция закончена.
               
                Сентябрь. 2009 г. Цфат.


                ИСРА  САФЕД
                СЕКРЕТНЫЙ  АЭРОДРОМ
               
Волосатик пришёл к лысому Участковому.
Волосатик состоял:
Из длинных седых с голубым отливом волос, ниже воротника;
Из шестидесяти прожитых лет;
Из серых пустых глаз. Иногда оживающих;
Из морщин повсюду. Может, там, где не видно их нет?! Неизвестно;
Из серого цвета лица. Серого, как фон на портретах художников–классиков;
Из тщательно отутюженного костюма и начищенных штиблет. Аккуратист. Похоже, больше никаких примет.
Участковый сложился из плюсов, отнялся минусами. И получился:
Лейтенант, лет сорока. Уже лысый. Рано лысый. Мог бы ещё поплюсовать, но, видать минусы одолели;
Главный минус – сорок, а всего лишь лейтенант;
Ещё минус – не стремится к росту;
Ещё минус – позавидовал Волосатику, вернее - его волосам;
На плюсе – подтянутый, спортивный;
Не хило – чёрный пояс по боевым искусствам. В том виде спорта по головке норовят шарахнуть. Плюс и минус;
Ещё на плюсе – женат один раз. И это в сорок-то лет! Плюс! Но кто оценит?! Двое детишек – оба мальчики. Будущие Участковые! Плюс! Плюс! Плюс!
 Лысый Участковый сидел на своём рабочем месте. Стол завален жалобами, заявлениями! Минусами! Одни минусы. От них вся голова минусами расчерчена, как тетрадка в линейку.
Волосатик робко вошёл. Участковый подумал: - опять припёрся! Волосатик ни о чём не думал. Участковый спросил:
  -  Что теперь?! Опять сосед по лестничной площадке через вентиляцию к вам в квартиру влез?! Весь холодильник съел?!
  -  Нет! Я промерил вентиляционную решётку в кухне – он туда гад, не пролезет. У него отмычка от моей квартиры.
  -  Во как! Профессор Рабинович с отмычкой влезает и съедает ваш холодильник!
  -  Нет – холодильник не жрёт, только еду!
  -  И что теперь?! Арестовать его?!
  -  Я хочу подать вам жалобу, - он вытащил из бокового кармана лист бумаги. Участковый с ненавистью посмотрел на бумагу, которую ему придётся читать:
 -  Я прочту потом. Вы расскажите сами на кого жалуетесь.
 -  На КГБ!
 -  Во как! У нас давно ФСБ, а не КГБ.
 -  Пусть хоть и ФСБ! Всё равно правов не имеют так со мной поступать.
 -  Как, товарищ? - он посмотрел в жалобу: – товарищ Пташкин!
Участковый почувствовал себя беззащитным перед напором бытия, в лице Пташкина.
Волосатик Пташкин пригладил свои, седые с металлическим отливом волосы и, так же бесстрастно, как и прежде, сказал, подтверждая сказанное ожившим глазом. Правым, левый ещё не ожил:
  -  Запрещают смотреть в окно! Нет у них таких правов! Я до главного прокурора дойду! – тут и левый ожил! И Пташкин преобразился в коршуна, с металлическим шлемом на голове. – Я им задам перцу! - Наскипидарю им жопы!
  -  Спокойно, Пташкин! И без ругательств! Как же они вам запрещают смотреть в окно?!
  -  Только я подойду посмотреть, как внизу на сквере летающие тарелки садятся, как кто-то в громкоговоритель кричит прямо в ухо: - «Задёрни шторы и отойди от окна!».  Устроили себе секретный аэродром! – Садятся! - Взлетают! - А ты смотреть не моги! 
Участковому стало не по себе. Лысая голова покрылась холодным потом. Он понял, что теперь ему придётся заниматься не только профессором Рабиновичем с отмычкой, но и летающими тарелками и секретным аэродромом. Он принял анальгин, потому что вышел на работу с температурой и головной болью.
  -  Товарищ, Пташкин, я рассмотрю вашу жалобу! Зайдите через неделю! А насчёт летающих тарелок, я сам проверю факты! Обещаю! Если они нарушают наше воздушное пространство, я сообщу, куда следует. Можете идти.
Участковому показалось, что он говорит не то что следует, но… летающие тарелки – это не шутки! Игнорировать нельзя!
Волосатик Пташкин - белоголовый, как белая головка «Московской» водки пятидесятых годов ушёл, довольный Участковым. Лейтенант посажелел, что нет у него этой «Московской». Выпил бы!
Он принял ещё лекарства, запер дверь кабинета на ключ и заснул сном больного человека. Все и всё приснилось, но не Рабинович.
Проснувшись через три часа, Участковый подлетел к окну! За окном тарелки не летали. Стало легче, от того, что секретный аэродром под окнами у Пташкина. Он достал из ящика стола полбутылки дешёвой очень плохой водки, опорожнил её из горла, после чего опять спал, пока его не разбудил громкий стук в дверь и крики за дверью. Кричал знакомый дворник:
  -  Налей, будь другом?!
Участковый открыл дверь и показал пустую бутылку. Дворник обиделся:
  -  Всю выжрал, а мне так ничего!  Мент, чёртов!..
  -  Ползи метла, а то замету!
* * *
Волосатик Пташкин пришёл через неделю. Участковый ждал его, как любимого родственника.
Разочарование Участкового – Волосатик Пташкин постригся и побрился наголо. Стал лысым, т.е. бывшим Волосатиком. Он стоял в дверях сучил ногами, как младенец, который вот-вот описается. С порога радостно возвестил:
  -  Я теперя, как вы!
  -  Входите! Как тарелки?! Летают?! Расписание полётов принесли?!
  -  Принёс!
  -  Громкоговоритель всё говорит?!
  -  Говорит, товарищ Участковый. Только хрипит. Простудился сволочь!
  -  А профессор Рабинович?!
  -  Профессор уехал в Израиль.
  -  Ничего! Мы его и там достанем! У нас с Израилем хорошие отношения!
  -  Хорошие?!
  -  Неплохие!
Бывший Волосатик потёр лысую теперь головку и ещё раз напомнил:
  -  Я, как вы!
Участковый не отреагировал, чем обидел Бывшего Волосатика. Тот не преминул напомнить в третий раз:
  -  Я совсем, как вы!
Теперь Участковый отреагировал, чем привёл Бывшего Волосатика в неописуемый восторг:
   - Вижу! Поздравляю с хорошим примером для подражания, похвалил Участковый, - продолжая читать расписание полётов!
  -  Слушайте, Пташкин! По расписанию через тридцать минут у тарелок посадка! Поторопимся к вам!
Они сели на мотоцикл Участкового и через десять минут были у дома Пташкина. Времени ещё было достаточно. Потому Участковый не спешил. Поставил мотоцикл под дерево, снял шлем и сказал. Впервые так сказал:
  -  Пошли, Пал Степаныч!
В квартире было чисто и хорошо пахло:
  -  А вы, Пал Степаныч, чистоплотный! Это приятно, напоследок!
  -  Люблю чистоту! Время ещё есть – чаёк наладим.
  -  Ага, - сказал Участковый и открыл холодильник. Он был пуст:
  -  Рабинович всё съел?!
  -  Он, паразит! Удрал в Израиль!
Они выпили по стакану чая. Бывший Волосатик посмотрел на часы. В голосе запорхали торжественные нотки:
  -  Нам пора!
Они встали у окна. Внизу в сквере зажглись огни. Прилетела первая тарелка! Громкоговоритель захрипел:
  -  Отойдите от окна.
Бывший Волосатик отскочил от подоконника, как от ядовитой змеи:
  -  Головы-то у них, как у нас с вами – круглые и гладкие!
 Прилетели сразу три тарелки. Из них выходили существа с такими же круглыми, как шар головами. Громкоговоритель опять захрипел: - Органы предупреждают – не подглядывайте за секретным объектом! Не вздумаёте фотографировать! 
Участковый отошёл от окна:
  -  Кроме меня, вы кому ни будь ещё рассказывали о секретном аэродроме!?
  -  Профессору Рабиновичу! Всё ж профессор. Он заинтересовался!
  -  Он о чём ни будь расспрашивал вас?!
  -  Нет, нет! Он и посмотреть не захотел!
  - Вы его приглашали?!
  -  Да.
  -  Этот Рабинович вывез государственный секрет в другую страну. Понимаете, что вы наделали?! Вас убить мало, Пташкин! На Лубянке вас будут пытать! Я избавлю вас от пыток!
Лысый Участковый сделал дырку в голой голове Пташкина. Пуля вошла точно в лоб. Маленькая круглая дырочка красного цвета украсила бритую голову Бывшего Волосатика Пташкина.
  -  Красиво-то как! – удивился Участковый. 
Он встал у окна, не таясь, стал смотреть, как внизу под окнами Пташкина садились и взлетали тарелки. Садились и взлетали. Существа с круглыми головами входили и выходили из тарелок. – Какая чёткая и слаженная работа, - подумал Участковый. – Вот бы наши аэропорты так работали. – Однако нужно срочно ехать в Израиль, убирать Рабиновича! – Нет – сперва следует доложить в ФСБ.
Участковый почти до самого утра наблюдал за работой секретного аэродрома. Записывал, нумеровал тарелки, регистрировал пассажиров. Громкоговоритель не мешал. От такого долгого и трудного дежурства, под утро участкового сморил сон. Он тяжело опустился на пол, рядом с Бывшим Волосатиком Пташкиным, с его дыркой в голове и заснул сном человека, выполнившего свой служебный долг.      
               
                2007г. Цфат.