Скорый из прошлого. Глава 6. 12. Ночной звонок

       Максиму и «генеральше» после отъезда полковника Юшикина долго не спалось. Они лениво пили коньяк, смотрели «клубничку» по видику, строили планы на покупку крупной недвижимости за границей.

       Среди ночи позвонил охранник, виновато извинился перед Максимом и сообщил, что вынужден был побеспокоить:

       — На такси к дому приехала какая-то женщина. Утверждает, что она ваша мать.
               
       — Понял. Иду к ней.
               
       — Виолетта, в рот мне ноги! — Максим удивлённо пожал плечами. — Ни с отцом, ни с матерью я со дня своей свадьбы не виделся. С чего бы это заявилась без предупреждения?

       Мать и сын не обнялись, не расцеловались радостно. Чужие да и только. В гостиной Елена Сергеевна спросила, взглянув на Виолетту:

       — Новая жена?

       — А хоть бы так. Тебе-то какая разница?
   
       — Я хотела поговорить с тобой с глазу на глаз.

       — От Виолетты секретов нет. Кончай базарить, мать! Ты здесь не при делах. Зачем приехала?               

       — Повидаться. Предчувствие плохое не даёт покоя. Убьют тебя, как убили Леонида Артёмовича.

       — Вздор мелешь. Крыша в натуре съехала когда-то на партийной работе? 
               
       — С партработой я рассталась без сожаления. Не так я жила, Максим. А ты продолжаешь жить странно. Главарь преступной группировки. Достоверно знаю.
               
       — Кто наплёл? Убью.
 
       — Не убьёшь. Невозможно дважды. Леонид Артёмович многое рассказал о тебе за сутки до того, как его застрелили из снайперской винтовки. Видимо, предчувствовал смерть свою, а, может, почему-то посчитал нужным сообщить мне горькую правду. Не о нём речь. Умоляю тебя, Максим, явись с повинной. Признайся во всех преступлениях чистосердечно. Говорю без гнева и пристрастия. Отсидишь положенное, тяжесть с души снимешь. Хоть в тюрьме, хоть на свободе креститься тебе надо непременно. Нехристь ты. В прямом и переносном смысле. Зря я когда-то над этим обстоятельством бездумно смеялись. Я целиком виновата, что ты вырос бессовестным, несправедливым и жестоким, никого и никогда не любил. Я больше о партии думала, а не о семье. Не научила тебя жить по любви и совести, и сама не жила так, как надо было бы. Прости меня.
               
       — Чушь несусветная! Да, я никогда и никого не любил, но ты, мать, не иначе, как свихнулась. Видать, богомольная бабушка всё-таки дурно на тебя повлияла. Неужели в церковь ходишь? Прозрела что ли?!

       — Да, хожу. Бабушка моя — царствие ей небесное! — во всём была права. Её наказ я выполнила. А тот, кому я поклонялась всю свою партийную жизнь, есть богоненавистник.

       — И ты посыпала голову пеплом?! А отец? Тоже в церковь рванул?

       — Не ходит. Потому что не ходит. Безногий он. Заезжие умники и хитрецы всё у него отняли, когда ушёл с должности управляющего Главстроем и занялся крупным бизнесом. Оказался в долгах как в шелках. В конце концов, взорвали машину с ним. Жив остался, но потерял и ноги, и дачу, и другую машину, и все денежные сбережения, и нашу огромную квартиру. Хорошо, хоть в покое оставили. Так вот, Максим, такие же бандиты, как и ты, хотели убить его. На твоей малой родине — своя мафия.
               
       Виолетта насмешливо заулыбалась:

       — Вы явно сгущаете краски. На руках Максима нет ни капли чужой крови. Он нашёл современный и беспроигрышный способ зарабатывать большие деньги. За что его так укорять и в чём так немыслимо обвинять?
               
       — На вопрос попробуй ответить сама. Когда-нибудь и ты поймёшь всю правду о жизни своей, о смысле которой я могу лишь догадываться.. Вызови, Максим, такси. Нужно быстрей на вокзал и домой. Отец там. Трудно ему, безногому. Всё, что хотела сказать тебе, я сказала.

       — Дай ей денег на дорогу и про запас, — не унималась Виолетта. — Возьми мою пачку «зелёных»! Бедствует, видать, сильно.

       — Ничего не надо! А такси я подожду возле дома. Прощай, Максим! Звонить я тебе больше не буду. Много раз звонила, но ты всегда оказывался для матери недоступным. Надумаешь позвонить — буду рада. Не держи на меня зла, пожалуйста.

      — Ну и вали отсюда! — Комиссионер с трудом скрывал аффектное раздражение и ледяное презрение к матери. Убить её мало за всю правду о нём. Зло подумал так, но условным звонком банде Савелия не дал привычную отмашку на очередной смертный приговор. Пусть живёт и мается с безногим Игорёшей. Да и догадливая Виолетта быстренько наполнила хрустальные бокалы-тюльпаны отменным коньяком. Развеселившись донельзя, она молвила:

       — Счастье моё, выпьем за то, чтобы мать никогда сюда не приезжала! Что она тут несла? Бред сивой кобылы, по-другому и не скажу.

       — Я готов был ударить её наотмашь: моя жизнь — не химера, и твоя — тоже. Нет, мать не понимает. Пьём до дна за нас с тобой!

       — Тогда добавлю ещё коньяку...

       И вдруг Максим сардонически усмехнулся и резким движением руки смахнул бокалы на пол. Они разбились вдребезги, а его глаза налились кровью, гримаса презрения и ненависти исказила лицо:

       — Вздумала учить меня уму-разуму. Вот сейчас догоню и собственноручно убью... Но поздно, Виолетта, учить меня, да?!

       — Какое она имела право в таком тоне разговаривать с тобой, милый мой?! Ты не расстраивайся. Сама во всём виновата, а туда же с поучениями. Когда помрёт, поставь ей памятник во весь рост. Так, мол, и так: Тихлова Елена Сергеевна, родная мать знаменитого и уважаемого бизнесмена...

       — А что? Так и сделаю. И отцу безногому тоже. В знак благодарности за всё хорошее. Ха-ха!
               
       —  Я быстренько стёклышки приберу, и мы с тобой всё-таки выпьем. Ладно? 
               
       — Валяй... Сейчас вызову матери такси, пусть мотает отсюда подобру-поздорову...

        Пока Виолетта наводила в гостиной порядок, Максим успокоился. К нему возвратилась холодная и жестокая расчетливость. Завтра супруг Виолетты — вот же идиот! — будет убит, исчезнет бесследно. И что Виолетта? Конечно, не расстроится. Юрий Никифорович был в её жизни ни рыба, ни мясо. Не о ком и не о чём жалеть. Интересно, он знал, где дражайшая супруга хранит свои баснословные богатства? Скорее всего, она не доверяла ему такие тайны. И правильно: трус — в бизнесе, по жизни — любитель выпить, а в супружестве, наверняка, быстро наскучил резвой бабёнке. Однако, где же её сокровища? Подъехать бы к Виолетте на кривой козе, разузнать где и что, а потом... Нет, вариант с её исчезновением  проигрышный. Виктор Александрович не поймёт, надо повременить.

       — Тост прежний, за нас с тобой! — Виолетта возвратилась в шелковом полупрозрачном пеньюаре и с двумя бокалами.

       — Конечно, за нас! — Максим наполнил бокалы. — Слушай, ты ведь не зарыдаешь горько, если овдовеешь?

       — Ни капельки. Надоел. Сама бы эту пьянь давно убила.

       — Вот и хорошо. Считай, вдова.

       — Решение принято?

       — Да, Виолетта. Тебя, умную и деловую женщину, он компрометирует беспардонным поведением.

       — Сама хотела об этом поговорить с тобой и полковником. Только, пожалуйста, без похорон. Пропал человек, нет следов. Такое время шалое — люди исчезают бесследно.

       — Замуж за полковника пойдёшь?

       — Нет, только за тебя, милый мой!

       — Не боишься мести и гнева Виктора Александровича? Неравнодушен он к тебе.

       — Знаю, что неравнодушен. Только ничего не могу поделать со своей женской природой. Как увидела тебя впервые на даче рядом с Любавой, так и втюрилась по самые уши. Слушай, скоро утро, засиделись мы с тобой, однако. Пошли баиньки?

       Лжец и притворщик, он смачно поцеловал её, легко взял на руки и отнёс в спальню. Да, Виолетта хороша, ох, как хороша и в пеньюаре и без него, но теперь ему нужна была иная женщина. Ещё соблазнительнее и круче Виолетты, совсем молодая бизнес-леди, не примелькавшаяся в Речовске. Таково веление «шалого времени», и Комиссионер решил поискать такую «бизнес-леди» среди потенциальных проституток.

       Продолжение: http://proza.ru/2021/05/07/962