Безымянная планета

– И зачем это тебе нужно? – мисс Бекар смотрела на меня поверх свои огромных роговых очков.

– Мисс Нинель, Вы же понимаете, что наш университет коммерческий, и мы все брали кредит на его окончание, и нужно отдавать…

– Серж! – Средним пальцем она вернула очки на переносицу, немного задержавшись, чтобы я увидел ее жест. – Ты же знаешь, что и профессор Григори и проректор Дениз готовы взять тебя в магистратуру. А там выплаты по контракту приостанавливаются. А потом у тебя все пути в аспирантуру. А там, ты знаешь, кредит автоматически списывается.

Мисс Нинель Бекар. Ей было уже, наверное, к семидесяти, но мы все называли ее мисс. Говорили, что она никогда не была замужем. Впрочем, у нее была взрослая дочь. Лет сорока пяти, как мне кажется. Нинель вела у нас статистику на втором курсе, Статистические основы планетометрики и еще несколько специальных курсов. По большому счету она, конечно, была сукой для среднестатистического студента (хохма в том, что она и вела у нас статистику). Никогда не давала спуску, не велась на слезы девчонок, на второй несданный раз могла отчислить. За это ее не любили. Но у меня с ней были вполне нормальные отношения. В принципе, она была неплохой теткой. А как она в уме умела брать интегралы вычетами?! Мы даже пару статей вместе издали в университетском вестнике. Мне казалось, что я ей нравлюсь. Как студент, конечно же.

– Ты хотя бы знаешь, где планета, на которую ты собираешься лететь?

Я повернулся к галокарте, висящей на стене, и неопределенно куда-то махнул.

– Вот и я о том же. Это не место. Это точка на галокарте, без названия, а только с шифром координат. Люди оттуда не возвращаются. Поверь мне. Наша корпорация Кейтек закладывает нормы выработки. Исходя из каких-то там гипотетических выкладок. Они специально так делают. Потом оказывается, что дельтирия там в пять раз меньше. Но ты уже подписал контракт. Ты не выполнил условия, ты проел свою зарплату, ты должен еще две, три, десять вахт оставаться там, чтобы покрыть расходы корпорации!

Бекар повысила голос.

– Поверь мне. Я долго уже живу в этой галактике.

Она отодвинула мое направление, и, как мне показалось, готова была смять его.

– Мисс! – я даже привстал со стула.

Нинель Бекар была еще и замдекана по старшим курсам. Именно она курировала распределение защитившихся бакалавров по направлениям отработки.

– Всё из-за нее, да?!

Я сделал круглые глаза.

– Думаешь, никто не знает, что ты по самые помидоры втрескался в Лину Лейн?

Мои глаза были готовы выпасть из орбит.

– Ты, хотя бы, знаешь, кто ее отец?

Я, конечно, знал. Кноп Болит. Вице-президент корпорации Кейтек, почетный ректор нашего университета.

– Ты думаешь, что если вы вместе полетите на всеми забытую планету, она воспылает к тебе ангельской любовью? Через полгода, а может через три месяца папочка переведет ее сюда в столицу корпорации или на Рокут – в столицу Галактической Федерации, и найдет ей теплое местечко. А ты останешься на той точке в богом забытом месте, и не вырвешься оттуда никогда!

Она, вдруг, наклонилась через стол, явно собираясь что-то еще сказать, но я выпалил:

– Это моё решение, мисс Бекар, и не вам его оспаривать!

Она отклонилась назад на спинку кресла. Потом хмыкнула.

– Ну, раз ты так настаиваешь..., – и шлепнула печать в мое направление.


Я сидел в зеленой зоне вылета уже почти час. Зачем я приехал так рано? Я достал фон и набрал маме. На самом деле я был родом со всеми забытой фермерской планеты. Сила тяжести в пятую часть от стандартной. Один континент, скорее похожий на остров. В детстве я каждый день проводил по два часа в гвивокамере, чтобы мои мышцы и кости были готовы к встрече с гравитацией большинства Великих планет.

Мы жили бедно. По меркам центральных миров. Хотя наша планета относилась к колониям корпорации Кейтек, но, если уж почестному, всем на нас было наплевать. И корпорации Кейтек, и Федеральному правительству Галактики, и остальным Великим и не очень корпорациям. Но вдруг по каким-то там налоговым вычетам корпорации Кейтек оказалось выгодным открыть у нас колледж Тоонского Университета. Тоон – это столица корпорации Кейтек, если вы не знали. И я, как один из лучших учеников, оказался в этом колледже. Я, собственно, особо и не старался. Учиться мне было интересно. Учился, учился… И вот я уже на Тооне. Первое, что помню, это жуткая тяжесть. Никакие занятия в гривокамере не подготовят к этому. Первый курс я запомню главным образом по боли в спине. Только ко второму освоился. И тогда появилась она. Лина Лейн. Я ее на какой-то вечеринке увидел. Она просто потрясающая! Я даже к ней подойти боялся. Она будто светилась! Она была как богиня! Я ей готов был поклоняться. Когда пьяный был…

В общем, я реально в нее втрескался. Причем абсолютно понимая, что мне ничего не светит. Я же не идиот! Стал узнавать, что, кто. Тогда и выяснил, что мне ВООБЩЕ ничего не светит. Дочь вице-президента. Мда…

Как-то я приуныл и начал налегать на учебу. В принципе, я всегда был мозговитым. И тут пошло. Выиграл олимпиаду по научным изысканиям, взял пару дипломов на конференциях. Профессор Григор вел у нас Случайные процессы в планеторазведке, и предложил мне магистратуру. А проректор Дениз, награждая дипломом, сказал, что хотел бы видеть меня своим магистрантом…

Все изменилось на вечеринке по поводу получения бакалаврских дипломов. Лина там зажигала. Вся эта учеба ей особо не давалась, но папа делал так, что проблем у нее не возникало. Даже с мисс Бекар.

И вот, сижу я со стаканом пива, думая, к кому идти в магистратуру. Подходит Лина и плюхается мне на колени. Я даже пиво разлил. На себя и на нее.

Она наклоняется и, вдруг, целует меня с языкам. А я на тот момент целовался с девушкой только в детском саду. И я понимаю, что она пьяная в драбадан.

Она начинает ржать. Именно ржать, а не смеяться. И говорит:

– Ты же самый лучший студент потока!

Это то-ли вопрос, то-ли утверждение. И смотрит на меня глазами, которые не могут ни на чем сфокусироваться.

– А еще мне сказали, что ты меня лю-ю-юбишь!

И снова ржать начинает.

– А мне вот сюда папик направление написал, – и сует мне бумажку в руку. – Мне одной страшно. Хочешь со мной поехать, что бы меня защитить?!

И снова ржать начинает.

И тут на вечеринку заходят пара здоровенных мужиков. Я их иногда видел, когда они Лину из универа забирали. И вот они прямо к нам направляются. Один Лину у мена с колен выхватывает, а другой здоровенным кулачищем замахивается. Я отворачиваюсь, жду как у меня мозги наружу начнут вытекать от удара.

Вдруг слышу Лину:

– Стоять! Не трогай его! Он меня в жопе мира спасать будет!

Пьяная. Эти два жлоба ее уносят… А у меня в руке бумажка с направлением…


– Привет, мам! – дозвонился. – Ты как?

Поговорили, в общем. Всплакнул. Тут посадку объявили. Понял я, что Нинель Бекар была не права. Папик Лину не через три месяца, а через три дня от отработки отмазал. Взял я свою сумку и поплелся на посадку. Занял свое кресло в шаттле. Там, собственно, кроме меня только с десяток мест занято было. Да кому в такие тьмутаракани лететь захочется?

Сужу, жду вылета. Вдруг кто-то на соседнее кресло плюхается.

– Сумку в полку помоги убрать!

Лина!

Конечно, я и сумку в полку убрал, и к иллюминатору пустил.

Взлет. Оказалось, Лина никогда раньше планету не покидала. Она мне так ногтями в руку впилась, что даже до крови разодрала.

Короче, с Тоона мы улетели и сели на огромный межзвездный корабль. Название не вспомню, но это был один из кейтекских геологических крейсеров.

Там наши пути разделились. У Лины был первый класс, а у меня общая каюта с трехъярусными кроватями и вонючими носками, свисающими с верхней полки.

Снова мы встретились на шаттле, который должен был доставить нас к месту отработки.

Лина плюхнулась в соседнее кресло.

– Пустишь к окошечку?

– Нет! – я зло взглянул на нее.

– А что так?

Я хотел ей что-то сказать про вонючие соседские носки, но не смог найти литературные слова, чтобы описать мои чувства.

Сели мы, достаточно, мягко. В доке было душно, но нас вскоре подобрал транспорт. Это был стандартный кейтековский транспортер. Из экипажа был только водитель.

– Приветствую! – сухощавый мужчина лет за пятьдесят протянул мне ладонь.

Я пожал руку, отметив неожиданно стальное рукопожатие в ответ.

– Данг.

– Сергио.

Я помог Лине положить чемоданы (что она такое с собой привезла!), и мы отправились к станции.

– Странный тоннель, – сказал я, рассматривая своды, под которыми мы ехали.

– Карстовые пещеры, – ответил Данг.

– Не похоже, – засомневался я.

– Я согласен, – улыбнулся Данг, – Но ты это нашему коменданту скажи!

По протоколу Кейтек космодром располагался минимум в двух километрах от станции, а путь к станции (он же эвакуационный) должен пролегать под поверхностью планеты. Наконец, мы въехали в ангар. Это была самая что ни наесть стандартная станция корпорации Кейтек. Как нас учили на втором курсе. Внешние два яруса: ангары для техники, ниже хранилища, лаборатории, жилые модули. Потом центральная шахта с дельтиривыем реактором на глубине полукилометра.

И добывали здесь тоже дельтирий.

С ростом атомных масс элементы становятся все более неустойчивыми, радиоактивными. Но когда атомная масса переваливает за 500, возникают кластеры стабильных элементов. Один из кластеров содержит целых четыре элемента. Обычно их называют альфа, бета, гамма и дельта. И только дельта является действительно стабильным, т.е. с периодом полураспада в несколько тысяч лет. Считается, что он возникает в ядрах серых дыр. Содержащий его минерал называют делтирий. Собственно также стали называть и сам элемент. Пока не был найден делтирий, межзвездные путешествия были лишь мечтой человечества. Но открытие сверхтяжелых элементов, каждый атом которого способен создать микро черную дыру, что используется в гравитационных двигателях, а их слияние способно открыть транс-пространственный портал, перевернуло всю космонавтику.

Без делтирия невозможна жизнь Галактики!

Я бы был готов три раза крикнуть «Гиб, гиб, ура!», если бы не вспомнил, что мне сказала Нинель Бекар.

Типа: «Мальчик мой, ты сдохнешь на этой планете!» И я не был уверен, что мисс Бекар не была права.

Расселились мы быстро. Лина на четвертый уровень, к командному составу. Я на шестой. Попроще.

Каюты капсульные. Т.е. у тебя кровать, если повезет на нижнем ярусе, и есть кожух (слово, какое мерзкое!). Типа закрылся, и делай, что хочешь. Только даже сесть нельзя. Башкой в потолок воткнешься.

На следующий день планерка.

Комендант Притель поприветствовал вновь прибывших. Стажера Сергио Гала и нового начальника лаборатории Лину Лейн.

Что?! Начальник лаборатории?! Да она зеленое от квадратного не отличит!

Мне дали первое задание. Спасибо! В ножки кланяюсь! С Дангом – хреном, что нас привез, надо на месторождение делтирия смотаться. Там, типа, добывающий робот перестал отвечать. Какие мелочи! Главное, чтобы новый начальник лаборатории доволен был!

Утром чехол моей капсульной каюты открыл Данг.

– Вставай, пацан. Ехать пора.

Я встал, и тут же врубился головой в потолок. Данг хмыкнул.

– Осторожней. У нас тут жизненного пространства мало.

Мы поели на кухне какими-то полуфабрикатами.

– Что так рано? Спят еще все! – я пытался впихнуть в себя завтрак.

– Молодой ты еще, – Данг криво усмехнулся. – Каждая планета сама по себе. Ее знать и чувствовать надо. Вот в темень ехать – не вернешься. В сполохах ни лидары, ни спутники не работают. В зените – ветра сдуют и солнце спалит! Только и остается – на заре. Час туда, час обратно. Не тревожа планету. Она этого не любит.

Я подавился бутербродом. Вот этот хрен, с которым мне сейчас ехать, считает эту безымянную планету живой?!

Короче, мы выехали. Опять на стандартном кейтековском транспортере, только для внешних передвижений. Такой, похожий на паука, с шестью колесами на выступающих во все стороны ногах.

Месторождение располагалось в двадцати километрах от станции. Полчаса хода. Максимум. Похоже я задремал. Немудрено, за последние несколько дней. И вдруг транспортер подкинуло так, что я чуть не стукнулся лицом о лобовое стекло. Хорошо, что пристегнут был.

– Ты чё, совсем не видишь, куда прешь?! – заорал на меня Данг.

– Вроде ты за штурвалом, – напомнил я ему.

– А?.. Ну, да…

Одев скафандры, мы выбрались из транспортера. Оказалось, что заднее колесо провалилось под землю.

– Чертовы карстовые пещеры! – Данг выругался. – Обычно они на глубине от двухсот метров до километра. Но иногда и прямо под поверхностью бывают.

– А чё делать то? – осведомился я.

– Чё, чё! – Данг скривился. – Толкать!

Он забрался в кабину, а я толкал. Вытащить колесо никак не получалось. Я весь вспотел, и по лицу текли ручейки пота. Вот только когда ты в скафандре, ты никак не можешь стереть пот с лица!

Взошло солнце этой планеты. Яркое, испепеляющее. Хорошо, что мы были в ущелье, но пришлось дождаться ночи.

Данг дал мне какой-то здоровенный кусок металла, которым я пытался приподнять колесо. Когда я в очередной раз надавил, то часть породы ушла вниз, открыв огромную яму. Уже не только колесо, а я сам мог угодить вниз. И тут я услышал странный звук. Похожий на скрежет. Или на свист. Уши начало закладывать, и я стал сглатывать слюну. И тут я увидел что-то черное в глубине провала под колесом нашего транспортера. Оно двигалось. И оно было не одно. Черные тени двигались под нами. В глубоком проеме я видел черные тела, которые пробирались по подземным тропам. Их было много, и они шли синхронно, зная свою цель вдали от нас. Но что-то поменялось. И я был этому причиной. Черные тени заскользили вверх. Ко мне!

– Данг, надо уходить!.. – все, что я успел крикнуть.

А потом из пролома хлынула живая черная река. Она подхватила меня и швырнула о камни. Хорошо, что стекла скафандров сделаны из бронестекла!

Не знаю, что у них было. Челюсть, когти, зубы? Все это скрежетало о мой скафандр, пока на вылез Данг.

Знаете, что такое плазменный резак? Такая штука, что может создавать плазменную дугу в пяти-десяти сантиметрах от излучателя. Но, если ты понимаешь, что ты делаешь, и с небольшим процентом везения, плазменный резак может стать очень опасной штукой.

И Данг явно знал, что и как делать. Плазменная дуга у него была в пару метров. Он полосовал ей в право и влево. Петля, прошедшая в паре сантиметров от моего шлема, сдула тварей навалившихся на меня.

– Карстовые пещеры, да?! – Он поливал плазмой тварей, ползущих из-под земли. – Я всегда знал, что это искусственные полости! А Притель не хотел слушать! А я знал, что те, кто их вырыл, вернуться!

Он снова полоснул плазмой, и я сумел подняться.

– Бери второй резак, пацан! – крикнул он мне.

Я бросился к кабине. Достав резак, я не знал, как перенастроить его на такую длинную дугу.

– Не дури, режь колесо! Волк в капкане перегрызает себе ногу!

Я не совсем понял, о чем он говорит, но включил резак.

Металл начал капать, когда я порезал стойку. Но черные твари вновь хлынули наверх, опрокинув меня навзничь. Плазменная дуга пронеслась над моей головой, испепеляя их.

– Вставай, не жди!

Я снова поднял резак. Когда стойка оторвалась, и колесо ухнуло вниз, наш транспортер будто подпрыгнул вверх, ощутив себя свободным.

– В кабину! – Данг продолжал поливать плазмой надвигающуюся тьму.

Я заскочил в кабину и, протянув руку, помог Дангу забраться наверх. Дав газу, я развернул транспортер, и бросил его к станции. Даже на пяти колесах, машина летела на всех парах!

– SOS! SOS!

Только теперь, оказавшись в кабине, мы услышали позывной станции.

– Говорит комендант Притель! Станция подверглась нападению! Неустановленные биологические структуры! Заполняют все карстовые полости! Возможно, это направления миграции местных организмов! Станция на их пути! Дельтириевый реактор подвергся нападению! Возможная детонация в течение тридцати часов!

А как же Лина?! Я прибавил ходу.

– Знаешь?! – Данг сидел рядом и был явно довольным. – Я какашки этих тварей годами со стен так называемых «карстовых» пещер собирал. А мне говорили, что это минеральные отложения. А я астробиолог! Я что, говно от минеральных отложений не отличу!

Створки ангара не открывались. Я попытался связаться с диспетчерской, но все безрезультатно.

– Плохо, пацан, учился. Протокол 8-13. Повреждение ядра реактора, эвакуация только по тоннелю.

Я, реально, был на взводе. От этих черных тварей, от этой планеты, от того, что моя Лина где-то там! А тут еще этот старый хрен гонит пургу!

Я открыл дверь кабины, намереваясь спрыгнуть.

– Возьми! – Данг протянул мне мой, «ненастроенный» резак. – С запада аварийный проход на станцию. Понадобится…

Я спрыгнул, ухватив резак. Аварийный проход не открывался. Я срезал замок, петли, и ударом ноги выбил дверь. Точнее дверь выбила меня. Внутреннее давление крутануло створку, ударив меня по скафандру. Снова следует сказать: хорошо, что стекла и бронестекла! Я зашел во внутрь, включил протокол аварийного шлюзования. Это когда идет внешняя разгерметизация, но можно перекрыть пробоину аварийной перегородкой. Я внутри!

Снял шлем. Хотел сначала оставить, но решил, что лучше этого не делать, обзор не тот, и помещения узкие. Короче, шлем в левой руке, плазменный резак в правой, иду спасать Лину!

Кругом воет сирена тревоги, в коридоре трупы черных тварей и отметины от электромагнитной винтовки, а я иду вперед. И меня чуть смех не перебирает. Дурдом какой-то. Абсолютная нереальность происходящего. Пока я за угол коридора не повернул…

А там лежит зам коменданта станции. Я даже ее имя не успел запомнить. Глаза остекленевшие, и руками огромную дыру в животе закрывает. А из этой дыры одна из черных тварей торчит…

Короче, меня вырвало. Хорошо шлем снял. И тут снова уши стало закладывать. Я обернулся, а там они! Черные твари!

Прут на меня, а я никак не могу резак запустить! Забыл предохранитель выключить! И еще о ногу той мертвой тетки запнулся! Только падая резак включил. Возможно, это меня и спасло. Случайно шлем отбросил, так что тварь, летевшая мне в лицо, с ним столкнулась, а потом я их резаком всех пожег. Вместе со шлемом.

Когда я поднялся, у меня руки тряслись… И не только руки. И еще в ушах стоял вопрос мисс Нинель Бекар «И зачем тебе это нужно?».

И, хотите верти, хотите нет, на этот вопрос у меня был ответ. В тот момент. Лина! Я должен ее спасти!

До лифта доскребся, а он не работает! Нет! Протокол хрен-знает-какой-ковырнадцать!!! Я на лестницу. Твари - резак. Уровень лаборатории. Твари - резак…

Короче, когда я в двери лаборатории стал ломится, а она по всем правилам герметичная, понял, что моя Лина может быть жива.

Открыл мне комендант Притель.

– Стажер?! Как ты тут?!...

– Нужно уходить! – я увидел за спиной коменданта Лину и попытался его отодвинуть.

Но этот пузатый хрен преградил мне путь.

– Куда мы пойдем? Там везде эти твари!

– Но ведь он как-то дошел сюда? – я услышал голос Лины.

– Притель, уйди! – за спиной коменданта показалась пара женщин, трое мужчин и Лина. – Если хочешь, оставайся здесь!

Сотрудники станции вытолкали коменданта в коридор.

– Нужно добраться до тоннеля! – Притель попытался взять ситуацию в свои руки. – Ты, – он указал на меня. – Будешь идти вперед, отстреливая этих тварей. Потом мы…

Я перебил его.

– Наверху наш ждет Данг, он довезет нас до спасательного шаттла на транспортере.

– А дышать он тоже будет за нас? – Притель с ненавистью посмотрел на меня. – На поверхности три процента кислорода!

Недолго обговорив все, мы двинулись к эвакуационному тоннелю. Я шел впереди, держа наготове плазменный резак. Мы поднялись по лестнице и вступили в тоннель. Идти два с половиной километра. Не так уж долго. Если бы этот тоннель действительно был эвакуационным.

Подозреваю, что именно с него Данг собрал большинство своих образцов.

Не прошло и двух минут, как уши у меня начало закладывать. А потом появились черные твари. Впереди, сзади. Сверху, снизу. Я поливал их плазмой, пока резак не заглох. Закончилась батарея.

Лина стояла рядом. Я не видел страха в ее лице. Лишь сожаление. Она подошла и поцеловала меня в губы. Не так, как на той вечеринке, а полностью отдавая себе отчет.

– Ты настоящий мужик, Серж. Рада быть с тобой последние минуты.

– Лестница! Наверх!

Я не знаю, кто крикнул. Обернулся, и действительно увидел лестницу. Три процентов кислорода наруже…

– Давай! – я подтолкнул Лину.

Она схватилась за ступени и стала подниматься. Я за ней.

Добравшись наверх, она никак не могла открыть люк. Я отодвинул ее и поднялся выше. Напрягая все силы, мне удалось повернуть ручку люка и открыть его. Тут же сверху хлынул поток холодного ветра. Я выбрался наружу и стал задыхаться. Дышать было нечем, я раскрывал рот, как рыба выброшенная из воды. Внизу в проходе показалась Лина. Я попытался ее остановить, но она, отбросив мою руку, выбралась наверх. Она пыталась что-то сказать, но я не понимал что. Жгучий ветер уносил слова, а отсутствие кислорода не давало возможности их повторить. Когда я уже начал терять сознание, то увидел тень, остановившуюся над нами. Что было дальше, я не помню…

Я очнулся в кабине транспортера. Данг лучезарно смотрел на меня и на Лину, источая тошнотворный запах перегара.

– Ну, голубки, едем?

– Раньше нельзя было? – я приподнялся на локте.

– Раньше буря была. Сенсоры не работают, станции крындец и реактор готов рвануть.

– А че ж ты лыбишься? – мне реально хотелось его ударить.

– Да, смотрю на вас, ребятишки... У меня бы могли такие же быть, если бы я на этой чертовой планете полжизни не провел…

– Давай к шаттлу гони! – вывел я Данга из ностальгии.

– А?.. Да!

Он завел двигатель, и транспортер бодро стал двигаться к резервному космодрому.

– Ты, это, – Данг обратился к Лине. – Береги его. Он тебя из самого пекла вызволять кинулся. Ага…

Данг крутил баранку, хотя снова началась буря, и за окнами транспортера не было видно ничего.

– Думал вы там все и останетесь… А всё он…

Я понял, что Данг набивает мне цену. Даже покраснел. А Лина снова и снова поглядывала на меня.

Транспортер остановился.

– Мы прямо у стартовой площадки. Сейчас… Ага! Вход открыт. Бегите ребятишки. Я за вами!

В окно было видно, что дверь диспетчерской открылась. Данг надел шлем. Нажав рукоятки, он опустил транспортер так, что кабина практически касалась земли.

– Сделайте пару вздохов, воздух задержите, и бегите, – посоветовал нам Данг. – Я за вами.

Мы так и сделали. Лина забежала в диспетчерскую даже не вздохнув. Я закашлялся на пороге, но девушка затащила меня вовнутрь и закрыла дверь.

– Нормально? – осведомилась Лина.

Я кивнул.

– Твоего друга ждать?

– У него скафандр, сам сориентируется.

Я включил ретранслятор, пытаясь связаться со станцией. Датчики показывали лишь четверых живых: Лину, меня, Данга и… Прителя.

– Может пора отчаливать? – Лина вопросительно взглянула на меня.

– Хорошо. Я включаю протокол эвакуации. (Ох уж эти протоколы!)

Лина кивнула, и мы стали спускаться в док.

Спасательный шаттл – это такая небольшая твердотопливная ракета, позволяющая вывезти на стационарную орбиту планеты весь персонал станции. Вот только сейчас речь шла только о четверых. О Лине, обо мне, о Данге, и о, неизвестно где находящемся Прителе.

Мы с Линой остановились у посадочной платформы.

– Будешь всех ждать? – Лина смотрела на меня каким-то странными глазами.

– Хочешь их бросить?

– Нет! Конечно, нет! – Лина схватила меня за руку.

Тут на платформу ввалился Данг. В скафандре и с плазменным резаком в руках.

– Ну, ребятишки, готовы отчалить?!

– Да. Только Прителя дождемся.

– Что?! – Данг нахмурил брови.

– Притель жив. Вот сигнатура, – я показал Дангу.

– Вот ведь, живучая скотина! Я спускаюсь. Если что, пожгу этих черных тварей, чтобы наш комендант смог взойти на борт. И вы тоже, ребятишки, шли бы уже в каюту.

Данг стал спускаться. А я повел Лину в шаттл. Осторожно взял за руку. Зашли в каюту. Сели рядом. Красивая. Не просто красивая, а КРАСИВАЯ. Даром, что мама галамоделью была. В общем сидим мы друг рядом с другом. Прям попками соприкасаемся… И тут Данг:

– Ребятки! Стартуйте! Не удержу! Нету Прителя! Одна из тварей его сигнатуру в желудке несет!.. Плазма заканчивается!..

Тут Лина метнулась куда-то. Успела вернуться. И потом нас шесть же накрыло. Или восемь? Знаете ребята, твердотопливный шаттл, это не шаттл с гравидвигателем. Вывернуло наизнанку. А еще после всего, что случилось…

Потом трибунал корпорации Кейтек. Типа не исполнил, не спас товарищей, не защитил…

Но как-то все сдулось, даже сам удивился. Даже на Тооне разрешили остаться. Туда-сюда, вернулся на кафедру. Нинель прям довольна была. Поступил в магистратуру.

И как-то сижу с кружкой пива в летнем кафе рядом с универом, и слышу, сзади девушка шуршит платьем. Вы мне можете не верить, но я сразу узнал – она. Оборачиваюсь – Лина.

– Ждал меня?

– Всегда!

Поцеловала. Села рядом. Я же говорил, что до нее с девушками только в детском саду целовался. А когда мы две недели вдвоем на орбите были… Там уже всему научился. Даже тому, чего она не знала…

Это был лучший год моей жизни. А потом, однажды, я застал в своей общаге почетного ректора нашего университета. Господина вице-президента корпорации Кейтек Кнопа Болита. Тогда я уже знал, что он не является биологическим отцом Лины.

Он был невысоким, плюгавым мужиком. Но глаза его горели каким-то адским огнем. Когда я зашел в свою комнату (когда его громилы меня пропустили), он рассматривал «Памятный знак корпорации Кейтек за происшествие на планете сколько-то там-ковырнадцать». Собственно там, где я спас его дочь. А она спасла меня.

Кноп поднял на меня глаза. Казалось, что он пытается просверлить меня насквозь своим взглядом.

– Чего ты хочешь, мальчик?

Я не сразу нашелся, что ответить.

– Я…

– Подумай. Ты, достаточно, умный. И сможешь стать профессором в нашем университете. А это великая честь.

– Но…

– И не каждый может этого добиться. Нужна поддержка…

– Но я люблю Лину!..

– Забудь ее имя! – лицо вице-президента перекосила гримаса злобы. Даже не злобы, а какого-то звериного оскала.

– Моя дочь не для тебя!

– Но!...

– Молчи! Ты любишь свою мать? Свою сестру, которой четырнадцать?

– А!...

– Ты хочешь, чтобы у них все было хорошо?!

Сердце стучало так, что готово было выпрыгнуть из груди.

– Знаешь, твоя сестра ходит три раза в неделю на гривокамеру, по четвергам на лепку, а в субботу у нее изостудия, – Болит криво усмехнулся.

Я начал оглядываться по комнате в поисках чего-то тяжелого. Жаль плазменный резак остался на той безымянной планете!

– Не стоит! – Кноп усмехнулся. – Все равно не успеешь. – Он махнул головой на головорезов, стоящих у меня за спиной.

– Ты знаешь, – продолжил он. – Я Лину не особо люблю. Я люблю ее маму, а Лина – бесплатное приложение. Но на нее у меня есть планы. Поэтому давай договоримся по-хорошему. Тем более, что ты действительно Лину спас.

Как же мне не хватало плазменного резака!

– Давай так. Ты завтра скажешь, что Лину не любишь. А она к тебе завтра приедет. Я обещаю. Можешь, даже, трахнуть ее напоследок. – Кноп криво усмехнулся. – И потом, у твоей мамы закончится ипотека. Ты же ведь даже про ипотеку не знал, да?! Сестренку возьмут в любой универ Галактики без кредита и со стипендией. Ну а ты, мой друг, станешь профессором нашего университета. Даже кафедру тебе подберем.

– А если я не соглашусь?

– Ох! – Кноп даже поднял палец. – Ждал этого вопроса! Тут все проще. Уже даже место на кладбище выкупил. Для мамы и сестренки. Как отплачешь, и тебя положим!

Комок покатил к горлу. Я поднялся.

– Не дури. Ты, реально, Лину спас.

Две гориллы выступили из-за спины Кнопа. Я сжал зубы, кулаки и сел на место.

– Молодец. Хороший мальчик.


– Ты чё такой? – Лина лежала рядом.

– Какой?

– Не знаю. Какой-то не такой. Не мой! – она засмеялась.

– Знаешь, Лина. – я сглотнул подступивший к горлу комок. – Я тебя, на самом деле, никогда не любил. Это просто ситуация безвыходная была… А так, мы бы даже и не встретились…

– Ты чё, дурак?! Конечно бы не встретились! Я бы на тебя вообще не взглянула! А тогда на вечеринке просто троллинг был!

Я сглотнул.

– Это ты не понимаешь. Я другую полюбил…

– Кого?

– Э-э-э…

– Э-э-э, кого?! Ты издеваешься?!

Лина отвесила мне пощечину.

– Мы столько вместе прошли! Ты что, забыл?!

Я опустил голову.

– Эй! – Лина стала меня тормошить. – Ты что?!

Я вздохнул.

– Это мой отчим, да?

Я кивнул.

– И что?

Я снова вздохнул.

– Скажи, уже!

– Сказал, что маму мою и сестру в землю… И место на кладбище уже купил…

Я всхлипнул. Сука!!! Нельзя плакать перед девушкой!

– Серж, – она стала гладить меня по волосам. – Когда-нибудь я стану главой корпорации, и тогда мы…

Я оттолкнул ее.

– А сейчас?!

Она усмехнулась.

– Думала, ты ничего не боишься.

Она поднялась и быстро оделась.

– Прощай...

А слышал звук ее каблуков по ступеням. Выглянув в окно, я увидел как она вышла из подъезда. Пара "горилл" ожидала ее у машины. Она что-то сказала и "горилла" открыла дверь машины. Садясь, она подняла голову вверх. Я отстранился от окна, чтобы она меня не увидела. Хлопнула дверь, и машина гулко заурчав уехала в ночь.