Обходчица

Люська была «обходчица» — мелкая воришка, которая обманом проникала в квартиры и брала все, что плохо лежит. Иногда удача сама улыбалась ей, когда люди по забывчивости оставляли открытыми входные двери. Тогда Люська тихонько заходила, быстро оценивала обстановку, хватала вещи, которые выглядели ценными и навостряла лыжи. Пока судьба проявляла к ней благосклонность — она не попалась ни разу. К слову сказать, и сама Люська была, что называется, с понятиями. Сильно не наглела, одиноких старушек не грабила, детей не обижала. И вообще, романтичная и чувствительная была особа, насколько это конечно, возможно, при её ремесле…

Семьи нормальной у неё никогда не было. Тридцать лет назад мать родила её неизвестно от кого и росла девочка, как трава в поле, никому особо не нужная. К чести матери, в детдом она дочку не отдала, сама тянула. И не била она её, не обижала, просто внимания не обращала. Пыталась всё личную жизнь свою устроить, не до дочери было. Сожители у неё обитали постоянно и долго не задерживались, менялись. Все они были не в ладах с законом. И каждый пытался Люську чему-нибудь полезному научить. Один — карманник, так ловко кошельки вытаскивал, что никто ничего заметить не успевал, вот он Люське секретики-то и показывал, вместо фокусов, для развлечения. Другой замки вскрывал как Бог. Тоже мастерство демонстрировал, а маленькая Люська слушала и на ус мотала.

Пришло время, отдала мать Люську в школу, всё как у людей. Даже букет гладиолусов на первое сентября несла девочка. Но училась она посредственно— с двойки на тройку перебивалась. Учителя вздыхали, жалели и девочку и мать её, закрывали глаза на ошибки, которых у Люськи в тетрадях миллион было, тянули на троечку: ну, ясное дело, семья неблагополучная, мать случайными заработками перебивалась, когда на рынке торговала, когда полы мыла, отца и в помине нет. А Люська тихая была, никого не трогала, не дралась, не хулиганила, просто училась плохо.

Закончила Люська девятый класс и отправилась в училище на швею учиться. Едва доучилась, получила диплом, тут с матерью несчастье приключилось. Поссорилась она с очередным сожителем своим, выгнала его, а он её подстерёг в подворотне, да приложил камнем тяжёлым по голове. Неадекватный такой попался. А мать у Люськи субтильного телосложения была, много ли ей надо…

И осталась девушка одна. Вот тут и хлебнула она лиха. На работу устроиться никак не могла, с хлеба на воду перебивалась и вспомнила она тогда про «воровскую науку», которой её с малолетства учили. А Люська в мать пошла: мелкая, щупленькая, росточка небольшого, да и внешность у неё неприметная была. Когда и за подростка принимали, и внимания на неё особо не обращали и не ожидали ничего плохого, а ей то и на руку было.

Так и выживала, пока на работу не устроилась. Да и после тоже подворовывала помаленьку. Так наловчилась, что бывшие её «учителя», наверное, сами бы теперь у неё поучились. Но так жить она не собиралась, а всё завязать хотела с этими нечестными делами, остепениться и завести семью…

…И вот однажды, когда Люська зашла в чужой подъезд, поднялась по лестнице на второй этаж, и стала ходить по лестничной площадке, присматриваться, да прислушиваться, то увидела, что дверь у одной из квартир не заперта. Мигом сориентировавшись, шмыгнула Люська туда и притаилась в коридоре. Смотрит, обстановка бедная, и брать-то нечего. Хотела она уже из квартиры выходить, как слышит голосок детский из комнаты:

 — Тётя, не уходите, пожалуйста, мне одной страшно.

Прошла Люська в комнату, смотрит, девочка маленькая на полу сидит, коленки руками обняла и голову на них положила. Сама лохматая, худая, чумазая…

— Мама ушла... Она так уже делала. Я привыкла. Я всегда оставалась одна и не боялась. А сегодня что-то долго её нет, она, наверное, забыла про меня, а мне чудище привиделось, вон, из-под дивана смотрит, и я пошевелиться даже боюсь, — тихо сказала девочка.

— А что ж у вас дверь-то не закрыта? — спросила Люська.

— Да там замок сломался, давно уже. А новый купить — у мамы денег нет.

Тут Люське так жалко стало эту девочку, аж глаза защипало. И показалось ей, что это она сама, как будто в детство своё попала. Ведь это она точно так же часто оставалась одна в квартире никому не нужная. И ей тоже было страшно и виделись из углов всякие чудовища. Ведь это её мать покормить забывала иногда, и денег у неё всегда хватало на «горькую», но не хватало на фрукты и сладости для Люськи. Это она ходила чумазая, в одной и той же одежде, которая была давно мала, потому что новую не на что было купить…

Вдруг из-под дивана послышалось шипение. Люська испугалась не меньше девочки и вскрикнула. А девочка ещё сильнее сжала руками коленки и, зажмурив глаза от страха, спрятала в них голову.

Люська решительно включила свет, потому что в комнате был полумрак и, взяв из угла веник, бесстрашно заглянула под диван. Оттуда на женщину смотрели два сверкающих глаза.

— Это кот, — с облегчением сказала Люська, — А ну вылезай, бесстыдник! Напугал всех!

—Но у нас нет кота, — не решаясь раскрыть глаза, проговорила девочка.

— Наверное, соседский забежал в гости, дверь ведь у вас приоткрыта, — сказала Люська и стукнула по полу веником.

Абсолютно чёрный кот стремглав бросился вон из-под дивана и в два прыжка запрыгнул на какое-то пальто, висящее в коридоре на вешалке. Он накрепко вцепился в пальто и с бешеным видом повис на нём, не сводя выпученных глаз с веника.

Девочка, которая, наконец, осмелилась открыть глаза и наблюдавшая эту сцену, громко рассмеялась.

— Наверное, его веником гоняли, и кот привык, что его надо бояться!

…Через полчаса девочка, имя которой оказалось Ксюша, сидела на грязной кухне и пила чай. А Люська в наспех вымытом от присохших остатков еды ковшике, заливала горячим молоком кашу быстрого приготовления, которую она нашла в кухонном шкафчике.

— Мама отключает газ, когда уходит. Говорит, опасно. А чайника электрического у нас нету.

— Долго ты голодная-то сидишь? — спросила Люся.

— С утра. Проснулась, а мамы нет…

— На, кушай скорее,— сказала Люська девочке, ставя на стол тарелку с кашей. А сама краем глаза увидела как соседский кот опасливо слез с пальто в коридоре и, озираясь, пошёл к входной двери.

— Дай ка я его выпущу, — сказала Люська, открывая дверь пошире, — А то хозяева, небось, потеряли уже.

 — И что же нам с тобой делать? — задумчиво проговорила женщина, глядя на Ксюшу, — Не могу я тебя бросить одну. И оставаться мне тут нельзя. Вдруг мама придёт, а я здесь по какому праву?

— Не уходите, пожалуйста! — попросила девочка.

— Ну а родственников-то никаких, что ли у вас нет? Хоть позвонить бы кому.

— Одни мы с мамой живём.

Девочка рассказала свою грустную историю. Оказалось, что ей шесть лет и в следующем году она пойдёт в школу. Отца своего она не помнит или не было его никогда. В доме нет даже никаких фотографий с его изображением. Она хотела их найти и искала, но так ничего и не выяснила. Мать не любила обсуждать эту тему. Бабушек и дедушек тоже нет. Мама работает целый день — убирается в торговом центре и Ксюша её почти не видит. Друзей у неё нет, точнее были, когда-то, но потом ей сказали, что никто не хочет дружить с такой замарашкой, ведь у неё нет никаких интересных игрушек и в компьютерные игры она не играет, потому что нет компьютера, и говорить с ней не о чем, и вообще у неё ничего нет...

Люся слушала и вспоминала себя. Всё было точно также.

— Почему ты замарашка? Пойди, помой голову, причешись. Мыло же у вас есть, шампунь?

— Есть. Но я не умею мыть голову сама.

Глубоко вздохнув, Люся взяла Ксюшу за руку и повела в ванную. Чувствовала она себя странно. В голове крутились мысли: с какой стати она лезет в чужой дом, в чужую семью? Если мама девочки вернётся, она сдаст её полиции и будет права…

— А волосы-то у тебя светлые! — сказала через полчаса, улыбаясь, Люся. — Видишь, какая красавица получилась. Сейчас причешемся и хвостики сделаем.

— Спасибо вам, — улыбаясь, сказала девочка, — Когда мама придёт…

— Кто вы такая и что делаете здесь? — послышался мужской голос из прихожей. В комнату вошли двое полицейских, а за ними высокая строгая женщина в очках.

— Это моя тётя, — загораживая Люську, сказала Ксюша.

— Тётя или не тётя, это мы выясним, а тебе придётся поехать с нами.

…Оказалось, что мать Ксюши лишили родительских прав, а Ксюшу, которая ей была совершенно не нужна, отправили в детский дом. За этой семьёй давно уже следили органы опеки и когда мать в очередной раз доставили в невменяем состоянии в местное отделение полиции, то было принято решение, наконец, забрать у неё дочь. И по адресу выехали представители органов опеки и наряд полиции, чтобы увезти Ксюшу. Всё это Люська узнала сама, когда обивала пороги инстанций.

Тот день, когда девочку пришли забирать в детский дом, она никогда не забудет. Ксюша плакала и наотрез отказывалась куда-либо ехать. Удивительно, но за какие-то два часа, которые Люся провела с ней, она очень привязалась к девочке и эта сцена так и стояла перед её мысленным взором. Как будто бы это она сама находилась на месте Ксюши и это её сейчас увозили из родного дома…  Женщина поклялась себе, что сделает всё, чтобы удочерить Ксюшу.

Перво-наперво она сменила место работы. Трудиться там было нужно больше, но и зарплата стала повыше. И, конечно же, она накрепко завязала с воровским делом. Люся сильно изменилась, когда в её жизни появилась цель. До этого её всё устраивало, она жила как по инерции и ничего менять не хотела, да и не было стимула. А сейчас у Люси возникло ощущение, что будто всё что было «до» — это была всё не настоящее, как будто черновик, и теперь предстояло написать жизнь начисто, без ошибок и помарок. Женщина твёрдо решила начать жизнь сначала. Вместе с Ксюшей.

И вот, наконец, все необходимые формальности были соблюдены, сроки учтены и бумаги собраны. Настал торжественный момент, когда Ксюша обретёт новый дом и новую семью. За девочкой Люся поехала не одна. Вместе с ней поехал Леонид, хороший мужчина. Он работал на том же предприятии, где Люся устроилась швеёй — мастером по ремонту швейных машин. За несколько месяцев, что женщина там работала, они очень сблизились с ним. Леонид ухаживал за женщиной, и она отвечала ему взаимностью. Все свои перипетии с удочерением Ксюши Люся ему рассказывала, делилась опасениями и переживаниями, а Леонид её очень поддерживал и помогал, чем мог. В торжественный день он вызвался сопровождать Люсю. Из детского дома они вышли втроём, как настоящая семья. И, кстати, так оно в скором времени и получилось…

Ксюша была счастлива. Люся стала для неё прекрасной мамой, а Леонид папой и свою прошлую жизнь девочка вспоминала с ужасом. Будучи по характеру не капризной и доброй, она и подумать не могла, что может быть другая жизнь и что другие дети живут иначе. Ведь она ничего ещё не видела в жизни и по наивности полагала, что все так живут…

Люся купила Ксюше красивую школьную форму и рюкзак, и первого сентября девочка торжественно пошла в первый класс. Она старается радовать своих родителей поэтому учится хорошо и с удовольствием. Теперь никто не назовёт её замарашкой, потому что Ксюша теперь совсем не такая.