Путешествие в обратно. Глава 11. Спасение друга

 «Седьмое путешествие Синдбада» мне снова не удалось досмотреть. Посидев для приличия еще несколько минут, я тихо встал, вышел из зала и пошел выручать Витю.
Хоть и прошло так много лет, я вспомнил, где должен находиться кабинет директора кинотеатра. Я пошёл по коридору и уперся в угловую дверь с надписью:
Директор кинотеатра «Юность» Гришанин В.Я.
Из кабинета доносился сердитый голос мужчины. Я был уверен — это дежурный милиционер, а не директор. По крайней мере, так было тогда. Когда наступила тишина, я услышал плаксивый голос Витьки.

   Сделав несколько глубоких вдохов, я постучал. Дверь сразу же открылась. На пороге стояла билетерша.
— Чего тебе, мальчик? — строго спросила она.
— Здравствуйте. Я хотел бы видеть моего друга Витю... мы вместе сидели на втором ряду... помните?
Она подозрительно окинула меня взглядом сверху вниз. Заметив оттопыренную на животе кофту, положила руку на моё плечо и громко произнесла:
— Товарищ милиционер, тут к нам пришёл... э... сообщник, как я понимаю.
Я, испугавшись, сделал шаг назад, но билетерша крепко сжала пальцы на моей кофте.
— Ведите его сюда, — раздался хрипловатый голос милиционера.
Билетерша втолкнула меня в комнату и закрыла дверь.
За большим директорским столом восседал милиционер. Напротив него на стуле сидел Витя. Он упирался руками в сиденье, голова была вдавлена в плечи, он скукожился и походил на потрепанную птицу. Увидев меня, он удивленно поднял глаза.
— Полина Сергеевна, подайте стул этому... храбрецу, — попросил милиционер билетершу.

   Я сел рядом с Витей и с интересом уставился на блюстителя порядка. Он сильно отличался от наших современных полицейских и выглядел по-домашнему — будто зашёл к Полине Сергеевне попить чайку и случайно застал нас. Ему было лет сорок, но дослужился он только до капитана.
Милиционер, послюнявив палец, открыл потёртый планшет, вытащил из директорского стаканчика карандаш, большим пальцем проверил его заточенность и только потом произнёс:
— Имя, фамилия!
Я про себя ухмыльнулся. Было ощущение, что я принимаю участие в сцене какого-то советского спектакля, заранее зная по роли, чем всё закончится. Поэтому с удовольствием подыграл:
— Юра Кашкин, друг сидящего перед вами Вити Колупаева, — спокойно сказал я.
— Юра? Кашкин??? — хмыкнул он и строго посмотрел на Витю. — Стало быть, вы не только тёзки, но и однофамильцы?! Интересненько получается. Выходит, Витя уже не Юра и не Кашкин, а... Ко-лу-па-ев! Так?!
Я посмотрел на Витю — и всё понял. Он ещё ниже вдавил голову в плечи. Его уши приняли оттенок варёной свёклы.
— Ну и зачем же ты пришёл, Юра Кашкин? Выручать друга? — капитан прищурился. — Да, кстати... — обратился он к билетерше. — Полина Сергеевна, этот храбрец тоже грыз семечки?
— Нет. Он сидел тихо и смотрел на экран. Грыз только этот, — она указала пальцем на Витю.
Капитан профессиональным взглядом обшарил меня с головы до ног.
— А ну-ка, встань-ка, Юра, — сказал он.
Я встал.
— Что это у тебя за пазухой топорщится? Семечки?
— Нет. Это кубик. Игрушка. Точнее — головоломка. Подарок папы, — сказал я как можно спокойнее. Мне не хотелось показывать кубик. Кто знает, что взбредет в голову капитана. Я неохотно вытащил его из-за пазухи.
— Подай-ка эту... головоломку сюда, — он протянул руку.
Я подошёл к столу и положил кубик перед милиционером. Капитан осторожно взял его, покрутил в руках, поднес к уху и несколько раз потряс, потом провёл пальцем по гладкой поверхности маленьких квадратиков.
— Хмм... и как же ты играешь этой игрушкой? — подозрительно спросил он.
— Кручу грани кубика, — как можно равнодушнее ответил я. Мне хотелось ослабить его любопытство.
— Просто крутишь — и всё? — недоверчиво переспросил капитан.
— Не просто. Сначала собираю сторону белого цвета, потом первый и второй слой, потом... — я замолчал, понимая, что ничего путного из моего объяснения не выйдет, кроме головной боли.
— Показать можешь? — с интересом спросил капитан.

   Я взял кубик со стола. Собрать белую сторону я мог бы за несколько секунд, но решил не делать этого. Поэтому растянул сборку на несколько минут. Капитан вытянул шею, внимательно наблюдая за манипуляциями моих пальцев. Ему не терпелось увидеть результат.
Билетерша тоже заинтересовалась. Она покинула свой пост у двери, встала за моей спиной и с любопытством наблюдала. Витя придвинулся ко мне так близко, что я слышал его сопение.

   Собирать медленно оказалось труднее, чем я думал. От ежедневных тренировок пальцы так и норовили пуститься в пляс — сдержать их было нелегко.
— Ну вот, где-то так, — вяло произнёс я. — Сторона белого цвета собрана.
— А ну-ка, покажи, посмотрим, что ты тут натворил, — капитан повертел кубик. — И какой... следующий цвет надо собрать?
Я вздохнул. Мне не хотелось продолжать этот ликбез. Я прекрасно знал: с первого раза ещё никому не удавалось собрать весь кубик. Нужны ежедневные тренировки и усидчивость.
— Вообще-то по цветам эту головоломку не собирают. После белого надо перейти на сборку слоев. Хотя при желании можно собрать любой цвет — но при этом предыдущий будет разрушен.
У меня мелькнула мысль: «Пусть капитан сам попробует собрать. Помучается — и, может, отстанет».
— Товарищ капитан, попробуйте собрать белый цвет сами. Это не так сложно, как кажется, — я протянул кубик милиционеру.
Глядя на его сосредоточенное лицо, я вспомнил забавную заметку в журнале: британские психологи дали кубик Рубика человекообразным обезьянам. Шимпанзе сначала проявили интерес, потом — беспокойство. Беспокойство перешло в волнение, волнение — в отчаяние, а отчаяние — в агрессию. Одна обезьяна выбросила кубик, другая разломала его на куски. Как бы эта затея с обучением капитана не вышла мне боком...

   Блюститель порядка отнесся к сборке серьёзно. Он снял фуражку, отложил её в сторону, уселся поудобнее и стал крутить грани. Прошло минут пять — он так увлекся, что, кажется, забыл, зачем пришёл.
Вдруг он остановился:
— Вот те на! А почему опять всё перемешалось?
Я промолчал. Молчание — золото.
Капитан нервно завертел грани кубика снова.
— Что за чёрт! Никак не собираются вместе! — он отстраненно посмотрел на меня, потом на Витю. Вытащил из кармана платок и вытер потный лоб.
— Ладно, забирай свою... дурацкую игрушку, — раздраженно сказал он. — И как у тебя терпения хватает собирать эту... эту... головоломку!
Я быстро сунул кубик за пазуху.

   Расстроенный капитан снова вытер пот, потом тем же платком протер кожаную прокладку внутри фуражки. Надел её, поправил и посмотрел на нас:
— В общем так, — заключил он. — Ты... Кулибин, — он ткнул в меня пальцем, — можешь идти со своей... этой игрушкой. А вот с тобой, Витя Колупаев, у меня будет серьезный разговор... и не здесь! Я забираю тебя в отделение милиции! Понял?!
— За что?! — плаксивым голосом захныкал Витя.
— За что?! — захныкал Витя.
— За то! За что?! Он ещё спрашивает! — капитан вскочил и заходил по кабинету. — И как хватает наглости спрашивать ещё?! За что-о-о?! Кто грыз семечки? Я? Или... Полина Сергеевна? Кто врал здесь блюстителю порядка при исполнении его непосредственных обязанностей?! А?! Ты что думаешь, если ты соврал мне, то я не нашел бы тебя? Врёшь! Капитана Полушкина не обманешь. Он не таких на чистую воду выводил. Так что — вставай и фьють... давай, пошёл на выход!
Витя встал. По щекам его ручьями текли слёзы.
— А ну-ка, подошел к урне, — скомандовал милиционер. — Высыпай семечки туда!
Витя послушно опустошил карманы. Я стоял в стороне и с удивлением смотрел на раздухарившегося капитана. Видно, моя головоломка на него сильно подействовала. Мне стало жалко Витю. И хоть он предал меня, назвавшись моим именем, я не держал на него зла. Надо уметь прощать — и знать, когда и как помочь другу детства. Я решил: это время настало.
— Товарищ капитан, — сказал я как можно суровее, — вам не кажется, что вы превышаете свои полномочия? Так не должен себя вести советский блюститель порядка!

   Милиционер остолбенел и уставился на меня.
— Что, что, что? Что ты сказал?
— Советский милиционер обязан быть мудрым и вести воспитательно-профилактическую работу с малолетним нарушителем, коим является Виктор Колупаев, — продолжил я, как ни в чём не бывало. — Если вы помните, а я думаю, вы должны это помнить и знать: одним из пяти принципов системы Антона Семёновича Макаренко был принцип трудового воспитания. Да, Витя совершил недостойный октябрёнка поступок — и за это должен понести заслуженное наказание... в виде трудотерапии.
— Товарищ капитан, — перешёл я на просительный тон, — Витя и я, как свидетель нарушения общественного порядка, готовы понести заслуженное наказание и под чутким руководством Полины Сергеевны взять в руки щётки и подмести не только Розовый и Зелёный залы, но и фойе кинотеатра «Юность».
Капитан Полушкин стоял в той же позе с открытым ртом, удивлённо глядя на меня. Потом, как после большого разноса от начальства, расправил гимнастерку, поправил фуражку, подошел ко мне и трясущейся рукой потрепал по голове.
— Вот, смотри, Сергеевна, какое грамотное поколение растёт у нас! А? Да с таким поколением мы построим коммунизм не в восьмидесятом, а... в семидесятом году! Ну что, дадим им по метёлке, а? — обратился он к билетерше. — Даёшь трудотерапию?!
— Дэк... не знаю, Пётр Иванович, — растерянно залепетала Полина Сергеевна. — Следующий сеанс на подходе. Управятся ли они за пятнадцать минут? И... потом надо ещё людей рассадить по местам, — сказала она уже более спокойно.
— Управятся! Такие шустрые ребята — да не управятся? Такого не может быть! Правильно я говорю, Юра Кашкин?
— Так точно, товарищ капитан!
— Управитесь за пятнадцать минут?
— Управимся за десять, товарищ капитан! — бодро сказал я.
— Вот это ответ. Молодцом! Приятно слышать. Ну, а теперь вы поступаете в распоряжение Полины Сергеевны. Кругом! На позицию, шагом марш! — скомандовал он.

   Мы вышли из кабинета. Полина Сергеевна провела нас по коридору в подсобку. Выдала две щётки, один совок и пластмассовое ведро.
— Работать надо быстро, — строго сказала она. — Ты, — она ткнула в Витю, — подметаешь с первого по десятый ряд. А ты, Юра — с десятого и дальше. Если всё ясно — приступайте.

   Мы пошли в зал и принялись за работу. Витя с первых пяти рядов намел огромную кучу мусора. Мне досталась территория почище. На трудотерапию мы потратили ровно десять минут. Мусор вывалили в бак у входа. Инструменты оставили у двери в подсобку и пошли к выходу.
Полина Сергеевна стояла на входе в фойе кинотеатра и отрывала контроль на билетах. Мы незаметно проскользнули мимо неё и вышли наружу.

   На улице по-прежнему светило ласковое сентябрьское солнце. Я посмотрел на хмурого Витю. Было видно, что разговаривать со мной он не расположен. Скорее всего, ему было стыдно, что струсил и назвался моим именем. А может, он переживал, что кино не досмотрел и два стакана вкусных семечек потерял. Об этом я не успел его расспросить.
У самого дома Витя незаметно исчез.