Кузнецк. 1930. Заливка фундамента первой домны КМК

     Потом возле зияющего жерла загремели подводы и даже подали урчание две грузовые машинешки. С пристанционных складов свозили арматуру. Вскоре котлован оккупировали бригады монтажников и вязальщиков. И снова круглые сутки стоял лязг от уймища спускаемого в котлован железа…   
     Бардин поморщился. От предстоящего события не спалось почти до самого утра. Утро для него началось еще в сумерках. Проснулся в четыре, а в пять уже ждала у порога двуколка, на которой он, словно вездесущий демон, метался по закоулкам строительства.
     — Что-то мне подсказывает, что может произойти осечка, — нетвердо произнес Кулаков, ранее никогда не замеченный в каких-либо сомнениях.
     — Нет, Андрей Семенович. Произошла необратимая реакция. Первые партии бетона уже замешиваются. Должны подать не позднее, как через пятнадцать минут. При любых обстоятельствах!
     — Ну, ну… Твоими бы устами…
     Бардин промолчал… Вокруг огромного, почти круглого котлована диаметром более двадцати метров собрался невесть откуда приваливший народ. Среди присутствующих не оказалось никого из высокого начальства. Выходит, в Москве и даже в Томске и Новосибирске будто сговорились, не захотели делить ответственность с рисковыми мужиками из Кузнецка. Из гостей оказались только пятеро человек, приехавших на торжество с кирпичных заводов… Технорук с двумя подсобными работницами и старичок – мастер обжиговой печи.
     На видном месте высились портреты Ленина и Сталина. То и дело от порывов ветра хлопали красные полотнища. На одном наскоро было выведено известкой «Даёшь красную домну!», на другом – «Даёшь чугун!».
     Среди досок опалубки, словно перевитые стебли срезанных давным-давно цветов, щетинились прутья арматуры. Казалось, что огромное пространство на много метров вниз было с искусной изощренностью нашпиговано железными стержнями. Не дай бог кому-то поскользнуться и упасть на них. Не останется ни одного живого места… 
     Котлован был обнесен кумачовой лентой, прикрепленной к вбитыми в землю кольям. В нескольких местах оставались проходы, в которых уложили деревянные настилы, заканчивающиеся сходнями, ведущими к центру котлована. Скоро по ним рабочие покатят тачки с бетонной смесью. Кроме того, были установлены концевые участки бетоньерок – круто уложенные желоба, обитые железным листом. По ним готовый бетон потечет вниз от самой бровки котлована.
     Около десятка человек с деревянными трамбовками и металлическими штырями ждали отмашки – уплотнять бетонную гущу, в ней не должно оставаться не только пустот, но и крохотных пузырьков воздуха.
     Десятник Парамонов притащил огромный ящик, в котором на днях поступило с Урала мелкое цеховое оборудование. Установил на оставшуюся с зимы кучу земли. Кивком головы дал знать – мол, все готово. Прораб Фролов подошел к начальству, хрипло доложил:
     — Можно начинать.
     Кулаков понял, что люди ждут его слова. Он ловко взгромоздил плотное, но верткое тело на днище ящика. Обвел присутствующих темными глазами.
     Бардин знал повадки этого человека. Это он раньше бы попросил партийного секретаря быть осторожней на деревянной таре неизвестного происхождения. Мало ли какие бывают случаи… Но Бардин уже знал о его прошлой жизни. Представлял, в каких жизненных перипетиях успел побывать секретарь к своим тридцати.
     Иван Павлович, как правило, с осторожностью относился к человеку, поднявшемуся на табуретку. Он хорошо усвоил слова, услышанные на Казанском вокзале от случайного попутчика, бывшего военлета.
     — Когда летишь к земле и у тебя не раскрывается парашют, то всегда есть секунды, чтобы принять решение и спасти себе жизнь. При падении со стула времени на размышление не имеешь …
     Кулаков еще раз, прищурившись, повел взором. В пылу торжественности момента снял с головы кепку. И простер ее перед собой чисто ленинским жестом.
     — Товарищи! — и голос предательски дрогнул.
     Бардин почувствовал, как вдруг у него самого пересохло во рту. К горлу подступил комок с острыми зазубринами. Вот ведь как: за многие миллионы лет на этом месте никто не удосужился произнести такого слова.
     — Дорогие, товарищи кузнецкстроевцы!
     Теперь голос партийного вожака казался не таким громким, но зато был уверенным и торжественным. И необыкновенно твердым. Показалось, что он поплыл к самой окраине Горбуновской площадки. Кулаков словно врубал в головы присутствующих короткие и понятные всем фразы.
     — Нам выпала счастливая возможность присутствовать на важнейшем событии двадцатого века!.. Мы, товарищи, закладываем начало будущей первой доменной печи кузнецкого завода. Позади три месяца ударной работы наших землекопов и монтажников. Сейчас трудовая вахта перейдет к нашим бетонщикам. Пройдет совсем мало времени, и вы станете свидетелями настоящего чуда. Перед вашими глазами потечет река первого металла советской Сибири. И тогда вы должны вспомнить сегодняшний день. А потом не забывать его и рассказывать об этом дне своим детям и внукам! Ну а, если не удастся передать это живыми словами… То пусть потомкам расскажет о сегодняшнем дне заложенное в основание фундамента памятное обращение к ним…
     И повернулся туда, где стоял Бардин.
     — Иван Павлович, прошу!
     Бардин, словно пройдя по кнопкам гармони, одним махом проверил: застегнуты ли у него на плаще пуговицы. Принял из рук Казарновского капсулу – отрезок стальной трубы с заглушками по концам. Он знал, что внутри железного патрубка находится подписанное руководителями стройки письмо потомкам будущих веков, и проставлена дата «1 мая 1930 г. Гор. Сталинск Запсибкрая».  Здесь же свернутая в виде свитка «Почетная грамота Герою-ударнику Кузнецкстроя» – на синем фоне домны и коксового цеха передовик производства вращает штурвал могучего агрегата.
     Бардин, совмещавший в эту минуту две главные должности на стройке, спустился по дощатому настилу к самому центру будущей домны. Перед тем, как опустить капсулу на гравелистое основание, поднял ее высоко над собой и глуховато, но достаточно громко произнес:
     — Пусть они помнят о нас!.. О первостроителях Кузнецкстроя!
     Потом под рукоплесканья обступившего котлован народа медленно взошел наверх.
     — Получилось! — восторженно сказал Кулаков и неожиданно по-свойски толкнул Бардина в бок. — Даже не ожидал такого!
     — Думаю, да! Но главное еще впереди… Тут нам работы еще недели на две. К концу месяца, кровь из носа, надо приступить к рытью второго котлована.