СОЗА роман в двух частях Часть 2 продолжение 5

Вера сама завезла Катю в школу и долго стояла на выезде из школьного двора, пропуская плотный поток машин. От Альберта почти две недели не было вестей, но она второй день откладывала звонок. Кто он вообще такой? Он не был похож ни на одного из художников, с которыми ей доводилось работать.

Он курил, не вынимая сигарету изо рта, и разговаривал при этом. Выражался матом, но это звучало также брутально, как знаменитое «черт побери» у героев Дюма. Смотрел с прищуром, снизу вверх и от этого, Вера видела его угольно-черные зрачки, окаймленные зеленой радужкой сквозь ресницы, длинные и густые. Особенно они были видны в профиль…. И нос с еле заметной горбинкой, тонкий с нервными раздувающимися ноздрями. Она слышала, как он дышал, втягивая воздух на продолжительном вздохе. Это от того, что у него была сломана перегородка. Так он сказал. Губы у него были тонкие, сжатые в линию, изломанную и приподнятую с одного конца. Это от того, что он постоянно усмехался. Волосы, стриженные коротким ежиком, были темного пепельного цвета. Но трехдневная щетина на его скулах сохранила тот светлый пшеничный оттенок, который она запомнила. Он носил джемпера тонкой вязки с широким воротом, которые почти нежно облегали его острые ключицы и подчеркивали стальную напряженность мышц шеи. Ладони, тонкие запястья, шрамы уходящие куда-то далеко под растянутые манжеты джемпера. Вера с любопытством подумала о том, как он выглядит там, под одеждой. Ну… все эти шрамы…

Сзади раздался автомобильный сигнал, и Вера очнулась от своих мыслей. Поток машин уменьшился, она уже несколько минут загораживала выезд. Вера с досадой рванула с места. Еще не хватало вот так думать о нем.

Пиликнул мобильник:
«Хорошего дня, детка
Целую нежно. Твой Б.»

После того разговора в ресторане они поссорились, и Вера пару дней не отвечала на звонки и смс, хотя Борис продолжал вести себя как ни в чем не бывало. Но сейчас это было своевременно: будто ей протянули руку помощи и выдернули из хаоса мыслей в привычную реальность. Вера с облегчением тряхнула головой, отчего заколка пружинисто расстегнулась и волосы рассыпались по плечам. Светофор загорелся красным. Она остановилась и отправила два смайла с поцелуями в ответ.

Вера уже два раза объехала прилегающие к ресторану улицы в поисках парковочного места, когда зазвонил мобильный. На экране высветился номер Альберта.
- Ты где сейчас? – спросил он, будто они вчера расстались.
- Что значит где? – строго спросила Вера.
Она с облечением нацелилась на свободное местечко, но ее опередила другая машина.
- У меня белая закончилась. Чуть-чуть не хватило. Может, привезешь?
- Сейчас? – растерялась она.
- На всякий случай спросил. Егора подожду, но он только в четыре придет. Жаль, день пропадает…
- Вообще-то я на работу еду.
- Понял.
- Но могу заскочить, - Вера пыталась вспомнить, где по дороге можно купить белую краску, - я еще не доехала, - она покосилась на дверь ресторана – точнее, не совсем доехала.
- Как приедешь, позвони. Ключ скину.
- Хорошо, - кивнула она, забивая в навигатор его адрес.
- И сигарет купи, если не затруднит. Пожалуйста.
- Каких еще сигарет?
- Любых, - Альберт нажал отбой.

Дверь в комнату была распахнута настежь, а он стоял возле окна. Вера поставила на стол два тюбика с белой краской, протянула сигареты и уставилась на его ноги.
— Вот… хожу понемногу, - прокомментировал он.
- Здорово!
Видеть его в инвалидной коляске действительно было тяжело. Альберт крутил сигаретную пачку в руке и наблюдал за ней. Вера отвернулась и подошла к подставке, на которой стоял холст. Картина оказалась небольшого размера и выглядела почти законченной. Она увидела обнаженную девушку, которая взволнованно смотрела в приоткрытое окно. Почти прозрачные занавески колыхались от ветра и недвусмысленно обнимали ее хрупкую фигурку.
- Хм, - произнесла Вера.
- Извини, ничего другого в голову не лезет, - он с усмешкой наблюдал за ней.
Девушка была красивой. На ее плече - изящная татуировка с фламинго. Кожа блестела каплями воды, а занавески колыхались, как настоящие.
- На самом деле… Это очень красиво! – наконец, резюмировала Вера.
Он, скрестив руки, и прищурив глаза тоже смотрел на картину.
- Ты ее знаешь? – догадалась она.
- Знал.
- Красивая девушка.
- Приукрасил слегка.
- Ты ее любил? – вырвалось у нее.
- Нет.

В окно уже вовсю светило солнце. Его лучи отражались на их лицах, обнаженной девушке и поверхности стола.
- Сентябрь в этом году как по заказу, - сказал он, распахивая окно, - я уже и не помню такого…
Вера тоже выглянула в окно и отыскала взглядом свою субару. В остальном двор-колодец не казался ей чем-то примечательным.
- Вечерами прикольно смотреть, все окна на виду, - сказал Альберт, будто прочитал ее мысли и добавил без всякого перехода, - может, чаю? Егор вчера конфет принес.
- Лучше кофе… - неуверенно ответила Вера.
- Кофе? Только растворимый.
- Можно и его. Сто лет растворимый не пила.
Он улыбнулся и взял со стола электрический чайник:
- Тогда воды набери.


- Где ты научился рисовать? – спросила Вера, когда они уселись у стола.
- Нигде, - Альберт пил чай, который по цвету мало отличался от кофе, - в школе любил уроки рисования.
Она скептически хмыкнула.
- Правда, - серьезно кивнул он, — это единственный предмет, по которому у меня были одни пятерки. Я в шестом классе бывало только на него и приходил.
- Почему в шестом?
- А на седьмой я уже забил.
- Ясно. Учительница говорила, что у тебя талант?
- Она однажды втихаря отправила мой рисунок на городской конкурс. Он первое место занял. Хорошая тетка была, - Альберт задумался и, казалось, черты лица его немного смягчились, но тут же добавил с иронией, - Все хотела на меня повлиять.
- А ты?
- А я, как обычно, все портил.
- Как портил? – допытывалась Вера.
- Там следующий этап был, региональный. Меня потом директриса к себе вызвала. Не знаю, чего ей этот конкурс так сдался, но обещала на следующий год автоматом перевести. Хотела, чтобы я участвовал. Только надо было уже что-то посерьезнее изобразить.
- А ты?
- Да не любил я, когда заставляли. Не стал.
- Жаль, - Вера вздохнула, - неужели, тебе не хотелось учиться? Ты же сам сказал, что нравилось.
- Да я вообще не думал об этом, - он фыркнул, - я в шестнадцать уже на малолетке оказался, а там, знаешь, не до картинок.
- Где ты оказался? – нахмурилась она.
- Посадили меня в шестнадцать.
- Ээээ… понятно…ну... а рисовать ты где так научился?
- Позже. Я в Чите тогда сидел. Случайно вышло. Это сколько мне было? – он подсчитал в уме, - двадцать семь. Мне книга одна попалась. Не помню, про что там, но в ней было много картинок. Знаешь, такие старинные гравюры. Я от нечего делать стал их копировать. С нами художник сидел, он как увидел, аж затрясся. Сказал, такие способности, как у меня, редко встретишь. Он меня и подучил. Прямо вцепился, даже если я и не хотел, заставлял. Пропорции, перспектива, анатомия… Я и не думал, что там все так сложно.
- Он действительно был художник? – усомнилась Вера.
- Да. Самый настоящий. Преподавал академическую живопись в московском вузе. Помешан был на работе. Можно сказать, на мне сосредоточил весь свой нерастраченный потенциал, - Альберт усмехнулся, - а то у него сроку десять лет, а кругом одни бездарности.
- Хм… а как у вас мог преподаватель живописи оказаться?
- Долгая история.
- Теперь уж расскажи, - Вера взглянула на часы и опять включила чайник
- Наверное, судьба у него такая, - сказал Альберт с чуть заметной издевкой.
- Как его звали?
- Как звали? – он задумался, - думаешь, я помню? Все его так и звали – Художник. Вот, имя жены его помню - Роза. Он везде ее фотку таскал. Двадцать пять лет вместе. Из-за нее и попал.
- Так, а что он сделал?
- Да отморозка одного грохнул, - Альберт тяжело поднялся.
Он отошел от стола, сел на подоконник и закурил.
- Ты рассказывать будешь?
- Да нечего там рассказывать, - отмахнулся он, но неохотно продолжил, - они тем годом младшего сына в армию проводили. На майские поехали на озеро. В том году еще и жара в мае стояла какая-то нереальная. Специально место выбрали, чтобы народу поменьше. Вот они там вдвоем и оказались. Только разложились, трое пацанов на тачке зарулили. Ну, знаешь, шпана местная. У художника опыта маловато было, как с такими общаться. Они обкуренные, да поддали уже на месте. В общем, конфликт у них вышел.
- Надо было сразу уезжать.
- Ну так с этого все и началось, - Альберт хмыкнул, - у художника внешность была, прям скажем, ходячая провокация для таких отморозков. Маленький, худенький, в очках. Ну натурально, препод. Они его из-за руля выволокли: типа, чё дядя, за дела? Нам показалось, мы тебе не понравились.  Ну а дальше, как в плохом кино. С одного удара его вырубили. Потом он очухивается и первым делом слышит, как его Роза в кустах визжит. Он хватает нож и туда. А пацанчик сам на этот нож напоролся. Тут, конечно, трудно судить, правду редко кто скажет. Но художнику я верю, он, натурально, как на исповеди. Честный мужик был.
- А парни эти?
- А что с ними?
- Ну, - Вера растерялась, - как что? Ему десять лет дали, а им тогда сколько?
- А им-то за что? Они потерпевшие.
- Так он же не виноват, что так вышло!
Альберт приподнял бровь:
- Пацан-то умер.
- Так они сами его спровоцировали.
- Ход твоих мыслей я понимаю, но мы же по закону смотрим. Я тебе все рассказал с его слов. А слова к делу не пришьешь. Тут ни при каких обстоятельствах не оправдать. Жену трахнуть они не успели, да и не факт, что собирались. Синяк… ха, так он его, где угодно мог поставить. Они ж тоже не идиоты, свою версию сочинили.
- Но это все… как-то... чудовищно, - выдохнула Вера.
- Так тебе пацана совсем не жаль? – насмешливо спросил Альберт, - художник сказал, двадцать лет ему было.
- Жаль, конечно, - кивнула она, - но художника жаль больше. Вот уж действительно судьба…
- Да ладно. Стечение обстоятельств не в его пользу помноженное на человеческую глупость.
- А что бы ты на его месте стал делать?
- Я откуда знаю? – Альберт пожал плечами, - я по определению не мог оказаться в такой ситуации. Надеюсь, это не надо обсуждать?

Он подошел к подставке и склонился над картиной, давая понять, что разговор окончен.

Продолжение: http://proza.ru/2021/05/05/477