В. Васнецов. После побоища Игоря Святославича с по

Не пора ль нам, братия, начать
О походе Игоревом слово,
Чтоб старинной речью рассказать
Про деянья князя удалого?
А воспеть нам, братия, его —
В похвалу трудам его и ранам —
По былинам времени сего,
Не гоняясь мыслью за Бояном.
Тот Боян, исполнен дивных сил,
Приступая к вещему напеву,
Серым волком по полю кружил,
Как орёл, под облаком парил,
Растекался мыслию по древу.
Жил он в громе дедовских побед,
Знал немало подвигов и схваток,
И на стадо лебедей чуть свет
Выпускал он соколов десяток.
И, встречая в воздухе врага,
Начинали соколы расправу,
И взлетала лебедь в облака
И трубила славу Ярославу.

   Это самое начало поэмы неведомого нам автора «Слово о полку Игорева». Поэма была написано во времена старины глубокой. Понятно,  для нас живущих в наше время 21-го века, древнерусский язык непонятен. Язык живой. Он развивается,  как любой живой организм. А с  того времени прошло более восьми веков. И мы далеко ушли в понимание грамматики,  лексики,  фонетике родного нам языка. Много новых слов, неведомых древним русичам. И фонетический строй, произношение совсем не то, что было во времена ранней Руси.

   Сегодня мы так не говорим,  Сегодня мы с самого рождения усваиваем  совсем  другой звуковой рад, различая в нем смысловые единицы. А вот «Слово…» было написано на языке наших предков. На языке настолько далёким от нас, что нам требуется переводчик. Или толмач, как выражались некогда. И был перевод. Даже и не один, как только «Слово…» было открыто нам с начала 19 века.

    Так или иначе,  нужен был перевод «Слова». И перевод был сделал уже в  начале 19 века.  Многие  пытались, как умели,  перевести этот памятник русской  литературы, Переводили, как умели.

   По степени важности «Слово» можно приравнять к «Песне о Роланде» во Франции. Оба произведения появились приблизительно в одно и тоже время. Да и сюжеты поэм в чём-то сильно схожи. На мой взгляд, лучший перевод был сделан замечательным поэтом Заболоцким.  Более того, я сказал бы, что  то , что написал Заболоцкий, не гениальный подстрочник, а вполне  самостоятельное произведение. Так бывает, когда перевод получается лучше оригинала. В него поэт вложил всю душу свою и немалый талант.
 
   А вот когда мы прочтем поэму, надо непременно сходить  в Третьяковскую галерею.  Пройдём  в зал художника Васнецова и посмотрим на эту картину.  Она висит справа в большом  зале. Картина не маленькая 2 х 4 метра. Мимо пройти невозможно. И я всегда  вынужденно  останавливаюсь перед ней  с группой, которую веду за собой.  На картине мы видим  исход этой битвы. То есть тем,  чем  так бесславно закончился  поход князя Игоря  против половцев. Закончился плохо. Закончился жестоким поражением.

     Вообще-то  картины, отражающие военные действия, так вот не преподносятся. Как правило, на таких картинах мы видим мужественные деяния, героические атаки или не менее мужественные отражения атак. Они наполнены грохотом пальбы и скрежетом железа.  Напряг всех душевных сил человеческих. Часто видим смертельное месиво на уничтожение. Или ты или тебя. Иного не дано.

     А здесь мы видим совсем иное.  Мы видим тех, кому не повезло. Кто не вышел живым из этой кровавой  схватки. И русичей, и половцев. Смерть их всех уровняла и даже помирила. Мир праху этим совсем ещё недавно жившим.  Их даже не предали ещё  земле. Они ещё в пространстве, позволенное   только живым.
   
   А тут что мы видим и слышим? Мы слившим тишину, мёртвую тишину,   и видим поле,  усеянное телами наших воинов  и недругов-кочевников.  Мертвый сон  их нарушает только хлопаньем крыльев и  яростный клекот  стервятников, слетевшихся на делёж добычи. 
               
                *****
               
   А кто такие были эти половцы. Их называли по-разному. Например, их называли ещё кипчаками. Византийцы их называли куманами. Половцы были кочевниками.  А это значит, что вся жизнь в седле. Нет малой родины, да и вообще никакой родины у них  тоже нет. Они перемещались в основном в обширных пределах Половецкой степи. И для них не было никаких границ.

    Вся их жизнь – это вечное движение, как у травы перекати –поле.  А движение,  как сказал один немецкий генерал в фильме «17 мгновений весны» -  это война. И это правда. Это сегодня границы расчерчены  с  точностью до миллиметра, которые, как известно,  надо защищать. А у кочевников,  какие границы?  А если никаких границ нет,  а движение есть, то  это нападения, грабежи и убийства. А охота к перемене мест была у многих.  Переселялись целыми народами. И вследствие этих движений одни  народы исчезали, стирались с поверхности земли. Другие напротив становились крепче и сильнее. И могли развивать свою экономику, культуру, язык.

      В начале XI века половцы  продвинулись в причерноморские степи, вытеснив оттуда печенегов и торков. Затем половцы пересекли Днепр и дошли до низовий Дуная, таким образом заселив всю Великую Степь.
 
     Позже, особенно после прихода других кочевников, несметных полчищ монголов,  половцы ассимилировались, растворились в других народах,    передали им свой язык. Позже  этот   кыпчакский язык лёг в основу современной кыпчакской группы языков,  (караимского, , карачаево-балкарского,  ногайского, казахского, киргизского, башкирского и др.)

    И знаете, часть половцев перебралась даже  в Египет, поступив на службу в египетское войско; некоторые египетские султаны были половецкого происхождения. Их  очень часто использовали как наёмные военные части. Происходило это оттого, что половцы были отличными наездниками, превосходными стрелками, храбрыми и дисциплинированными воинами.
 Вот и  у Андрея Боголюбского мать была половчанка.
   
                *****
               
         Со второй половины XI в. до монгольского  нашествия половцы производили постоянные нападения на южную Русь. Они опустошали земли, захватывали скот и имущество, забирали пленных. Свои нападения половцы делали быстро и внезапно; русские князья старались отбить у них пленников и скот, когда они возвращались к себе в степь. Больше всего страдали от них пограничные Переяславское, Киевское и Рязанское княжества. И это нормально. А что вы хотите. Они же двигались. Они кочевники. И им тоже хотелось есть.  Все как в животной среде. Соседи, причем все, это только корм, средство для пропитания.
 
   Половцы впервые появились у русских границ в 1055 г.  Но сначала всё было мирно.  Они ещё  не искали военного противостояния с русскими княжествами. Пока они воевали с другими.  Но спустя короткое время ситуация поменялась Есть и дата перемены.   В 1061 году   Переяславская земля подверглась разорению. Не путать с Переславлем – Залеским.  После этого военные походы половцев на русские земли (нередко в союзе с кем-то из русских князей) приобрели регулярный характер.

     Наконец в 1185 году состоялось побоище Игоря Святославовича с половцами. Жестокое побоище закончилось оно тем, что мы видим на картине Васнецова.
 
                *****
       Я вожу экскурсии в Третьяковской галерею. У меня очень не простая  аудитория. Это иностранцы, преимущественно французы. Я их приобщаю к истории нашей живописи и знакомлю  с нашими самыми знаменитыми художниками. Для них всё это впервые. Как правило,  в моей группе нет искусствоведов. А это, как ни странно,  только усложняет задачу. Говорить надо так, как если бы вы обращались к ребёнку, совершенно несведущего ничего о предмете разговора. И всё время помнить об этом. Но сейчас речь не о моих трудностях. 

      Я  вижу другие группы наших соотечественников. Иногда вижу и детские группы. А они, особенно самые мелкие, как и иностранцы , тоже в полном неведении о нашей живописи. И мне чрезвычайно интересно послушать, как  работают мои  коллеги на русском языке с детьми.  Тут нужен талант. Особый талант. С тем чтобы завладеть детской аудиторией. А это, поверьте мне, очень сложно. Нужен особый набор лексики, нужна изрядная доля артистизма, чтобы заставить детские души и сознание сочувствовать и сопереживать тому, что детки видят на самых известных картинах. Нужно знание детской психологии. И властная воля учителя. Нужно опуститься до уровня детского сознания и повести их за собой. Это целая наука, и  не всем она доступна.
 
     И вот представим, как такая детская группа вошла в зал Виктора Васнецова. Это, пожалуй,  единственный зал, где всё не с чистого листа. Дети сказки читали. И сами могут рассказать о трёх богатырях. И про Алёнушку они уже тоже кое-что знают.

      Но вот по правую сторону висит очень большая картина. Два на четыре метра.  И обойти её никак невозможно. И что же видят детки наши мелкие. Видят поле, усеянное трупами воинов. Наших и не наших. Страшная картина.  А я бы её запретил к показу детям. Ну как у нас ставят возрастной ценз к показу или чтению  разный произведений. Даже ставят возраст,  с которого их можно допускать к просмотру некоторых вещей. Ну не детское это дело рассматривать трупы в чистом поле.

   Совсем не детское. То есть дети наши, которые пришли в Третьяковку, уже знают определённо, что такое смерть. Знают так же и такое, что всем нам отмерен свой срок пребывания на земле. Но ведь тут надо объяснить, что все эти люди убыли не естественным путём. Они все были убиты. В злой сече. Особенно вот этот почти мальчик в центре картины с заострённой стрелой в самое сердце. А ведь им по-настоящему  ещё нужно проникнуться ужасом, исходящим от этого обширного полотна.
 
    Да ведь и это ещё не всё, надо ведь ещё и объяснить,  за что люди убивают друг друга. А ещё надо объяснить, в каких случаях человек может преступать  одну из самых важных божьих  заповедях. НЕ УБИЙ.  А еще надо объяснить, кто здесь герои,павшие на поле сражения, а кто представлял злую силу, с которой сражались герои. И объяснить ещё, что в некоторых случаях убивать можно, и даже нужно. Хотя все они здесь на картине уже ушли в мир иной. И только это одно их примиряет.

      А люди убивали друг друга с незапамятных времён. И до, а ещё больше после рождения Христа. Ум становился всё более изощреннее  в деле массовых убийств. Убивали всё больше и больше.

Дошли уже и до того, что сегодня и весь мир готовы взорвать.   И всё это несмотря на известную заповедь.  И вся историю практически у каждого народа – это история войн. И в той же Европе, в которой мы живем,  все как есть границы прописаны кровью. Сотни и тысячи лет все народы не самого большого континента только делали, что  толкались и пихались   на своих пространствах,  осваивая и теряя земли своего ареала проживания.  И как всё это объяснить детям!? Вот задача? А пытливый детский ум требует объяснений.

      И  вот дети стоят перед картиной, и смотрят на распростертые тела, а ужаса не испытывают. Нет, не испытывают.Яэто вижу.  Эти воины для них как бы сказочные персонажи. Вот окропят их водою живою – и они оживут. Не история, а сказка.

                *****
    О половецких воинах известно не столь много, однако их военную организацию современники считали довольно высокой для своего времени. В половецком войске обязаны были служить все мужчины, способные носить оружие.  Половецкие  воины носили одежду из овечьих шкур и имели каждый по 10—12 лошадей. Основной силой кочевников, как и у любых степняков, были отряды лёгкой кавалерии, вооружённой луками. Половецкие воины, помимо луков, имели также сабли, арканы и копья.
 
      Половецкие отряды отличались маневренностью, однако зачастую скорость передвижения сильно замедлялось в связи  с громоздким обозом,  Всё своё вожу с собой.
 
    Но бывало нападали и на них. В этом случае они окружали свой стан повозками и стойко защищались. Они использовали обычную для кочевников тактику внезапных нападений, ложных отступлений и засад. Они нападали на слабо защищенные деревни. Редко атаковали укрепленные крепости.  Словом, враг хитёр и коварен.
                *****               
   Но вот давайте снова посмотрим на картину. Она действительно не производит устрашающего впечатления ни на детей, ни на взрослых тоже. Сказка. Всё как бы не понарошку. Композиция конечно продумана, но очень уж слишком. Трудно отделаться от впечатления, что всё в ней искусственно. Перебор,  но как бы с нажимом на жалость и патриотизм.  Смерть не исказила мученическим выражением  лица противников. Воины покоятся, как в глубоком сне, на ковре из изумрудной муравы. Подобное решение исторической батальной сцены смутило многих даже в среде Товарищества.

      Васнецова упрекали в том, что он написал картину-«оперу», указывали, что одежда погибших должна была бы быть изрубленной, залитой кровью, а тела — покрытыми зияющими ранами. Дальновиднее всех оказался Крамской. В письме к Репину он прямо сказал: «...трудно Васнецову пробить кору рутины художественных вкусов». Художник воссоздавал событие не в том виде, в котором оно некогда происходило, а в том виде, в котором оно продолжало жить в благодарной памяти народа: в песне, былине и сказаниях.

    Васнецов изобразил нам былину, сказание, песню, но не правду.  Фольклору свойственно наделять героев идеальными чертами. Красота погибшего княжича, изображенного в центре композиции,— собирательная красота любимца народных преданий.

     А «Слово…» - это и было поэтическое сказание, песня. Какой уж тут реализм. Художник и питал свое художественное воображение поэтикой слова. Это хорошая иллюстрация к содержанию поэмы. Неизвестный автор повествует о крайне неудачном походе князя Игоря против половцев. О походе неподготовленном. А  ещё и в полном раздрае, царившем  между русскими князьями.
 
 Славит автор князя Игоря, он весь преисполненный чувством патриотизма:

И прославим Игоря, который,
Напрягая разум, полный сил,
Мужество избрал себе опорой,
Ратным духом сердце поострил
И повёл полки родного края,
Половецким землям угрожая.

        Это хорошо, мужество избрать себе опорой. Но тут ведь смелое предприятие чем-то походило на безрассудство. Да ведь и знамение ему было, сошедшее с небес.  Гибельное предприятие. Одному идти на грозных врагов совсем уж неуместно. Воля воля , если сил невпроворот. А он увлёкся:
 
 Но, взглянув на солнце в этот день,
Подивился Игорь на светило:
Середь бела-дня ночная тень
Ополченья русские покрыла.
И, не зная, что сулит судьбина,
Князь промолвил: — Братья и дружина!
Лучше быть убиту от мечей,
Чем от рук поганых полонёну!
Сядем, братья, на лихих коней,
Да посмотрим синего мы Дону! —
Вспала князю эта мысль на ум —
Искусить неведомого края,
И сказал он, полон ратных дум,
Знаменьем небес пренебрегая:
— Копиё хочу я преломить
В половецком поле незнакомом,
С вами, братья, голову сложить
Либо Дону зачерпнуть шеломом!

  Знал бы он, что готовит ему судьбина. Шёл он в земли незнаемые и неведомые. Копие захотелось ему преломить в удали молодецкой. Да ведь, как было сказано, что враг хитёр и коварен. И уж ратному делу половцев  учить было не надо. И там тоже сабли заточены и стрелы заострены.  И князь знает, конечно, какая опасность его подстерегает. А это знание ещё больше придает бурлению крови. И остановить его невозможно.

О Русская земля!
Ты уже за холмом

И всё дальше и дальше в этом походе родные берега. Вторгся он уже в чужие владения. И неизвестно с какой стороны нагрянет беда. А половцы воины искусные и тоже с копья вскормленные.  И всадники отменные – вся жизнь в седле. И вот она беда совсем близко.
 
Ночь прошла, и кровяные зори
Возвещают бедствие с утра.
Туча надвигается от моря
Быть сегодня грому на Каяле,
Лить дождю и стрелами хлестать!
Уж трепещут синие зарницы,
Вспыхивают молнии кругом.
Вот где копьям русским преломиться,
Вот где саблям острым притупиться,
Загремев о вражеский шелом!

  Но вот и встретились две рати в чистом поле. И пришёл во всей ясности миг, когда решится судьба каждого на поле брани. «Не вернуться, не взглянуть назад».  Остри свой меч, воин. И ты будешь не первым и не последним. И сколько ещё битв ждет родную землю,  Но в бореньях силы обретая движется Русь через века, преодолевая все болезни роста. Будет ещё много битв. Будут победы и поражения тоже будут.

Вот Стрибожьи вылетели внуки —
Зашумели ветры у реки,
И взметнули вражеские луки
Тучу стрел на русские полки.
Стоном стонет мать-земля сырая,
Мутно реки быстрые текут,
Пыль несётся, поле покрывая,
Стяги плещут: половцы идут!
С Дона, с моря, с криками и с воем
Валит враг, но полон ратных сил,
Русский стан сомкнулся перед боем —
Шит к щиту — и степь загородил.

 И битва началась. И смерть вороним крылом покрыла степь. И падали, падали оземь неустрашимые бойцы. Кому память, кому слава, А кому и вовсе ничего. Ни приметы, ни следа. А если память и осталась, то одна на всех. Да и то только благодаря  чудом уцелевшему «Слову…,» Сеча была долгой и упорной.
 
Шишаки земель аварских с громом.
Падают, разбиты пополам.
И слетают головы с поганых,
Саблями порублены в бою,
И тебе ли, тур, скорбеть о ранах,
Если жизнь не ценишь ты свою!
Если ты на ратном этом поле
Позабыл о славе прежних дней.

         И это всё было. Было более восемь с половиной веков назад.  И нельзя из истории вырвать ни одной строчки.  Махнула бабочка своим кровавым крылом и история сложилась так, как сложилось. И изменить и исправить уже ничего нельзя.  Потому как в истории жизни одного государства и в жизни даже одного человека изменить нам ничего не дано. А мы все продолжение этой истории.
 
     Автор «Слова…» описал злую сечу, придав ей звонкое поэтическое  звучание.  Не  забудем,   что повествование о героической трагедии ведётся от имени Бояна. А он, кто такой? А это древнерусский певец и сказитель, песнотворец.  Не случайно, что известному музыкальному инструменту дали у нас имя славное  Бояна.
 
    Уж с утра до вечера и снова —
С вечера до самого утра
Бьётся войско князя удалого,
И растёт кровавых тел гора.
День и ночь над полем незнакомым
Стрелы половецкие свистят,
Сабли ударяют по шеломам,
Копья харалужные трещат.
Мёртвыми усеяно костями,
Далеко от крови почернев,
Задымилось поле под ногами,
И взошёл великими скорбями
На Руси кровавый тот посев.

Бились день, рубились день, другой,
В третий день к полудню стяги пали,
И расстался с братом брат родной
На реке кровавой, на Каяле.
Недостало русичам вина,
Славный пир дружины завершили —
Напоили сватов допьяна
Да и сами головы сложили.
Степь поникла, жалости полна,
И деревья ветви приклонили.

    А у каждого погибшего была семья. Были  жёны и дети.  То есть, они уже стали вдовами и сиротами. И о них тоже поминает мудрый Боян.  А ведь это поражение открыло поганым путь к новым набегам и грабежам.  Это горе повсеместное. Для всей Руси. И не последнее несчастье, после поражений на ратных полях.

   Не воскреснуть Игоря дружине,
Не подняться после грозной сечи!
И от края, братья, и до края
Пали жёны русские, рыдая:
— Уж не видеть милых лад нам боле!
Кто разбудит их на ратном поле?
Их теперь нам мыслию не смыслить,
Их теперь нам думою не сдумать,
И не жить нам в тереме богатом,
Не звенеть нам сЕребром да златом!
И печаль обильною рекою
По селеньям русским разлилась.
И нависли половцы над нами,
Дань берут по белке со двора,
И растёт крамола меж князьями,
И не видно от князей добра.

   И отец стенает по поводу того, что оба его сына попали в плен к нечестивцам. Вот как Заболотский передаёт муку и боль отца. И у него не только упрёк к сыновьям, но и горькое обвинение раздраю в русских землях.
 
 О сыны, не ждал я зла такого!
Загубили юность вы свою,
На врага не во-время напали,
Не с великой честию в бою
Вражью кровь на землю проливали.
Ваше сердце в кованой броне
Закалилось в буйстве самочинном.
Что ж вы, дети, натворили мне
И моим серебряным сединам?
Где мой брат, мой грозный Ярослав,
Где его черниговские слуги,
Где татраны, жители дубрав,
Топчаки, ольберы и ревуги?
А ведь было время — без щитов,
Выхватив ножи из голенища,
Шли они на полчища врагов,
Чтоб отмстить за наши пепелища.
Вот где славы прадедовской гром!
Вы ж решили бить наудалую:
«Нашу славу силой мы возьмём,
А за ней поделим и былую».

   Да, долго ещё будет Родина больна. Еще несколько веков пройдет, прежде чем соберутся племена русичей под знамя московских князей. Правда,  скрепы для этого потребуются жесткие. Очень жесткие. Силой собиралось государство российское. И кровью и железом тоже. Не будем идеалистами.  Будем реалистами,  чтобы признать правоту Ивана Грозного, сказавшего, что  «Государство без грозы, что конь без узды».  И эта максима возможно и неосознанно претворялась в жизнь и всеми прочими прителями России до и после царя Ивана Васильевича.
 
  Но для создания государства требуются не только скрепы железные, но и не менее жесткие скрепы духовные. Вера ещё нужна. Во времена князя Игоря Русь была уже крещена. Но по-настоящему христианство только утверждалось.

     Через пару веков христианство уже вполне утвердилось, вошло в природное сознание,  в плоть и кровь русского народа.  Воины во время Куликовской битвы, на котором собственно родилась Россия, как единое государство, сражалось под сенью стяга с образом Спаса Нерукотворного. И когда была написана  самая известная икона Троица,  было сказано "дабы воззрением на Святую Троицу побеждался страх ненавистной розни мира сего...". Ненавистная рознь мира, и как великое противостояние ей мысль: что в самом замысле бытия заложено единство, которое достигается любовью и готовностью жертвы "за други своя".
                *****
               
    Страдает князь в плену. Страдает и мучается.  Это страдание душевные. Потому как физически он вовсе не в кандалах.  Хан Кончак  относится к нему, как к равному. И ублажает его всякими посулами, дабы он остался с ним. И обещает дать ему любую восточную чаровницу, дабы забыл он тяготы плена и зов земли родной. Посмотрите «Половецкие пляски» из оперы Бородина «Князь Игорь» Гениальная музыка, чудная хореография. Надо непременно посмотреть. Легко найти в Интернете.

     Князь тоскует. И вот как это показано в опере. Вот, что поёт князь Игорь. Слова, кстати, написал сам композитор Бородин.

Ни сна, ни отдыха измученной душе,
Мне ночь не шлёт отрады и забвенья,
Всё прошлое я вновь переживаю
Один в тиши ночей:
И Божья знаменья угрозу,
И бранной славы пир весёлый,
Мою победу над врагом,
И бранной славы горестный конец,
погром, и рану, и мой плен,
И гибель всех моих полков,
Честно за Родину головы сложивших.

Погибло всё: и честь моя, и слава,
Позором стал я земли родной:
Плен! Постыдный плен!
Вот удел отныне мой,
Да мысль, что все винят меня.

О, дайте, дайте мне свободу!
Я мой позор сумею искупить.
Спасу я честь свою и славу,
Я Русь от недруга спасу!


   Повествование Бояна заканчивается хорошо.  Вырвался из плена князь. Вырвался чудесным, сказочным образом.

Слава князю Игорю,
Слава всем, кто, не жалея сил,
За христиан полки поганых бил!
Здрав будь, князь, и вся дружина здрава!
Слава князям и дружине слава!