Сложности работы с молодыми художниками

Сидит, значит, Лара за мольбертом в СевАльбертычевой мастерской, малюет заказ - очередного бычару в формате Юлия Цезаря - ну, там, туника, лавровый венец, златая цепь с медальоном... И всё это великолепие, естественно на фоне древнеримского пейзажа, ну, или древнегреческого, кто его будет разбирать: море, пальмы, кипарисы и фронтон с колоннами ионического ордера. В уголке к подрамнику на кнопку канцелярскую приколота для пущего вдохновения фотка бычары в реале: малиновый пиджак, та же цепь с медальоном, фоном - питейное заведение. В другом уголке, так же на кнопочке - картинка из журнала с морем, кипарисами и греческим храмом. Торопится Лара, мажет размашисто, наугад, лишь бы холст перекрыть. Вот-вот должен заявиться СевАльбертыч за заказом, а древнеримско-греческий пейзаж всё еще прописан весьма условно. Много времени потрачено на бычару, на портик с фронтоном, колоннами и кипарисами, но море и горы...

- Не, ну чё за фуфло!

Н-да, весьмааа условно прописан пейзаж.

В порыве творческого мандража Лара и не уловила даже момент СевАльбертычева вползания в томительный полусумрак мастерской-каморки. Ну, не совсем на четвереньках, конечно, хозяин вполз в помещение, будучи изрядно навеселе, но близко к тому - буквально висит на скрипучей двери, раскачивая оную в такт метроному настенных часов.

- Фуфло, говорю, ты мажешь.

Вот-вот рухнет, но нет, ухватился за спинку кресла, с коего Лара сразу же вспрыгнула, оттопырив в сторону руку с кистью, дабы не измазать хозяина, давая ему возможность в кресло оное аккуратненько перетечь.

- Ну вот чё это такое? Это колонны по-твоему? Это море? - обиженно тычет хозяин распальцованной пятерней в недомазанный фон.

К портрету бычары вроде бы как претензий нет, но Лара со стыда готова провалиться. Перед глазами картина: посылают её отсюда, из внезапно случившегося в её жизни затхлого райка, обратно в серо-бетонные джунгли враждебно настроенного человейника. Размашистым пинком посылают - далеко и надолго. Навсегда. И такой ужас, видимо, источает её перепуганный взгляд, что хозяин вдруг плавит напускную агрессию в этакую предовольную лыбу, кою и ширит умильно и плотоядно:

- Ладно, не пыжься, иди сюда.

- Сюда? - Лара в недоумении, она ожидала услышать скорее "Отсюда".

- Ага, - а Севальбертыч понял причины ее недоумения: - Именно, что сюда. - Цап Лару за запястье и этаким ласковым рывком усаживает её себе промеж колен.

Кресло старое, облезлое, но широкое, оба в нем поместились без стеснения: и СевАльбертыч, и Лара.

- Сейчас тебе будет мастер-класс. - И правая рука хозяина  тепло и ласково обволакивает Ларину руку с кисточкой, тычет кисточку в палитру и далее быстро-быстро прямо  лариной рукой с кистью четкими точечными мазками раскидывает по грязно-вымазанному фону - и море, и колонны, и ионический, ордер и прочую древнюю Грецию с Древним же, мать его, Римом...

Как так?! Лара полдня вымучивала гребаный портик с кипарисами, они, сволочи, плоские выходили, замыленные и неатмосферные нифига! А тут - пять минут - и пространство тебе, и атмосфера, и текстуры вживую заиграли солнечными бликами!!! Как так-то?! Он же пьяный вдрызг! И второю рукою еще успевает по бокам оглаживать свою нерадивую ученицу, по животу, и чуть ли уже не вжимает в себя... Э-э-э!? Что происходит?! Вы чего, дядя!?

А ничего, сказали же тебе, мастер-класс. И по живописи, и по этому, как его, вдохновению, ну, типа энергетическому выплеску, в данном случае, энергии животной и сублимации её в творческую, пусть даже посредством банального петтинга...

Пахабщина, скажете?

Однако позже, многие, кто имел честь созерцать портрет бычары на фоне Древней Греции, отмечали, кто про себя, а кто и вслух, странно-уловимую утонченную эротишность то ли атмосферы, то ли общего настроения... Вот как так-то?!

Лара явно чувствовала себя использованной... палитрой, тюбиком, кисточкой, инструментом в общем. А дяденька?

А чего дяденька? Дяденька выпил, но берега знает. Детей не станет обижать. Хотя, кто здесь дети? Двадцать лет дамочке. Но что поделаешь, если по уровню мировосприятия, Лара, как пить дать, дитя-дитём. Берегла её жизнь, не сталкивала пока с откровенной похабщиной, да и ни с чем таким вообще не сталкивала: ни внешностью, ни темпераментом  не наделила ее природа. Обделила скорее, вот и осталась до двадцати лет дитя-дитём. Вот и не станет дяденька по полной программе пока мастер-классы ей раздавать, так объяснит, разве что, на практике, мол, оргазмы и без проникновения, и без раздевания и без особых там манипуляций, вполне могут случаться с молодым организмом... И вполне реально перенести эти настроения на холст, отразить нечто неуловимое в банальном пейзаже... А для полной программы у дяденьки есть специально-заточенные тётеньки. Но на сегодня дяденька, по ходу, программу свою выполнил, и по живописи, и по питию, и по прочим жизненным мастер-классам:

- Вот, такая вот у нас Древняя Греция. - Любовно обозрел живописный фон за массивной спиной бычары-цезаря, ссыпал с себя Лару обратно в кресло, и завалился на диван, мирно храпеть до утра. :)

Похабщина, конечно, ну да многие ли из нас могут припомнить из своей практики такое уж множество эпизодов воистину большой и чистой любви?

Далее пока в разработке.