Путешествие в обратно глава 13. Детские забавы

 Вовка жил во втором подъезде на пятом этаже. Войдя в квартиру, я снял мокрые кеды и шаровары — и тут вспомнил про кубик. — Вовк, ты мой кубик не потерял? — Нет, хранил как зеницу ока, — он полез в карман. — На, держи. Я облегченно вздохнул. — Положи на тумбочку, у меня грязные руки. Вовка, перед тем как положить кубик, потер каждую сторону. — Гладкий. Чё ты с ним делаешь? — Потом расскажу. Надо сначала помыться, пока грязь не засохла. Вовка повёл меня в ванную. — Ты только потом помой ванну, а то мне нагорит от родителей. — Не боись, всё чин чинарем будет, — успокоил его я.

   Холодной водой кеды отмывались плохо. Можно было бы включить газовую колонку, но я не нашел спичек. Спрашивать Вовку было бесполезно — скорее всего, родители прятали от него спички. Это было мне знакомо. Надо было найти что-то моющее. Я обследовал настенную полку. На нижней, кроме зубного порошка и щёток, ничего не было. На средней — в мыльнице лежал зелёный обмылок, две пачки «Синьки», бритвенный станок, помазок для бритья, пачка лезвий «Нева» и одеколон «Шипр». На самой верхней полке свешивалось нечто, похожее на высушенный кабачок. «Ба, да это мочалка!» — догадался я. «Точно. У нас такая же была. Если её опустить в горячую воду, то она станет мягкой».

   На этом мои поиски закончились. Без помощи Вовки мне не обойтись. — Вовка! — крикнул я из ванны. — У тебя шампунь есть? — А чё это такое? Я понял, что спросил не подумав. — Это такое жидкое мыло. — Мыло должно лежать где-то на полке, — крикнул Вовка из комнаты. Я понял, что он говорит о зелёном обмылке.
Работы оказалось больше, чем я думал. Внутри каждого кеда грязи было больше, чем снаружи. После тщательного полоскания мои видавшие виды прохоря побелели и приняли праздничный вид.

   Шаровары я предварительно замочил, низ, где они соприкасались с грязью, намылил, смыл несколько раз и хорошенько отжал. Осталось помыть ноги и привести в надлежащий вид ванну. Засохшая грязь на ступнях и щиколотках напоминала черные носки. На них я истратил весь обмылок. Ступни так и не отмылись полностью — кое-где были видны еле заметные обводки. Вода была настолько холодной, что я решил остановиться на этом.

   Когда всё было закончено, я вышел из ванны. Вовка лежал на диване и листал журнал «Пионер». — Вовка, где можно посушить мои вещички? — На балконе. Пойдём, покажу. Он посмотрел на мои чёрные сатиновые трусы. — Физкультурные? Я кивнул, хотя не понял, почему именно «физкультурные».
Балкон был заставлен вёдрами с помидорами. Увидев такое богатство, я остолбенел. Таких сортов помидоров на нашем дачном участке я ни у кого не видел. А уж я-то, как мне кажется, знал толк в томатах. — Кто же Волшебник, вырастивший такой урожай? — с неподдельным восторгом спросил я. — Мамка. Она у меня знаешь какая рукастая! У нас не дача, а помидорное царство. Каких только помидоров там не растёт.

   Пока я рассматривал содержимое вёдер, Вовка приладил к перильцам мои шаровары. Кеды поставил в угол носками вниз, чтобы быстрее стекала вода. Было видно, что просушкой он занимается не впервой.
Ближнее ко мне ведро было наполнено доверху сортом старых томатов, которых я, как заядлый помидоровед, давно не встречал. Это были: «Белый налив» и «Москвич». Там же лежал уже знакомый мне сорт — «Бычье сердце». Этот сорт выращивают по всей планете уже сотню с лишним лет. Мне захотелось попробовать, какой у них вкус. К тому же я был сильно голоден. — Вовк, я съем один помидор? — Да ешь хоть все. Сейчас я черняшку принесу и соли. Знаешь, как будет вкусно!
Вовка убежал на кухню и через некоторое время вернулся с двумя ломтями черного хлеба и солонкой. — Ты что любишь — мякоть или горбушку? Все мальчишки любят горбушки. Вовка был не исключением. Чтобы сделать ему приятное, сказал: — Мякоть. Он протянул мне кусок хлеба и рядом поставил солонку. Я выудил из ведра приглянувшийся мне помидор, обтер, понюхал. Ммм... запах был умопомрачительный. Впился зубами в мясистый томат. Помидор я умял за несколько минут.
Вовка выудил несколько помидоров из соседнего ведра. — Это мои любимые, — сказал он, показывая мне томаты, похожие по цвету и по форме на сливы. — Попробуй! Он протянул мне один. Я откусил. Помидор оказался мясистым и очень сладким. — Ух ты... так это редкий сорт томатов, и название его... кажется, «Славянка». Или... «Славянин».

   Я ел помидор, который вошёл в Историю помидороводства. Если бы я сказал нашим ученым-селекционерам, что ел томаты «Славянин», они бы ни за что не поверили и посчитали бы меня сумасшедшим. Вовка как-то странно смотрел на меня. — Юрк, ты... это, какой-то... ну не такой, что ли. Какие-то непонятные слова говоришь, про помидоры знаешь даже больше, чем мамка... — Так, о помидорах я читал книгу недавно, вот и запомнил. А слов... я за лето нахватался. — А как там в деревне было? Расскажи. Я догадался, что речь идёт о моей поездке с мамой в её деревню. Выходит, это было в это лето. — Конечно расскажу, но только не сейчас. Ладно?
Чтобы замять разговор, я ближе придвинул к себе другое ведро. Переложил несколько помидоров сверху — и моему удивленному взору предстал редчайший сорт томатов под названием «Чёрный барон». Я повертел помидор в руках и положил обратно в ведро.
Третье ведро было доверху наполнено помидорами сорта «Желтый гигант». Глядя на желтые гигантские плоды, я заулыбался, вспомнив слова учёного-селекционера Кравченко: «Солнечные гигантские плоды всегда поднимают настроение!»
Я взял жёлто-оранжевый помидор и посмотрел на свет. Кожица была такой тонкой, что мякоть и семена просвечивали сквозь неё и были похожи на золотых рыбок в аквариуме. Я не смог сдержаться и надкусил томат. Помидор лопнул, обдав меня соком. Я засмеялся, вытирая лицо ладонью. — Вот этот помидор, в той книжке, ну про которую я тебе говорил, этот сорт называют — соковая бомба! — Юрка! Я только что игру придумал! — обрадованно закричал Вовка. — Игра будет называться «бомбёжка»! И как я раньше не додумался до этого! Он взял из ведра красный большой помидор, размахнулся и швырнул его вниз с балкона. Раздался глухой стук об асфальт.

   Вовка схватил еще один помидор и сунул мне в руку. — Давай теперь ты! — А если кто увидит и матери скажут... или милицию вызовут? — как можно спокойнее сказал я. Он непонимающе уставился на меня. Он никак не ожидал таких слов от героя, получившего от Базиля Орден Красной Звезды. — Ты... ты чё, испугался?! — Я не испугался, но... расходовать такие... такие... необычные бомбы вхолостую — это не бомбёжка, а несусветная дурость! — Ну, давай тогда бомбить по целям. Может, по машинам, а?

   Он перегнулся через перила и стал что-то высматривать. — Пора! — закричал он и, выхватив из моих рук помидор, бросил его вниз. Раздался громкий шлепок, от которого Вовка присел. Потом он подкрался к перилам и посмотрел вниз. — Атас, Юрок! Смываемся! Он нырнул в дверной проём, я последовал за ним. Вовка быстро прикрыл дверь и задернул штору. Добежав до дивана, он залез на него с ногами и затих. Я стоял у балкона и прислушивался к тому, что делается на улице. — Ну, что там? — шепотом спросил Вовка. — Что там за хлопок был? — спросил я. — Помидор на крышу троллейбуса упал. — Ты это видел? — А то ж. — Ты сиди тихо и не подходи к балкону. Я пойду на разведку, — приказал я Вовке тоном командира. — Только смотри осторожно, чтобы не заметили, — зашипел он. — Не боись.
Я подкрался к балконной двери, чуть приоткрыл её и на корточках выполз на балкон. Через решётку ограждения посмотрел вниз. Дорога была пуста. Никакого троллейбуса не было. «Это хорошо», — подумал я. — «Значит, ничего страшного не произошло. Но Вовку надо припугнуть как следует, чтобы неповадно было помидорами разбрасываться».

   Я вернулся в комнату. — Ну, Вовка, нам хана, — сказал я с деланным испугом. — Твой помидор прямехонько угодил на крышу троллейбуса. Троллейбус стоит... вокруг собралась толпа людей. Шофер показывает на наш балкон. Сейчас приедет милиция с собакой и будут искать бомбардира. — Ка-ка-кого бомбардира? — Тебя! Ты ж бомбу кинул. Значит, ты и есть бомбардир. — И... и... что теперь? — Что-что? Надо сидеть тихо и не высовываться. А лучше заняться чем-то полезным. Если вдруг придут, а мы... — А мы делаем уроки! — подхватил Вовка. — Молодец, здорово придумал. У тебя не голова, а Дом союзов. Так мой папа говорит.
Вовка повеселел. — Ты как, домашку уже сделал? — Нет ещё. — Давай вдвоём делать. — Давай, — согласился я. — Одна голова хорошо, а две — лучше! — Это тоже поговорка твоего папы? — Ага, — сказал Вовка и полез за дневником. — Сейчас позырим, что нам задали на дом. — Русский: параграф 3. Упражнение 11 и 12. Вовка хотел открыть учебник, но я остановил его. — Постой. Ты прочитай всё, что нам задали на завтра, а мы выберем, с чего начинать. — Арифметика: задачи № 79, 80. Чтение: страница 28. Прочитать и выучить наизусть стихотворение «Осень». «Осенние наблюдения» — ответить на вопросы. Это всё. С чего начнём? — Давай начнем с арифметики, потом русский и чтение. — Давай лучше с русского или с чтения — быстрее получится и думать меньше, — возразил Вовка. — Хорошо. Давай я буду делать арифметику, а ты — русский. Потом скатаем друг у друга... — Давай, — нехотя согласился Вовка.

   Он достал из портфеля помятую тетрадь с кляксами на обложке, пенал и... чернильницу. Из пенала вытащил деревянную палочку красного цвета с металлической трубкой на нижнем конце. Выудил из маленькой коробки новое перо и вставил его в зазор между палочкой и металлической пластиной. Подвинул чернильницу-«непроливайку» на середину стола. «Надо же, до сих пор помню название этих чернильниц», — подумал я. Меня всегда удивляло, что они никогда не проливались, хотя школьники носили их в портфелях. — Ты чё стоишь? Садись. Я сел напротив Вовки. — Слушай, Юрк, как ты будешь делать домашку, если твой портфель остался дома? — Да, об этом я и не подумал. Конечно, можно сбегать домой и принести портфель сюда, но не сейчас. А вдруг меня засекут? Я выйду из квартиры, а они меня — раз! — и сцапают. Нет, надо переждать. И потом, не обязательно писать — я могу и так запомнить. Ты же только что сказал, что у меня не голова, а Дом союзов. Правильно? — Правильно-то правильно, но всё запомнить не получится. Слушай, Юрка, а давай я тебе дам чистые тетради. А классной соври, что свои потерял или... или Пуня когтями разорвал их, а?
Я вспомнил, что у нас дома жил кот, которого мама назвала Пуней. Кажется, я его подобрал на улице и принес домой. Не про него ли Вовка говорит? — Классную разве обманешь? Она сразу поймёт, что это враки. Давай лучше домашку делать вместе. Ты всё напишешь, а я потом скатаю у тебя. Идёт? — Идёт, — согласился Вовка и протянул мне учебник арифметики.

   Я открыл нужную страницу, нашёл упражнение № 79 и стал быстро читать: — От умножения каких чисел может получиться 48, 72, 54?
Я посмотрел на Вовку, ожидая ответа. Он сунул деревянный конец ручки в рот и стал смотреть на потолок. — Какая там первая цифра? — спросил он. — Сорок восемь. — От умножения каких чисел может получиться... 48? — пробубнил он себе под нос. — Сорок восемь... сорок восемь... — Он посмотрел на меня. — Чё ты лыбишься, как будто ответ знаешь. — Конечно знаю! Пиши: 48 получается от умножения 6 на 8. Видишь, всё очень просто. Надо только было вспомнить таблицу умножения — и делов-то.

   Вовка хмыкнул, обмакнул перо в чернильницу и заскрипел. Я не торопил его. Подождав, когда он закончил писать, продолжил: — Число 72. Ответ — 8 умножить на 9. Готово! И последнее — 54. Ответ: 6 умножить на 9. Запомнил? — Одно дело запомнить, другое — записать.
Я опять не стал торопить Вовку. Мне было интересно наблюдать за ним. Чтобы не поставить кляксу в тетради, надо было сначала обмакнуть перо, набрать нужное количество чернил и уж потом приступать к написанию. Он делал всё обстоятельно, как нас учили с первого класса. Это мастерство приходило с годами. У многих учеников от усердного держания ручки появлялись мозоли. Было много и других неудобств: запачканные чернилами руки и школьная форма, кляксы в тетради и многое другое. Хотя были и плюсы. Например, можно было скрыть двойку под жирной кляксой или под предлогом «отмыть руки от чернил» болтаться пол урока по коридорам.
Когда Вовка закончил писать, я сказал: — Легкотня, правда? Одна задача решена. Переходим к следующей. — Ты прям какой-то отличник... так быстро задачу решил. Я думаю, ты всё дома решил, а теперь корчишь из себя умного. Так? — Не так. — Поклянись! — Клянусь! Ну, теперь веришь?
Вовка промолчал. Думаю, он не поверил — мы ведь оба были троечниками. И он по-своему был прав: не может троечник за один вечер стать отличником. Убеждать его я не стал.
— Переходим к задаче № 80, — сказал я. — «Пионеры сажали деревья в парке. Когда они посадили 45 деревьев, вожатый сказал: “Нам осталось посадить втрое меньше деревьев, чем мы посадили.” Сколько всего деревьев им нужно было посадить?»
— Ну, это совсем просто. Пиши: 45 разделить на 3 — получается 15. Значит, пионерам осталось посадить ещё 15 деревьев, — рассуждал я вслух. Вовка высунул язык и старательно заскрипел пером. — К 45 деревьям прибавляем ещё 15 — и у нас получается 60 деревьев. Я немного подождал. — Написал? — Почти. — Пиши ответ: всего надо было посадить 60 деревьев. Арифметика готова. Теперь — русский. Так, параграф 3, упражнение 11.

   Я открыл учебник, нашёл упражнение. — Прочитайте и спешите. Раз, два, три... четыре. Всего четыре предложения. Тут и делать нечего. Слушай, Вовк, я сгоняю на балкон и посмотрю, что там делается на улице, а ты пока переписывай предложения. Идёт? — Может, пока не стоит ходить на балкон? — встревожился Вовка. — Давай подождём ещё немного. — Я быстро, только гляну и назад. Меня никто не заметит.
Вовка тяжело вздохнул, придвинул учебник к себе и, высунув язык, старательно стал переписывать предложения.

   Я нарочито осторожно подошёл к балкону. Отодвинул краешек занавески и посмотрел на улицу. Постояв немного, повернулся к Вовке, который выжидательно смотрел на меня. Поднял большой палец вверх — это означало: «Всё хорошо, мы в безопасности» — и вышел на балкон.
Шаровары почти высохли. Кеды были ещё сыроваты. Оставив их на балконе, я надел шаровары. Пошёл в прихожую, взял кубик с тумбочки, сунул его за пазуху кофты и вернулся в комнату. — Ну, как работа движется? — Всё, закончил, — сказал Вовка. — Может, на сегодня хватит? Осталось упражнение 12 — я уже посмотрел, там делать нечего. Пять минут — и готово. А стихотворение надо зубрить перед сном, лучше запоминается. Так мне папа сказал. Пойдём в футбик поиграем новым мячом. — А «Осенние наблюдения» — забыл? — Ух ты, точно! И правда забыл. Давай быстренько ответим на вопросы — и пойдём играть. Читай. — Первый вопрос: «Когда листья березы желтеют?» Ты знаешь? — спросил я Вовку. — Никогда не обращал внимания, но зато я знаю, где можно найти ответ. У нас есть «Календарь природы».
Он подбежал к книжной полке, порылся и вытащил маленькую зеленую книжицу. — Это должно быть здесь. Вот: «Рябина окрашивает листья 18 сентября. Желтеют листья у липы и берёзы — 19 сентября!» Ответ на первый вопрос готов. Переходим ко второму...

   И тут кто-то громко постучал в дверь. Вовка от неожиданности выронил календарь. Я приставил палец к губам и шепотом произнёс: — Тихо, не шуми. Стук повторился. — Что будем делать? — спросил я. — Не-не-не знаю... — пролепетал перепуганный Вовка.
За дверью послышались голоса. — Надо идти открывать, а то хуже будет. Дверь выломают, — сказал я спокойно.
Вовка на цыпочках подкрался к двери. После очередного стука дрожащим голосом спросил: — Кто там? — Вова, ты? Это тётя Тося. Открой мне.
Вовка облегчённо выдохнул и открыл дверь. — Ты спал, что ли? Чего так долго не открывал? Ладно, не отвечай. Я хотела узнать, когда мама вернется с дачи? — С семичасовой электричкой. — А, ну ладно. Скажи ей, что я зайду.
Дверь закрылась. Вовка, потный, вошёл в комнату. — Ну, Юрка, я так струхнул. Думал, милиция с собакой пришли. — Милиция — может быть, но без собаки. Гавканья не слышно было, — пошутил я. — Ладно, пошли во двор, развеемся. Только я в футбик не буду играть. Мне надо срочно идти домой.