К 75-летию Владимира Степановича Пастернака

Если бы еще полгода назад мне сказали, что заметку к 75-летию своего дяди Володи я буду писать как по ушедшему в мир иной, я бы не поверил.  Володя еще был полон сил и планов, о некоторых из них он мне говорил. Вообще я никогда не думал, что мои почеркушки будут читать не только те люди, кому они адресованы,  но и другие.  Но именно так случилось. Сейчас с моим творчеством на литературном сайте Проза.ру знакомы свыше 77 тысяч читателей, в сутки прочитывается свыше 2000 моих произведений. Так что эти строки, надеюсь, прочитает много людей.  Память о Володе этого заслуживает.

Это далеко не первая моя заметка о моем дяде, который был скорее старшим братом,  ведь он был всего на 1 год и 15 дней старше меня.  Наша жизнь прошла параллельным курсом, мы знали друг о друге все, начиная с самого раннего возраста.  Поэтому ничего удивительного не было в том, что когда я после обширного трансмурального инфаркта миокарда (от смерти меня буквально спасли врачи-реаниматологи Тюменской областной больницы),   у меня образовалась аневризма левого желудочка сердца, и я решил написать свои воспоминания, в них появилась целая глава, посвященная Володе. Я послал готовый текст ему, он посмотрел и сказал, что я совсем немного исказил правду, но в целом он одобрил написанное мной, глубокомысленно заявив, что это право автора.

Взяться за написание своих мемуаров я решил, когда прочитал воспоминания своего дяди, Виктора Степановича Пастернака, видного партийного и государственного деятеля советского период, старшего брата Володи. Сколько времени мне было отпущено для этой работы, я не знал.  Грыжа сердечной мышцы, как в простонародии можно назвать аневризму, а так же большой тромб в полости левого желудочка в любой момент могли привести к мгновенной смерти, поэтому я форсировал свою работу над мемуарами, периодически прерывая во время очередной госпитализации в областную больницу.  Но к тому времени, когда я поехал на сложную и рискованную операцию на сердце в Новосибирский НИИ имени Мешалкина, воспоминания вчерне были готовы и даже отпечатаны на ксероксе в одном экземпляре.

О том, что я поехал на операцию, во время которой около 10% оперированных умирают прямо на операционном столе, Володя знал. Он позвонил мне в Новосибирск и сказал весьма обнадеживаю фразу: «Деньги на лечение дам, на похороны – нет!»  И я, как прагматичный человек, боясь потерять какое-то количество денег, очень старался выкарабкаться после осложнений, которые случились уже позже успешно проведенной операции.

Так что же я написал в той главе о Володе в своих мемуарах? После некоторых раздумий я решил процитировать её в этой своей заметке, тем более что Володя её одобрил.  Вот она:

Мне повезло на учителей в широком смысле этого слова. Первыми учителями были родители. На меня, мальчика, огромное влияние оказал пример моего отца. Он не только умел все делать по хозяйству, но учил и меня этому. Огромное влияние на меня как на личность оказали два моих дяди – дядя Витя и дядя Володя. Дядя Витя для всех в нашей семье был примером.  В моих повествованиях есть специальная глава, которая посвящена ему.

А в начале меня, тогда  несмышленого пацана, а потом уже юношу, учил уму-разуму другой дядя, всего на год старше меня – Володя. Пить, курить и ухаживать за девочками я научился от него и его друзей. Все они были меня на год старше и почти городские, а я деревенский. Во многом и волейбол мы осваивали вместе. Пасти корову, на покосе работать, воровать огурцы и помидоры с колхозного огорода, ягоды и яблоки с приусадебного сада мы шли всегда вместе.  Но тогда была тяжелая жизнь, лишнего куска хлеба не было. Небольшая разница в возрасте и такая тесная пацанская дружба прошли через всю жизнь. Володя мне всегда помогал и помогает по жизни и советом, и материально.

Если описать все эпизоды из моей жизни, связанные с нашими отношениями с Володей, получится большая книга. Все же больше 10 лет в детские годы каждое лето мы проводили вместе. Поэтому опишу лишь некоторые наиболее яркие  из них.

Деревня Малышевское в среднем течении реки Амгунь в районе имени Полины Осипенко. Мой дедушка – председатель колхоза в этой деревне. Мы с Володей – пацаны, еще не ходили в школу.  Но помощь взрослым оказывали уже в те годы. Как-то однажды наша корова не пришла вместе со стадом с пастбища и нас послали её искать.  С нами увязались соседские мальчишки, человека 3-4.  Идем мы по полю, окруженному густым лесом. И вдруг слышим из леса треск  ломающихся веток. Мы, дети, воспитанные в духе поголовной шпиономании тех лет,   испугались шпиона и  спрятались за комбайн, стоящий в поле. Володя, как самый старший, остался стоять, я опустился на колени, все остальные мальчишки легли на землю.  Видим, как из леса выходит наша корова.  Услышав наши радостные возгласы, она повернула обратно.  Мы бросились за ней в лес, забыв обо всех шпионах. Уйти от такой оравы, которая пробиралась через кусты, не замечая их, у коровы шансов не было, и мы гордые тем, что выполнили поручение старших, пригнали её в деревню, по пути громко обсуждая, кто больше из нас трусил, когда услышали шум в лесу. И только Володя  шел с гордо поднятой головой, потому что он был единственный, кто не спрятался.

Второй эпизод из того же периода.  У каждой семьи  был огород,  в котором на грядках росли вместе с  другими овощами и огурцы.  Каждый мог пойти и сорвать огурчик, больше одного-двух мы и съесть то не могли.  Но это было не интересно.  Рядом с берегом реки, где мы  проводили время и плескались в жаркую погоду, был колхозный огород, огороженный плетнем. Плетень – это изгородь, как правило, из ивовых прутьев, поставленных рядышком. Перелезть через плетень невозможно,  но можно раздвинуть ветки и пролезть. Мы, чтобы нас не обвинили в воровстве колхозной собственности, раздвигали прутья в одном месте, загоняли в огород пасущихся недалеко свиней и потом, под видом того, что выгоняем свиней из огорода, набирали себе за пазуху рубашки довольно много огурцов. И потом, лежа на горячем песке, громко  смеясь  своей выдумке,  ели сорванные огурцы. Как правило, нашим заводилой в этих проказах был председательский сынок Володя. Думаю, если бы об этом узнали бы взрослые, нас бы наказали.

Позже родители Володи и он с ними переехали под Хабаровск. Дедушка стал работать директором подсобного хозяйства краевой психиатрической больницы.  Там был большой загородный корпус, в котором жили душевнобольные, не опасные для  окружающих. Они выращивали овощи, фрукты и ягоды, ухаживали за коровами, лошадьми и тем самым готовили и себе, и другим больным продукты пропитания.  Задача была ответственная, особенно в голодные послевоенные годы.  Сотрудники подсобного хозяйства жили в служебных квартирах, как правило, это были дома на двух хозяев с огородом. Вот в одном из таких домов на двух хозяев и жила семья  Пастернаков в составе 4-х человек (бабушка, дедушка, младшие дети Алла и Володя). Недалеко от дома проходила Транссибирская железнодорожная магистраль и с интервалом в несколько минут дом сотрясали проносившиеся составы. Первые ночи по приезду я не мог спать от грохота,   но потом   привыкал   и   не   замечал   шума  поездов.  На лето нас, детей старших братьев и сестер Пастернаков, живущих в северных районах края,  привозили к бабушке с дедушкой.  Именно там чаще всего и происходили события, о которых я упомяну в своих воспоминаниях.

Одно из них связано с курением. Купить папиросы мы, пацаны, не могли, не было  денег. Поэтому курили «бычки» (так назывались окурки) и сухую траву, завернутую в бумагу – «самокрутки». Этим мы занимались обычно в  то время, когда пасли наших коров.  Как-то однажды к Пастернакам приехала дальняя родственница с мужем. Она курила папиросы «Шахтер».  Мы с Володей вытащили из пачки несколько папирос и вместе с другими ребятами  зашли в общественный туалет, который стоял напротив дома, в котором в то время жили Пастернаки. Очень уж хотелось попробовать настоящие папиросы. Туалет был, как тогда говорили, на два «очка». И когда мы все вместе курили папиросы, на соседнее очко пристроилась соседка. Учуяв запах и испугавшись, не горит ли туалет, она заглянула через оконце между секциями туалета, и увидела нас, куривших папиросы.  Она пошла к бабушке и нажаловалась на нас. В это время моя мама еще не уехала в отпуск,  и именно она стала нас с Володей воспитывать.  Сунула нам в руки 10 рублей и сказала, чтобы мы купили папиросы и накурились так, чтобы из попы шел дым.  Я, в то время закончивший три класса, и Володя, пятиклассник, рыдали, размазывая слезы по щекам, и обещали, что больше никогда курить не будем. И выполнили свое обещание. Ни я, ни он до сих пор не курим.

Наклонности к ведению бизнеса у Володи проявились очень рано. Как-то мне купили фильмоскоп и несколько диафильмов. Но смотреть фильмы вдвоем было неинтересно. Ведь в ту пору ни телевизоров, ни приемников у большинства семей не было, поэтому никаких развлечений не только у взрослых, но и у детей не было. И Володя предложил показывать фильмы для соседских пацанов, но за это брать с них деньги, и на эти копейки покупать еще диафильмы. Задачи поставили перед собой серьезные.  Не обогащаться, а просвещать мальцов, ведь мы с Володей были к тому времени пионеры.   Я уже не помню, какие это были деньги, копейки,  но все равно, это были наши с ним первые самостоятельно заработанные деньги.  Правда, наш бизнес продолжался недолго.  Приехал дядя Петя и ему кто-то из соседей пожаловался, что их детям показывают диафильмы за 2 копейки.  Он не поверил, что мы хотим покупать новые диафильмы и тем самым развлекать соседских мальчишек.  Дал нам 1 рубль на диафильмы и велел показывать диафильмы бесплатно.

Жизнь на подсобном хозяйстве психбольницы,  по сути дела, в деревне, хоть и располагающейся недалеко от столицы края, требовала нашего участия в ведении хозяйства. Нас  с Володей довольно рано стали брать на покос, где мы наравне со взрослыми  сгребали траву, таскали её к копнам и стогам, а потом грузили на машины, чтобы все сено вывезти к дому.  На нас возлагалась задача пасти корову и теленка, который обычно нарождался к лету. Причем эту работу мы выполняли до старших классов.  Вот с коровой  и связан эпизод, который мы часто с Володей вспоминаем.

Моя мама приехала с курорта и привезла нам с Володей футболки в виде сеточки. Не похвастать  покупкой перед сверстниками мы не могли, поэтому, когда в очередной раз пошли пасти корову, мы одели обнову.  Все пацаны были в восторге от  сеточек, чуть ли не просили померить.  Но произошел эпизод, который показал всю непрактичность сеточек во время пастьбы.  Корова что-то заупрямилась и побежала от нас. Мы с Володей за ней.  В какой-то момент она побежала через кусты, и Володя побежал за ней.  Я, как будто почувствовав что-то, обежал  заросли кустов. И о боже… ! Что я увидел?  Корова, видимо испугавшись нашей погони, испражнилась именно в то время, когда бежала через кусты, и Володя, пробежав за ней,  оказался весь в  коровьем  дерме. И сеточка, но главное – тело, не защищенное сеточкой. Ну и видок был у Володи.  Мы смеялись до слез. А ему было не до смеха.  Как идти в таком виде домой? Ведь все подсобное хозяйство засмеет. Хорошо, что недалеко был водоем, где Володя умылся сам, смыв коровье дерьмо, и постирал сеточку.  И хотя потом мы всегда вспоминаем этот эпизод со смехом, в то время Володе было не до него.

Еще один эпизод  не помню в деталях, но помню вывод, который сделал мой дядька после него. Не знаю, по какой причине произошла ссора, после которой я пошел к дому от ватаги пацанов, разобидевшись на Володю. А он в отместку бросил в меня ком земли. И попал очень точно мне в спину. По-моему, я заплакал от обиды и убежал. Володя долго не приходил домой, думая, что я нажаловался на него. Но когда пришел и никто его не ругал, он понял, что я ябедой не был.  И это вывод был для наших с ним отношений очень важным.

Мой отец очень неплохо шил (его старшая сестра Соня по профессии портниха). Он умел шить даже мужские брюки, но флотского фасона, без ширинки  (откидывалась вся верхняя часть брюк). Как–то родители по случаю купили подходящий материал и отец сшил двое брюк – для меня и Володи.  Было нам в ту пору лет по 12-13. Произошло это перед отпуском родителей, накануне их отъезда в Хабаровск. А ехали в то время мы на пароходе через Николаевск.  В Николаевске-на-Амуре в ту пору было училище, где готовили речников, и в магазинах можно было купить тельняшки разного размера. Это была мечта каждого мальчишки.  Нам с Володей и купили тельняшки. А Володя в начале лета гостил у своего старшего брата Петра, в поселке Сусанино  на берегу Амура. Пароход, на котором мы плыли в Хабаровск, останавливался у этого поселка, и Володя обратно домой ехал с нами. Сколько радости было у нас с ним, когда мы надели новые тельняшки и флотское брюки и вышли на палубу. Все пассажиры смотрели на нас, принимая нас за нахимовцев. А мы с Володей облазили весь пароход с верхней палубы до трюмов, и все матросы парохода нам все показали и рассказали.  Может быть, это сыграло в дальнейшем свою роль в том, что и я, и он служили в военно-морском флоте.

Но летом мы с Володей не только работали и работали. Все же это пора летних каникул. Поэтому, когда нас научил азам игры в волейбол дядя Витя, сам замечательный волейболист, мы часами играли вдвоем, отрабатывая нападающий удар и защиту, прием мяча. Когда играешь вдвоем, получается очень большая нагрузка, но мы не замечали её, без устали играли и играли.  Но не только вдвоем и во дворе. Вместе с Володей мы играли в юношеской команде, которую одно время тренировал дядя Витя. Именно тогда я познакомился с Вовкиным закадычным до сих пор другом - Геной Елизаровым.  Именно  с ними я распил первую в своей жизни бутылку водки – «чекушку» (250 граммовую бутылку).  Мне как молодому досталось 50 грамм, а им по 100.  «Чекушку» мы купили на сдачу после покупки продуктов в магазине 27 квартала на окраине Хабаровска, где жил Елизаров. Играли в волейбол на площадках района «Стройка», где в свое время был одноименный стадион (теперь на этом месте автомобильный рынок), на площадке возле общежития завода «Амуркабель», на пляже возле того же завода. Однажды, во время поездки нашей команды на матчевую встречу в поселок Хор, у меня украли брюки.

С Володей мы не только осваивали азы игры в волейбол, но и другие, чисто практические навыки. Мы стригли друг друга почти как в парикмахерской. А наши черные ботинки сверкали не хуже, чем после посещения будки сапожника.  И это после получасовой прогулки по пыли от подсобного хозяйства психбольницы до остановки трамвая.  Нас научил столярному делу мой отец, и мы хорошо восприняли эти уроки, оба мастера что-нибудь сделать из дерева. Умели  косить траву, хотя на покосе меня, как самого младшего, ставили на другие работы. Так что мы с Володей неплохие в целом мужики с практической точки зрения.

Когда мы  были помладше и еще не ходили на свидания с девочками, вечерами в доме у дедушки устраивались сражения в карты между молодыми и старыми. Команду молодых составляли мы с Володей, а старых обычно представлял дедушка и кто-нибудь из его зятьев. Играли азартно, до глубокой ночи.  Вначале это была игра «66», потом «кинг» (так называемый дамский преферанс).  А вот в настоящий преферанс нас с Володей научил играть дядя Витя.   В 11-ом классе на зимних каникулах я приехал в Хабаровск из Херпучей (тогда билет на самолет стоил 16 рублей в один конец).  В один из январских дней к бабушке покататься на лыжах приехал дядя Витя с семьей и своим другом Павлом Морозовым, будущим мэром города Хабаровска, чьим именем названа одна из улиц города.  Покатавшись на лыжах и дожидаясь, когда женщины приготовят ужин, мы решили сыграть в карты.  И дядя Витя с Морозовым стали учить нас с Володей играть в преферанс.  Мы в общем-то неплохо усвоили их уроки и потом много раз  с успехом играли в эту очень интересную и умную игру.  Но боевое крещение нам пришлось пройти буквально через несколько дней после нашего обучения. Я уезжал домой на самолете через Николаевск и Володя поехал меня провожать в аэропорт. Но погода была нелетной, вылет задерживался. Мимо нас проходили два парня много старше нас и спросили, не играем ли мы в  преферанс. Узнав, что играем, они пригласили нас скрасить время, расписав «пулю». Мы согласились, не догадываясь, что игра пойдет на деньги. И когда узнали об этом, были озадачены. Денег-то у нас на двоих было всего ничего.  У меня был 1 металлический рубль, большая часть которого пойдет на доплату за багаж. А у Володи были деньги только на обратную дорогу.  Хорошо, что один из наших партнеров был изрядно выпивший, очень рисковал в игре, что привело его к проигрышу. Но с нами парни не стали расплачиваться деньгами, а повели в буфет и покормили. Вот так прошло наше крещение. 

После окончания школы Володя долго болел, не имел времени хорошо подготовиться к экзаменам, и не прошел по конкурсу в Хабаровский политехнический институт. Мама пригласила его приехать к нам в Херпучи. Так что Володя знаком с моей малой родиной, а у нас от его приезда осталась на память несколько фотографий, сделанных им. К тому времени Володино увлечение фотографией стало почти профессиональным делом,  и мне до него еще надо идти и идти. Еще одним увлечением стала, как ни странно для мужчины, кулинария. Наша бабушка очень хорошо готовила пищу, и все её дочери переняли это искусство. И один из сынов, младшенький, который в зрелом возрасте стал самым могучим. Обе Володины жены на кухне, когда он готовил праздничный обед или ужин, выполняли только подсобные работы. А блюда, приготовленные Володей, особенно его фирменные, были очень вкусные, пальчики оближешь. Но этому его искусству мне учится уже поздно, да и боюсь поправиться.

Потом в начале 80-х годов Володя перевелся служить (а он был военпредом на судостроительных заводах) в Ленинград. И я не раз бывал у него в гостях, а однажды целый месяц жил у него в квартире на Васильевском острове.  Был  я там после моего назначения на должность главного рентгенолога края.  Помню, мы как-то сидели с ним в кафе рядом с Гостиным двором и он произнес фразу, которую я запомнил на всю жизнь: «Я рад, что тебя заметили и предложили должность, которой ты давно уже достоин».  Из уст своего дяди, которого я не только любил, но и уважал, это была высокая похвала. А Володя к тому времени уже был весьма известным экономистом в отрасли военного судостроения.

Об этом я наиболее остро узнал на мальчишнике, который он собрал в небольшом ресторане недалеко от Красной площади. Тогда его перевели служить в Москву. Были его сослуживцы из Главного штаба ВМФ, и повод был подходящий – 50-летие капитана 1 ранга Пастернака Владимира Степановича.  Я в этот  день приехал в командировку в Москву и попал на этот мальчишник. Когда Володя сказал, что его племянник тоже когда-то служил на подводной лодке, все одобрительно закивали головами и сказали, что здесь все свои.  Присутствовал на этом мальчишнике и вице-адмирал Борстков, который отвечал  в Главном штабе ВМФ за строительство военных кораблей.  Вот тогда я услышал много хвалебных слов в адрес своего дяди,  и был очень горд за него.  Потом не менее громкие хвалебных фразы звучали и на его 60-летии, где уже был не мальчишник, а его сослуживцы с женами,   родственники.  Так что фамилия Пастернаков известна не только в литературе или на партийной работе (напомню, что старший брат Володи Виктор Степанович был в 80-е годы заведующим отделом транспорта и связи ЦК КПСС), но и военном судостроении.

Наши очень тесные отношения с Володей продолжатся до настоящего времени.  Дальнейшие наши встречи были не так часты, поэтому мы очень дорожим каждой из них.  Встречались и в Хабаровске, и в Москве, и в Питере, и даже в поселке Молодежный под Тюменью, куда он приезжал к нам в гости.  Всегда деловой, полный энергии, он заряжал всех окружающих своей положительной энергетикой.  Я знал, что он достиг очень многого в своей профессии, был ведущим экономистом в части ценообразования военно-морского строительства. До сих пор в нем    нуждаются его коллеги-корабелы. В институте, в котором Володя  продолжает трудиться,     он возглавляет  самый   важный   отдел,   без  работы которого не обходятся ни кораблестроители, ни военные представители в судостроительной промышленности.  Он продолжает быть рачительным хозяином, щедрым, хлебосольным. В общем, я продолжаю подражать и учиться у него многому. Жалко, что мои физические возможности не всегда позволяют следовать  своему дядьке точно в кильватере.  Желаю ему долгих лет жизни и приемлемого здоровья!

Вот это я написал в своих воспоминаниях. Но с тех пор прошло немало лет, и мне есть что добавить и напомнить.

Володя был младшим ребенком в большой семье Пастернаков Степана Васильевича и Ульяны Григорьевны, все на год старше меня и еще на пару-тройку лет племянниц.  Он стал объединяющим звеном между двумя поколениями.  Когда его перевели служить в Ленинград, он весьма длительное время не приезжал в Хабаровск. Но однажды такой приезд состоялся, и мы, его племянники, организовали встречу в ресторане гостиницы «Интурист», и когда ресторан закрылся, перебрались на крышу гостиницы и гулеванили до утра.  Потом каждый приезд Володя для нас был праздник общения и воспоминаний о нашем беззаботном детстве. Младшие племянницы вспоминали, как составляли нам с Вовкой компанию в походах за хлебом на «Стройку» (так назывался район, недалеко от которого было подсобное хозяйство психбольницы).  Малышне нравилось, что Володя покупал мороженного не 100 грамм, как взрослые, а 150, и в вафельном стаканчике оно было горкой.

Еще одна качество выделяло Володю. Он всегда безотказно оказывал помощь нуждающимся, в том числе и финансовую.  Он не был миллионером, конечно, но, если нужно было очень, занимался у кого-то деньги и отдавал родственникам.

Меня всегда подкупала деловая хватка моего дяди.  Он был очень прагматичным человеком, просчитывал свои действия далеко вперед. Это сказывалось и на его домашних делах, и особенно на рабочих планах.  Даже в «лихие 90-е годы» он предпринимал усилия, чтобы судостроительный завод в Комсомольске-на-Амуре, который он курировал по линии АО «Концерна средне и мелкотоннажного судостроения» функционировал.  Именно на этом заводе было организовано строительство буровых платформ для добычи нефти и газа на шельфе Сахалина. А как он оборудовал участок вокруг коттеджа в Подмосковье!  Ему завидовали все соседи. Когда судьба потребовала переезда в Питер, он и там купил небольшой домик в пригороде,  классно и сам дом оборудовал, и весь участок.  Будучи рожденным в деревне, где прошло его раннее детство, он любил каждую неделю ездить на дачу, чем-то там заниматься, в спокойной обстановке обдумывал свои рабочие планы.

Мне довелось побывать на этой даче.  Володя был мудрым человеком, имел далекий горизонт планирования, и когда мне исполнилось 70-лет, предложил мне приехать к нему в Питер, и мы с ним и еще одним Володей Пастернаком, только Яковлевичем (сыном брата отца Володи, кузеном) прекрасно проведем пару недель вдали от городской суеты. Сказал, что нам уже много лет, и мало ли что может с нами случиться, и такая встреча может стать и последней. Конечно, я согласился, тем более что прекрасно знал и Володю Яковлевича.

Именно во время нашего пребывания на даче произошло важное событие. Впервые в России отмечался новый праздник – День кораблестроителя.  Володя организовал в этот день приезд на дачу своих коллег из ОНТЦ «Румб», который он возглавлял. Все было организовано по высшему разряду. Я  даже все это описал в небольшой заметке, небольшой фрагмент которой хочу процитировать.

Наконец наступило 29 июня. С утра установилась хорошая погода – солнечная и безветренная.  С учетом того, что в числе гостей ожидалось прибытие одной дамы, Владимир Степанович поручил мне внимательно изучить инструкцию по пользованию биотуалетом и зарядить его нужными смесями для функционирования этого туалета. Сам он готовил свое фирменное блюдо – мясо на ребрышках.  Яковлевич готовил свой фирменный салат с овощами и грецкими орехами.  Пришел узбек Сергей и стал готовить свой плов с большим количеством  риса и моркови, готовить  салат из огурцов, помидоров и лука. Все были заняты своими делами,  и когда в назначенное время в нашем поле зрения появились коллеги Степановича, мы были готовы к их приему. К моему разочарованию, я не увидел среди гостей женщины, для которой готовил биотуалет. Оказалось, какие-то семейные обстоятельства не позволили ей приехать со всеми. Мы познакомились,   выпили за знакомства по рюмочке разнообразного алкоголя, закусив приготовленным Яковлевичем салатом.  Потом кое-кто стал готовить к работе коптильню под моим руководством, накрывать на стол, где пальму первенства отдали одному из коллег Степановича, который всегда этим занимался.  Наконец все приготовления были закончены и мы расселись за столом. Во главе стола Владимир Степанович, с правой и с левой стороны мы с другим Володей, а затем заместители директора «Румб» по имени Александр (рядом со мной), а рядом с Яковлевичем – Вячеслав.  Началось застолье.

Я не буду мучить читателя всеми тостами в честь всех участников этого мероприятия – празднования дня кораблестроителя.  Конечно, больше все теплых слов было сказано в адрес моего дяди – Владимира Степановича.  Самым длинным тостом было стихотворение, которое сочинил и прочитал его заместитель Александр. Вот этот тост:
«Зеленый день»
Работы в «Румбе много:
Тут масса важных дел.
Карают очень строго,
Коль что-то не успел.
Но время наступает,
Когда работать лень,
И Пастернак вещает:
Настал «зеленый день»!
Проблемы все забыты,
Звучит победный крик,
Там рюмки уж налиты:
Мы едем на пикник!
Мы, дату назначая,
Пять раз смогли сменить,
Чтоб всех, что не желает.
По тихому отшить.
И вот мы на природе
И цель того пути –
День при любой погоде
Прекрасно провести!
Тем более, есть повод –
В России первый раз.
Хоть праздник этот молод
Но праздник этот наш!

Конечно, этот тост вызвал бурю восторгов и аплодисментов. За такой тост все выпили до дна.  Примерно в это время подошло время, когда плов был готов, и сам Сергей стал раскладывать плов по большим тарелкам.  Все удивлялись, когда  на их тарелках появлялся небольшой холмик плова и были уверены, что съесть все это они не смогут. И каково же было удивление, когда все съели этот плов в таком количестве, какой никогда до этого не съедали. Конечно, за исключением самого узбека Сергея, привычного к этой еде.

Потом часть гостей пошли прогуляться до озера. Я начал готовить копченую рыбу, но стоять рядом не требовалось, надо был лишь контролировать огонь, чтобы рыба коптилась, а не жарилась.  Все остальное время мы с Яковлевичем разговаривали с заместителем Степановича Вячеславом, капитаном 1 ранга запаса.  Он родился в Севастополе, но детство и юность провел в Приморье, поэтому у нас с ним нашлось много общих воспоминаний.  И о тех базах, где служил его отец, и о нынешней ситуации в Приморье, в частности, в городе Большой Камень, где строится огромный судостроительный завод, на котором  будут строиться  огромные суда. Вячеслав  на днях вернулся из командировки из этого города. Очень интересная беседа, содержание которой касалось нынешнего положения знакомых мне мест, в том числе во время службы на флоте и многочисленных поездок в Приморье во время летних отпусков.

Вернулись наши «прогульщики» к озеру. Оказалось, что Валера, капитан 2 ранга запаса, даже искупался в холодной воде.  Потом к столу была подана копченая курица. Для меня такое обильное застолье было непривычным, да и от долгого сидения отекли ноги, поэтому я прошел в домик и немного полежал. Но к тому времени, когда закоптилась рыба, я был на ногах и подал блюдо к столу. А потом настал черед шашлыков, очень вкусных и теплых, прямо с мангала. Все с большим аппетитом ели их.

Потом приехавшие облачились в белые майки с логотипом их фирмы и в фуражки с белым верхом, на которых было написано КАПИТАН.  Чтобы не выделяться, я тоже одел свою кепку с белым верхом, очень напоминающую фуражку. Её год назад мне подарили на день Военно-морского флота. Состоялась фотосессия, для которой нашего Яковлевича обрядили в форменную майку и фуражку фирмы РУМБ.

Продолжалось общение и за столом, и на участке, под лучами теплого июньского солнца. Все были довольны проведенным временем. Потом мой сосед Александр, который приехал на машине и не выпил ни грамма спиртного, отвез приехавших на электричке на станцию, а затем и сам на своем автомобиле ПЕЖО с остальными отъехал в Питер. Оставшуюся часть плова мужики захватили с собой в герметичных контейнерах, которые им выдал Степанович. Так закончилось празднование  дня  кораблестроителя на даче. Мы стали отдыхать, тем более что всю посуду перемыл самый младший по возрасту и по должности подчиненный Володи из РУМБА.  Вечер был такой же приятный и теплый, как и весь день, и сидеть в тени дома на этой площадки было очень хорошо, тем более что комары нам не досаждали.

Так что на этой встрече я познакомился с Володиными сослуживцами, которые, узнав, что я служил начальником медицинской службы на подводной лодке, приняли меня как своего.  И с тех пор мы иногда общались в электронной почте.

Добавлю, что Володя умел готовить вкусные не только мясные блюда (шашлыки, мясо на ребрышках), но и первые блюда. В один из первых дней нашего пребывания он спросил Яковлевича, который живет в Харькове на Украине, умеет ли он варить украинский борщ. Тот сказал, что умеет, и получил задание сварить.  Но сваренный Яковлевичем борщ показался Степановичу постным. Мы его съели, конечно, но потом Володя сам сварил борщ по рецепту своей матери, хохлушки.  Мне всегда нравился борщ, сваренный бабушкой, и этот был не хуже.

Вообще Володя теоретически был в кулинарии очень подкованным человеком. Однажды он, прочитав в моих воспоминаниях, как моя мама готовила сальтисон, сказал, я не прав. Мол, он вычитал в кулинарной книге, которая у него есть, что оболочкой для этого блюда является  желудок свиньи, а написал, что моя мама в качестве оболочки использовала толстую кишку.  Меня это немного озадачило, и я полез в Интернет, и там была написано, что классический вариант с желудком, но можно делать и в толстой кишке. Вообще это вкуснейший мясной продукт, мама его делала, когда жила в поселке, и у нас был поросенок.

Последние годы Володя сделал еще многое для меня. К моему приезду в Питер я уже полгода публиковал свои произведения на литературном сайте.  А когда Володя узнал, что я написал «Повесть о настоящем Учителе», где рассказал о жизненном пути своего отца, которого Володя очень уважал, он предложил напечатать несколько экземпляров этой повести в типографии своей организации, тем более что, по сути дела, это будет ксерокопия, оформленная в виде книжки.  Я отредактировал  свою повесть, отослал её девушке, которую Володя попросил заняться моей книгой, и через некоторое время я впервые держал в руках книгу, где автором назван А.К.Щербаков.

Книга о моем отце разошлась между моими родственниками,  коллегами и учениками моего отца, работавшими с ним в стенах двух школ, где он был директором – Оглонгинской восьмилетней и Херпучинской средней. И у меня появилось желание издать уже настоящую книгу с моими произведениями. Стимулировал издание книги мой земляк из района имени Полины Осипенко Сергей Тихонович Гайдин, профессор, доктор исторических наук, заведующий кафедрой в Красноярском Университете. Он договорился с изданием книги в местном издательстве, и Володя спонсировал издание книги «Возвращаясь к истокам», где рассказывается о местах, где прошло его и мое детство – Приамгунье, про  Дальний Восток. Книгу быстро раскупили, и я вернул Володе долг. Потом благодаря Володе вышли еще две книги – «Избранное» и «Рассказы, новеллы, миниатюры».

Еще об одном факте последних лет хотелось бы упомянуть.  Мои произведения на литературном сайте  прочитала бывшая одноклассница Володи еще по семилетней школе в Ильинке под Хабаровском.  Из них она узнала, что я племянник Володи, в которого она была влюблена в школьные годы.  Она связалась со мной прямо на сайте, дала свой телефон и попросила сообщить Володе, что она хотела бы переговорить с ним.  Мне удалась роль свахи, и с тех пор Володя и Галя периодически связывались по телефону, вспоминали свои школьные годы, общих друзей.  Только вот личная встреча не состоялась, ибо она живет в Москве, а Володя в Питере, а начавшаяся пандемия коронавируса значительно усложнила передвижение между городами.

Именно Галя сообщила мне о госпитализации Володи с коронавирусом в больницу.  Мы разговаривали с ним в субботу, он был на даче и вполне здоров, а в понедельник уже ему стало плохо и его положили в больницу. Я был в курсе, что его на следующий день перевели в реанимацию, что ввели в состояние искусственной комы.  Судя по скорости нарастания симптомов, шансов на благоприятный исход было маловато. Так и случилось, уже в пятницу, 11 декабря вечером сердце Володя Пастернака перестало биться. 

Мне Володины сослуживцы, с которым я вместе отмечал первый в истории России День кораблестроителя, прислали некролог, который был написан после его смерти. Я позволю себе привести его полностью.

11 декабря 2020 года ушел из жизни
Директор ОНТЦ «Румб»
Пастернак
Владимир Степанович

Владимир Степанович родился 5 мая 1946 года с с.Малышевское Хабаровского края.
В 1971 году закончил инженерно-экономический факультет Ленинградского кораблестроительного института по специальности «Экономика и организация машиностроительной промышленности» Работал мастером на Хабаровском судостроительном заводе. В 1973 году призван на военную службу. Проходил службу в системе военных представительств в Хабаровске и Ленинграде по профилю «Военная экономика».

В 1990 году назначен на должность начальника финансово-экономического отдела Главного управления кораблестроения ВМФ (Москва) и до 1999 года проходил службу в Центральном аппарате ВМФ.  Проводимая с участием капитана 1 ранга Пастернака Владимира Степановича финансово-экономическая политика ВМФ позволила в сложных условиях 1990-х годов обеспечить сохранение оборонных судостроительных заводов.

После увольнения в запас до 2009 года работал заместителем генерального директора АО «Концерн среднего- и малотоннажного кораблестроения в Москве и Комсомольске-на-Амуре.

Понимая необходимость принятия мер по восстановлению в судостроительной промышленности научно-методической базы по ценообразованию, трудоемкости и нормированию труда, инициировал создание в 2010 году а АО «ЦТСС» специализированного подразделения по этим направлениям – Отраслевого научно-технического центра ценообразования, трудоемкости и нормирования труда судостроительной промышленности «Румб» и занимал пост его директора по настоящее время. За этот короткий период под руководством Владимира Степановича ОНТЦ «Румб» разработано более 150 востребованный отраслью нормативно-методических документов и произведено более 11- экспертиз цен, что позволяет пересматривать цены при соблюдении интересов и заказчиков, и исполнителей .

В ноябре 2020 года по инициативе Владимира Степановича деятельность ОНТЦ «Румб» расширена в направлении экономики судостроения. Благодаря его кипучей энергии стратегия развития ОНТЦ «Румб» определена, как минимум, до 2025 года.

Владимир Степанович награжден орденом «Знак Почета» и медалями. Является академиком Санкт-Петербургской инженерной академии и членом-корреспондентом Международной инженерной академии.

В судостроительной промышленности  Владимир Степанович обладал непререкаемым авторитетом в области ценообразования на корабля и судах.  Он был яркой личностью, умел организовать работу, двигаться вперед, собирать вокруг себя единомышленников, был надежным и отзывчивым другом, галантным кавалером, гостеприимным и хлебосольным хозяином. Таким он и останется в наших сердцах.

Скорбим о невосполнимой утрате. Светлая память о Владимире Степановиче навсегда сохранится в сердцах близких, друзей и коллег.

Вот такой некролог появился на стене АО «Центр технологии судостроения и судоремонта», где трудился Володя в должности руководителя важного подразделения.  А не так давно его коллеги прислали сообщение, что 19 мая будет проведена конференция по ценообразованию в честь 75-летия Владимира Пастернака, моего дяди и друга на всю жизнь.

Смерть Володи большая утрата для всех его близких – нынешней и бывшей жен Галины и Ирины, сына Алексея,  племянниц Тани Василенко, Наташи Ленчик, Иры Королевой, Галины, Тани и Наташи Пастернак, их детей, которые долгие годы общались с Володей и прекрасно знали его человеческие качества, любили и ценили Володю. Эта утрата и для его сестры Аллы, которая живет в Харькове на Украине, как и для семьи Владимира Яковлевича Пастернака. Увы, на сыне Володи Алексее прерывается веточка генеалогического древа веточки Степана Васильевича Пастернака, потому что родных внуков у Володи нет.

Память о Володе останется в наших сердцах навсегда, как и его образ, улыбающегося капитана 1 ранга в кремовой рубашке, каким его запечатлел неизвестный фотограф в его служебном кабинете в Главном штабе Военно-морского флота России. Царство небесное, дорогой Володя!