Перед грозой так пахнут розы...

                Как-то летом, в далёком-предалеком  детстве, я простудился и долго, очень долго хворал . Выйти погулять, впервые за длительное время,  мне разрешили только тёплым  солнечным утром.

                После невыносимого, скучного и мучительного пребывания в помещениях, свежий упоительный воздух  щедро обдул разгоряченное лицо, поразив меня, и особым забытым вкусом, и разнообразными тонкими нежными ароматами.

                Таким чудесным сочетанием тепла, света, запахов и  разнообразных картин живой природы, больше не приходилось наслаждался никогда - ни до, ни после того удивительно-чарующего раза.

                Синевато-прозрачный целебный воздух, плотно насыщенный запахами трав и цветов, содержал, казалось,  какой-то особый эманат, какие-то фантастические молекулы жизни, радости, Счастья. Они ощущались всеми многочисленными рецепторами на всём протяжении вдоха - от носа и до полной глубины лёгких.

                Я побежал-побежал-побежал и, кажется, взлетел. Тугой феерический воздушный поток , содержавший в себе невероятную  свежесть и  энергию, полностью обдувал и насыщал каждую частичку тела, сильно-пресильно соскучившегося по свободе.

                Все естество праздновало, веселилось и торжествовало от ощущения полного выздоровления и сладкого желания жить, жить, жить. Вновь и вновь, хотелось бесконечно носиться, дурачиться и хохотать.

                Тем временем, в окружающей идиллии придворового мироустройства стало что-то происходить. Все изменилось в один момент. У самой земли бешено носились ласточки. Бабушка с мамой стали тревожно перекликаться, поглядывая на край ослепительно-красивой глубокой синевы бесконечного неба. Там, по звериному рыча и угрожающе громыхая, сгущалась-сгущалась, угрожающе концентрируясь,  громадная иссиня-черная туча.

                Взволнованные женщины,  громко переговариваясь и перекрикивая нараставший шум ветра, пытались прикинуть, успеет ли отец вернуться до грозы, уже вплотную подступившей к нашим пределам.

                Во время учебного года, он учительствовал в Сокирянской русской школе, а летом подрабатывал у самого Днестра, в пионерском лагере соседних Раскопанцев. По всем расчетам, папа должен-должен был уже приехать.

                Предгрозовой вихрь, порывисто ворвавшись в наши уличные пределы, внезапно закрутил у дома несколько вальсировавших гигантских пыльных смерчей и заставил всех, попискивая от страха, панически укрыться в нашем большом темном коридоре.

                Внезапно, с улицы послышалось ржание и скрип колёс подъезжавшей телеги. Выскочив из повозки, запряженной двумя бойкими лошадками , мой радостный энергичный отец ворвался домой, как-раз, в тот момент, когда упали первые крупные капли.

                Дождь громко забарабанил под беспорядочный аккомпанемент грохочущих раскатов грома и ослепительно взрывавшихся молний. Крыша дома, будто специально для таких случаев, была покрыта особой жестью. Словно была заранее подготовлена и вовсю старалась усилить те тревожившие и, одновременно, веселящие звуки.

                Много лет спустя, работая в  Академии Наук, затем в далёких израильских и  канадских лабораториях, я с ностальгией вспоминал тот удивительный утренний целебный настой предгрозового сокирянского воздуха. Откуда взялись его удивительные ароматы, невиданная свежесть и бодрящая энергетика?

                Мечтая повторить уникальный рецепт, мы много экспериментировали, специально выкачивая воздух из камер с живыми растениями. Понижение атмосферного давления, которого мы добивались, во много раз превосходило то падение барометра перед грозой.

                От этого Мирт, Можжевельник и другие ценные растения, широко раскрывали свои поры, начиная усиленно выделять в окружающую среду дополнительные миллиарды молекул влаги, кислорода и целебных эфирных масел.

                Окружавший воздух обильно насыщался удивительными ароматами, становился легким и удивительно приятным для дыхания. Хотелось втягивать его в себя бесконечно -  на всю глубину легких. А затем-затем, бежать-бежать-бежать, птицей взлетая над серой мирской обыденностью.

                Это, хотя и очень-очень приблизительно, живо  напоминало ту чудесную фантастическую атмосферу  замечательного летнего утра. Того дня, когда все ещё были молоды, радостны и живы...