Задушевный разговор

— А ты помнишь, как мы познакомились, кукла Лена? Летом, в саду, среди роз?
— Начинается. Израильская военщина и советские баянисты. А я не разделяю подобные эмоции, так что не выдумывай.
— Евреи склонны к преувеличениям, кукла Лена, тут ты права.
— Лыбится он. Тебе не удастся заглушить мой звонкий голос и лишить меня права петь, так и знай! Создал он образ горячей, инициативной, заинтересованной и возбужденной женщины в своем воображении. Как же, держи карман шире, раскатал он губища. А я женщина-то порядочная и не хотела. Даже и не думала об этом ни в одном глазу.
— Эта была жизненная история полная трагизма, кукла Лена. Я помню.
— Да драма на охоте, блин. Тогда сопротивляться такому роскошному мужчине как ты, у меня сил не было ну никаких. Ну совсем тогда денег не было, честно тебе скажу. Холодильник совсем пустой, мама болеет, ребенок совсем маленький....
Не, замуж то она выходила до этого много раз. Правда гражданским браком, ненадолго. Ну деревня под Рузой. Баянист Фоменко, тракторист Бобовников, выпивают — ну что с них взять то?
Я была как раз растрогана до слез от такой жизни, а тут ты мне подвернулся. Жидо-масон, седой вест, на Мерседесе. Решил, значит, пустить казну по ветру для отдохновения. Ну и позарились ты самое светлое. То есть на меня, почти блондинку. А стиль то у тебя был тогда утонченным и величественным. Ресторан, икра красная... Про жену свою рассказывал, которая молодой умерла в Израиле (см. картинку над текстом). В общем, пир духа. Правда вегетарианский. Молодец, христопродавец, глядя на тебя, у меня даже слезы умиления тогда наворачивались.
  Но, все равно, я тебе тогда вроде «Нет» сказала. Если я не путаю. Сам понимаешь — хороший ты, конечно, парень, но с обворожительностью у тебя напряг. Прям, беда, если честно сказать. Но, все равно, как про пустой холодильник вспомнила — так и поддалась минутной слабости.
А там и понеслось, конечно: чем выше любовь — тем ниже поцелуи. «Одно за одно», — мягко так скажем. Охотно обнажала перед щедрым поклонниками свое тело и чувства. Не без этого.
— Действительно, сказала: «Нет», я помню. Но такое «Нет», кукла Лена, представляет собой завуалированное согласие. Поэтому я его проигнорировал и решительно преодолел....
Это я всё рассказываю к тому, что недавно невольно стал свидетелем следующего разговора:
— Вот ты, Ленка, не блюдешь себя, сиськи всё время наружу, стрингуешь, короткоюбишь, противозачатничашь и желаешь вочленовления. А хорошо ли это? Нету благополучия в этом, а только пот, вопли с утра пораньше, когда вся деревня под Рузой спать еще должна, а не чутко прислушиваться. Да чулки развратные по всей комнате, даже с люстры свисают — сама через окно видела. А тебе естественней надо быть. И традиций не нарушать. Ты же наша, деревенская!
Нехристям ведь что от простой женщины из народа надо? Обмануть, объегорить, напугать и заманить. И всё — чтобы овладеть. А такой образ жизни наносит глубокие душевные травмы, а иногда и приводят в тюрьму! А ты как думала, голубушка? Я понимаю, натерпелась ты. А может тебе поработать над собой или снизить планку? Ты подумай!
— Так он мне ж деньги за это платит, тетя Клава! Это любое бесплатное сексуальное взаимодействие глубоко аморально, тут Вы правы конечно. Но он то мне за любовь мою на карточку «Мир» деньги переводит, как зарплату. Самое что ни наесть благополучие от этого и есть. И мне, и мой маме, и моему сыну Антошке. Он уже большой, в третьи класс ходит. Расходы то на него какие.
— Так он же Христа продал, твой то! А 30 сребреников на тебя и тратит.
— А на кого ему их тратить? Ну если заработал мужчина в поте лица своего в суровых условиях Крайнего Севера, тетя Клава? Вот и дала себе обет беструсия. Аж бигуди сыпятся с головы на кровать...
— Господи, а тут еще культурист один снится, месяц уже не отпускает... Ну всё одно к одному!...
Умеет же моя кукла Лена быть безжалостной!