Часть 2. 1201 г. Вторжение Литвы

   В Берлинской государственной библиотеке хранится «список Новгородской 1-ой летописи попа Ивана с добавлением отсутствующего начала». Он был изготовлен в 1738 году «для русского историка В.Н. Татищева в деревне Болдино…» (рис. 3). Данный манускрипт не значится в числе рукописей, использованных при подготовке Полного собрания русских летописей. Ни Археографическая комиссия царских времён, ни Академия Наук СССР не применяла его в работе. Лишь в 2008 году российский историк А.В. Майоров ввёл Берлинский список в научный оборот, опубликовав ряд статей [6].
   Берлинский список Новгородской первой летописи – это та самая «пропавшая в огне московского пожара 1812 года» загадочная летопись из архива В.Н. Татищева, на основе которой знаменитый энциклопедист датировал Клин «на исходе двунадесятого столетия» [23]. Подтверждение этому содержится в письме В.Н. Татищева неизвестному адресату от 12 октября 1749 года: «…прошедшего сентября 17 я послалъ къ вамъ для отдания препочтенному королевскому собранию русскую географию, а 1 сего месяца чрез лекаря Фреера древний манускрыптъ русской истории, ныне третий посылаю: копию с новогородского попа Иоанна … междо темъ, дожидаю, какъ сии посланные понравятся…».
   Въ лъто 6708. Ловоть възаша Литва и до Налюця, съ Бълее до Свинорта и до Ворча Середу; и гнашася Новгородьци по нихъ и до Цьрнянъ, и бишася с ними, и убиша Литвы мужъ 80, а Новгородьць въ Клинъ 15: Рагуилу Прокопииница съ братомъ Ольскою, Гюргя Събышкиниця, Ратьмира Нъжатиниця, Страшка серебрьника въсця, Вънезда Ягиниця, Луку Мирошкинъ отрокъ, Микиту Лазоревиця, Жирошку Ограсловиця, Осипа подвойскаго, Романа Пъкта, инъхъ 4 мужъ, а полонъ вьсь отяша, и избътъкъ убъжаша [13]. В данном летописном отрывке содержатся сведения о нападении Великого княжества Литовского на Новгородскую республику.   Литовцы, двигаясь по Ловати, захватили обширные земли в границах населённых пунтов Налюч, Белая, Свинорт, а также посреди [До]ворча. Новгородцы, погнавшись за литовскими оккупантами, настигли их у Чернян и вступили в бой.    Далее содержится список потерь: 80 убитых литовцев и 15 новгородцев. Летописец подробно перечисляет погибших в Клину новгородцев, называя поименно каждого, за исключением четверых. Один из убитых – отрок, другой – серебреник (то есть, ювелир). Литовцы, побросав пленных, бежали избитыми.
   Въ то же лъто иде Нездила Пьхциницъ на Лукы воеводою; иде съ Лукъ съ маломъ дружины въ Лотыголу на [с]тороне, и засташа я въ одринахъ, и убиша ихъ 40 мужъ, а жены ихъ и дъти поимаша, а сами придоша на Лукы сторови вьси; а кто бъ нъ пошьлъ по нихъ с Молбовиця съ нъсколькомъ дружины, а у тъхъ кунъ поимаша, бивъше [13].
   Летописец повествует о походе лучского воеводы Нездило Пехчинича на земли Латгалов, который закончился победой Русичей. Дружина вернулась в Луки практически без потерь, с богатой добычей. В Новгородской республике Великие Луки были форпостом Новгорода близ границы с Литвой. Латгалы – восточно-балтское племя, населявшее восточную территорию современной Латвии по правому берегу Даугавы. К началу XII века эти земли попали в зависимость от русских княжеств, но в 1208 году были завоёваны немецкими крестоносцами.
   Великое княжество Литовское – огромное как по средневековым, так и по сегодняшним меркам, государство. Оно занимало значительные территории современных Литвы, Латвии, Эстонии, Польши, Белоруссии, Украины, а также юго-запад России (включая Смоленск, Брянск и Курск). Несмотря на то, что Великое княжество Литовское – одно из крупнейших европейских государств с Магдебургским правом в городах, большую часть его населения составляли русские и летописи также велись на русском языке. С последней четверти XII века многие древнерусские княжества, граничащие с Литвой, исчезают из летописей (Городенское, Изяславское, Друцкое, Логойское, Стрежевское, Лукомское, Брячиславское).
   Конец XII – первая половина XIII века – непрерывная череда литовских вторжений на Русь, главным образом, в новгородско-псковские, волынские и смоленские земли. К примеру, нападения на одни лишь новгородско-псковские земли происходили в 1183, 1200, 1210, 1214, 1217, 1224, 1225, 1229 и 1234 годах. Примечательно, что в 1220 году Литва вторглась даже в Черниговское княжество, с которым не имела общих границ. Вследствие этого, отступление неприятельского отряда на Клин не представляется чем-то невозможным: в 1485 году последний Тверской князь Михаил Борисович, попутно захватив казну, бежал в Великое княжество Литовское. К XV веку для этого не было необходимости ехать в Прибалтику: Литовские земли достигли даже верховьев Москва-реки. Клин как важный стратегический объект обозначен на старейшей карте 1586 года неподалёку от границы Литвы с Московией (рис. 4).
   В отличие от предыдущего, летописное сообщение 1200/1201 годов изобилует названиями населённых пунктов, позволяющих осуществить привязку на местности. В определении расположения топонимов «Налюч» и «Свинорт» нет и не может быть разночтений. Данные населённые пункты тяготеют к верховьям Ловати и хорошо известны, подробная информация о них содержится в новгородских писцовых книгах: Налюц или Налюч – центр одноименного погоста Деревской пятины [7], находится на реке Поле в 29 километрах выше её впадения в Ловать. Незадолго до революции это «Большая и Малая Корельская Налюча в Демянском уезде Новгородской губернии». Свинорт или Свинорд – центр Свинорецкого погоста Шелонской пятины [8], расположен на правом берегу реки Шелони, в 30 километрах выше её устья. В советские времена Свинорд переименовали, дав ему более благозвучное имя Невское. Под наименованием «Белая» летописец вполне мог разуметь одноимённую речку – приток реки Порусьи. Она протекает в 15 километрах от Ловати и в 30 километрах от Налюча.
   Убедительной выглядит версия В.Л. Янина, согласно которой «в летописном тексте нет мифического, кабинетно рожденного «Ворча», а соответствующее место летописного сообщения следует читать не «до Ворча», а «Доворча» [25]. В соответствии с этим, «Доворча середу» – средняя часть, посреди Доворча. Свинорецкий и Доворецкий погосты Шелонской пятины находятся по соседству: «Центр Доворецкого погоста – село Доворец – расположен всего в 10 километрах южнее Свинорта, на речке Иловенке» [8]. Район захваченных литовцами земель хорошо определяется в границах Новгородской республики XIII века (рис. 5). Территория весьма велика, расстояние между Налючами и Свинордом около 90 километров.
   Среди приведённых в тексте топонимов особое место занимают «Цьрнян» (Черняны) и «Клин». Наряду с Налючями, Белой, Свинордом и Довортом, расположение этих поселений по инерции относят также к верховьям Ловати [17]. Главная ошибка В.Л. Янина и прочих апологетов «новгородской» теории в том, что они настойчиво пытаются искать топонимы «Черняны» и «Клин» рядом с Великим Новгородом – их там просто-напросто не может быть. В XII-XIII вв. не известно ни одного документально подтверждённого свидетельства о существовании сколь-нибудь крупного населённого пункта под наименованием «Клин» в непосредственной близости от Великого Новгорода – мелкие деревушки на неудобьях да болотах не в счёт.
   Из семантического анализа текста хорошо видно, что летописец противопоставляет Черняны упомянутым ранее поселениям, делает на них акцент как на далёкой от захваченных земель местности, куда новгородцы устремились в погоню за литовским отрядом. Также очевидно, что Черняны и Клин расположены неподалёку друг от друга: сражение в Клину произошло вскоре после того, как литовцы были застигнуты гнавшимися за ними ногородцами. Литовцы, окрылённые успехом, вполне могли проникнуть вглубь территории Новгородского княжества вплоть до Волока Ламского. Вот тут как раз и находятся искомые Черняны и Клин. Оба этих города играли значительную роль в жизни средневековой Руси. Это иллюстрирует одна из старейших карт России – так называемый чертеж царевича Фёдора Борисовича Годунова, опубликованный в Амстердаме в 1613 г. картографом Гесселем Герритсом. Есть версия, что при его составлении использован ещё более ранний чертёж Московского государства 1514-1536 гг [21].
   На карте и Клин, и Чернятин обозначены наравне с такими крупными соседствующими городами, как Тверь, Москва, Волок Ламский (рис. 6). Кстати, наименование Чернятина написано латиницей “Zornajam” и читается как «Черный ям». Примечательно, что в переводе с латышского это означает «кукуруза». Нидерландский картограф явно ошибся с написанием трудно произносимого русского слова, подобрав ему созвучный аналог. Примеров тому на карте найдётся немало: Twere – Тверь, Mosaiska – Можайск, Pereslaw – Переславль и др. Впрочем, и русский писец тоже мог допустить ошибку с написанием Чернян, невольно исказив слово. В разных изводах Новгородской летописи встречаются разночтения одних и тех же слов. К примеру, «исцете» - «изсъче» или «иссъче», то есть порубили, иссекли. Вследствие этого, летописное упоминание Чернятина «Цьрнян», вполне могло быть искажено в летописи, или же он так назывался в то время – Черняны. Вполне может быть, что это подконтрольная городу местность, населённая Чернянами.
   Чернятин, равно как и прочие порубежные крепости Новгородцев (к примеру, Белый Городок, Шоша, Дубна) был основан в XI-XII веках. Расположенный на мысу, в излучине реки Ламы, он имел немаловажное значение как для обороны водных путей, так и для торговли. С образованием Тверского княжества Чернятин вошёл в его состав, а позже и сам ненадолго стал центром одноимённого удельного княжества. С XVIII столетия Чернятин постепенно терял своё значение, превратившись сначала в небольшую деревушку Чернятино Круговской волости Клинского уезда, а потом и вовсе исчезнув с лица земли.

   P.S. На иллюстрации - карта 1586 года, показывающая расположение Клина близ границы Великого княжества Литовского, Русского и Жемойтского. Библиография и выходные данные - в заключительной части статьи.