Макароны по-флотски

          На фото мой батя во время службы в ВМС на крейсере

        - В каждом человеке есть всё. У кого-то более випукло, у кого-то спрятано. Но можно витащить при жьелании. Любые способности. Вот чего у мене нет в моей випуклости, - дедушка погладил свой живот, - так это мяса и макарон.
        - Таки да! – поддержала его бабушка, – сегодня придет Яша. Сашенька, ты слышал? Твой папа будет иметь сегодня его любимое блюдо. Бабушка тщательно вымыла кусок говяжего мяса и... - Абраша! Я вимила мясорубку не для того, чтоби она покрилась пилью. Скажи Сашеньке, чтоби собрал. Он уже умеет.
         Дедушка тщательно протёр каждую деталь влажной тряпочкой, и выложил передо мной на кухонное полотенце. Когда я собрал мясорубку и прикрутил её к столу, дедушка ещё немного подтянул барашек, который прижимал шайбу-решётку и крепление к столу.
         - Янкеле, чтоб он бил здоров, пять лет прокачался на флоте. И нет ему вкуснее, чем макарони по-флотски. А мне нет проще, чем это блюдо для ленивой хозяйки.
         Дедушка сел читать газету, и долгое время только газетный шелест разворачиваемых страниц нарушал тишину. Бабушка умела всё делать совершенно бесшумно. В доме любили тишину. Это значит, что война уже позади. Это значит, что тот, кто рядом, достоин твоей любви и заботы. Это значит, что если дедушкины мысли где-то в чтении, то и слышать он должен только то, о чём читает. Тишина. Вдруг в печке треснул огонь. Дедушка повернулся к нам.
         - Если уголь стреляется, значит в нём есть немножечко вода. И огонь от того ещё горячее.
        - Ба, а почему люди часто ругаются?
        - Потому, что каждий думает, что другие его должни любить, как его мама. Дажье не думает… Где-то в себе знает. Вместо того, чтоби подумать, что человек такой, какой есть и уважать его таким. Ну, как мама любит своего ребенка, таким, какой он есть и не видит в нём плохого.
        Дедушка снял очки и повернулся к нам. Бабушка уже нарезала мелко-мелко лук и оставила четвертинку лука в сторонке.
        - Я тебе так скажу. Ми приходим на работу и делаем все, как принято там. Разговори, поведение и настроения людей очень на нас влияют. И если ти думаешь, что можешь повлиять обратно – ничего не вийдет. Ти даже по дороге домой будешь думать так, как принято в том обществе, где ти бил. И это правильно и хорошо! Потому, если не нравится тебе – будешь искать там, где нравится. Тогда и ругаться не нужно будит.
        Дедушка подсел ко мне на табуретке и начал аккуратно, по кусочку, класть мясо в мясорубку. Я крутил двумя руками, вкладывая максимальное усилие. Когда мясо  закончилось и дедушка положил четвертинку лука, одной правой мне стало легко перекручивать фарш. Это было уже как награда за тяжелую работу. Бабушка поставила на огонь кастрюлю с водой и сыпанула в воду хорошую пригоршню соли из солонки, что висела слева от печки.
        - Сейчас водичка закипит и ми висипим самие крупние макарони, чтоби, когда перемешать будем с фарш, мясу било куда спрятаться.
        Дедушка снова пошёл читать газету.
        - Дедышка, дай ему Б-г здоровья, очень любит читать. Я тебе доложу, что с теми, кто любит читать, всегда уютно. Им интересно рассказывать и их инересно слушать.
        Бабушка высыпала в кипящую воду макароны и перемешала деревянной ложкой. 
        - Это чтоби не слиплись. И ми их чуть-чуть не доварим, чтоби плотненькие били. Но не сирие совсем.
        Дедушка оторвался от газеты.
        - Я буду сейчас возмущаться!
        - Что ти там ужье вичитал?
        - Паша, вот ти мне скажьи. Зачем люди учатся, если они готови задавить тех, кто меньше грамотний? Они готови уничтожьить все ради своего удовольствия!
        - Абраша, где ти такое прочитал?
        - Нигде, а увидел из ихней писанины.
        Дедушка оторвал уголок газеты, сложил пополам, расправил, насыпал махорки, плотно свернул толстую сигарету, обильно прослюнявил свободную часть бумаги и приклеил к готовому свертку. И пошёл на трэпеле (так бабушка называла площадку снаружи  перед дверью) покурить. Я пошёл за ним.
        - Слушай, что я тебе скажу, - начал дедушка, - сколько я прожьил до сегодняшнего дня, я не видел ничего хорошего, из того, что создал человек. Он не считается ни с чем, кроме себе. И даже если что-то хорошее и придумает для других, обязательно кто-то переделает это в оружьие…
        Дедушка докурил молча и мы вошли в дом. Бабушка уже промыла варёные макароны в холодной воде. На сковордку, политую маслом, высыпала мелко нашинкованный лук. И туда же сыпанула немного соли. Пока лук набирал в сковороде температуру, посолила и поперчила фарш, и перемешала его рукой.
        - Ми не будим отбивать фарш, как на котлети. Пусть будит рассипчатий. И ми висипим его и будим пожарить вместе с цибуле, когда тот позолотится.
        Бабушка постоянно перемешивала фарш на сковороде, лук в нём уже практически не был заметен и фарш очень быстро приготовился. Тогда бабушка высыпала в ту же сковородку макароны, добавила немного подсолнечного масла и продолжала все перемешивать.
        Тут открылась дверь и с порога, громко выкрикивая: «Салам алейкум!», вошёл мой батя.
        - Запах этих макарон слышно в Севастополе! Мне одной чумычки будет мало! – продолжал громко разговаривать батя. Чумычкой он называл ополовник. Так было на флоте. И все эти названия батя внедрил дома. Но это уже будет отдельный словарик названий предметов.
        Дедушка принёс соленые огурцы, и сложил их, не разрезая, на тарелке. Поставили две стопки для водки, а мне с бабушкой – стаканы для компота. На середину стола, на разделочную досточку поставили сковородку с макаронами. Бабушка налила дедушке и папе полные стопки водки.
        - За мирное небо, мальчики…
        - Дядя Абраша, - начал отец, – сегодня наш праздник. С двадцать третьим февраля тебя!
        - И тебе, Яша! Вот я рядовой, а ти не воевал, слава Б-гу, но бил старщий мичман на флоте… Зайт гезунт! (будь здоров) 

        Приятного аппетита, ребята!