Борька

Рассказ о школьном товарище

С Борькой Божко* по прозвищу Кут мы учились с 6-го класса. Прозвище он получил за то, что в наших играх он изображал эсэсовца по имени Курт, которое постепенно сократилось на одну букву. По  общему мнению, для этой роли он подходил идеально, стоило ему засучить рукава: высокий рост, нос с горбинкой, светлые волосы - настоящий ариец. Уже тогда он установил покровительственно-снисходительные отношения с девчонками, в то время как я находился в состоянии перманентной вражды с ними, которая тянулась с  доисторических дошкольных времен. 

Борька воспитывался матерью без отца.  Мать вечно пропадала на работе, и мы много времени проводили у него дома. У него было очень интересно. 

Во-первых, у него был настоящий аккордеон, на котором он играл на слух, воспроизводя мелодии песен и популярные вальсы.  Я тоже пробовал. На правой стороне, где клавиши, я научился   одним пальцем, как на пианино,  играть «Катюшу», «Во саду ли, в огороде», ещё пару каких-то мелодий. Но для чего  существует левая сторона с кнопочками и как ими пользоваться, так и осталось для меня нераскрытой тайной.

Во-вторых, Борька великолепно рисовал. Исторические сюжеты с рыцарями и битвами, бытовые сценки вылетали из-под его карандаша, как сейчас сказали бы, с принтерной скоростью. Но особенно ему удавались картинки-перевертыши типа игральных карт. Смотришь - зверская рожа пирата, перекошенная гневом и ненавистью. Переворачиваешь вверх ногами - эта же рожа выглядит  безмятежно улыбающейся и вполне добродушной.  Ничего подобного не видел ни до, ни после, и до сих пор не понимаю, как у него это получалось.

Однажды Борька уговорил меня пойти за сусликами.  Дело было ранней весной. Снег почти сошел, оставаясь в низинах, но земля была ещё вязкой для начала сельхозработ, поля были пустынны. Сусликов за годы войны расплодилось неимоверно, борьба с ними считалась полезным делом. И хотя шкурки этих зверьком ценились копейками, за них в пункте  заготсырья можно было получить дефицитные вещи, отсутствующие в магазине:  акварельные краски, карандаши, необычные ластики, что -то ещё.

Борька проинструктировал насчет нехитрой экипировки:  домашняя одежда, в какой обычно ухаживали за скотиной. Главное, чтобы на ногах были валенки, потому что прошлогодняя стерня жестка, как проволока.  Краюха хлеба, пяток картошек, соль и спички.  Разумеется, ведёрко, нож.

Выбрались за село, удалились на 5-6 вёрст, и дело пошло. Находишь норку со свежими следами и влажными грудками выброшенной земли. Иногда можно было визуально засечь, куда именно скрылся зверёк, днём они любили погреться на солнышке.

Далее - дело элементарной техники.  В ближайшей ложбинке черпаешь водицы, и заливаешь ее в норку тонкой струйкой. Делать это надо вдвоем: один льет, другой наготове. Подземный жилец вылетает стремительно, как торпеда. Мокрый, страшненький, безрассудный. Немало мужества требуется, чтобы схватить его голой рукой. Суслики считались безопасными. Но попадались злые хомяки, которые вцеплялись мертвой хваткой. Рассказывали вообще жуткие вещи, будто в соседнем селе одному охотнику вроде нас попался хорёк, который начисто лишил его мужских принадлежностей.  Борьку это не смущало. Он решительно хватал их свое безжалостной рукой, и скоро уже 5-6 охотничьих трофеев возились, попискивая, в нашем мешке.

Вечерело. Погода была до того прекрасная, что мы решили заночевать в ближайшем лесочке, чтобы утречком продолжить добычу. Быстро соорудили типа шалашика, развели костер, прямо в ведре заварили  похлебку, кинув туда пару разделанных тушек нашей добычи и картошки с солью.

Воображать себя кем-то было некогда, мы просто жили одной жизнью с окружающей природой, как первобытные люди. Ощущение безопасности, тишина, бархатное небо и звезды над головой  и мы с другом, взявшие свою судьбу в собственные руки. 
Совсем стемнело. Звёзды куда-то исчезли. Начало накрапывать, наш костерок зачадил и погас. Хотелось кушать. Похлебали мясной бульончик. Вкусно. Попробовали грызть тушки. Жестковаты, сырые ещё.   Начали моститься на ночь. Что было, постелили. Укрылись  тем, что осталось. Моросит. Шалаш защищает плохо, листьев-то ещё нет.

Сколько-то терпели. Потом Борька говорит: «Знаю тут недалеко домик какого-то путевого мастера стоит, пойдем греться!»  Собрали амуницию, имущество, трофеи - пошлепали в темноте в безвестность. Через 30-40 минут - точно, домик, усадьба. Собаки нет. Стучим.

Выходит мужик в исподнем: «Чего  вам? Что стучите?»
Мы объясняем, что, мол, так и так.  Мужик не спеша справил малую нужду, посмотрел на небо, оборачивается к нам и говорит:
«Так ночь-то уже кончилась! Вы посмотрите, скоро солнце взойдет!
Идите себе! Нечего вам тут делать!»

И верно! Занималась заря. А главное, пока суть да дело, мы совсем обсохли. И такая теплынь вокруг - парное молоко. И мы без сожаления вернулись на наши охотничьи угодья.

Дальнейшие события не отложили в памяти существенных эпизодов. После полудня вернулись домой. Всю добычу я оставил на усмотрение моего друга, даже не знаю, как он с ней поступил.

Никаких простуд,  кашлей, чихов ночь под дождем не оставила. Дома особо не интересовались подробностями нашего отсутствия, да мы и не рассказывали
.
Действительно, о чем тут говорить? Все нормально.

Пока я учился в институте, Борис 5  лет служил на флагмане ТОФ  крейсере «Дмитрий Пожарский».  Потом работал в милиции, был начальником УГРО в одном из райотделов краевого центра. Ветераны его помнят.

*моего друга нет давно в живых. Поэтому его имя и фамилию оставляю подлинными