Практика. Завод Рассвет

Первая технологическая. Завод «Рассвет»

   Не знаю почему, но после второго курса у нас практики не было. Может быть, это связано с тем, что в начале третьего курса нас послали на картошку в подмосковный совхоз, а нагружать нас физическим трудом больше месяца не положено. Следующая практика была только после третьего курса.
   На этот раз нас отправили на предприятие авиационной промышленности, находившееся в центре Москвы - завод "Рассвет" на Пресне. Практика называлась "Первая технологическая".
 
   Вряд ли найдется москвич, которому был бы незнаком район Пресни.
На Пресне, на Конюшковской улице, жил мой студенческий приятель Юрка Победоносцев. Это была квартира, точнее две комнаты в трехкомнатной квартире, которая досталась ему от отца, известного в то время создателя и руководителя Ансамбля электромузыкальных инструментов Всесоюзного радио и телевидения - Вячеслава Мещерина.
   Я часто бывал у него. Юрка был самостоятелен и не хотел ни от кого зависеть, в том числе и материально. Поэтому устроился сторожем в расположенный рядом особняк какого-то биологического института и по совместительству работал там дворником.
Я ему слегка завидовал. Еще бы, жить одному (к тому же студенту!) в своей квартире и ни от кого не зависеть! Об этом можно было только мечтать. Хотя не могу сказать, что меня привлекала работа сторожа или дворника.   
   Но и до знакомства с Юркой мне нередко приходилось бывать в этом районе, начиная с посещения зоопарка в раннем детстве. В зоопарке, помимо созерцания зверей, к чему я не испытывал особой склонности, моим особенным удовольствием, о котором я вспоминаю с незабываемым чувством детской радости, было катание по кругу в маленькой тележке, запряженной пони, вместе с другими детьми. Кто помнит это ощущение восторга, тот с особой грустью воспринимает стихи Юнны Мориц.

Пони девочек катает,
Пони мальчиков катает,
Пони бегает по кругу
И в уме круги считает.

А на площадь вышли кони,
Вышли кони на парад!
Вышел в огненной попоне.
Конь по имени Пират

И заржал печальный пони:
- Разве, разве я не лошадь?
Разве мне нельзя на площадь?
Разве я вожу детей
Хуже взрослых лошадей?

Я лететь могу, как птица!
Я с врагом могу сразиться
На болоте, на снегу!
Я могу, могу, могу!

Приходите, генералы,
В воскресенье в зоопарк!
Я съедаю очень мало,
Меньше кошек и собак.

Я выносливее многих-
И верблюда, и коня!
Подогните ваши ноги
И садитесь на меня.

   Пресня была историческим и приметным местом Москвы (начиная с восстания пресненских рабочих).
   Всем известен высотный дом на площади Восстания с небольшим уютным кинотеатром и сквером перед ним, где в жаркий летний полдень хорошо было устроиться на лавочке с парой бутылочек свежего пива, купленного в гастрономе этого же дома.
Недалеко, у Никитских ворот, кинотеатр повторного фильма, в котором можно было освежить в памяти понравившийся фильм или посмотреть пропущенный. Да и вообще в "Повторном" всегда шли интересные фильмы. 
   Помню, как в 1970 году в этом кинотеатре я во второй раз посмотрел "Андрея Рублева", который так и не вышел на широкий экран.
   Первый раз я его смотрел в ДК МАИ в 1967 году сразу после его выхода в так называемый ограниченный прокат.
   В то время существовала практика "закрытых просмотров", когда фильмы с подозрительным или идеологически вредным содержанием не пускались на широкий экран, а демонстрировались по клубам или отдаленным кинотеатрам с ограниченным доступом. Наш институтский клуб был как раз одним из таких клубов.
   В нем удалось посмотреть любимый всеми фильм с Мэрилин Монро "Некоторые любят по-горячее", который в широкий прокат вышел под названием "В джазе только девушки". Также вспоминается английская мелодрама 1958 года "Ключ" с Софи Лорен, котогрый, кажется, в широкий прокат так и не вышел. Еще показывали забавный английский шпионский фильм-пародию "Не всегда можно есть икру", вторая серия которого называлась "Наконец-то, можно есть икру".
   Рядом со станцией метро начинался Краснопресненский детский парк им. Павлика Морозова. (Сейчас его, наверное, переименовали.) Тогда это был маленький городской, заброшенный, но комфортный парк. На его территории и построили современный "Белый дом".
   На Пресне также был хороший магазин "Спорттовары", куда иногда забрасывали дефицит типа польских или индийских джинсов или кроссовок "Ботас".
   На Малой Грузинской улице в подвале дома № 28 позже находился выставочный зал Горкома графиков, где  с 1976 года проходили наделавшие много шума за рубежом выставки художников-нонконформистов. Еще там был один из немногих, если не единственный в Москве, действующий костел.
   Да и просто гулять по тихим пресненским улочкам и переулкам было интересно. 
Как раз в этом хорошо знакомом районе и находился наш завод. Я не только никогда его раньше не видел, но и не мог предположить, что он там есть. Окруженный жилыми кирпичными пятиэтажными домами, он как бы спрятался во дворах этих домов в Столярном переулке.
   Между тем завод достаточно большой: в нем были и литейные цеха, и кузнечно-прессовый, и гальванический цех, и даже большой станочный парк. По его территории между цехами сновали отечественные и болгарские электрокары. Работал он в три смены, но, как видно, особых неудобств местным жителям не доставлял.
 
   Завод имел долгую историю и первоначально был построен под мастерские  товарищества "Мюр и Мерелиз".
 
   В 1928 году его передали французскому авиаконструктору Полю Ришару для строительства гидросамолета. А в октябре того же года сюда начальником конструкторской бригады Всесоюзного авиаобъединения был назначен С.П. Королев.
 
   В наше время на заводе выпускались гидроусилители для подводных лодок и вертолетов. Во всяком случае, так нам рассказывали руководители  нашей практики. Помимо этого, как было и положено, завод выпускал в качестве продукции народного потребления металлические настенные вешалки для одежды и шляп. Я был распределен именно на производство заготовок для этих вешалок.
   Работа была нехитрая: берешь длинную стальную трубку и разрезаешь ее на несколько коротких. Эта несложная операция производилась на станке, в обиходе называемом "наждак". После определенного количества разрезов отрезной круг стачивался. Для того чтобы продолжить работу, его надо было заменить. Расценки на эту работу были очень низкими, и ниу кого из рабочих особого желания ее выполнять не было. Спасали студенты.
   Юношеской бодрости и молодого запала в нас было много, и мы со сменщиком, студентом из четвертой группы, устроили соревнование - кто больше трубок нарежет за смену. Норма была 600 штук. Поначалу я даже норму не делал. Но сменщик так завел меня этим соревнованием, что через пару дней норма была освоена.
Как-то подходит он ко мне и говорит:
   - А я сегодня 800 штук отпилил! 
   - Ничего себе! - удивился я. - И как же это у тебя получилось?
   - Да я решил сразу по две трубки резать, - похвастался сменщик.
   Трудовой почин был сразу подхвачен. Действительно, получалось быстрее. А если брать сразу по три трубки? Далее последовал уже мой рекорд - 950 трубок. Мой сменщик тоже не остановился на достигнутом. И так, соревнуясь друг с другом, мы догнали нашу производительность до 1550 трубок за смену, то есть более чем в два раза перекрыли норму!
   В конце месячной практики мы рассчитывали уже на двойной оклад. Однако начальник цеха быстро лишил нас иллюзий: он вдвое понизил расценки на эту работу и все наши трудовые достижения свелись к положенным пяти процентам превышения плана.
   - Как же так? - возмутились мы со сменщиком. - Ведь нельзя же менять расценки задним числом!
   - Знаете что, ребята, - устало ответил нам начальник, - все можно! Вы порезвились здесь месяц, и больше никогда сюда не вернетесь. А мне после вас расценки срежут. Как мне потом на эту работу взрослых мужиков ставить, которым семью кормить?! Что они тогда на ней заработают?
   Так мы получили урок социалистической экономики. Главное - не перенапрягаться!
Нельзя сказать, что практика была совсем уж бесполезной. Нам показали завод, поводили по разным цехам, рассказали и показали, как происходит литье "под давлением", литье "в кокиль", литье "по выплавляемым моделям".  Мы побывали в конструкторско-технологическом бюро, увидели, как разрабатываются и используются технологические карты. Что-то полезное все же было. Но на все эти экскурсии ушло всего два дня, а остальное время мы тупо закрывали дефицит рабочих рук на непроизводительных участках.
   Зато я узнал запах "наждака" при резке металла и запах эмульсии в цехе металлообработки, от которого меня выворачивало так, что я выбегал на улицу глотнуть свежего воздуха.
   На этой практике я понял, что и на завод я тоже никогда не пойду.




Розничный интернет-магазин издательства
http://business-court.ru