Любовь как наказание. Мария Иньеста. Глава 4

Глава 4
Июльское ласковое солнце, пробиваясь сквозь ставни, ласково щекотало нежные щёчки Марии. Она открыла чёрные, как угольки, глаза и сладко потянулась. В кресле лежало её голубое платье, в котором она вчера блистала на балу. Взглянув на него, Мария недовольно сморщилась и окликнула Каломбину, которая, свернувшись калачиком, спала на тахте возле камина. Девушка испуганно вскочила и неуверенно приблизилась к хозяйке.
 - Ваша светлость, уже встали?
- Не называй меня больше так. И выкинь это платье, оно отвратительное. И не вздумай забрать его себе, если узнаю, пеняй на себя. - строго сказала Мария, лениво вставая с кровати.
Девушка испуганно выпучила глаза и произнесла чуть слышно.
 - Я и не думала, госпожа. Без вашего на то позволения.
Мария мягко усмехнулась и спросила с явным интересом.
- А то, которое я подарила, пришлось тебе впору?
 - Оно очень красивое, но немного не подошло.
Мария удивлённо вздёрнула брови и оглядела девушку внимательным взглядом.
- Но тётушка Жоржетта обещала перешить его на меня.
Мария удовлетворенно кивнула.
 - Твоя тётя, она разве портниха?
 Девушка неуклюже обернулась и нелепая улыбка появилась на её немного смущенном лице.
- Ей давала уроки шитья её маменька, а та работала портнихой. И шила платья для таких богатых дам как вы, моя госпожа.
 Мария весело улыбнулась девушке, ей нравилась её застенчивость, доброта, а главная непоколебимая преданность, которой часто не доставало некоторым слугам. Вдруг ей вспомнилась толстая служанка с паклей седых волос и в стоптанных поношенных туфлях. Генриетта, так звали нерадивую служанку, которая посмела стащить сапфировую брошь из шкатулки матери.  Отец хотел наказать её и задать воровке одиннадцать плетей, но Сюзанна заступилась за неё, и отец ограничился увольнением. Генриетта не получила ни единого су и была с позором выставлена за дверь.
 - Кто из гостей остался у нас почивать?- спросила Мария, как будто невзначай.
 - Кузина вашей матери. Друг вашего отца господин Матье Бернар.
 - А герцог?- нечаянно вырвалось из её уст.
Коломбина, застенчиво улыбнувшись, взглянула на смущенную Марию и отвела взор.
 - Да, он спал в зелёной гостиной, я приносила ему кофе сегодня утром.
 Мария задумчиво посмотрела на девушку и тихо прошептала.
 - Расскажи мне всё, что ты видела вчера. После моего ухода с вечеринки.
Недоумевающая девушка раскрыла рот, она не ожидала такой странной заинтересованности.
- Я видела, как госпожа Сюзанна скрывалась от настойчивого герцога, а он никак  не хотел её отпускать.
Мария насторожилась и резко спросила.
- И что было потом?
 Коломбина удивлённо вспорхнула длинными ресничками и подозрительно взглянула на хозяйку. - Потом госпожа приказала Жану проводить герцога в зелёную спальню.
- А где находится зелёная спальня, что-то я запамятовала.
 - Она далеко от покоев вашей матушки, если вы за это переживаете.- неожиданно заявила Коломбина и, испугавшись своей дерзости, прикрыла рот рукой.
 Мария зарделась от волнения, её руки заметно дрожали, когда она брала бокал воды из рук служанки.
-  Иди и узнай, когда выходить к завтраку.
 - В девять в чайном зале. Ваша матушка распорядилась накрыть лёгкий завтрак, после вчерашних излишеств гости отказались плотно есть с утра.
- Одень меня и причеши.- приказала Мария, усевшись напротив туалетного столика. Большое зеркало в позолоченной раме и изящный мраморный столик с множеством коробочек и мензурок с духами роскошно ликовали с не менее роскошной драпировкой стен и широкой кроватью с мягким изголовьем из персидского щёлка и с вычурным ярко-красным балдахином. Коломбина взяла гребень и, едва коснувшись волос своей любимой госпожи, залюбовалась ими. Ей нравились её милые пружинки, а если они ещё и отливали на солнце блестящей чернотой переспелого баклажана, оторвать взгляда было невозможно. Локоны потрескивали под гребнем, и нежные руки служанки красиво укладывали их в причёску. Мария старалась скрыть трепетное волнение в руках, но яркий румянец выдавал её беспокойство. Коломбина, заметив красноту щёк хозяйки, с улыбкой опустила взор и поспешила принести лохань с прохладной водой. Пока служанка отсутствовала, у Марии было время придти в себя, и она, воспользовавшись моментом, быстро подошла к окну и отворила цветные витражи ставен. Высунувшись в окно, она подставила свои горящие щёки свежему ветру, дуновение которого живительной прохладой освежило её щёчки, и она почувствовала себя значительно лучше. Вскоре появилась Каломбина с лоханью и широким льняным полотенцем, висевшим у неё на руке. Поставив таз на маленький столик возле кровати, девушка протянула душистое мыло Марии. Умывшись, она приказала достать из сундука розовое платье из парчи с пышной пелериной на груди, украшенной тонким кружевом и золотой лентой. Подол платья, вышитый белым цветочным орнаментом, красиво подчёркивал сочный розовый цвет платья. Из украшений Мария выбрала тонкую нитку чёрного жемчуга, которая блестящей лентой поблёскивала на её смуглой отливающей бронзой кожей.  Каломбина застенчиво улыбнулась, любуясь красотой Марии. Её безукоризненное совершенство, нежность и изящество с головы до пят с избытком преобладало в ней. Словно дивная фея, сошедшая с живых полотен именитых художников, преисполненная грацией, девушка блистала своей красотой. Но несмотря на это Мария не любила свою внешность, она страшно стеснялась своих чёрных сильно густых и кудрявых волос, пухлых губ и излишне смуглой кожи,   доставшихся ей от отца, красивого и сильного африканца. Часто глядя на себя в зеркало в отражении своих глаз, Мария видела чёрные и бездонные глаза отца. Ведь они так сильно похожи, только взгляд Марии мягок с нежной поволокой, тогда как взгляд отца строг и холоден с металлическим блеском. Его сурового, строгого взгляда  и сдвинутых бровей боялись слуги. Ласково Джесси мог смотреть только на жену и детей, в них он не чаял души своей. Но не смотря на его тяжёлый, но справедливый характер его любили все служащие от дворецкого до простого лакея. Когда безжизненное тело Джесси лежало в фамильной часовне, все слуги почтили его и пришли попрощаться с ним.  Даже Генриетта явилась в дом, узнав от своего нового хозяина о смерти Джесси и, милостиво сложив руки, просила пустить её в дом, чтобы она могла проститься с господином.  Сюзанна сжалилась над ней и впустила старую женщину. Генриетта молила хозяйку принять её снова и обещала служить ей верой и правдой, но Сюзанна не решилась вернуть её. И Генриетта в страшной скорби  отправилась к новому хозяину.
Мария взглянула на своё отражение, розовый цвет был ей к лицу и освежал её скромный девичий взгляд.
- Вы великолепны, госпожа.- отрывисто сказала Коломбина, восхищённо взглянув на встревоженную Марию, которая не сводила с себя оценивающего взгляда. Как будто для собственного утешения или в подтверждении слов служанки, она ещё раз внимательно оглядела себя и неуверенно спросила.
 - Ты думаешь?
 Коломбина с завидным любопытством ещё раз коснулась шершавой рукой благородной ткани и воскликнула.
-Да, моя госпожа.
Мария недовольно хмыкнула: «Тогда почему этот проклятый герцог совсем не смотрит на меня»- удручённо подумала она, в отчаянии теребя шёлковую ткань.
 - Некоторые гости уже собрались в чайном зале. Вас ожидает матушка для утреннего приветствия. Пойдёмте же, я сопровожу вас.
 Каломбина говорила так тихо, что её было едва слышно, поэтому Мария раздражённо фыркнула. - Ты не можешь говорить громче, ворчишь что-то себе под нос. Ты уже давно служишь мне, пора уже быть порасторопнее в разговорах  да и в делах тоже.
Девушка испуганно потупила взор и, кивнув в знак согласия, поплелась за Марией.  Она старательно поддерживала шлейф её платья, чтобы Мария случайно не запнулась за него и не скатилась с лестницы. Спустившись в чайный зал, который вчера Марии пришлось так поспешно покинуть, девушки прошли к кучке гостей и вежливо поздоровались. Мария отпустила вдруг покрывшуюся густой краской Каломбину и обрадовалась, что та наконец-то покинула её: «Воистину мямля»- думала Мария, провожая нерасторопную служанку раздражённым взглядом. И когда к ней присоединился герцог, она не сразу заметила его, продолжая смотреть, как Каломбина еле плелась  к дверям. Тогда Филипп решил заявить о себе и, слегка откашлявшись, медленно произнёс .
 - Рад вас видеть, мадемуазель.
Мария растерянно хмыкнула, но быстро собравшись, приветствовала герцога лёгкой улыбкой, протянув руку для поцелуя. Мужчина нежно взял её маленькую хрупкую ладонь с длинными точёными пальцами и, едва коснувшись губами, тут-же отпустил, останавливая взгляд на изящном запястье девушки.
- Вы решили продлить нам удовольствие, видеть вас в нашем скромном жилище?
Герцог усмехнулся и, оглядев пышное убранство комнаты, недвусмысленно произнёс.
 - Я бы так не сказал. Увы и ах, я с вами не соглашусь, дорогая Мария.
 Девушка рассмеялась, и её звонкий девичий смех удивительным эхом пронёсся по комнате щебетом тысячи поющих скворцов.
 - Двери нашего дома всегда открыты для вас, дорогой .- Мария замешкалась, вспоминая именитую фамилию герцога.
 - Не утруждайте себя, милая, для вас я просто Филипп.
Его глаза вдруг блеснули ясным огоньком, и он грациозно склонился, устремив взгляд на распахнувшиеся двери. Мария понуро опустила голову, увидев мать. Сюзанна была немного бледна, но выглядела великолепно, не смотря на траурный цвет её платья. На этот раз она выбрала роскошное платье из чёрного бархата, отороченное мехом горностая, а строгое украшение из нитки  жемчуга с маленьким александритом в виде маленькой слезинки придавал облику торжественности. Герцог бросился к  Сюзанне навстречу, забыв о Марии, он распростёр руки, и на его красивом лице заиграли желваки, словно в огненном танце. Сьюзен приветствовала собравшихся вежливым кивком головы и протянула руку герцогу, тот нежно сжал её, и дольше задержавшись в поцелуе, чем требует этикет, наконец-то отпустил руку Сюзанны. Она величаво прошла в центр  зала, держась за сильную руку Филиппа, и под пристальные взгляды гостей, уселась за стол. Если бы Сьюзен увидела растерянные и влажные глаза дочери, она непременно бы прекратила весь этот фарс, но она и предположить не могла, какие бури бушуют сейчас в сердце её единственной дочери. Мария на ватных ногах прошла за гостями и, заприметив свободное место возле герцога, поспешила занять его, бесцеремонно оттолкнув роскошно одетую даму пятидесяти лет, которая норовила поближе пробраться к герцогу и видимо занять место рядом с Филиппом. Герцог, заметив молчаливую перепалку двух женщин, нескромно усмехнулся и вновь обратил пламенный взгляд в сторону Сюзанны. Когда все гости сели, одна из женщин вдруг насмешливо заявила.
- Никогда бы не подумала,что семьи торговцев могут жить так достойно и богато.
Невпопад выкрикнутая фраза застала всех врасплох, воцарилась гробовая тишина, и все напряжённо смотрели на Сюзанну. Её реакция была мгновенной, она со свойственной ей тактичностью выпрямила спину и деловито заявила.
 - Мой муж много работал, чтобы добиться всего того, чем сейчас мы благосклонно пользуемся.
-Госпожа Иньеста очень уважаемая синьора у себя на родине в Италии, а ваш титул, мадам де Бомон, ещё не позволяет вам вести себя  так неподобающе,- зло выпалил герцог, испепеляя взглядом старую женщину.
-Покупая ткани и меха у Иньеста, вы не задумывались, что их добыл для вас грубый пират. - продолжил он.
Сюзанна вспыхнула и растерянно опустила глаза, сверля взглядом блюдо с воздушными гренками. Она всегда терялась, когда уважаемые люди тыкали ей в лицо, напоминая за кем она замужем. Сьюзен не отвечала грубостью на их колкие замечания, её воспитание не позволяло ей так вести себя, обычно она умело направляла разговор в другое русло, что сделала и сейчас.
 - Госпожа Бомон, ваш  новый сорт роз и тюльпанов из Стамбула благополучно пополнил ваш великолепный цветник ? – улыбаясь, спросила она.
Старая женщина со сморщенным лицом вдруг скривилась в неприятной улыбке, обнажив свой наполовину беззубый рот, и громко заговорила.
 - Представляете, тюльпаны прижились, а вот розы увы. Весь куст погиб. Садовник олух ни черта не смыслит. Не посоветуете мне кого-нибудь, дорогая? - спросила она, разглядывая Сьюзен через толстую оправу пенсне.
- Батист, брат моей служанки, вдруг остался без работы. Смышлёный малый, могу с полной уверенностью рекомендовать его вам, госпожа Бомон.
- Что случилось? - небрежно спросила старуха.
 - Чете Лабуле пришлось внезапно оставить город, и они распустили часть прислуги. На новом месте им не нужен будет садовник.
Старушка понимающе кивнула, дожёвывая хрустящую булку с вишней. Мария не сводила глаз со строгого профиля Филиппа, а он был поглощён Сюзанной. Герцог нагло рассматривал её. Не обращая внимания на сконфуженные взгляды гостей. Мария буйствовала, её молодое тело изнывало в непонятной горячке, и её волны накатывали ещё сильнее, когда она останавливала взгляд на герцоге. Непонятные чувства, так безгранично ворвавшиеся и нарушившие её покой, теперь не давали ей спокойно спать. И она беспокойно ворочалась в кровати, а красивое лицо герцога вновь и вновь приходило к ней в долгих раздумьях. Теперь Мария уже не желала, чтобы мать снимала вдовьи одеяния и блистала в своих забытых шикарных туалетах, которые лежали в её многочисленных сундуках. На мгновение ей показалось, что мама намеренно дотронулась до руки герцога, но ей это только показалось. Это герцог искал руки Сюзанны, а она отдёрнула руку, как только Филипп дотронулся до неё неловким движением. Мария, как заворожённая, ловила каждое движение герцога, иногда он обнаруживал на себе её растерянный взгляд и улыбался ей своей обворожительной улыбкой. И её сердце, готовое вырваться из груди, стучало ещё сильнее. Мария ни съела ни кусочка, и кажется одна наблюдательная дама в лице госпожи де Бомон, заметив это, сделала ей замечание.
- Мария деточка, почему ты так ничего и не съела? Посмотри, стол ломится от яств.
Мария небрежно схватила пирожок с вишней и засунула его в рот, интенсивно пережёвывая. Дама в пенсне приподняла сморщенные веки и укоризненно посмотрела на Филиппа, как будто угадав поведение несчастной Марии, она резко произнесла.
 - Вам бы я советовала, милый герцог, впредь быть более осторожным. А то право, совсем запутаетесь в своих непристойных связях.
Герцог прыснул и дерзко спросил.
- А откуда вам известно о моих связях, мадам Бомон?
Старушка пристально взглянула на Филиппа.
 - Молва, друг мой, людям рот не закроешь. - тихо произнесла она и, с сожалением взглянув на растерянную Марию, которая была готова провалиться сквозь землю от стыда, продолжила, успокаивая девушку.
 - Мы часто тратим себя не на то и не на тех. - проскрипела старуха.
 Госпожа Аркур удивлённо вскинула длинные чёрные ресницы. Это была некрасивая полная испанка с чёрными жгучими глазами. Она являлась женой господина Этьена Аркура, друга отца и помощника.
 - Вы очень часто язвите.- возразила она, выпучив огромные глаза на старушку. Та махнула рукой на дородную женщину, поправила пенсне скрюченным пальцем и, деловито взглянула на Филиппа. Сюзанна, стараясь разрядить напряжённую обстановку, царившую за столом, приказала музыкантам играть. Из множества музыкальных инструментов  полилось дивное звучание. Скрипичный мастер, покачиваясь всем телом, спешил за неспешной арфой и тихой дудочкой. Мария на мгновение закрыла глаза и представила себя, кружащую в танце с герцогом.  Он нежно сжимал её в объятиях, и она таяла в его тёплых руках, словно воск. Вдруг Мария встрепенулась от скрипучего голоса старой госпожи Бомон, которая нахваливала пирог с вишней, который она интенсивно жевала своим беззубым ртом.
- Пусть ваш кулинар научит  моего. Мой совсем никудышный, но я обещала его покойной матери, кормилице моей сестре, что не выгоню её непутёвого сына. - сказала она, грустно опустив глаза. Мария нервно катала в руках мякиш хлеба и иногда настороженно всматривалась в лица окружающих. Господин Анри де Намур аккуратно складывал в тарелке пирамидку из сливовых косточек и нервно подёргивал свою седую бородку. Он с интересом наблюдал за племянником и  Сюзанной, которая постоянно подкладывала в тарелку герцога вкусные яства. Слуги в красивых ливреях бегали с подносами в руках, угощая гостей свежими блюдами и деликатесами. За всем этим пафосом никто не замечал страдание бедной Марии, а сердце её продолжало беспощадно стучать в её маленькой груди. Ей захотелось испариться и сделаться невидимой для всех, а для герцога особенно. Ведь его безразличные взгляды, обращённые к ней, невыносимо ранили её. Сюзанна стремительным жестом приказала музыкантам прекратить играть, и те послушно сложили свои инструменты. Глаза устремились в сторону Сюзанны, которая звонила в серебряный колокольчик.
 - Дорогие гости, кто желает,  можете  пройти к конюшням. Наш конюший Матис поможет вам выбрать лошадей.
 - Буду рад составить вам компанию, мадам,- вмешался вдруг Филипп, предлагая руку Сюзанне. Лицо женщины осветилось лучезарной улыбкой, и она покорно кивнула. Мария вспыхнула и, сильно сжав кулаки под столом, наблюдала за герцогом. Девушка неотвратимо пыталась побороть в себе пришедшие из глубины её души и сердца чувства. Ведь они сеяли в ней неприятные и неясные порывы обиды на маменьку, которую она любила всем сердцем. Некоторые гости уже покидали просторные анфилады и выходили в сад, чтобы насладиться дивным пением птиц и погреться в утренних лучах тёплого летнего утра. А некоторые с великой радостью приняли предложение Сюзанны.  Герцог, подхватив её руку, вёл её к конюшням, которые расположились за густой аллеей персиковых и сливовых деревьев. Деревянные конюшенные корпуса состояли из длинных домиков, около которых стояли бочки с овсом, охапки сена плотными стогами аккуратной рукой Матиса были разложены на заднем дворе конюшен. Сюзанна, завидев молодого высокого парня с тёмной копной густых волос, помахала ему рукой. Он улыбнулся, обнажив белые ровные зубы. Высокий парень в широкой фетровой шляпе и в белой с грязными пятнами туникой шёл к ним.
- Госпожа, Август уже бьёт копытом. Ему не терпится совершить утреннюю пробежку. - сказал парень, улыбаясь.
Филипп удивлённо поднял брови.
 - Ваш любимец?- спросил он, чуть коснувшись тонкой талии Сюзанны.
 - Это конь моего мужа, с недавних пор я полюбила его сильнее чем прежде,- сказала Сюзанна, потупив взор.
Филипп, заметив уныние на лице женщины, вдруг понял, что она должно быть сильно любила своего мужа.
 - Запряги для господина герцога Мрака.
- Не боитесь вороных лошадей? Он чёрен как ночь.
Филипп рассмеялся.
- Я не суеверен, запрягай!- приказал он конюху и заключил руку Сюзанны в свою тёплую сильную ладонь.
Мария наблюдала за ними, гладя любимую лошадку отца по белой холке.
 - Бьянка, моя мать кажется сошла с ума.
 - Вы что-то сказали, госпожа Мария?,- спросила Коломбина.
 Мария вздрогнула и покачала головой.
- Нет, верно тебе показалось.- растерянно сказала она.
Она недовольно покосилась в сторону конюшен, сердце рвалось из груди от немыслимой ревности. Она ловко взобралась на лошадь и, натянув поводья, пришпорила  кобылу. Коломбина отчаянно воскликнула и закричала.
- Госпожа, что вы задумали?
Но Мария уже не слышала её, слёзы застилали глаза, она хотела мчаться во весь опор только подальше от сюда. Бьянка недовольно фыркнула и подалась назад, но девушка была настойчива, и лошадка подчинилась, стремительно ринувшись вперёд. Девушка рьяно сжала ногами круп лошади, сильнее подгоняя её, кобылка рванула стремительной рысью, стремглав промчавшись мимо герцога. Сюзанна потеряла дар речи от страха, а герцог восхищённо смотрел ей вслед. Лошадь гнала бешеным галопом.
- Она свернёт себе шею,- крикнул скрипучий голос госпожи Бомон.
 - Скорей же остановите её.- закричал Анри.
 Сюзанна вскочила на лошадь и помчалась за дочерью.
 - За мной,- крикнула она герцогу.
Только госпожа Бомон, распознав в действиях Марии безответную любовь, тяжело вздохнула. Анри де Намур, взглянув на племянника, который никак не мог справиться с норовистым скакуном, тихо смеялся, стоя в сторонке.  Красивый, с сильным крупом жеребец чёрной масти косился на нового наездника  и угрожающе фыркал. Когда Филипп хотел взобраться на лошадку, конь вставал на дыбы. Но герцог был настойчив, он гладил  его гладкую спину и тихо звал  по имени, приручая коня.  Мрак недовольно пятился назад, тогда герцог снова гладил  его густую гриву и ласково цокал.  Вскоре Мрак застыл, нервно прислушиваясь.  Тогда Филипп ловким движением вспрыгнул на широкую спину лошади и натянул поводья. Наконец-то, обуздав крутой нрав коня, он помчался за Сьюзен.  Он видел хрупкую фигурку  Сюзанны, её развевающие локоны далеко впереди, и  мчавшую бешеным галопом лошадь Марии, которая, испуганно сжав поводья, уже не могла остановить кобылу. Взмыленная лошадь несла как сумасшедшая, не чуя под собой земли. Мария обернулась и, увидев вдали скачущую мать, немного успокоилась.
 - Мария, натяни сильнее поводья. - крикнула Сюзанна, но дочь не слышала её.
 Вдруг лошадь внезапно остановилась и, встав на дыбы, скинула с себя наездницу. Мария упала на землю, растянувшись на спине,  девушка пыталась подняться, но её голова кружилась, и всё темнело перед глазами. Сквозь призму тумана, она видела движущие тени, но уже не понимала кто это, пока совсем не отключилась и не повалилась наземь. Сюзанна с криком бросилась к дочери, вцепившись в неё, она молила Марию прийти в себя и открыть глаза. Но девушка висела у неё на руке, словно кукла.  Вскоре подоспел герцог, увидев распростертое на земле  тело Марии, и терзающую отчаянием Сюзанну, он поспешил на помощь.
- Эта лошадка признавала только моего мужа. Она ведь знала это. Почему села на неё,- кричала Сьюзен.
Её глаза застилали слёзы, перекошенное лицо исказила гримаса отчаяния и боли за своё дитя. Она так сильно кричала, что птицы, взлетая с веток, нервно кружили над ними. Филипп никак не мог сосредоточиться, безумные вопли Сьюзен наводили на него ужас. Вдруг он резко одёрнул женщину и, когда она наконец замолчала, спокойно сказал.
 - Если вы будете так кричать, то сами сойдёте с ума от собственного крика, а ей не поможете. Нужен врач.- резко сказал он.
Сюзанна выпучила глаза и, кивнув в сторону поместья, дрожащим голосом тихо прошептала.
 - Надо послать за врачом. Господин Моро живёт неподалёку.
-Её нельзя трогать, пока её не осмотрит врач.  Бегите за помощью. Я побуду с ней.
 – отчаянно сказал герцог.
 Сюзанна испуганно кивнула, и ни минуты не раздумывая, вскочила на лошадь, помчавшись  в сторону усадьбы.