Мемуары шпиона. Часть 2. Глава 5

  Наконец-то у меня появилось свободное время, и я отправился в Лондон, навестить семью. Горячее желание обнять жену и ребёнка захлестнуло меня эмоциями, и я с трепетом сердечным ожидал долгожданной встречи.
  Реактивный пассажирский самолёт моей организации быстро набрал высоту и полетел над полями московской области. Зелёные острова лесов виднелись внизу на горизонте в окне иллюминатора. Погода была безоблачная, и потому я с любопытством наблюдал над пролетаемым участком кусочка Родины. Отчётливо виднелись архитектурные строения церквей и сельских домиков. От внимательного рассматривания я утомился и уснул, а проснулся лишь когда самолёт приземлился в аэропорту Лондона. Меня никто здесь не встречал, и это было естественно, та как я прибыл инкогнито.
  С одной сумкой я подъехал на такси к своему дому, открыл своим ключом дверь и вошёл во внутрь. Я услышал голос сына и позвал его. На моё призвание сын откликнулся, и послышался топот его ножек. Илья подбежал, я обнял его и поднял наследника над собой. Целовал его русую голову и опустил на ножки. Мрачная супруга ко мне не подошла.
- А ты не мог заранее предупредить о своём приезде?- проговорила она сквозь зубы.
- Я хотел сделать подарок...- оправдывался я.
- Ты не пунктуален!- высказалась Наталья,- Я не подготовила дом к твоему приезду...
- Наташа, это не в русском стиле встречать мужа порядком!- заявил я и почувствовал, как моё доброе расположение духа стало меняться на гнев.
- Как желаешь,- развернулась она, чтобы уйти,- Если не хочешь быть принятым в соответствии своему сану, тогда прими, что есть.
  Моё настроение было непоправимо испорчено на всё пребывание в доме. Я уже начал жалеть, что прилетел в Лондон, что скучал... Но виду не показал. Замкнувшись в себе, я решил, что больше никогда не приеду в Англию.
  "У меня есть силы, не ведомые им, я могу взять ребёнка и порвать с семьёй,- думал я.- Мы совершенно чужие и не понимаем друг друга. У меня с женой нет ничего общего. Она русская по крови, но не по духу. Живущие здесь, растратили русскость и переняли западное мировоззрение. Мне противна их Философия мышления. Непременно надо рвать всё нити, ведущие на Запад. Наверное, возраст делает меня слабее, что даже женщина, почти чужая мне, так играет и манипулирует мною. Пришло время для открытости действий. Я больше не стану притворяться податливым ставленником их разведки... они получат жёсткого диктатора, который разрушит весь мир ради спасения России."
  Дальнейшее моё пребывание в семье было натянутым, как тонкая струна на гитаре, которая могла порваться в любую минуту. Я понял, что никогда не любил Наташу, а женился на ней по приказу. Меня тяготило и тревожило будущее семьи.
 "Если я желаю сохранить семью, то должен покинуть дом,- анализировал я, немного успокоившись,- Потомучто могу нанести непоправимую травму психике ребёнка: разбитая семья, как разрушенный мир в его глазах. Взгляд разведчика должен скользить и не замечать ничего его ущемляющего, ибо он мертв для общества; как сказал мне в детстве генерал: "Разведчик - это призрак". Но, какие должны быть стальные нервы, твёрдый характер... ничего мягкого - слабость раздавят".
  Я собрал в себе всю силу воли и решил действовать жёстко.
  "Отныне у меня не будет семьи!- решил я.- я воспитаю сына сам на основе русских традиций, на русской земле, как отец воспитывал меня некогда. Увезу сына,.. но не сейчас...  через год."
  Я собрал свои вещи в дорогу, холодно попрощавшись с супругой. Направился обратно в Москву, где меня ждала цель.

  Изначально я не хотел излагать подробности своей личной жизни, но анализируя написанное как произведение, я не мог добавить логическое звено, составляющее личность. Моя юношеская любовь оборвалась ещё в Оксфорде... а семья образовалась случайно, не я её хотел, это было вынужденное мероприятие, от меня независящее. Произошедшие ошибки уже нельзя исправить, как нельзя изменить юридическое де факто. Жениться второй раз или третий могут актёры и обыватели частной жизни, но не я. Я не могу себе позволить употреблять низкими наклонностями  души. То высокое состояние духа, в котором я сейчас нахожусь, нельзя распылять на женщин. Не многие поймут меня, но я и не желаю быть понятым, ибо мне достаточно высказаться в этом письме, а суд читателя далёк, кактридесятое королевство. Каждый сделает свои выводы и забудет их наледующий день.
  Миссия возложенная на меня вовсе не тяготила, а напротив, окрыляла и давала силы на преодоления мелких житейских обид. Я давно уже понимал, что не бывает в жизни идеально: если идут в гору дела, то личная идёт под откос.
  Итак, продолжу повествование своей деятельности на территории России. События складывались благосклонно к принимаемым мною мероприятиям. После непродолжительного семейного отпуска я приступил непосредственно к работе. Мой дом - моя крепость,.. стоя уже в каменном облачении, но не хватало для его завершения крыши. Я спустился в подвал в сопровождении бригадира и осмотрел помещения.
- Конечно, основательно,- комментирует строитель, указывая на стены,- Но, излишне много комнат. Я бы посоветовал убрать перегородки в трёх местах и получился бы зал для хранения марочных вин...
- Я не пью вино,- ответил я,- Мне не нужно столько вина. Одной бутылки в год вполне достаточно. А, вот, хлам собирать я люблю... как Плюшкин у Гоголя.
 
  А на производстве всё оставалось без изменений, то есть пока меня не было на месте никто ничего не делал, таков уж менталитет русского народа. Удивительно не предприимчивые люди. То ли им в тягость, то ли боятся сделать лишнее движение и быть при этом замеченным... всё это наследство социализма. Я был впечатлён их безделью, и это подталкивало меня к замене штата сотрудников на более энергичных людей. Высокая художественная культура мышления ставила меня в тупик в подборе кадров, ибо те в свою очередь были из разряда материально зависимыми. Не случайно генерал Максимов назвал мою контору "тёплым местечком",.. в этих двух словах и содержалось  суть плохой деятельности моих сотрудников.
  Для элементарного улучшения качества производства я ввёл дополнительную нагрузку на каждого сидящего в центральном офисе и закрепил непосредственные участки газопровода, за которые обязаны отчитываться и лично бывать там. Многим не понравилась идея и пытались её опротестовать давлением со стороны, но они были уволены и другим это послужило хорошим уроком.