И смех и слёзы

Познакомились они на танцах. Понравились друг другу, начали встречаться, дружить, а когда «надружили» и возникла необходимость срочной свадьбы, тут и выяснилось. Имена у них были простые – он Иван, она Ефросинья, короче если Ваня и Фрося.
     Фрося очень переживала из-за своего "не аристократичного" имени,обижалась на родителей, которые назвали её в честь никогда ею не виденной прабабки, и всегда представлялась Фаей. А Ивана с самого начала  стала называть Иво, объясняя это любовью к Италии. Иван не догадывался, что у будущей супруги это пунктик. Просто посмеивался и шутил над её тягой к элегантности и аристократизму, называя Фросю шутливо "мисс" или "мадемуазель". Причём в его устах это звучало как "мамзель", но Фросино сердечко прыгало от удовольствия и радости - это было так изысканно!
     Когда настал важный момент, Фросю ждал не просто сюрприз, нет, это был подлый удар судьбы: у Ивана фамилия оказалась Хренов! Представить себя Хреновой у неё даже сил не хватило. Иван же наотрез отказался перейти на фамилию жены и быть Гандюшкиным.
     Жених и невеста, а также вся родня с обеих сторон по этому поводу ссорились, мирились и, наконец, остановились на том, что сменить фамилию никогда не поздно, а пока каждый будет на своей. Так и сделали.
       Иван, упорно не откликавшийся на Иво, был направлен  в длительную командировку, как спецназовец, с обещанием начальства срочно отозвать «как только». Время шло своим чередом, и когда подошёл срок, Фрося родила двойню, девочек. Здоровеньких, крепеньких, о чём родня поспешила уведомить новоиспечённого отца и его начальство. Начальство, может, и вспомнило о своём обещании, но виду не показало, а дало разъяснение, что поднимать скандал из-за каких-то полутора-двух месяцев не стоит, пообещав компенсировать неустойку в денежном эквиваленте. Что для молодой семьи лишним не было.
       Из роддома без документов о регистрации детей не выписывали, и по заявлению Фроси-Фаи девчонки были записаны – одна как Анжелика Ивановна Хренова, вторая как Акулина Ивановна Гандюшкина. Как молодая мать объяснила – чтобы никому не было обидно, имея ввиду себя и мужа. Девочек стали называть Лика и Лина.
       Возвратившийся через шесть месяцев с приличной компенсацией Иван был, во-первых, вне себя от радости, что две дочки, что всё благополучно; во-вторых, вне себя от гнева. Боясь расстроить свою «Фаю», чтоб, не дай Бог, не пропало молоко, Иван ходил какой-то округовевший, с пылающими щеками и горящими глазами, которые вдруг приобрели восьмиугольную форму и постоянно таращились. Иногда он останавливался, воздевал руки к небу и восклицал:
 – Просто хочется рвать и метать, рвать и метать! Это же додуматься - Анжелика Ивановна! Маркиза, ага! Где имение и где вода?! Уж записала бы Маркиза Хренова! Просто рвать и метать!
        И никто не знал, чего ему хочется больше. Родственники с обеих сторон помалкивали - а что тут скажешь?! Могу добавить одно – Лика и Лина узаконили свои имена при получении паспортов, а фамилию взяли вообще нейтральную - Ивановы, объяснив, что по папиному имени. Чтоб никому не было обидно.А Иван и Ефросинья так и прожили как Хренов и Гандюшкина. И ничего, хорошо прожили, в любви и согласии. Дело-то не в фамилии, оказывается.