1. Киллер. История убийцы

1. «Киллер. История убийцы»
(Строго 18+)

I.
   В город N пришёл рассвет.
Тяжёлое многотонное Солнце лениво поднималось из-за горизонта и ползло по синему небу вверх. Проснулись птицы и начали свой долгий распев, наполняя улицы живым выступлением и полной палитрой тембров.
Дворники подметали городские тротуары от первых опавших листьев деревьев; дороги не спеша заполнялись автомобилями, спешившими по своим делам. Городской парк с проходящей вдоль него аллеей давно был открыт для посетителей и гостей.
Кто-то проходил здесь, чтобы срезать большой крюк до ближайшей автобусной остановки, а кто-то вроде пенсионеров, убрав руки за спину, очень медленно прогуливались из одной точки в другую, наслаждаясь столь знакомыми пейзажами и свежим воздухом, наполненным ещё цветущими цветами в клумбах и на земле, лёгким холодком и щепоткой сыростью.
   Когда Солнце поднялось к уровню 10:00 часов дня, на одной из улиц появился высокий и красивый молодой человек.
Ему было чуть больше сорока лет, но внешне он выглядел просто потрясающе. Его лицо всегда выражало только позитивные эмоции, а улыбка не сходила со своего места.
Одет он был в чёрные брюки, таково же цвета тонкую куртку-пиджак, под ней – хорошего качества салатовая рубашка; на стопах – коричневые лакированные туфли.
Не слишком короткие волосы были аккуратно причёсаны на левую сторону черепа, а на носу красовались новенькие очки в золотистой оправе на минус три с половиной диоптрия.
   Молодой человек выше среднего роста и спортивного телосложения приблизился к пешеходному переходу и молча ждал сигнала светофора.
Время на его дисплее шло размеренно, отсчитывая одну секунду за другой.
   И вот загорелся зелёный цвет. Теперь у него есть двадцать секунд, чтобы перейти на противоположенную сторону. Несколько автомобилей остановились и ждали своей очереди.
   Молодой человек в бодром расположении духа оказался на другой стороне, прямо при входе в парк. Позади послышался рёв двигателей и транспорт двинулся дальше.
Мужчина глубокой вздохнул и направился вдоль аллеи, внимательно рассматривая столь знакомый, но слегка потерявшийся в воспоминаниях парк.
- Да-а-а, – обронил он на вздохе. – За двадцать лет тут многое изменилось. Научились хоть что-то делать. Эх! Были бы вы в то время – цены бы вам не было.
Мужчина направился дальше, любуясь тем, чем не мог налюбоваться в свои годы.
   Миновав парк, перед его глазами предстало высокое здание внутренних органов полиции. На большом мраморном крыльце стояло двое сотрудников и о чём-то мирно разговаривали. У входа же – парочка патрульных автомобилей.
Выждав паузу, наш герой направился прямиком туда.
   Осмотревшись, он подошёл к дежурному, что сидел за толстым стеклом и заполнял документы.
- Добрый день! – Вежливо обратился молодой человек к защитнику правопорядка.
- Здравствуйте, – немного угрюмо и сухо ответил тот. – Что у вас?!
- А-а-а… Я бы хотел встретиться с майором Васильевым. Он сейчас здесь?
- Нет, – живо ответил полицейский. – Боюсь, майора Васильева не будет ещё долго. У него срочный выезд. Вы можете написать заявление на рассмотрение.
- Нет. Никакого заявления я писать не буду. У меня к нему личный разговор. Он знает.
- Тогда ничем помочь не могу. Вы, конечно, можете подождать его. Но учтите, что майор может задержаться ни на один час.
- Ничего страшного. Я уже никуда не тороплюсь. Если понадобится я буду ждать хоть до самого утра.
   Молодой человек отошёл от дежурного и присел на свободное место возле окна, уткнувшись в мобильный телефон и ожидая прибытия майора Васильева.

II.
   Прошёл ни один час.
Полицейские маячили перед глазами нашего героя, занимаясь своими должностными обязанностями. Некоторые приводили в отделение пойманных и закованных в наручники преступников – молодых людей, которые мало что понимают в жизни и идут на поводу тех, кому это выгодно.
Молодые и горячие, они оскорбляли защитников правопорядка всеми известными ругательствами и обещали покалечить тех, как только выйдут из изолятора.
Как правило часть из них и не пыталась совершить сказанное, а у кого это получилось получали автоматически новый срок и отправлялись в места не столь отдалённые, где им подробно объясняли, как не стоит поступать.
   Ближе к 15:00 часам – до этого наш герой отлучился на время, чтобы пообедать – в полицейский участок вошёл мужчина в звание майора. Наш герой оторвался от голубого экрана и приподнял голову, посмотреть на его лицо. Это был он, тот самый майор Васильев, которого он прождал ни один час. Мужчина прошёл мимо него и остановился напротив дежурного, где тот подал журнал для росписи.
Затем он сказал, что его ожидает посетитель и указал пальцем на сидящего молодого парня возле окна. После этого он подошёл к незнакомцу, чтобы поинтересоваться что конкретно ему нужно.
- Меня к вам порекомендовал один очень хороший знакомый, – начал наш герой. – А разговор я бы хотел продолжить с вами наедине, без посторонних.
- Ну, что же, – ответил майор Васильев, – тогда прошу в мой кабинет. Следуйте за мной.
   Полицейский и наш немногословный герой прошли по коридору до лестницы, ведущей вверх. Поднялись на последний этаж. Первый вставил ключ в замок, раздался щелчок и дверь в кабинет открылась, издав незначительный скрип в петлях.
Оба прошли внутрь.
   Майор предложил посетителю присесть на стул рядом с ним и изложить всю суть его вопроса. Но посетитель, явно тянув время, вместо этого попросил у него чистый лист бумаги и ручку. Майор, подозрительно взглянув на посетителя, подал ему всё необходимое. А сам уселся в красивое коричневое цвета кресло и копошился со своими бумагами.
   Буквально через пару минут наш герой заканчивает запись и подаёт лист майору. Мужчина бегло прочитывает написанное кривым почерком и в ту же секунду выражение лица его меняется. Странное чувство овладевает им, а цвет кожи становится бледным. Руки моментально холодеют, а в горле вставший ком, похожий на твёрдый камень, не даёт сглотнуть и нормально дышать.
- Простите – вырвалось с его губ – Вы действительно хотите признаться в…
   Он приподнял глаза. На него в упор смотрело дуло пистолета системы Макаров. А выражение лица посетителя выражало уверенность и решительность к действиям.
- А что, Олег, – перешёл я на «ты», – разве непонятно написано?!
- Откуда вы знаете мой имя?
- Заткнись!
   На моём лице промелькнула улыбка.
- Нам предстоит долгий разговор. И давай без вот этих трюков. Ты сейчас медленно достаёшь своё табельное оружие с патронами и мобильный телефон.
   Майор, понимая, что преступник не настроен играть в игры, сделал всё, как было сказано. Я подошёл к нему и забрал их, убрав в карман, а телефон перевёл в беззвучный режим.
- Теперь, – продолжил я, возвратившись на своё место, – достань из ящика письменного стола свой складной нож.
   Майор открыл верхний ящик. Среди кучи бумаг и письменных принадлежностей валялся его любимый нож. Он приподнял его на уровень глаз.
- Раскрой его и разрежь все провода телефонов в твоём кабинете. И побыстрее.
   Майор, хоть и служил в ВДВ и отлично владел холодным оружием, не рискнул бросить его в сторону преступника. Мужчина нехотя стал резать шнуры. На последнем я сказал:
- Подожди. Сообщи дежурному, чтобы тебя не беспокоили. У тебя важное совещание.
   Васильев без пререканий выполнил мою просьбу. После этого он вернулся на своё законное место.
- Нож! – Коротко отрезал я.
Он подтолкнул ко мне холодное оружие. Я сложил его и убрал в левый карман.
- Если кто-нибудь засунет сюда свой нос, ты говоришь, чтобы шли отсюда куда подальше. Одно неверное слово или жест – ты труп. И он тоже. И мне не важно – мужчина будет это или женщина. Ответственность целиком и полностью будет лежать на тебе. Понятно?!
- Я всё понял.
- Вот и чудненько. Люблю понятливых людей. Итак, приступим.

III.
- Что ты хочешь? – Спросил у меня майор Васильев, положив по моей просьбе на стол руки.
- Я же написал. Или ты со страху читать разучился?! Как тогда ты до майора дослужился, не понимаю?! Я хочу признаться в совершённых мною преступлениях, раз наша полиция столь ничтожна и беспомощна. Только и умеете прислуживать тем, кто платит и защищает ваши жалкие шкуры. А на просьбу о помощи смеётесь в лицо, а на митингах бьёте дубинками всех без разбору, выполняя чью-то прихоть. Ну, ладно. Иначе меня не остановить. К чему эти пустые разговоры? Бог вам судья. Мы лучше займёмся тем, что намного приятнее. У тебя есть видеокамера?
- Да.
- Доставай её. Ставь на штатив и включай. Будем снимать кино.
   Офицер, не торопясь, открыл дверцы старенького шкафчика и достал всё имеющееся у него там. Разложил. Прикрепил камеру.
- Что делать дальше?
- Ставь её рядом с собой и направь на меня. Пусть камера снимает всё, кроме моего лица. Тебе ясно?
- Я понял.
   Сделав необходимы приготовления, он ответил:
- Готово. Камера включена. Можем приступать.
- Что ж, очень хорошо. Итак, начнём.
   Я пришёл сюда по доброй воле, не по чьему-либо принуждению. Сам. Мне абсолютно плевать, что будет со мной дальше. Я готов встретить свою судьбу, какой бы жестокой она для меня не была. Ибо я убил всех тех, кто не заслуживает право жить на этом свете, пить и есть, размножаться и топтать эту землю.
Я убил из без угрызения совести, ибо эти люди в своё время причинили мне и близким для меня людям большое зло, смыть которое можно только кровью.
Благодаря им я стал ненавидеть людей; благодаря им я стал таким националистом. Благодаря им я перестал верить в добро и вижу только всё в серых красках, в негативном ключе.
Я очистил землю от этой мрази, но моя душа ещё не может найти своего места. Я дошёл до финала, где встречусь сам с собой, и останусь наедине со своими мыслями и тем, какая могла бы быть моя жизнь, если бы ни они все.
   Приступим.
Своё первое преступление я совершил в возрасте 28 лет. Нужен был повод, и он был найден в лице поганого соседа, что жил на пятом этаже. Я, после первого с ним конфликта, перестал играть на фортепиано.
Затем мне пришлось терпеть эту свинью, когда в моей квартире пришлось менять водосточные трубы. Я стерпел, когда у меня стала жить девушка и эта скотина без моего ведома ворвалась ко мне домой с претензией, якобы, у него газом пахнет. Только благодаря ей я не стал подниматься и бить ему морду.
А его частые выходки посреди ночи заслуживают особого внимания, когда включается на полную мощность музыка и все вокруг вынуждены стучать по трубам, стенам, в дверь, пытаясь угомонить это чудовище.
Ничего не помогало. Даже вызов вашей доблестной полиции.
Я вынужден был продать квартиру и уехать, чтобы начать новую жизнь. Чтобы не видеть эти мерзкие рожи, мелькающие каждый день перед моим лицом.
   Прошло время, и я решил навестить своих родственников, что остались там. И всё было хорошо, покуда я случайно не встретил эту тварь.
Чувства ненависти и мести вскипели во мне с ещё большей силой. И именно тогда я и совершил своё первое преступление, убив сперва его жену, а потом и его самого.
   В тот день он вернулся поздно ночью. Выждав нужный момент, я поднялся на пятый этаж, открыв дверь подъезда, поскольку у меня остался ключ от домофона.
Там было тихо. Я накинул капюшон, чтобы не было видно моего лица. Достал из кармана газовый баллончик. Поднялся и аккуратно постучал. Она подошла к двери и посмотрела в глазок.
Спросила своим мерзким голосом: «Кто там». Я ответил, что это сосед снизу и что они нас топят. На это она сказала, что сейчас сама посмотрит. На что я принудительно заставил открыть чёртову дверь, иначе вызову полицию.
Щелчок. Мерзкая жидкость из баллончика была выпущена ей в глаза. Она стала истерично орать, на что получила сильный удар ногой в живот. Я проник внутрь и закрыл за собой дверь.
А дальше, как говорится, дело техники. Вставил кляп в рот, связал по рукам и ногам и посадил на стул, ожидая прихода её женишка.
   Стук в дверь. Я одним ударом вырубил женщину и направился на кухню за ножом. Открыл дверь и стал ждать момента для нападения.
К моему счастью, это чудо в перьях направилось сразу в зал. Я на цыпочках следом. И когда он остановился на пороге комнаты, я со всей силой вонзил нож ему в бок под рёбра. Затем ещё раз и ещё. Кровь брызнула, как со свиньи; он начал истошно орать. Мощный удар в горло и через пару минут он затих.
Дальше – классика из разряда самых отвязанных серийных маньяков-убийц: его я расчленил и части тела разбросал по всей квартире, пачкая обои, мебель, стёкла. А из женщины я сделал игрушку для битья, оставив на ней неисчислимое количество ран.
   Закончив эту вакханалию, я принялся уничтожать улики. Спустился вниз, вышел из подъезда и направился к машине этого товарища, чтобы слить бензин. После этого возвратился в квартиру. Разлил его, включив газ, и пожёг. Быстро и аккуратно вышел из дому и отошёл на безопасное расстояние, наблюдая за тем, как горит эта квартира, а потом взрывается и весь дом.
После этого мне пришлось залечь на дно на несколько лет. Первое время я боялся каждого шороха, стука в дверь. Меня мучали ночные кошмары, я часто болел, отчего сильно пошатнулось моё здоровье. Но когда я узнал, что взрыв списали на несчастный случай, только тогда смог прийти в себя. Мол, заснули в постели пьяные, курили и забыли выключить чайник на плите.

IV.
   Время – наш верный союзник в борьбе против любого врага. Когда надо – быстрое, как птица; когда нужно – медленное, как черепаха.
Если человек находится с ней в ладах, он способен совершить воистину великие дела. Оно поддержит тебя и поможет найти правильный путь.
Но если допустить оплошность, неправильно посчитать или допустить грубейшую ошибку, время станет играть против тебя.
Побеждает всегда тот, кто умеет ждать. И в этом плане мне нет равных среди вас.
   И тогда я начал мстить. Мстить всем тем, кто лишил меня детства; тем, кто подверг меня моральному унижению в школьные годы. И когда я пошёл по трупам, – в прямом смысле этих слов, – я начал понимать, какой монстр живёт внутри меня. Классический пример раздвоения личности.
   Сам по себе я никогда и ни для кого не представлял опасности. Несколько раз мне пришлось сменить школы, пока моя семья не обосновалась в приграничном провинциальном городке, где мне довелось прожить почти 20 лет.
Я изучил его вдоль и поперёк; я знал его здоровые и больные места. Видел всю грязь и ложь, ползущую по водосточным трубам и проникающие в мозг через уши людей, которые стали чёрствыми, лживыми, не понимающие ради чего Бог дал им жизнь и видящие счастье в бумажках с цифрами.
   Итак, зверь разбужен.
С момента завершения школьного обучения прошло порядком 13 лет. Абсолютно ни с кем из них я не имел желания поддерживать отношений. Мне хотелось большую часть того класса передушить собственными руками. С каждым годом голод зверя внутри меня только возрастал.
   Разбирая свои вещи, я обнаружил старую фотографию, где мы учились в 4 классе. Увидев их снова, во мне закипал вулкан только от того, что эти нелюди делали со мной. Меня будто било током от оголённого провода, брови сдвигались в переносице, а хорошее настроение в мгновение улетучивалось.

   Найти некоторых из них не составило большого труда, поскольку они никуда не выезжали и жили тут же, буквально под боком.
Ильяса я до смерти избил бейсбольной битой в его же собственном подъезде. Марату там же перерезал горло. Александра похитил и долго пытал, получая непередаваемое удовольствие. А затем обезвоженное и обессиленное тело бросил в поле, в минус 30 градусов.
Надежду задушил, нанеся больше сотни ударов ножом и отрезал груди. Юрия избил до потери сознания и повесил за шею на дереве при выезде из города. Рустама похитил и тренировал на нём свои удары до тех пор, пока тот не перестал шевелиться. Отличнице Ксении размозжил череп. Нурлану сломал челюсть, а затем заставил его выпить крысиного яда. Антона избивал до тех пор, пока он не взмолился о пощаде. Щелчок пистолета заставил его замолчать навсегда. А тех, кто был ко мне нейтрален и не прикладывал руку к моим унижениям и оскорблениям, остались жить.
   После этого я отыскал с большим трудом тех, кто так давно лишил одну из красивейших девушек жизни. Эти твари больше не станут топтать эту землю и причинять людям зло. Нашёл я их далеко от этих мест, в глухом ауле. И по очереди каждого из них оглушал битой, связывал и пихал в багажник.
   Они угрожали, вися на крюках, что найдут меня и клялись перегрызть глотку. И это меня сильно забавляло. Я достал хорошо наточенный нож и приступил к делу, снимая с каждого скальп. Затем отрезал каждую из фаланг их поганых рук, которыми они позволили прикасаться к этому нежному телу внеземной красоты.
А затем я услышал, как визжат эти шакалята, как призывают остановиться и прекратить эти пытки, эту жгучую боль. Но меня было уже не остановить.
А в финале их жалкого существования я спустил сперва в одного, потом в другого два магазина с патронами, оставив их тела гнить в сыром подвале.

   Трёх других ублюдков я искал относительно недолго. Один из них служил по контракту в части, расположенной в закрытом городке. Я тоже служил там, и когда мы встретились с ним в столовой чисто случайно, меня будто бы перевернуло с ног на голову.
Это животное, старше меня на два года, учился вместе со мной в одной школе. И теперь такая встреча.
   Его оскорбление в мою сторону – это позор для меня. Он позволил унизить меня на глазах всей школы. Тот день я буду помнить до конца своей жизни.
Закончился урок физики. Мы должны были спуститься на второй этаж, в кабинет изо. Я шёл своей дорогой и никого не трогал. И вдруг получаю толчок сбоку. Разворачиваюсь – и вижу это чудо. Делаю ему разумное замечание, без оскорблений. На что эта скотина даёт мне пощёчину и начинает преследовать, говоря всевозможные гадости. Это видят все, даже парни с моего класса. И когда мы сидели на подоконнике, они сказали, чтобы я извинился перед ним. Видите ли, он какой-то там боец и лучше с ним не связываться. Затем он со своим дружком подошли к нам, и я вынужден был пожать его поганую руку, что прикоснулась ко мне. Он даже ничего не ответил, развернулся и молча ушёл, получив то, что хотел.
Спустя годы я осознал всё и понял.
   И теперь эта грязная черножопая мразь сидит, связанный на стуле, передо мной. Я отбивал его засаленную щёку и задавал один и тот же вопрос: «Помнишь меня?» А затем просил его извиниться.
Он отвечал, что не помнит меня, что меня найдут и отвезут на 13 километр. Что я никто и понесу за это суровое наказание. А я лишь продолжал отбивать его щёку, превращая её в кусок мясо.
Он сидел и играл в настоящего мужчину, терпя боль. Я переключился на вторую щёку. Всё повторилось, и опять, и опять. Но никаких слов прощения в мой адрес я так и не услышал. После этого я преступил к своему любимому делу. Перевязал вены на руках и ногах, и с помощью бензопилы отсекал конечности одну за другой. А в конце спустил его жалкие остатки в мясорубку, пообещав скормить его же его друзьям.
   Мужик сказал – мужика сделал.
Его дружков постигла та же участь. Одного я связал, измесил тело в отбивную и в почти бессознательном состоянии похоронил. Второму привязал камень на шею, затолкал по карманам камней и сбросил в озеро.
   И когда подул ветер, я почувствовал его вкус и понял, что месть не приносит мне успокоения. Но одно я знаю точно – этих людей больше нет и мир хоть ненадолго станет чище.

V.
   Трое других жили в разных городах, и чтобы их отыскать, пришлось чуточку попотеть. Весь этот путь я действовал в одиночку, и удача всегда сопутствовала мне в моём деле. Мне следовало затаиться, словно льву в траве, выждать подходящего момента и совершить прыжок.
Первая мразь, занявшая у меня денег, – как и двое других, – получила по заслугам. Во-первых, потому что должен. Во-вторых, за то, что поддакивал и разевал свой грязный рот, когда его никто не просил.
Удар битой сзади по голове, перебитые органы и сломанные кости. Быстро и грязно, как всегда.
Второго тупого качка я взял хитростью. Выследив его поздно ночью, я прикинулся, что у меня сломана машина и её нужно подтолкнуть. Он сказал, что торопится. На что я послал его куда подальше, зная, что это выведет его из себя. Подойдя ко мне, чтобы поговорить, он получает удар ножом в бок. Тело засовываю в багажник и уезжаю, убедившись, что никого рядом нет.
Я с особой жестокостью изрезал его на куски, как свинью, и разложил в целлофановые пакеты, которые разбросал по мусорным бакам города, предварительно подвергнув их сжиганию.
А третью падаль, что попытался унизить меня при сослуживцах и необоснованно подписал меня под «суча», я лишал жизни с наибольшим удовольствием.
Мою обработку он запомнит навечно. Остальных, с кем я служил этот адовой месяц, даже трогать жалко. Надеюсь, что жизнь таких существ накажет так, чтобы на том свете это зло, пустые разговоры и дела, будут окликаться жуткой болью в их мерзких телах и чёрных душах.
   После череды этих зверских убийств я залёг на дно. На пару лет. Обзавёлся семьёй, вёл себя, как примерный муж и гражданин. Познакомился с новыми людьми, переехал жить в другой город, нашёл достойную работу.
И стал жить, не отличаясь от всех вокруг. Был у начальства на хорошем счету, а через год родилась дочь, моя кровь и плоть, с моими глазами и улыбкой.
   Снятся ли мне кошмары? Отнюдь. Каждую ночь сплю, как убитый. С первого дня моего убийства мне не приснилось ни одного кошмара. Как и после этого. Сплошная чернота и ничего больше.
Тогда, когда всё улеглось и затихло, мне было как-то не по себе. Иногда я мысленно возвращался в то время совершения своих жутких деяний. И видел их глаза, наполненные страхом. А потом снова забывал, как очередной дурацкий сон. Я был счастлив, что эта глава в моей жизни закончена и началась новая, совершенно иная. Та, к которой стремится любой нормальный мужчина, стремящийся построить дом, посадить дерево и родить ребёнка.
И вновь я вынужден был раствориться в повседневной рутине. И время, как великий лекарь, помогло мне забыть весь этот путь, проделанный мною за эти годы. Перелистнуть исписанный лист бумаги и начать писать новую главу. Не похожую на эту; на все те, которые были написаны до этого. На те, которые были всего лишь жалким подобием моей жизни. Пустышками. Такими, какие и рассказывать просто стыдно другому человеку.
И если бы у меня был выбор – я бы обязательно изменил её, вне всяких сомнений и не тратя времени на раздумья.
Это моя жизнь, о которой знает только Бог.

VI.
   В ту ночь лил дождь. Сильный, холодный. Свет фар автомобиля не мог пробиться сквозь эту толщу, дорогу было не разглядеть. Не видно звёзд, ни неба, даже деревьев.
   Я сидел за рулём, справа от меня – моя супруга. А в детском кресле тихо дремала дочка, видя очередной цветной сон. А, возможно, только темноту. Она тихо сопела, изредка меняя положение своих маленьких ручек. Супруга смотрела всю дорогу в окно на этот унылый пейзаж и её взгляд выдавал беспокойство и страх. Она держала руку у рта и нервно покусывала кожу на пальцах.
Мрак и хаос, царивший сейчас за окном, озарялся вспышками и раскатами молний.
   Мы спешили. Доктор уже ждал нас и готовил стол к операции. Девочка часто болела, поэтому нам пришлось записаться на приём к этому хирургу, мастеру своего дела, милому и доброму человеку на всей земле.
   Я помню её крики. Громкие, мощные, пронзающие насквозь тело и уходящие глубоко в душу. Такие, от которых перепонки становятся бесформенной массой внутри черепной коробки.
   Девочку пришлось накачать сперва успокоительным, после мы дали ей снотворного, и она заснула.
Девочка подцепила какую-то хворь, что стала пожирать её изнутри. Которую ночь подряд она просыпалась и начинала неистово орать от жуткой боли в области живота.
Из-за чего я и моя супруга стали нервными, наше здоровье пошатнулось, а под глазами вылезли тёмные мешки. Тогда я хотел только одного – чтобы всё это побыстрее закончилось.
   Но Бог распорядился по-своему.
Мы подъехали к дому хирурга поздно ночью. Дождь продолжал идти, под подошвой хлюпала вода вперемешку с грязью; около входа нас встретил высокий человек в белом халате. Без лишних вопросов мы прошли внутрь. Я нёс дочь на своих руках, жена следовала позади – на ней совершенно не было лица, пустой взгляд, нахмуренные брови, побледневшая кожа и трясущиеся руки.
Я положил её в операционной на хирургический стол. Врач попросил нас выйти, чтобы не мешать. Мы беспрекословно подчинились. За нами закрыли дверь Наша дочь осталась наедине со своей судьбой…

   Эта ночь была самой длинной в моей жизни. Супруга прикрыла лицо руками и плакала, переживая за своё дитя. Я был рядом и всячески утешал её, говоря, что она выздоровеет и всё будет хорошо. Спустя некоторое время она уснула у меня на коленях.
   Только ранним утром нам сообщили, что наша дочь умерла.
Я словно провалился сквозь пол и падал всё глубже и глубже под землю. Тело будто превратилось в мягкую массу. А женщина в ту же минуту упала в обморок.
   Как выяснилось позже, она впала в кому и пролежала так пару дней, пока в конечном итоге её сердце не перестало биться.
Я был подавлен. Раздавлен, словно меня переехал многотонный локомотив, тянущий за собой сотню таких же вагонов.

   На похоронах я молча провожал их глазами. Слёз практически не было, а кожа вокруг глаз была красной от частых прикосновений сухой и потрескавшийся кожи рук. Две женщины, два гроба, два горя.
   В тот день стояла жара. Солнце давило сверху на голову, на земле воцарилось пекло, и все покрывались солёным потом: небо было кристально-голубым, без единого облачка. Даже не слышно пения птиц. Только ветер, как хозяин этих мест, гудел монотонную песнь и пошатывал высокие колоски пшеницы. Всё, кто там был, разошлись. Они направились в кафе, где был приготовлен поминальный обед. А я медленно побрёл домой, склонив низко голову и ни о чём не думая.
Я просидел так пару дней, выкуривая в квартире одну сигарету за другой. Одежда и мебель пропахла едким дымом, я ел всё, что попадалось под руку, а в голове творилось бог знает что.
Затем я взялся за бутылку, пытаясь найти в ней хоть какое-то утешение. А вместо этого болел с похмелья и губил собственное здоровье.
Всё это время я падал ниже и ниже. Даже когда, казалось, что упал на дно, всё равно продолжал лететь вниз, не ощущая вокруг себя ни поддержки, ни фундамента, чтобы встать на ноги.
И только тогда я понял, что умер в тот же день, вместе с ними.
Меня больше нет ни для кого.
   А потом я выяснил, спустя время, что всему виной стал бывший муж моей супруги, который из-за ревности решил отомстить ей, не поскупившись взять на свою душу страшный грех.
Он с помощью третьих лиц отравил еду в нашем доме. Но по воле случая – или чистой случайности – её съела девочка.
А у супруги была патология сердца, и от эмоционального стресса она попросту не выдержало таково удара.
И на следующий день кладбище сгорело от жуткой жары. Не полностью. Но гранитная плита на их могиле обуглилась и покрылась сажей.
   Я перебил всех его людей, идя к нему по трупам, уничтожая всё на своём пути. Осколки стекла, куски камня, щепки дерева, капли крови, словно семена, орошали землю. И я чувствовал их запах, ощущал их прикосновение. И когда мои кулаки избивали его лицо в кровавое месиво, только тогда он признался в том, что это его рук дело.
Смерть была долгой и мучительной. И вновь пустота на душе, и ничего больше.
Только тогда я начал понимать, что превращаюсь в зверя, в бездушное животное, способное разорвать любого, кто будет передо мной.
   А потом выяснилось, что он работал на одну из местных ОПГ и был правой рукой его главаря. Они занимались распространением наркотиков, палёного алкоголя, мелким рэкетом и заказными убийствами.
В их составе было около пятидесяти человек разного калибра и общественного статуса. Достаточно лишить дракона головы и его тело станет бесполезным. Так и произошло.
   Я купил у хорошего и надёжного человека снайперскую винтовку и патроны. Взобрался на крышу здания, выждал нужного момента и нажал на курок.
Так и началась моя история киллера.

VII.
   В малых кругах я пользовался бешенной популярностью. Стыдно признаться, но даже мафиози преступного мира грызли друг другу глотки, чтобы совершить заказ. А мои услуги, как им было известно, стоили недёшево.
И для меня не существовало кого и когда убрать. Все, подчистую. Разве что дети. Остальных – на раз, два! Мне платили – я выполнял заказ. Мне было абсолютно плевать что они сделали, кого обидели в прошлой жизни, кто и чем занимается. Даже если он или она является родственниками заказчика – мне это не важно.
   А теперь можно по списку.
Их имена каждый раз освещались в СМИ, либо по центральным телеканалам. Несколько высокопоставленных чиновников, свора криминальных отморозков и авторитетов. Отставные и действующие генералы армии, владельцы заводов и фабрик, ювелирных лавок, коммерсанты, крупные и мелкие бизнесмены…
   Все они пали от шальной пули, пущенной моей рукой. Их смерть была моментальной, быстрой. Их больше нет. Мне их не жаль. Это всего лишь моя работа, за которую я получал большие деньги.

   Сперва мне это нравилось. Лично для меня это было равносильно тому, как сходить в магазин за продуктами.
Всё это было обыденным, повседневным. Поначалу ты получаешь это этого неизгладимое удовольствие. Год, второй, частые переезды, паспорта, карточки, деньги, оружие, связи. Бесконечный поток незнакомых людей, идущих по своим делам, на работу, домой к любимой жене и ребёнку.
И среди них тебе надо найти одного. Того, на кого у тебя заказ. Достать оружие и всадить ему пулю в голову – без шансов на жизнь. Сесть задним числом на самолёт и улететь обратно, как простой турист.
   Прилететь, взять такси, приехать домой, войти туда, позвонить боссу и доложить о выполнении задания. А спустя пару минут получить на пластиковую карту хороший номинал.
   А затем это начинает приедаться. Ты уже знаешь, идя в магазин, что конкретно ты приобретёшь, где находится тот или иной товар и на какой располагается полке. Достаточно протянуть руку, снять его и положить в корзину; прийти на кассу и расплатиться за него, купив предварительно пакет.
И нет уже того удовольствия, что было в первый раз. Ты не видишь в этом ничего нового, от его вкуса начинает подташнивать и горчить. И только тогда начинаешь понимать, что надо менять свою жизнь. Один умный человек сказал – все мысли материальны.
   Я начал одним глазом приглядывать за своим боссом, его окружением. И как только я начал осознавать, что на самом деле делал этот человек и каким он был по своей натуре, только тогда мною стали овладевать совершенно иные чувства, чем были до сего момента.
   Они ничем не отличались от тех напыщенных свиней в кожаных креслах и обшитых кабинетах. Они были под стать уличным псам, готовым разорвать за любую провинность. Однажды я стал свидетелем того, как четверо накаченных мужика месили ногами парня только за то, что он плохо помыл салон бронированного автомобиля и внешний корпус. А предлогом стало пятно, которое ему не удалось вывести. Слово за слово и понеслась. Даже проходя мимо, и, смотря на эту картину, я ощущал всю боль этого человека на своей шкуре. Страшно только представить, что было с ним дальше.
   Вся эта контора занималась обыденными делами – рэкетирством, наркотиками, проституция, «крыша» многих политиков и известных личностей, недвижимость, оргтехника. Суммы, которые приходили к ним, исчислялись килограммами.
Я не осуждаю – каждый выживает так, как может. Просто в один момент мне это надоело. Что-то ёкнуло внутри меня и говорило о том, чтобы покинуть это место, уйти туда, где жизнь ни такая, как здесь. И я ушёл, не спрашивая ни у кого на то разрешения. Я хозяин своей жизни и только я решаю, что с ней делать.
   Те, кто встал у меня на пути, пали от моей руки. Я узнал код от сейфа и забрал с собой деньги и некоторые бумаги. Из них я узнал многое.

VIII.
   В них всё было расписано по минутам. Но самое интересное это то, что были указаны имена и фамилии людей высокого чина и звания. И первая мысль, пришедшая в мою голову, что многие из них являются «крышей» тех самых бандитов.
Многие мне не знакомы. А вот двое других показались мне весьма и весьма заинтересованными субъектами. Причём оба являются двоюродными братьями. И оба выбрали своим долгом служить на благо государству.
   Старший – пройдёмся по его биографии – родился в 1980 году в Москве. Закончил школу, потупил в колледж, а после была военная служба на Дальнем Востоке. Вернувшись с армии, он решает посвятить себя семье, а затем идёт служить в органы ФСБ. Здесь он строит удачную карьеру, выслуживается перед начальством и таким образом становится правой рукой полковника. А после его отставки занимает его место.
   И тут просыпается тёмная сторона души. Крупные взятки, сбор данных тех или иных людей, защита особо важных авторитетных личностей. Мой теперь уже бывший босс не стал исключением из правил.
Щелчок пистолета и бездыханное тело осталось сидеть на кресле в гордом одиночестве.
   А другой сидит передо мной.

В этот момент глаза майора сделались круглыми, он немного пошевелился, обливаясь холодным потом. И вдруг дверь в кабинет приоткрылась и вошла секретарша. Подступивший ком к горлу заставил его поперхнуться. Бедная девушка даже не успела вымолвить слова, когда тот, прокашлявшись, грозно приказал ей покинуть кабинет и не беспокоить его.
Через секунду её и след простыл.
- Красивая, – продолжил я, слегка улыбнувшись. – Намного лучше, чем собственная жена, верно? Упругая грудь, хорошенькая фигура, готовит просто великолепно, и ублажит в любое время дня и ночи. Правда?! Не то, что эта толстая и уродливая жена с тремя маленькими детьми, измученная стиркой и готовкой еды, не спящая ночами и превратившая себя в дряхлую старуху.
Ну, это ладно. Куда страшнее другое. А именно то, когда ты являешься братом моей жены, о котором я узнал чисто случайно. Даже не от неё. Человек, родная кровь, поругавшись с ней из-за какой-то мелочи, вычеркнул её из своей жизни навсегда. Стёр все данные, удалил контакты и даже сжёг фотографии. Но ужаснее ещё то, что эта скотина даже не удосужилась приехать на её похороны, предпочитая провести время в компании секретарши.
А самое подлое это то, что он стал участником заговора с её бывшим мужем, чтобы отравить её! Да-а-, такой скотины ещё поискать нужно.
- Что ты с ней сделал?!
- С кем?! С твоей женой? Ничего. Они сидят, как и сидели, в своём доме. Дети играют, а женщина тихо плачет в углу. Всё весьма и весьма банально. Вопрос тут в другом – что я сделаю с тобой в ближайшую минуту.
   Майор Олег Васильев, будучи под прицелом пистолета, не побоялся вскочить со своего места, подбежать и попытаться выхватить его из рук. Но одним сильным ударом был сбит с ног. Тело с грохотом свалилось на паркетный пол и из носа пошла кровь.
- Твоё желание поквитаться со мной как представителя власти ясна. Тем не менее наши роли поменялись местами. Я скажу тебе лишь одно – мне надоело бегать. Я устал и больше всего мне бы хотелось забыть всё, что со мной произошло.
   Если бы у меня было хоть одно заветное желание – я бы попросил стереть эту жизнь, прожитую мной. Каждую её секунду, час, мгновение. Уничтожить, а пепел развеять по ветру, чтобы тот унёс его далеко.

   Я направил пистолет на майора, спокойно вздохнул и выпустил оставшиеся патроны ему в голову. Раздались посмертные крики, конвульсии тела, громкие выстрелы. Очень быстро он затих, а его белая парадная рубашка стала покрываться бурыми пятнами крови.
В моём ухе пару секунд шумело, а после всё прекратилось. Наступила тишина.
Я почувствовал запах пороха. В этот раз он пах как-то по-особенному. Я с большим удовольствием насладился этим дивным ароматом, подобно утренней свежести.
Медленно опускаю пистолет.
«Ну, вот и всё, – подумалось мне в тот час. – Финальный аккорд сыгран. Опускается занавес, гаснет свет, всё вокруг становится чёрным и холодным».
   Я даже не обратил внимания на крики секретарши, что только что зашла в кабинет убиенного майора, когда произошла эта трагедия. Оставив дверь открытой, она поспешила позвать кого-нибудь на помощь.
Даже не стану сопротивляться. Подойду к включенной видеокамере. Отключу питание, присяду на то место, где сидел последний час, положу на стол оружием буду сидеть до тез пор, пока в кабинет не ворвутся вооружённые автоматами полицейские, чтобы меня арестовать.

IX.
   Я встретил их с улыбкой. Один стал громко и утвердительно кричать, использовав нецензурную брань, чтобы я оставил пистолет на месте и лёг на пол.
Сказано – сделано. Мне скрутили руки, надели на них наручники. Затем подняли и вывели отсюда. После нас прибыла криминалисты. Один снимал отпечатки пальцев, другой фотографировал, третий – что-то записывал в папку с документами. Майора Васильева врачи унесли на носилках в карету скорой помощи. Его бездыханное и остывшее тело повезли в морг для дальнейшего обследования. Кто-то немедленно побеспокоился о том, чтобы известить ближайших родственников.
   Меня закрыли в изоляторе – холодные и облупленные стены, старая кровать, покрытая ржавчиной; прогнившие деревянные полы с торчащими наружу гвоздями; махонькое окно с решёткой, сквозь немытые и покрытые паутиной стёкла ели проникал свет.
Тараканы и крысы стали моими соседями. А я и не был против. Они смотрели на меня, изучали, а когда я переворачивался на другой бок, они прятались в щели и норки, откуда торчали их маленькие усики и чёрненькие носы, улавливая вибрации и всевозможные запахи, исходившие от моего немытого тела.

   Несколько раз ко мне в изолятор заходил какой-то следователь в сопровождении двух-трёх охранников с резиновыми дубинками на кожаном ремне и с пистолетом в кобуре.
Меня заковывали в браслеты и отводили в его кабинет для допроса. На его вопросы я отвечал просто, коротко и нехотя, что всё записано на плёнку. Там сказано всё обо всех, и попросил молодого человека не тратить ни моего, ни своего времени.
От адвоката я отказался, посчитая эту затею бессмысленной. Да, собственно говоря, чем он мне может помочь?! Лишняя трата денег, бумаги и чернил. Тем более первого у меня с собой не было – всё хранилось у одного старого и верного друга, к чьей помощи я обращался ни единожды и как-то помог ему выпутаться из одного немудрёного дела. После этого у нас завязалась крепкая мужская дружба. Он стал отшельником и жил в лесу с выходом на речку, в старом глиняном домике, что построил своими руками. Человек питался тем, что давала сама природа – дикие грибы и ягоды, травы для лечения и для приготовления вкусного чая, и дичь, которую он искусно отлавливал в простые, но очень эффективные ловушки, или же подстреливал уток с помощью самодельного лука и стрел.
Он знал, чем я занимаюсь и прекрасно понимал то, зачем я это делаю. Он не стал отговаривать меня, говоря, что Бог мне судья. Перед ним мне придётся нести ответ и отвечать за все грехи буду только я один.
А когда мне пришла пора проститься с ним, я оставил все свои сбережения ему на сохранение. И предупредил, что в случае моей гибели, он имеет право использовать их в полном понимании этого слова.
Он ничего не сказал. Только пожелал мне удачи, и мы попрощались.

   Меня часто били резиновыми дубинками только по туловищу, иногда попадая по конечностям. Били сильно, но со знанием дела. Это была чистой воды провокация, чтобы выбить из меня информацию. Я не обращал внимания на удары и жуткую, пронзающую боль. Я громко смеялся и плевался кровью в те документы, которые они подавали мне на подпись. Меня это забавляло, а их только злило.
И так продолжалось ни один день…

   Спустя время этому делу придали огласку об убийстве майора полиции Васильева и о других зверских преступлениях, трубя везде, что им всё-таки удалось поймать неуловимого киллера и теперь они готовы придать меня в руки правосудия.
Мне приписали «левые» нераскрытые дела, нашли точно таких же свидетелей. Таково цирка я ещё не видел в жизни.
   Я сидел на скамье подсудимых, наблюдая за этим процессом и продолжал улыбаться, как ни в чём не бывало. Я знал, что меня ждёт впереди. Лишь одно радовало душу – это то, что по земле больше не будут ходить те люди, которые пали от моей шальной пули.
   Из комнаты вышел судья. Он открыл папку и зачитал громко и чётко приговор. Наконец-то, это свершилось.

   В тот день погода стояла пасмурной. С самого утра небо было затянуто тучами, и на землю падал мелкий дождик. Было прохладно, пахло свежестью и поддувал лёгкий ветерок. Я стоял у красной кирпичной стене и смотрел строго перед собой. В этот раз улыбка стёрлась с моего лица.
На расстоянии около двадцати метров напротив меня стояли караульные с оружием за спинами. Прозвучал приказ к действию. Снятие с предохранителя, приклад к плечу, секундное прицеливание. Я приподнял голову и обратил взор к небу. Глубоко вздохнул и на мгновение задержал дыхание, прочувствовав в полном объёме его дивный вкус.
   Раздались выстрелы. Я упал лицом вниз. Запах пороха подхватил ветер и унёс с собой.
На этом моя история, как и жизнь, закончилась.



Январь – 10 Февраля, 2021 год.