Генерал Абакумов взлет и падение контрразведчика ч

      Генерал Абакумов – взлет и падение контрразведчика (часть 1-я)
      
     Часть 1-я. Особые отделы НКВД
      
    Абакумов Виктор Семенович: «железный министр», «человек – загадка», о ко-тором сегодня известно немного. Одни его называют  палачом, другие – жертвой. Но несомненно одно – его имя, как считает ряд исследователей и ветеранов спецслужб,  заслуживает причисления   к списку авторов великой Победы. Он обыграл Канариса, Шелленберга, Кальтенбруннера. Он поднял советскую военную контрразведку на небывалую высоту. Он возглавил легендарный «Смерш» и оказал огромную поддержку Красной Армии, ее полководцам и командирам в осуществлении Победы над Германией.
Говорит А.Г. Безверхний (генерал ФСБ) об Абакумове: «Это человек, который сумел организовать работу. И благодаря его личным качествам, личному участию,  личной самоотдаче все - таки мы добились победы».
        В 1946 году генерал-полковник В.С. Абакумов  в возрасте 38 лет был назначен Министром госбезопасности СССР, а в 1951 году он по распоряжению И.В. Сталина был арестован и помещен в тюрьму. А при правлении Н.С. Хрущева в 1954 году осужден и расстрелян. Многое из судебных документов по В.С. Абакумову до сегодняшних дней засекречен
       
        Начало войны с гитлеровской Германией

       В июле 1941-го вся страна погрузилась во мрак. Фашисты рвались к Москве. Разрываемая танковыми броне-клиньями многомиллионная Красная армия стремительно отступает, оставляя многочисленные деревни, города, технику, людей. Сотни тысяч погибших, пропавших без вести, попавших в плен. Обученная только идти вперед, Красная Армия катится назад, пытаясь закрепиться на наспех сооружаемых оборонительных рубежах. Но фронт – словно решето. А надо было обеспечить безопасность армии даже в тех сложнейших условиях, когда о безопасности и говорить не приходится.
      Генерал –лейтенант запаса ФСБ России  А. А. Зданович говорит, что  в те дни, недели  надо было просто сохранить армию, чтобы она могла сопротивляться немцам, своевременно и организованно отходить на другие позиции, сохраняя боеспособность. Тогда это казалось невыполнимой задачей, которая лежала и на плечах военной контрразведки.  Контрразведчики должны были бороться с массовым дезертирством, массовым членовредительством, с массовыми переходами на сторону врага, массовым паникерством. При этом контрразведчиков было немного. И с каждым днем становилось все меньше. Бок о бок с обычными красноармейцами они сражались и погибали, иногда даже не успевая познакомиться с личным составом. Понять из Москвы что творилось на фронтах, порою было практически невозможно. Информация получалась и передавалась с такими задержками, что реальная оперативная ситуация на фронтах успевала поменяться неоднократно. В центральном аппарате военной контрразведки, как и везде, царила неразбериха. Работе мешала и очередная реформа. Из комиссариата обороны ее снова передавали в аппарат НКВД
 Л.П. Берии. Дошло до того, что начальник военной контрразведки (А.Н. Михеев) подал рапорт отбыть на фронт, чтобы на месте разобраться что к чему. Он пал смертью храбрых 21 сентября 1941 г. при попытке выйти из окружения.       (https://www.youtube.com/watch?v=RpuKOWDuf4w)
       И тогда его место занял комиссар государственной безопасности 3-го ранга Виктор Семенович Абакумов, к тому времени  уже полгода  как заместитель наркома внутренних дел Л.П. Берии. Имея неплохой чекистский опыт, он курировал как заместитель наркома деятельность Михеева, у которого нужных специфических навыков было поменьше. С июля 1941 г. В.С. Абакумов – начальник управления Особых отделов НКВД  (военная конрразведка).
          
      Откуда взялся В.С. Абакумов?

       Откуда же взялся В.С. Абакумов и в свои 33 года стал заместителем наркома НКВД? Из его автобиографии: «Отец мой до революции был некоторое время рабочим Московской фармацевтической фабрики. После революции уборщиком – истопником од-ной из больниц Москвы. Заработок у отца был очень низкий для семьи из пяти человек. Семья находилась в нужде. Мать до революции работала швеёй по разным мастерским …После революции работала уборщицей.»   
      Родился он в 1908 году.  Образование у Абакумова четыре класса. В армию подался, когда еще не было четырнадцати лет – служил санитаром в Московской бригаде  частей особого назначения (ЧОН). В 15 лет демобилизовался. Трудился разнорабочим, а в начале 1925 г.  работал упаковщиком в Моспромсоюзе. Затем был охранником военно-промышленных предприятий. Вступил в комсомол, затем в 1930 г. вступил в компартию. Руководил комсомольской ячейкой на заводе «Пресс», потом трудился в Замоскворецком райкоме комсомола. И так до 1932 года, когда был мобилизован и отправлен на работу в ОГПУ. В январе 1932 года Абакумова взяли на практику в экономический отдел ОГПУ Московской области. Через полгода практикант поднялся до уполномоченного отделом, еще полгода – и молодой чекист очутился в центральном аппарате ОГПУ (позже НКВД). «Для того времени это была достаточно типичная ситуация», - говорит О. Матвеев, историк спецслужб. «…Когда люди с простых «оперов» быстро поднимались до должностей начальников управлений, а то и до должностей зам. наркома».
     Стремительный карьерный взлет прервался летом 1934 года: Виктора Абакумова «сослали» в ГУЛаг. Правда, не как заключенного, а как оперуполномоченного отдела охраны главного управления лагерей. По слухам, 26-летний красавец Абакумов так увлекся фокстротом и женщинами, что забыл о службе. Но «ссылка» для «фокстротчика» (так за глаза его называли коллеги) продлилась только 3 года: в 1937-м ретивого служащего поощрили: Абакумову присвоено звание младшего лейтенанта госбезопасности. С этого момента на пути карьерного роста чекиста нет преград. В 1938 году Николай Абакумов – лейтенант ГБ и помощник начальника секретно-политического отдела. На этом посту ему пригодились сила и физическая выносливость: на допросах лейтенант якобы «не щадит арестованных» (хотя последнее, возможно, какие-то не очень достоверные слухи).. Усердие молодого «гэбиста» заметил начальник секретно-политического отдела Богдан Кобулов. «Кобулич», как его называют, не только мастер пыточного следствия, но и правая рука Л.П. Берии. Его похвала и рекомендация для Виктора Абакумова оказались кстати: в декабре 1938 года Абакумову, минуя ступень, присвоили звание капитана госбезопасности и доверили руководить УНКВД Ростовской области. В 1940-м Виктор Абакумов – старший майор (соответствует армейскому званию «полковник».

           Особые отделы НКВД в первые два года войны

       Итак,  25 февраля 1941 года Абакумов назначен заместителем наркома внут-ренних дел СССР. В сферу непосредственного его руководства входили: Главное управление милиции, Главное управление пожарной охраны и Особые отделы в армии, на флоте, а также в пограничных и внутренних войсках.   Через 3 часа после начала войны Абакумов В.С. принимал участие в разработке Плана агентурно - оперативных  мероприятий по обеспечению  государственной безопасности г. Москвы и Московской области. А с 27.06.41 г. Абакумов занимается организацией подконтрольных ему управлений на выполнение следующих задач: проведение агентурно-оперативной работы в частях Красной Армии, в тылах, среди гражданского населения; борьбой с дезертирством; работой на территории противника. Летом Виктор Абакумов получил звание комиссара ГБ 3-го ранга, что в армии равнялось званию генерал-лейтенанта.
       17.07.41 г. органы 3-го  управления НКО СССР  (т.е. из армейского  подчинения) были преобразованы в Особые отделы НКВД СССР. А с 19.07.41 г. Абакумов, как заместитель наркома (НКВД), одновременно назначается начальником вновь созданного Управления особых отделов (УОО).  Деятельность УОО, под руководством Абакумова в период 1941-1942 годов была обусловлена трагическим периодом войны.
     Один из мифов, связанных с деятельностью советской военной контрразведки в годы Великой Отечественной войны, — Особые отделы НКВД (1941-1942 гг.)  и с лета 1943 года УКР «СМЕРШ» занимались исключительно охотой на настоящих и мнимых врагов советской власти. На самом деле это не так.
В самом общем виде в основные функции военной контрразведки изначально входило следующее :
    1. агентурно-оперативная работа:
    а) в частях Красной Армии;
    б) в тылах, обеспечивающих действующие на фронте части;
    в) среди гражданского окружения;
    2. борьба с дезертирством (сотрудники особых отделов входили в состав заградительных отрядов РККА, которые, вопреки распространенному мнению, не имели прямого отношения к органам госбезопасности).
    3. работа на территории противника» (первоначально в районе до 100 км от линии фронта, в контакте с органами Разведывательного управления НКО СССР)      
    С первых дней войны приоритет был отдан сообщениям и докладным запискам о недочетах в обеспечении войск фронта и тыла всеми видами довольствия и вооружения, о недостатках в подготовке и проведении операций. Лишь на пятом месте в этом перечне проходили сообщения о проявлении вражеской деятельности в частях.
       Заголовок одного из первых документов, подготовленных военными чекистами, звучал так: «Докладная записка о недочетах боевой подготовки частей 2-го корпуса ПВО». В нем сообщалось о многочисленных упущениях и недостатках, приведших к нарушению заградительной системы противовоздушной обороны Ленинграда.
В других сообщениях, датированных первыми днями войны, кроме освещения ди-версионной и разведывательной деятельности противника в прифронтовой полосе, сообщались данные: о недостатках боевой готовности 10-го мехкорпуса и 2-й армии; о недостатках в ходе воинских перевозок, обеспечения войск средства¬ми связи, продовольствия и фуража; о низком управлении работы ВВС фронта и др.
      А вот еще одно донесение: «О потерях ВВС Северо - Западного фронта в первые дни войны». Документ датирован 8 июля 1941 года. Все сообщенные в нем факты соответствуют действительности. «Вследствие неготовности частей ВВС ПрибОВО (Прибалтийский военный округ) к военным действиям, нераспорядительности и бездеятельности некоторых командиров авиадивизий и полков, граничащих с преступными действиями, около 50 % самолетов было уничтожено противником при налетах на аэродромы. Вывод частей из-под удара авиации противника не был организован. Зенитные средства обороны аэродромов отсутствовали, а на тех аэродромах, где средства были, не было артснарядов.Руководство боевыми действиями авиачастей со стороны ко¬мандиров 57, 7-й и 8-й авиадивизий, а также штаба ВВС Фронта и Округа было поставлено крайне плохо, связь с авиачастями с начала военных действий почти отсутствовала. Потери самолетов на земле только по 7-й и 8-й авиадивизиям составляют 303 самолета. Аналогичное положение по 6-й и 57-й авиадивизиям. Такие потери нашей авиации объясняются тем, что в течение нескольких часов после нападения вражеской авиации командование Округа запрещало вылетать и уничтожать противника. Части ВВС Округа вступили в бой поздно, когда значительная часть самолетов была уже уничтожена противником на земле. Перебазировка на другие аэродромы проходила неорганизованно, каждый командир дивизии действовал самостоятельно, без указаний ВВС Округа, посадку совершали, кому, где вздумается, в результате чего на некоторых аэродромах скапливалось по 150 машин. Так, на аэродроме Пильзино противник, обнаружив такое скопление самолетов, налетом одного бомбардировщика 25 июня с.г. уничтожил 30 самолетов. Маскировке аэродромов до сих пор не уделяется внимание. Приказ НКО по этому вопросу не выполняется (особенно по 57-й авиадивизии — командир дивизии полковник Катичев и 7-й авиадивизии — командир дивизии полков-ик Петров), штабы ВВС Фронта и Округа никаких мер не принимают. В данное время авиачасти ВВС Северо-Западного фронта являются неспособными к активным боевым действиям, так как в своем составе имеют единицы боевых машин: 7-я авиадивизия — 21 самолет, 8-я авиадивизия — 20, 57-я авиадивизия — 12. Экипажи, оставшиеся без материальной части, бездельничали и только сейчас направляются за матчастью, которая поступает крайне медленно».
     Об этом как-то не принято вспоминать, но в первый месяц Великой Отечествен-ной войны серьезные проблемы в сфере управления наблюдались не только в стре-мительно отступающей на восток Красной Армии, но и в системе железнодорожных коммуникаций. Понятно, что внезапное нападение противника, немецкие разведыва-тельно-¬диверсионные группы в тылу Красной Армии, целенаправленные удары авиации противника по узлам и линиям армейской связи и множество других причин привели к частичному параличу системы управления действующей армии на территории Украины и Белоруссии. К тому же в первый день войны выяснилось, что Наркомат связи, который должен был представить цепи (линии, каналы) для организации правительственной связи территориальным управлениям НКВД (последние обслуживали ВЧ-станции используемые для организации связи руководства страны, Генштаба с командованием фронтов и армий), не смог этого сделать. И эти серьезные недостатки отслеживали контрразведчики и формировали свои донесения в адрес Генерального штаба и Наркомата обороны СССР.
     Военные контрразведчики должны были находиться как в штабах, обеспечивая режим секретности, так и в первых эшелонах при командных пунктах. Тогда же военные контрразведчики получили право вести следственные действия в отношении военнослужащих и связанных с ними гражданских лиц, при этом санкцию на аресты среднего командного состава они должны были получать от Военного совета армии или фронта, а старшего и высшего начальствующего состава — от наркома обороны.
Военными чекистами были взяты под контроль военные сообщения, доставка военного снаряжения, вооружений и боеприпасов в действующую армию, для чего на железных дорогах были учреждены 3-и отделения, деятельность которых переплеталась (и, видимо, в чем-то дублировала) с органами госбезопасности на транспорте.
     Особые отделы, выполняя приказ Ставки № 270,  организовывали систему за-градительной службы, применяя и внесудебный расстрел. Они также пресекали прояв-ления «незаконных репрессий, рукоприкладства и самосудов», согласно положениям приказа НКО № 0391 от 04.10.41 г. в частях действующей армии, которыми занимались некоторые армейские командиры. Помимо этого, особые отделы занимались и выполнением непосредственных обязанностей – контрразведывательной работой.
      Справедливости ради, следует отметить, что уже к средине 1942 года, работа особых отделов начала принимать системный характер, разворачивалась контрразведывательная деятельность. За подписью наркома внутренних дел Л.П. Берии был подготовлен приказ №00941 от 19 июля 1941 г. о сформировании частей войск НКВД при органах военной контрразведки. Особым отделам дивизии и корпусов полагалось иметь отдельные стрелковые взводы, армейские роты, а фронтовым     -батальоны.
      Чтобы повысить общий профессиональный уровень сотрудников, были организованы курсы при Высшей школе НКВД с численностью одновременно обучающихся 850 человек. Согласно приказу НКВД СССР №00960 от 23 июля 1941 г. занятия на курсах планировалось на¬чать уже с 26 июля.
      
       Справка о заградительных отрядах.

       В конце июля 1941 г. В.С.Абакумов подписал директиву №39212 (от 28.07.1941 г.), касающуюся усиления работы заградительных отрядов. Заградительные отряды сначала начали организовываться командованием армий и фронтов с разрешения Ставки ВГК и до издания выш¬указанной директивы решали раз-личные задачи, порой далёкие от контрразведки: помогали командованию в поддержании дисциплины и воинского порядка, пресечении бегства командиров и бойцов с занимаемых позиций, в ликвидации паники и т.д. Легитимизация действий заградительных от-рядов и укрепление правовой основы деятельности военной контрразведки происходила и далее. Так, 12 августа 1941 г. нарком обороны И.В.Сталин подписал приказ военным советам фронтов и армий о необходимости придания суду военного трибунала лиц среднего и старшего начсостава, оставляющих позиции без приказа своего руководства. Под суд предлагалось отдавать военнослужащих до командира батальона включительно. Данный приказ отражал сложнейшую ситуацию на фронте. 
     Ещё одним нормативным актом, предопределившим направлен¬ность деятельности особых отделов НКВД, стал приказ Верховного Главного Командования Красной армии №270 от 16 августа 1941 г.  Само название приказа — «О случаях трусости и сдаче в плен и мерах по пресечению таких действий» — указывало на его репрессивный характер. В приказе прямо говорилось о «недопустимой растерянности» работников особых отделов НКВД и отсутствии необходимых действий помешать некоторым генералам, другим военным  сдаться в плен врагу
       Генерал ФСБ А.А. Зданович, говорит, что Особые отделы, трибуналы, военная прокуратура принимали жесточайшие меры. Но можно задать вопрос: а что надо было делать в той обстановке? Общеизвестны неудачи Красной Армии летом - осенью 1941 года. Внезапность и мощь удара Германии были настолько велики, что уже через три не-дели оказались оккупированы Литва, Латвия, Белоруссия, значительная часть Украины, Молдавии и Эстонии. Враг продвинулся в глубь советской земли на 350-600 км. За короткий срок Красная Армия потеряла более 100 дивизий (три пятых всех войск западных приграничных округов). Были уничтожены или захвачены противником более 20 тыс. орудий и минометов, 3,5 тыс. самолетов (из них 1200 были уничтожены прямо на аэродромах в первый день войны), 6 тыс. танков, более половины складов материально-технического обеспечения. Основные силы войск Западного фронта оказались в окружении. Фактически в первые недели войны оказались разгромлены все силы "первого эшелона" Красной Армии. Казалось, военная катастрофа СССР неминуема.
        По примерным подсчетам, проведенным историками органов госбезопасности, с начала войны и до декабря 1941 года порядка 720 тысяч военнослужащих Красной Армии были задержаны армейскими заградительными отрядами и отрядами, которые обеспечивали контрразведчики Особых отделов НКВД. Подавляющее большинство из задержанных снова направляли в действующую армию. (https://www.youtube.com/watch?v=RpuKOWDuf4w)
     В отличие от «либеральных псевдоисториков», как отмечают сегодня историки спецслужб, никаких массовых расстрелов задержанных заградительными отрядами бой-цов не было. Также и как лиц, выходивших в расположение частей Красной Армии с территорий, захваченных врагом. И если и были приговоры военных трибуналов (за паникерство, слабодушие и т.п.), то большинство из них были отсрочены, а немалое число из этих осужденных солдат и офицеров впоследствии доблестно воевали и получали правительственные награды за свои воинские подвиги. Хотя, конечно, не обходилось без ошибок и перегибов. Порой бойцы попадали нередко в критические ситуации на переднем крае из-за сложившихся роковых обстоятельств или даже неверных действий своих командиров и становились жертвами обвинений в паникерстве, слабодушии, попадании в плен и т.п.  Но немалое число военных лишилось свободы или было  расстреляно.
       Есть и  статистика по задержанным лицам из Управления контрразведки НКВД. Вот пример: по состоянию на первое декабря 1941 года сотрудниками Управления особых отделов НКВД арестовано 35 738 человек. Из них: шпионов –1343, диверсан-тов –669, изменников Родины – 4647, трусов и паникеров – 3325, дезертиров – 13887, распространителей провокационных слухов – 4295, самострелов – 2358, бандитов и мародеров – 4214, расстреляно по приговорам 14473 человека. Из них перед строем – 411.
     Высшая мера это суровая кара и не прихоть особистов или членов военных трибуналов. Они руководствовались нормативными актами, не исполнять которые просто не могли. Военные законы ужесточал И.С. Сталин, как нарком обороны. Именно народный комиссар обороны требовал  принимать бескомпромиссные меры к оступившимся военнослужащим, а нередко и к членам их семей. Нельзя упомянуть и том, что Абакумов порой шел против действующего уголовного законодательства. Например, немалое число являвшихся повинной немецких агентов он приказывал освобождать от ответственности с целью использования в контрразведывательных операциях в пользу Красной Армии.  И подобные действия начальника контрразведки спасли немало жизней людей и принесли своеобразные «дивиденды». Они позволили использовать вернувшихся оттуда этих лиц как двойных агентов.
     Ещё одним нормативным актом, предопределившим направленность деятельности особых отделов НКВД, стал приказ Верховного Главного Командования Красной армии №270 от 16 августа 1941 г. Само название приказа — «О случаях трусости и сдаче в плен и мерах по пресечению таких действий» — указывало на его репрессивный характер. В приказе прямо говорилось о «недопустимой растерянности» работников особых отделов НКВД и отсутствии попыток помешать некоторым генералам сдаться в плен врагу.
      Отдавая себе отчёт в том, что среди пленных и вышедших из окружения при сомнительных обстоятельствах военнослужащих могут оказаться лица, уже завербованные разведкой противника, члены ГКО на своем заседании. указали органам госбезопасности на необходимость организации их фильтрации. Это решение было оформлено в виде постановления ГКО №1066. На основании данного постановления нарком внутренних дел Л.П.Берия издал соответствующий приказ, обязывающий Управление особых отделов НКВД СССР (Абакумов), а также начальников военной контрразведки фронтов и армий незамедлительно принять требуемые организационные и кадровые решения для реализации необходимых мер.
      Как видно из докладной записки в ГКО №280/Б от 1 марта 1942 г., В.С.Абакумов и его подчинённые создали 19 спецлагерей с особыми отделами при них. По состоянию на 23 февраля было освобождено из плена и собрано лиц, вышедших из окружения, более 128 ООО военнослужащих. Из них 21 804 человека прошли фильтрацию и направлены в действующие части Красной армии. Ещё 106 328 человек находились в процессе проверки на сборно-пересыльных пунктах, 14 963 — в пути до спецлагерей НКВД. В самих же спецлагерях проходили дополнительную проверку ещё 68 577 человек.
      Еще одна проблема, беспокоившая Ставку Верховного гланокомандования и ее члена Л.П. Берию: информационное обеспечение. УОО НКВД СССР больше всего беспокоили недостатки в информационной работе. В.С.Абакумов прямо указывал, что, несмотря на неоднократные предупреждения, особые отделы продолжают направлять в Москву документы, не представляющие оперативного интереса, составленные на основании устаревших и официальных данных. «В Управление особых отделов, — отмечал В.С.Абакумов, — подлежит представлять наиболее важные донесения, тщательно проверенные на месте...». Особо выделялись вопросы о причинах провала боевых операций, преступной деятельности лиц командно-начальствующего состава, подрывающих боеспособность частей Красной армии и ВМФ, о серьёзных недочётах в состоянии воинских частей. Поскольку в 1941- 1942 гг. на заседаниях ГКО чаще других рассматривались вопросы формирования и состояния танковых, артиллерийских, инженерных частей и со-единений, то в УОО НКВД СССР специально создавались профильные отделы. К примеру, отдел по руководству органами военной контрразведки в тыловых округах, где комплектовались новые формирования РККА и запасные части.
       На базе бывшего 3-го отдела управления образовывались два других, отве-чавших за артиллерийские, танковые и гвардейские миномётные части, а также связные и военно-инженерные соответственно. 4-му отделу УОО НКВД СССР поручалось руководство и обобщение опыта по борьбе с антисоветски¬ми элементами, изменой Родине, членовредительством, трусостью, паникёрством и распространением ложных слухов. Именно этот отдел стал отвечать за информацию о действиях заградительных отрядов и эффективности их применения. Это было достаточно важным с учётом последовавшего через несколько дней издания приказа наркома обороны СССР №227 от 28 июля 1942 г. Данный приказ появился в условиях резкого обострения обстановки практически на всём советско-германском фронте, когда советские войска стремительно отступали к Волге, оставляли обширные районы на Северном Кавказе. Призыв приказа — «Ни шагу назад!» — стал главным для каждой воинской части. Но чтобы за призывом последовало реальное укрепление боевой стойкости, требовались не только идеолого-воспитательные меры, но и достаточно жёсткие заградительные мероприятия.
     Поручив военным контрразведчикам руководство заградительными мероприятия-ми, председатель ГКО приказал наркому внутренних дел (Л.П. Берии) организовать поступление ежесуточной информации от особых отделов Сталинградского и Юго-Восточного фронтов об обстановке в войсках, разного рода недостатках в снабжении частей и соединений всем необходимым и даже о действиях командования всех уровней, повлиявших либо могущих повлиять на успешность боевых операций.
Одновременно укреплялось (на уровне полка и дивизии) единоначалие. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 октября 1942 г. упразднялся институт военных комиссаров и поэтому ГКО на своём заседании 13 октября 1942 г. принял постановление №2406, определившее подчинённость уполномоченного особого отдела в полку и начальника дивизионного аппарата особого отдела командиру части или соединения со-ответственно. При этом сохранялась вертикальная  подчиненность военных контрразведчиков по линии НКВД СССР (Л.П. Берия).
     Чтобы максимально возможно снять проявившиеся  в тяжелейшей  фронтовой об-становке трения между командованием фронтов и ар¬мий с одной стороны и руководителями особых отделов с другой, члены ГКО поручили наркомату внутренних дел (Л.П. Бе-рия), а конкретно Управлению особых отделов (В.С. Абакумов) более чётко и однозначно формулировать задачи органов военной контрразведки. Во исполнение данного поручения во второй половине октября 1942 г. за подписью Л.П.Берии в ГКО был представлен пакет документов, включавший: проект постановления Государственного комитета обороны; справку о штатной численности особых отделов НКВД СССР; список начальников отделов фронтов, армий, военных округов, флотов и флотилий. В проекте упомянутого выше постановления ГКО были прописаны задачи военной контрразведки, вытекающие из складывающейся обстановки. В пункте втором проекта предусматривалось, в частности, обязанность начальников особых отделов своевременно информировать командование обо всех имеющихся материалах на командно-начальствующий и рядовой состав, а также обо всех выявленных недостатках. (Приводим по: Зданович А.А. Смерш. Главный козырь Сталина. – М.: Концептуал, 2019).
     Историк спецслужб О. Матвеев говорит , когда Красная Армия еще отступала, военная контрразведка уже стала перестраивать свою работу на наступательный характер. Стала складываться система знаний о противнике в лице немецких спецслужб. Зафронтовую работу Абакумов называл одной из главных контрразведывательных мер. Успехи такой работы позволяли опережать действия противника хотя бы на шаг-другой. И если в первые месяцы войны зафронтовая деятельность особых отделов сводилась в основном к разведывательным и диверсионным рейдам в прифронтовой полосе, то уже к концу 1941 года военные контрразведчики занялись подрывом разведывательного потенциала противника, изучением врага, как говорится, «на перспективу».Так, к середине лета 1942 года   в НКВД страны уже знали о 36 школах германской разведки и были получены данные на полторы тысячи их выпускников. Из 74 захваченных шпионских радиостанций почти половина из них стала работать на передачу немцам дезинформации. Примечательно то, что Абакумов лично контролировал наиболее важные контрразведывательные операции, том числе и глубокое внедрение наших контрразведчиков в гитлеровские шпионские школы,  штабы воинских частей и другие значимые места и объекты. К примеру, от действий контрразведчиков особенно пострадали школы абвера «Группы армий Центр», например, 103, 203 абверкоманды.
     Особо значимой работой контрразведчиков была организация мероприятий по дезинформации противника с помощью «радиоигр», в организации которых самое непосредственное участие принимал В.С. Абакумов. Первые радиоигры начали прак-тиковаться в первые два года войны, но в последующие годы  их стало очень много и они были существенным инструментом в дезинформации противника. Но это отдельная тема, которую мы постараемся хотя бы частично  осветить во второй части наших заметок.
      В завершение первой части наших заметок нельзя не упомянуть ряд важных обстоятельств на начальных этапах войны. Красная Армия к началу войны имела множество недостатков: в вооружении, средствах связи, в подготовке личного состава, в квалификации командного состава – как на низовом уровне (роты, батальоны, полки, дивизии), так и на самом высоком уровне (штабы армий, округов и Генеральном штабе). Об этом можно узнать из многочисленных рассекреченных в последние годы архивных материалов в книге известного историка, писателя  Е.А. Прудниковой (Стратегия победы. Разгрома 1941 года не было. – М.: Вече, 2017).
      Она пишет, что до сих пор весьма популярно мнение, что катастрофические поражения 1941 года произошли в основном из-за того, что в ходе репрессий были уничтожены опытные и талантливые военачальники, которых заменили малограмотные выдвиженцы. Ну что ж, сейчас доступны многие документы, заглянув в которые мы увидим, какой могла стать Красная Армия и какой она не стала, поскольку столь многообещающие руководители были «злодейски умерщвлены Сталиным».
       Так, каково же было состояние Красной Армии под руководством этих «та-лантливых (репрессированных в 1937 году) военных начальников»? Она приводит све-дения из статьи (по архивным данным рассекреченных источников) «Провал больших военных маневров Красной Армии 1935-1936 годов». На этих маневрах войска должны были показать свою выучку и готовность  действовать в военной обстановке. Что получилось на деле? «Эскадрильи легких бомбардировщиков и штурмовиков Р-5, ССС и Р-Зет, которые должны были расчистить путь наступающим танкам, сделать этого, по существу, не смогли. Их взаимодействие с механизированными бригадами и полками «не удавалось» (Белорусский военный округ – БВО), «терялось совершенно или осуществлялось эпизодически» (КВО): подводила организация связи между авиационными# танковыми штабами. В КВО хромало и взаимодействие танков с артиллерией...»
     Плохое взаимодействие родов войск — вообще один из главных органических не-достатков Красной Армии, который она долго и мучительно преодолевала. Еще летом 1942 года именно из-за рассогласования действий родов войск провалилась попытка деблокады Ленинграда, завершившаяся колоссальной мясорубкой под Синявино. Война к тому времени шла уже больше года...
       « Танкисты Якира и Уборевича наступали вслепую — разведка у них была плохо организована, не проявляла активности и по оценке наблюдавшего за маневрами начальника Управления боевой подготовки (УБП) РККА командарма 2 ранга А.И. Седякина «была недееспособна». В результате Т-26 из 15-йи 17-й мехбригад КВО неоднократно наносили удар «по пустому месту». БТ-5и БТ-7из 5-й и 31-й мехбригад БВО не смогли обнаружить засады (а действия из засад были излюбленным приемом немецких танкистов). Т-28 из 1-й танковой бригады БВО «внезапно» (!) очутились перед полосой танковых ловушек и надолбов и вынуждены были резко отвернуть в сторону — на еще не разведанный участок местности, где и застряли».
    «Вслепую танки действовали и непосредственно в «бою» — тут уже сказалась слабая выучка танкистов, не умевших ориентироваться и вести наблюдение из танка. А недостаточная подготовка механиков-водителей приводила к тому, что боевые порядки атакую- щих танковых частей «быстро расстраивались». В этом, впрочем,  были виноваты и командиры взводов, рот и батальонов, не освоившие навыков радиосвязи и поэтому не умевшие наладить управление своими подразделениями... Несогласованность действий рот и батальонов была характерна и для других танковых соединений».
       «Но еще большие потери в реальном бою с немцами понесла бы пехота Якира и Уборевича. Во-первых она «всюду» шла в атаку на пулеметы «противника» не редкими цепями, а густыми «толпами из отделений». «При таких построениях атака была бы сорвана в действительности, захлебнулась в крови», — констатировал А. И. Седякин, сам участвовавший в подобных атаках в 1916-м и пять раз повисавший тогда на немецкой проволоке. Причина: «бойцы одиночные, отделения и взводы недоучены». В наступлении бойцы инстинктивно жались друг к другу, а слабо подготовленные командиры отделений и взводов не умели восстановить уставной боевой порядок...» И так далее…
         
       И, как резюме:

     «Подводя итог работе войск БВО и КВО на Белорусских и Полесских маневрах,
 А. И. Седякин вскрыл главный, на наш взгляд, порок РККА эпохи Тухачевского, Якира и Уборевича: «Тактическая выучка войск, особенно бойца, отделения, взвода, машины, танкового взвода, роты, не удовлетворяет меня. А ведь они-то и будут драться, брать в бою победу... Хуже всего было то, что подобная ситуация не обнаруживала никакой тенденции к улучшению».
      К сожалению, мало что изменилось в Красной Армии и спустя годы. И в войну мы вступили со слабой, недоученной, недоукомплектованной армией. Потому и наш противник, обладая гораздо лучшей выучкой и практикой уже 2-х летних военных действий через месяц-другой был уже под Москвой. Эти обстоятельства во многом объясняют почему было так много паникерства, бегства с поля боя, сдачи врагу в плен и бойцов, и командиров, дезертирства…Выше мы приводили некоторые сведения о большом количестве задержанных контрразведчиками и заградительными отрядами наших военных. Это был особо сложный период. И нашей Красной Армии (командирам и бойцам), неся огромные потери.  пришлось уже в ходе войны нарабатывать и боевое мастерство, и осваивать новое вооружение, и учиться взаимодействию разных родов войск.
      И к сожалению, в мемуарной литературе о войне, опубликованной многими во-енными начальниками в 50-60-е годы, начиная с Г.К. Жукова, вкралось много лжи. Им не хотелось признаваться в собственных ошибках и недоработках в подготовке Красной Армии к войне, в просчетах и недостатках в организации воинских сражений, а выгоднее всего было перекладывать свою вину на И.В. Сталина. Также они практически не упоминали в своих монографиях и о той огромной роли, которую играла разведка и контрразведка в укреплении армии и обеспечении необходимой информацией командования страны, воинских соединений, уничтожении бесчисленного числа  вражеских агентов и диверсантов, и создании условий для победы советской армии в войне с гитлеровской Германией и ее сателлитами. Нет в них упоминаниях и о роли генерал-полковника В.С. Абакумова (руководившего первые два года войны Особыми отделами НКВД, а затем до конца войны – ГУКР Смерш), и о роли Л.П. Берии – маршала СССР, члена Государственного комитета обороны, заместителя Сталина в Правительстве,  усилиями которого были эвакуированы многие промышленные предприятия из фронтовой зоны и которые стали в кратчайшие сроки выпускать нужную фронту военную технику и боеприпасы (без этого мы получили бы сокрушительное поражение в войне). А его выдающийся вклад в создание в кратчайшие сроки ракетно-ядерного щита СССР? Не будь всего того, что сделал этот  человек, вряд ли появилась бы возможность нашим мемуаристам – военноначальникам сочинять какие-либо мемуары.
                (Продолжение следует)