Присуха

В соавторстве с Еленой Грибовой, Ольгой Артемовой, Ольгой Пустошинской


Снегу навалило ночью — целые сугробы. Дядя Гордей деревянной лопатой расчищал двор и дорожку к бане.

— Здесь Валентина живёт? — неожиданно услышал голос за спиной.

Гордей обернулся и увидел женщину в хорошем пальто с пушистым воротником и такой же меховой шапке.

— Здесь, — мрачно ответил он, сплюнул и посторонился.

Гостья боязливо, бочком, прошла к дому и толкнула дверь.

— Валя? — окликнула она.

— Это я, — обернулась от плиты Валентина и с любопытством оглядела гостью. — Заходите... пальто снимайте — у нас жарко.

Женщина послушно разделась, присела на краешек стула и вдруг расплакалась. Видимо, она давно крепилась, сдерживалась. Пока ехала в автобусе, пока расспрашивала встречных, где найти Валентину, и вот не выдержала.

— Успокойтесь, пожалуйста. — Валя налила воды в стакан. — Как вас зовут? Тамара?.. Расскажите, Тамара, что случилось?

— Дочка у меня погибает...

— Заболела?

— Нет, что вы, слава богу, здорова. Мы в соседней деревне живём. Юля десять классов закончила в этом году и поступила в институт, сейчас в городе учится, общежитие ей дали. Сдала сессию, приехала на каникулы и... я не узнала своей Юльки. Похудела, побледнела… это от нагрузки, я понимаю, но... Она сообщила, что собирается замуж, встретила любовь всей своей жизни, ну просто идеального человека.

— Но это же хорошо, — сказала Валя и вздохнула. — Девочка полюбила.

Тамара вытерла слёзы платочком, аккуратно высморкалась и возразила:

— Ей ещё восемнадцати нет, но с этим я ещё могу худо-бедно смириться, при других обстоятельствах даже обрадовалась бы, что дочь в городе закрепится. Но... она показала фотографию любимого, и нас с отцом чуть удар не хватил. Ему тридцать пять, всего на шесть лет моложе меня, невысокий, полный, с залысинами. Но богатый: квартира кооперативная, машина есть. Девчонке лестно внимание такого взрослого.

— Если только в этом дело, то с лица воду не пить, — тихо сказала Валя.

— Не только! Юля стала сама не своя, без конца о нём говорит, об этом Игоре. Никто ей не нужен: ни подруги, ни мы с отцом; сессию кое-как сдала, а ведь в школе была отличницей. Телевизор не смотрит, книг не читает, запрётся в своей комнате и сидит, фотографией любуется.

Валя опустила глаза. Всё ясно, девушка влюбилась.

— Ваша Юля полюбила, вот и всё.

Тамара помолчала, поджала губы и покачала головой:

— Нет, не верю. Видела я таких. В молодости приятельница решила парня одного приворожить, очень он ей нравился. Был человек как человек, а стал невменяемым. Вот и Юлька... Вчера ужинать зову, а она говорит: «Не пойду, Игорь толстых не любит, говорит, что у меня лицо круглое и зад — не объедешь». Это неправда, она худенькая. Да разве позволила бы раньше о себе так говорить? Отбрила бы любого! А тут худеть начала, кожа да кости остались... Погадайте, что с дочкой случилось?

— Я не гадаю. Мне во снах подсказки приходят, — сказала Валя.

— Вот как? — удивилась гостья. — Помогите, я заплачу... Сколько?

— Когда помогу, тогда и отблагодарите.

***

Наступила ночь, и увидела во сне Валя красиво и дорого обставленную квартиру: полированная мебель с сервизами за стеклом, богатые портьеры с кистями, ковры на полу и стенах, люстра хрустальная шестиламповая.

В центре комнаты накрытый камчатой скатертью стол, а на нём закуски деликатесные, блюда, напитки — глаза разбегаются: и колбаса сырокопчёная тоненькими кружочками порезанная, и сыр, и шпроты, и цыплята табака, красная икра в икорнице.

За столом сидели трое: хозяйка — ухоженная блондинка, парень с простым некрасивым лицом, совершенно непохожий на мать, и скромно одетая молчаливая девушка с завитыми волосами, совершенно растерявшаяся от такого великолепия.

Хозяйка не закрывала рта.

— Я так рада, Юленька, что Игорёк наконец-то привёл тебя познакомиться. Сто раз говорила ему, чтобы показал свою невесту.

— Что вы, Нина Васильевна, какая невеста… мы с Игорем просто друзья, — порозовела девушка. — Он сказал, что у него день рождения сегодня.

Мать Игоря рассмеялась:

— Нет, день рождения у него в июне.

Юля опустила голову, насупилась.

— Не сердись, давай лучше выпьем за знакомство, — предложил молодой человек.

— Да, конечно, выпьем по чуть-чуть, — поддержала мать.

Она ушла и вскоре вернулась с тремя бокалами белого вина на подносе.

— Понемножку... я спаивать вас не собираюсь.

Все выпили, и Юля тоже, не замечая внимательного, даже слишком внимательного, взгляда матери Игоря...

***

На другой день автобусом приехала Тамара.

— Да, вы правы, — после приветствий сказала Валя, — не без посторонней помощи влюбилась Юля. Игорь не дружил ни с одной девочкой, мать переживала, понятное дело. А тут познакомился с вашей дочерью. Мать решила помочь сыну: отнесла бутылку вина бабке, та провела обряд на присуху. Из этой самой бутылки Юле налили в фужер.

— Присуха?

— Да, присуха, или приворот. Мать сделала страшную глупость, ей не надо было вмешиваться, пусть бы события шли своим чередом. Через год Юля полюбила бы Игоря, он в самом деле был бы хорошим мужем, но теперь поздно.

— Валя, что можно сделать? Снимите приворот! — схватила за руку Тамара.

Валентина растерялась:

— Я не умею... к бабке вам надо.

— Да где же я её найду?

Гостья расстроилась. Ни о каких бабках, кроме Вали, она не слышала.

— Выкатайте дочку яйцом хотя бы, — подумав, сказала Валя.

— Это как? — удивилась Тамара.

— Сварите яйцо и катайте его телу, начиная с головы, представляя, что оно наматывает на себя всё плохое. И при этом читайте:

Яичком обкатываю,

Присушку отматываю,

Замок пудовый ставлю.

Убирайся порча,

Убирайся хворь,

Рабу Божью Юлию

Не тронь.

А потом сразу выбрасывайте яйцо, подальше от дома и людей.

Тамара погрустнела и со вздохом сказала, что дочь-комсомолка не согласится на такое.

— Можно выкатать фотографию в полный рост, Юля и не узнает.

— Фотографию? Надо же... попробую, спасибо.

***

Две недели от Тамары не было ни слуху, ни духу. А потом, в выходной, она неожиданно появилась на пороге.

— Ну, как ваши дела? — спросила Валя.

— Ой, Валечка... даже не знаю, — обмахиваясь шарфиком, сказала гостья. — Выкатала яйцом я дочкину фотографию. На другой день она причёсывалась перед зеркалом... у нас большое старое зеркало в раме на стене висит... висело. Ни с того ни с сего оно рухнуло и разлетелось на мелкие осколки. Мы так и не поняли почему, крепление цело, дюбель на месте. Расстроились, конечно... Но потом я заметила, что перестала дочь твердить, какой Игорь замечательный и красивый, как будто пелена с глаз упала. Говорит, сама не пойму, что я в нём нашла? Хороший человек, но не настолько,

чтобы замуж выходить, слишком большая разница в возрасте. Да и какое замужество на первом курсе?

Валя молчала, догадываясь, что история на этом не окончилась.

— Каникулы прошли, Юля уехала учиться. На другой день звонит в правление, я там бухгалтером работаю... Я в панике: что случилось? Игорь в больницу попал, говорит. Переходил дорогу, и какую-то машину занесло на льду, скользко было... сбили его. Как раз в тот день, когда зеркало упало.

Валя ахнула:

— Боже мой! Сильно пострадал?

— Я не знаю... дочка сказала, что ему повезло. Что это, неужели это из-за яйца?

— Всё может быть. Бабка мать предупреждала, что при снятии приворота может пострадать, и сын тоже, её это не остановило.

Тамара достала из сумочки янтарную брошку в виде жучка и положила на стол.

— Вот... мне сказали, что денег вы не берёте, но любите всякие украшения. Надеюсь, что понравится.

— Спасибо, красивая брошка, — улыбнулась Валя. — Но дорогая, наверно...

Гостья махнула рукой: пустяки, мол, попрощалась и заторопилась на автобус.

Валентина полюбовалась подарком и убрала в шкатулку, полную всякой недорогой бижутерии. И Онюшкин гостинец, тут же, но уже не ожерельем, а россыпью янтарных бусинок.

Не углядела Валя: выпросили маленькие племянницы бусы, чтобы куклу нарядить, играли-играли и порвали, покатились камешки по полу. А она даже отругать девчонок не смогла, любила их как своих дочек. Собрала бусинки, попробовала нанизать на нитку, починить, но не вышло. Отдаст в ремонт как-нибудь потом. Сила не в бусах, она внутри.