Глава 9. Ужин с перестрелкой

Мандт принял Адашева радушно, выйдя в прихожую. Дождавшись пока слуга – мрачный здоровяк Густав - примет у гостя шляпу и трость, беглый лекарь подошел и обнял молодого человека. Иван Михайлович не ожидал от хозяина такого лицедейства и даже слегка растерялся. Не обращая внимания на его смущение, Мандт повел гостя в гостиную. «Очень рад! Хоть мы и знакомы всего второй день, но, должен признаться, Вы мне очень симпатичны. Уверен, что нам нужно поговорить о многом. Поэтому я и не велел Густаву прислуживать нам за столом. Посидим и поговорим, как это говорится в России, по-свойски».

 Адашеву захотелось тут же ухватиться за окончание фразы, но он сдержался. Как бы не спугнуть прохиндея. Хозяин же, видимо истолковал его молчание по-своему и принялся вспоминать столичную жизнь. «Ах, молодой человек, Вы вероятно считаете меня завзятым русофобом. И все это из-за моей несдержанности за вчерашним бриджем. Не скрою, я действительно опасаюсь вашей тайной полиции. Из-за нее я и вынужден прозябать в бездействии здесь, в Штутгарте. Но Россию я всегда вспоминаю с теплотой. В Петербурге у меня осталось немало друзей». Он сделал паузу и добавил со значением: «Но и немало врагов. Как, впрочем, и у Вас. Не так ли?»

Адашев кивнул. Они уселись за столом, который был обставлен по-царски и ломился от блюд. Горячие кушанья на нем соседствовали с закусками, а десерт дополняли несколько бутылок вина, по виду довольно старого и дорого. «Вы ожидаете еще кого-нибудь?» - осведомился гость. «Что Вы!» - ответил Мандт. «Я хотел бы поговорить с Вами наедине». Однако от Адашева не укрылся неподдельный испуг лекаря, когда тот услышал вопрос гостя. «Эге, братец, да ты и впрямь кого-то ждешь» - подумал ротмистр, усаживаясь за стол. Хозяин налил вина в бокалы. «Выпьем за дружбу, открывающую путь к успеху!» - торжественно провозгласил он тост. Адашев также поднес бокал к губам, но внезапно закашлялся и пролил его содержимое на пол. «Ах, простите, сударь, мою неловкость!» - смущенно проговорил он. «Я еще не совсем отошел от вчерашнего». На лице Мандта промелькнула досада, но он тут же взял себя в руки. «Не стоит извиняться, мой друг. Я тоже в молодости позволял себе выпить, как это говорят у вас, лишку. Впрочем, я всего лишь простой эскулап, но Вы – гвардеец. А бывших гвардейцев не бывает, не так ли?»

«Увы, Мартын Мартынович» - Адашев намеренно назвал Мандта на русский манер – «Я полгода уж как выбыл из родного полка. И как Вам известно, не по своей воле…». «Да-да, я слышал об этом» - торопливо ответил собеседник. «Вы говорили, что готовы были даже драться на дуэли с наследником русского престола». «Да» - подтвердил молодой человек, «но он предпочел уклониться от дуэли, а я был принужден уйти из полка и уехать заграницу». Мандт сочувственно покивал собеседнику. «Но что Вы намерены делать дальше? Не вечно же Вам скитаться на чужбине?» Адашев ответил запальчиво: «Ну нет! Я найду способ вернуться. Вернуться и отомстить!» Лекарь задумчиво посмотрел на него. «Это легче сказать, чем сделать. Впрочем, давайте выпьем! Ибо как говорили мудрые латиняне, истина – в вине».  Он вновь наполнил бокал Адашева. Причем из той же бутылки, что прежде. Себе же налил из графина и объяснил: «Здоровье не то, что прежде. Эта история с ложным обвинением сильно меня подкосила. Теперь могу позволить себе лишь крюшон». И он демонстративно отпил из своего бокала.

Адашев оказался в патовой ситуации. Не выпить было нельзя: Мандт смотрел на него в упор. Выпить же наверняка означало принять разбавленный в вине яд. Его выручил Густав, окликнувший хозяина из прихожей. Тот недовольно обернулся и резко бросил ему: «Чего тебе?» Тот что-то сказал, но так тихо, что его ни услышал не только Адашев, но и сам Мандт. Ворча под нос ругательства, тот встал из-за стола и направился к слуге. В это время Адашев ловко опрокинул содержимое своего бокала на пол. Благо пушистый ковер темного цвета делал пятно от пролитого незаметным. Затем облизал губы и поставил бокал на стол. «Прекрасное вино, Мартын Мартынович! Напоминает токайское». «Оно и есть» - довольно отозвался хозяин. И тут же снова взялся за бутылку: «Повторим?» Адашев картинно развел руками и указал на богатый стол. «И предадим забвению это кулинарное великолепие? Знаете, я хоть и русский человек, но предпочитаю сначала хорошенько поесть». «Да-да, конечно» - с явной неохотой отозвался хозяин пиршества. «Пожалуйста угощайтесь». Адашев с аппетитом отведал запеченного поросенка, съел штрудель и запил его крюшоном из графина, из которого наливал себе Мандт. «А Вы знаете, доктор, этот Ваш крюшон – отличная штука. Надеюсь, Вы не против поделиться этим чудесным напитком?» Мандт прямо позеленел от злости, но опять сдержался: «Он безусловно хорош, но не к мясу. Я не узнаю бравого гвардейца» - сердито проговорил он.

Ломать комедию больше не стоило. Стало ясно, что серьезного разговора не будет. Мандт хочет лишь опоить или отравить гостя. Но зачем это ему Адашев не понимал. И поэтому решил подыграть хозяину. Он сделал вид, что тянется к тарелке с гусиным паштетом, но внезапно покачнулся и стал заваливаться на бок. Причем сделал он это так, чтобы не упасть на левую сторону, где в потайном кармане у него лежал верный «пепербокс». Все же в нем пропал незаурядный артист. Адашев стал закатывать глаза, на губах его появилась пена. Не зря же он перед тем набрал в рот глоток крюшона, пришедшийся сейчас кстати.

 Мандт вскочил из-за стола, но бросился не к гостю, а в направлении соседней комнаты. Оттуда немедленно вышел рослый худощавый субъект в сером костюме. Лица его Адашев не разглядел так как лежал на боку и видел вошедшего лишь краем глаза. Мандт подскочил к нему: «Я все сделал как Вы велели, сэр!» - сбивчиво заговорил он. «Хотя и не понимаю резона в этой комедии. Зачем его убивать в моем номере? Разве в городе мало других подходящих мест?» Незнакомец сухо рассмеялся: «А кто Вам сказал, любезный доктор, что я собираюсь убить этого человека?»

«Но как же? Он потом придёт в себя и …». «И окажется в руках полиции» - закончил тот тираду лекаря. «Да еще с нужными бумагами в кармане. Вы приготовили копию?» - обратился он ко все еще дрожащему Мандту. «Да, вот она» - тот извлек из-за пазухи сюртука свернутый лист. «Копия, но выглядит как настоящий протокол». «Что нам и требуется» - удовлетворенно произнес незнакомец. «Оригинал увидит свет на страницах британских газет. А для местного скандала довольно будет и этой копии. Настоящий скандал разгорится, когда подлинный протокол Грубера появится на первой полосе «Таймса». Не завидую я тогда русскому правительству: его агент напал на несчастного врача, чтобы отнять у него бумагу, порочащую наследника престола. Принцу Александру придется пережить немало неприятных минут. Но довольно болтать попусту. Давайте-ка обыщем этого молодца и хорошенько свяжем его».

Они направились к лежащему на полу Адашеву, но тот был начеку. Как только злоумышленники подошли к нему вплотную, молодой человек зацепил ногой незнакомца, стоящего ближе, и опрокинул того на пол. Затем ротмистр вскочил на ноги и отвесил увесистую затрещину Мандту. Лекарь жалобно всхлипнул и повалился на стоящий у стены диван. Густава в номере не было. Вероятно, он караулил в коридоре. Что ж, очень хорошо – будет время разобраться с таинственным незнакомцем. Ротмистр повернулся к нему, но тот уже успел очнуться и, встав на четвереньки целил в грудь молодого человека из револьвера. Инстинктивно Адашев бросился на пол и вовремя. Грянул выстрел и пуля, просвистев над его головой, впилась в стену. Англичанин, а это несомненно был сын туманного Альбиона, немедля повернул барабан. В его руке было новомодное оружие – револьвер системы Лефоше, созданный в 1853 году под унитарный патрон. В барабане врага оставалось еще пять зарядов, и Адашев быстро перекатился за кресло, стоявшее в углу комнаты. Защита слабая, но все же лучше, чем ничего. Новый выстрел разнес в щепу гнутую спинку мягкого кресла.

Третьего выстрела Иван Михайлович ждать не стал. Тем паче, что в номер вот-вот должен был ворваться здоровяк Густав и положение Адашева станет еще сложнее. Он выхватил свой «пепербокс» и выстрелил навскидку в приподнявшегося на полу противника. Выстрел «перечницы» прозвучал еще раскатистей- ствол у «перечницы» был короче револьверного. Комнату заволокло дымом. Англичанина отбросило к столу, и он лежал на спине, неуклюже подвернув ногу. «Похоже этот отбегался» - подумал Адашев и не теряя времени бросился к забившемуся в угол дивану доктору. «Протокол, живо!» - прорычал он таким голосом, что Мандт и не посмел спорить. Дрожащей рукой он протянул жандарму сафьяновый пакет. Раскрыв его, Адашев пробежал глазами лист – вроде бы подлинник, но пойди разбери в такой суматохе. Он подбежал к распростёртому на полу англичанину и поднял лежащую на полу копию. В пылу схватки тот выронил бумагу. Схватив ее, молодой человек торопливо положил в карман и ее – после выясним что есть что – и бросился к двери. Мелькнула мысль: хоть бы Густав не оказался за дверью! Оставлять после себя еще один труп Адашев не хотел. Но Густава за дверью не оказалось. Точнее он был, но лежал на полу у лестницы, а возле него с победным видом стоял Семен.

Внизу раздавались женские крики и топот ног. «За мной, скорей!» - гаркнул он Семену, устремившись к двери в номер напротив. Удар ноги и хлипкий запор разлетелся, дверь распахнулась, и беглецы споро заскочили внутрь. Опять раздался женский визг – на этот раз в номере. На широкой кровати укрываясь простыней сидела полуголая особа, а подле нее в таком же неглиже лежал полноватый господин с раскрытым от страха и удивления ртом. «Прошу прощения, господа!» - успокоил парочку Адашев. «Мы не причиним вам вреда, если вы проявите благоразумие и не станете поднимать шум. Вам ясно, мадам?» Вопрос был адресован даме, которая послушно кивнула головой и еще выше подняла край простыни. Тем временем в коридоре раздался шум и послышался истошный крик Мандта: «Держите его! Он не мог уйти далеко!»  Адашев и его слуга выскочили на балкон.

 На счастье, Мандт проживал на втором этаже и под балкон виднелся вскопанный газон. Не раздумывая беглецы прыгнули вниз и, вскочив на ноги, бросились на задний двор, где имелся второй выход на улицу. Оказавшись на ней, они быстро прошли в переулок и лишь там смогли немного перевести дух. «Ну что, брат, весело со мной?» - засмеялся Адашев. «А теперь не зевай!» Он увлек Семена на соседнюю улицу. Там они поймали извозчика и уже спустя полчаса оказались у ворот русской миссии.