Старое фото. Отрывок из повести

Уголки снимка закруглились. Он был немного помят, белые поля кое-где надорваны. «Это же реликвия! Второй курс. 1986 год, -подумал Вячеслав. – Нужно бережнее относиться к фотографии. Ей место в фотоальбоме».
На склоне дюны, утопающей в глубоком снежном сугробе, на фоне высоких разлапистых сосен в пять рядов друг над другом, поместились двадцать четыре человека.
Слава в огромной, надвинутой на глаза, зимней шапке.
Он той зимой был в отпуске. В аэропорту Домодедово на тридцатиградусном морозе ждал рейсового «Икаруса» в другой армейской шапке, клапаны которой были завязаны сверху, и даже, по армейской моде, пришиты. Чтобы головной убор был идеален. Разумеется, Иванов обморозил уши.
Так и появилась на фото эта ушанка-кастрюля.
Вот – татарин Ромка Нурутдинов, сержант, так все годы учёбы стремившийся выглядеть солидно и напускавший на себя серьёзный вид. Но что-то было в его лице и поведении такое, что непроизвольно вызывало у собеседника улыбку. Добродушный, отзывчивый парень.
Вот, на самом верху сугроба, навис над тяжёлоатлетом, белорусом Валерой Гучковским из Молодечно друг, Олег Доценко, из Донецка.
Во втором ряду слева – узбек, джигит, шапка на затылке, черноглазый Анвар Мухамеджанов, который всегда хотел дружить со Славой… Какой острой, жгучей, «вырви-глаз» горячей узбекской шурпой однажды угостил Анвар Иванова! К Мухаметжанову тогда приезжали родственники из Самарканда.
Юра Шиманский - «тихушник», себе на уме. Хороший гимнаст и отличник, выглядывает из-за огромной шапки долговязого, худющего простодушного саратовца Андрея, по иронии судьбы носившего фамилию Мясоедов. Как раз с мясом-то в большой семье Мясоедова в его школьные годы были проблемы. За глаза его так и звали «Голодное Поволжье».
Машет рукой в трёхпалой армейской рукавице улыбающийся жгучий брюнет Важа Кастанов, осетин, запомнившийся своей любимой поговоркой: «Эй! Славка! У тебя что? Глаза в отпуске?»
Рядом прапорщик Каминский, который никогда ни на кого не «стучал». Только, бывало, добродушно «отчитывал» молодёжь по-своему. А ведь не раз был в курсе многих курсантских авантюр. Честь ему и хвала!
Присел на корточки в первом ряду простой рабочий парень, оставшийся таким все годы учёбы, сержант Рыбин, строгий и справедливый.
Вот полубоком – вспыльчивый, как огонь, Фарид Расулов. «Душа-человек», научивший Славу играть на гитаре.
Никиты Тормасова нет. Он фотографировал. Никита есть на другой фотографии.
Все такие знакомые и родные лица. Однокашники. Но ближе. Однополчане. Почти семья. Один большой дом, казарма, одна столовая, одни учебные аудитории, одни служебные обязанности. Да и, по большому счёту, одни победы и поражения на всех. Общая военная судьба с первого курса и до выпуска офицеров.
Первый курс запомнился Вячеславу лишь отдельными эпизодами…
… Ещё вспоминались поход на органный концерт музыки Баха и первый марш-бросок.
Органная музыка была грандиозна. Она захватывала целиком, была поистине неземной. Но большую часть волшебного действа почти все курсанты, и Слава в том числе, проспали, сидя на скамьях концертного зала.
На концерт ребята попали сильно уставшие. За день до выходного в очередной раз сломалась электрическая картофелечистка. Вместо сна многим курсантам пришлось до двух часов ночи помогать наряду по столовой вручную чистить картошку на всё училище.
А в субботу с утра состоялся марш-бросок на время, на оценку. Для многих это был первый марш-бросок в жизни.
Курсантская рота бежала по щиколотку в песке – по берегу озера. Потом – по просёлочной дороге в лесопарке, между таких же сосен, как на фото. Дальше – по склонам оврагов, вверх-вниз, по жёсткой бетонке и асфальту.
В сапогах. С подсумками для магазинов и сапёрными лопатками – на поясных ремнях. С вещмешками и противогазами, с автоматами за спиной. Офицеры и сержанты, бежавшие рядом, не требовали, чтобы автоматы и противогазы были у курсантов закреплены согласно строевому уставу. Хоть в зубах неси. Но – десять километров. Всё должно остаться при тебе, в исправности. Зачёт по последнему.
И-эх! Это уже была настоящая армейская работа, которую курсанты сразу обозначили крылатыми выражениями из кинофильмов про войну: «Приказано – выжить» и «Никто не хотел умирать».
Кого-то, обессилевшего, несли вшестером на руках, кого-то по очереди тащили за медную бляху солдатского ремня. Кому-то помогали нести автомат и противогаз. У многих ноги были сбиты в кровь из-за неумело намотанных портянок.
- Быстрее! Время! Время! Не отставать!
Не одно поколение курсантов называло этот лесопарк «Парком смерти». Трасса была проложена так, что ни срезать дистанцию, ни спрятаться было невозможно.
- Марш-марш! Один – за всех, и все – за одного! Зачёт – по последнему!