первая версия автобиографии сюр

 «Кто я? Что мне делать в этом мире? Может, уйти отсюда, может, мне нет места? Стоит ли начинать? Я слишком многого прошу? Мне нужно что-то, ради чего жить и ради чего мучиться» - слышался чей-то голос  Икару. Он проснулся.
- Что происходит? Я мыслю? Что это, в моей голове…
- Ты проснулся, отлично, пойдём, - произнёс с равнодушным лицом высокий молодой человек, сидящий рядом с кроватью. Кровать представляла собой  простой неокрашенный каркас, с белым матрацем и чисто белым бельем, испачканным когда-то кровью и не отстиранным до конца.
- Кто ты? Я тебя никогда не видел, почему я говорю не по заранее мне данному тексту, как обычно? Почему в моей голове рождаются слова и строятся предложения?
- Потому что ты больше не персонаж, ты должен стать реальностью.
- О чём ты? Я был кем? Персонажем??
- Да.
- …Кто ты?
- Меня зовут Ян, на этом пока остановимся, вставай, пойдём.
Худой, невысокий, с покатыми плечами юноша – Икар – встал и вместе с незнакомцем пошёл к выходу из просторной комнаты. Голова мальчика закружилась, в голове возник вопрос.
- Куда мы идём? Разве есть что-то за этой комнатой?
- Ха, конечно, ты даже не представляешь что.
Они вышли из комнаты – темнота. Вокруг всё черное. Ни единого проблеска.
- Как темно, я ничего не вижу, куда ты меня ведешь?! – попытался прокричать Икар, но голос охрип и он закашлял.
- Скоро увидишь, - после этих слов Ян исчез.
«Он что, испарился что ли?» - подумал Икар, пытаясь найти товарища, и почему-то понимая, что не найдёт.
«Ну и что мне теперь делать, я едва вижу свои ноги… Как темно, наверное, стоит вернуться в комнату» - решил мальчик.
Но найти дверь он уже не мог, не потому что было темно, а потому что её просто не было на том месте, где она только что стояла невредимая. «Может, я что-то путаю, моя комната, я там был всю жизнь… Хотя разве я жил? Я что-то делал, что-то говорил, но я не помню, что. Как отшибло. Помню только, что у меня всегда утром на подушке лежали листы – листы с моим именем, моими репликами, с моими мыслями - всё было решено, всё было понятно. А где я теперь? Где моя комната…»
Но что-то внутри подбадривало, интерес к этой окружающей темноте прогрессировал в своём развитии.
Вдруг что-то блеснуло вдалеке, оно тускло переливалось и привлекло внимание Икара.
«Что это? Как оно может блестеть, источников света вовсе нет, хах, а я умный, хотя только первый день мысленной свободы. Ладно, от темы отошёл… Как мне сейчас туда дойти? Это далеко от предполагаемого места расположения моей комнаты, потом я могу не найти обратной дороги» - думал юноша, но всё-таки двинулся в сторону загадочного объекта.
Он подошёл к тому самому месту, наклонился: перед ногами лежала прямоугольная коробочка с  двумя симметричными дырками... Это показалось Икару странным, он такого никогда не видел.
Сначала боялся взять в руки, но интерес преодолел страх – он поднял коробочку и потряс её. Звук тоже его удивил, глухой, бьющийся. Слева загорелась лампа – Икар увидел тумбу, маленькую, старинную на вид – на ней стоял телевизор, что такое телевизор и как он выглядит, Икар знал. В его комнате всего-то и было что кровать, телевизор и шкаф с игрушками, в которые он играл, пока был совсем маленьким, в свои 18 он больше их не трогал. 
Внезапно включившейся лампы Икар испугался, но не так сильно - все произошедшее удивляло больше. Он подошёл к телевизору, рядом увидел похожую на найденную вещицу коробку – только больше в десятки раз и с одним отверстием и кнопками по бокам. «Может, это как-то связано» - думал мальчик, вертя в руках коробочку и смотря на большую прямоугольную фигуру, стоявшую рядом с телевизором. Он оказался весьма смышленым, попробовал соединить два объекта – и у него получилось: ведь он нашёл кассету, которую вставил в видеопроигрыватель. Вдруг экран замигал, звук зашуршал – появилась картинка.
«Покажи её на камеру, сейчас, подожди. Вот, настроил» - говорил звонкий голос за кадром. «Как тебя зовут? Настя? Тебя теперь зовут Настя, Петрова Анастасия Эдуардовна, добро пожаловать, с днём рождения! Уже 9 часов, как с днем рождения». На экране в руках высокой красивой женщины теплилось что-то маленькое, скомканное. Икар узнал лицо младенца, видимо только родившегося, младенец с матерью стояли на крыльце, вокруг зима. Икар взглянул вниз, в левый угол изображения: «18:37    25. 12. 2003»
- Какой сейчас год? Это что? Кто? – Икар был в замешательстве.
- Не думай об этом, - сказал кто-то  из темноты.
- Ян? Это ты? Кто здесь? – сердце мальчика ступило в пятки.
Тишина. Он решил сосредоточиться на видео, понять, для чего это всё. По скользкому стеклянному полу что-то проехало прямо к ногам Икара – вторая кассета. Он вставил её в проигрыватель. Снова зашумело, на этот раз маленькая девочка смотрела прямо в глаза Икару, он понял, что это тот младенец с первой кассеты, та девочка в кадре уже давно ходила, даже танцевала, её кудрявые волосы от прыжков блестели медью на солнце. Она что-то кричала, мальчик не сразу понял, потом разобрал: она просила отдать её на танцы, судя по дате, как подсчитал Икар, ей было уже 4 года. Он не мог ничего понять, но смотреть было интересно. Из увиденного можно было сделать вывод, что девочка эта озорная и немного требовательная – это Икар понял по той интонации, с которой Настя обращалась к маме, сидевшей рядом и смотревшей на её танцы. «Ха, смешная, она просто прыгает, а думает, что танцует» - думал наблюдатель.  Вдруг картинка сменилась, следующий кадр оказался лишь текстом, не было временной отметки, Икар начал читать: «Я шла с мамой под руку, мы переходили дорогу, я была совсем маленькая, смотрела снизу на людей – они казались такими большими, непонятными» – изображение исчезло, просто черный экран. Послышался звук, теперь нужно слушать. «Я тогда не поняла, но это было началом, хотя до сих пор сомневаюсь, не сон ли это?» - голос был женский, больше детский, очень похожий на голос девочки с кассеты. «Я помню, не доходя до противоположной стороны, промелькнула мысль: они чужие, они меня не знают. Как они могут меня не знать? Мне никогда их не понять, они одинаковые. Я не знаю, почему тогда, в толпе, уловила это, не знаю, почему так отчетливо запомнила картинку - как сейчас могу восстановить её в памяти». Всё затихло. Экран также отражал пустоту. Но в груди Икара что-то затрепетало, его будто осенило, он вспоминал. Он не понимал почему, но начинал проникаться всем, что увидел и услышал. В этот момент экран снова загорелся: на этот раз на нём появилось невысокое здание, рядом бегали дети – «школа» - подумал Икар, и он не ошибался. «Это моя первая школа, там я училась меньше всего, следующие две сделали меня той, кем я являюсь сейчас. Обычная школа в Санкт-Петербурге, Выборгский район. Да, я с рождения жила там, потом ... а потом...» - послышалось из телевизора. Другой кадр: девочка сидит за столом, сразу видно, делает домашнюю работу, на столе куча учебников, сгорбившись, она что-то усердно пишет в тетрадь.
- Настя? Тут она взрослее, – сам с собой говорил Икар.
«А потом мы переехали, в Калининский район, не сказать, что он лучше – он хуже. Но там я нашла самое дорогое» - продолжал говорить голос, изображения менялись на видео, теперь Икар видел строй ребят, стоящих в линейку в большом зале. «В новой школе я стала усердно учиться, до того было детство, а с 4 класса я не знала развлечений, моя голова была озадачена одним: учёбой, ха-ха, это, по сути, было строительство карьеры. Я стала отличницей, ездила без конца на олимпиады, у меня явно был уклон в гуманитарное направление, но я признать это не могла, добивала все предметы одинаково – и в итоге, в стремлении к равнозначности и одинаковым успехам всех сфер я потеряла себя». Икару показалось, что что-то сломалось, экран стал показывать одно и то же: Настя сидит с книгами за столом, закрывает тетрадь – потом снова открывает – и так подряд, кадр зациклился. «Нужно было снова себя искать…» - равнодушно сказал голос, Икар увидел: девочка сидит с книгой, но не учебником, она сидит на маленьком детском стуле, явно не по её размеру, в руках «Научные теории». Юноша понял, кто-то рассказывает историю своей жизни, некая особа. Зачем, а главное, причем тут он, понять Икар не мог. Но с интересом слушал дальше. Непонимание не исключало факта сближения с героиней видео.
«Сначала я заинтересовалась наукой, что логично, это было невообразимо интересно ничего не знающему ребенку в 5 классе. У меня даже был микроскоп, и я даже искренне верила, что стану ученым. Интересы менялись – жизнь оставалась неизменной. Следующий этап: история. Я стала читать и смотреть про историю России, про историю древних цивилизаций. Что может быть интереснее? Загадки Древнего Египта, Майя и мифы Древней Греции…» - экран показал красивые изображения картинок книжки, которую читала девочка. «Всему приходит конец, я ни на чём долго не останавливалась, после ученого – идея быть археологом, а в раннем детстве от огромной любви к животным, до сих пор сохранившейся, я думала о ветеринарии. Всё прошло и исчезло. Я точно и представить не могла, кто я внутри. Но я продолжала о чём-то мечтать, рисовать сюжеты в голове, как делала всю жизнь, и не понимала, что это и есть моя задача».  Икару показалось, что в голове возник образ, расплывчатый, непонятный, красочный. «Что-то похожее я видел… Во сне? Точно. Мне снились сны, я их забыл, но сейчас вспоминаю». Дальше. На видео мальчик увидел синтезатор, он его будто узнал, потом опомнился, он нигде не могу его видеть раньше. Голос продолжал: «Но внутри была пустота, казалось, много сделано, а ощущение, будто ничего. Будто я просто так жила, и это дало толчок к созданию чего-то. Казалось, нужно что-то ощутимое, что-то прекрасное. Я подумала о музыке, без которой никогда не представляла своей жизни, ничто не способно её заменить, и всегда наступает момент, когда ты перенасыщаешься и хочешь сделать подобное, почему-то не было сомнений, что может не получиться. А оно может, особенно когда ты ошибаешься в себе самом». Икар опустил голову: он только сейчас понял, что его жизнь не будет прежней, он совсем иной, он сейчас не в комнате, а внутри зарождается что-то странное – представление о себе.
«Я стала учиться играть на синтезаторе, по привычке сама, большинство знаний в моей голове – мною же и добыты. Я сама и языки пыталась учить, но забросила, кроме английского, его знаю благодаря той же музыке – я учила его по песням. Тогда был непростой период, наступила пандемия, в тот же период нас перевели в другую школу – нашу сносили. Новая школа дала гораздо больше, чем я могла предположить. Она была такая же, обычная, питерская школа спального района, с немного иными детьми, я даже удивлялась, как такие разные люди живут в километре друг от друга – эта школа была по соседству со старой. Я все также мучилась с познанием муз. теории, также продолжала учиться и не понятно к чему стремилась, уже перестала понимать, кем хочу быть, и что делать. Поэтому-то и оказалось важным сменить всё – жизнь сама начала процесс изменений, за это ей спасибо, за то, что она, как и я, нестабильна. До перехода я была уверена, что я рациональный человек, что все имеет объяснение, но это было ложное представление – оказалось, я точная противоположность, и это я подозревала всегда, еще в детстве я любила непонятное, мистичное, любила делать что-то своими руками, любила претворяться и воображать, что я в другом мире. Но этому значения не придавала – так все дети делают. Я пробовала писать, даже пробовала писать стихи, в 19 году написала их кучу – все были депрессивными, кричали об одиночестве и были, честно, не самыми лучшими». Икар словно почувствовал дуновение ветра: на экране показались исписанные листы, они летели от потолка до пола, снова поднимались и снова уносились. «Но этому я тоже значения не придавала, написала один рассказ, тоже не самый весёлый, назвала его «Лилия», он мне очень напоминает Бунина. Я очень благодарна писателям, их творениям, которые держали меня на плаву, когда казалось, что ты крайне одинок. В голове промелькнула мысль стать писателем. Но это было где-то в подсознании, я не услышала. Жизнь предлагала новые идеи – стать дипломатом, стать астрономом… Не то. В этом нет моей души, я что-то упускаю – думалось мне». Икар примерял в голове на себя все роли, о которых упоминалось, и тоже не находил своей радости от пребывания в них, он понимал, о чём говорил голос. Вдруг, всё погасло – кассету нужно было вытащить.
- Может, есть ещё? – сказал Икар.
И точно, лишь одно движение головы вправо - и на столе рядом (откуда вдруг появился стол -  мальчик не понял) виднелась новая кассета. Стало немного светлее в помещении, Икар от эффекта и привычки к экрану не заметил этого, будто кто-то зажигал постепенно освещение. Свет был белый, словно неестественный. Поэтому то и стал виден стол – он там и был все это время. Разобраться с находкой не составило труда – продолжаем.
«Случайно (случайностей не бывает) я попала в среду литературы, в новой школе быстро забыла о прежней обязанности всё учить и одинаково относится к предметам – появился любимый предмет: литература. Не могу сказать, что я его не любила, любила, просто не знала этого, воспринимала как должное, как обязательное, как на фоне играющую музыку. А сконцентрировавшись на ней – поняла, что она то и может предложить мне почти всё, что нужно. Как я раньше не понимала? Не было и катализатора самопознания, не было любви – она тоже случилась в новой школе, она невольно познакомила меня с самой собой. Когда ты изучаешь что-то неприсущее тебе, что нравится другому человеку – ты думаешь, что познаешь его – но на самом деле познаешь себя, а познать другого – просто не дано. Особенно когда этого всей душой не хочет тот человек. У меня появилась целая история, но я знаю, для кого-то она банальна и скучна, но я, я вижу всё до основания, до атомов – и оттого любая история может меня тронуть» - Икар смотрел в экран, не моргая, он видел весну, он видел слёзы и счастье, он видел болезнь и сомнения.  «В тот период я пробовала себя найти в несвойственном мне: так пошла в театральную студию, после 2х занятий перестала ходить. Мне казалась важнее и сложнее музыка, а актерство, при желании, будет легко познаваемо (ошибочное мнение). Потом вокал, правда, уже спустя год, но прекраснее всего пение – естественное, заставлять себя – то же, что пытаться заплакать за секунду». Изображение сменилось: знакомое Икару лицо – она сидела у дерева в парке, в руках камера, сконцентрированный взгляд. «Летом после 10 класса я стала целенаправленно снимать, и до того я снимала, конечно, но это было просто так, «на память». Многое изменилось, не изменилось только чувство одиночества, но я была в жизни, пока придумывала идеи для видео, пока искала, что для этого нужно, забывала поесть и переснимала одни и те же дубли, потом вдвое больше времени монтировала. Как это началось, уже не помню, всегда мечтала об этом, но не было осознания, что хочу высказать, наверное. Мне нравилось, я создавала свою мини жизнь, я не рассеивала по ветру всю свою чувственность и не стирала образы, возникшие перед сном в голове, а давала им жизнь. Ох, сколько же вдохновения всегда перед самым сном. Удивительно. Я вдруг поняла, что в видеоролике, в фильме, в сценке – можно объединить всё, что я любила всегда, но не могла конкретному, одному отдать предпочтение. Это же и музыка, и сам сюжет, написанный из головы, и рисунки, и наряды, и смысл, и бессмыслица – всё. Я перестала ощущать себя сосудом, хранящим неизвестное и ожидающим неизвестности, без самоотдачи. Только во что-то большое можно вложить все сферы деятельности, можно вложить душу. В творение искусства. И в кино особенно. Да, с кино история та же, что с литературой: что давно знакомо, не кажется чем-то уникальным – а именно там и скрыто сокровище. Я люблю сюрреализм, я люблю скрывающее экзистенциализм, психологизм, независимое и обманчивое на первый взгляд из-за простоты, манящее красотой, дарующей осознание бессмысленности – это мне близко. И такое я люблю и в фильмах, и в музыке, и в мультфильмах, и в жизни. Один выход, один способ всю себя отразить и дать другим понять то, что поняла я, дать почувствовать неочевидное – это стать…». Из темноты послышался звук – Икар сразу понял: открылась где-то дверь, издали показался свет, теплый, мягкий – к нему так и тянуло. Юноша оглянулся обратно к экрану – черный. Звук пропал, всё закончилось. «Кем она в итоге стала? Кто она… Что же дальше?» - вопросы возникали в голове Икара. Он встал, решил пойти на отвлекший звук, к тому самому свету. Медленными шагами он двигался к цели, параллельно всё вспоминая и обдумывая. «Я хочу жить, хочу кем-то быть, я не хочу в ту комнату, пожалуйста, пусть этот свет не оттуда, я что-то чувствую, мне кажется, я хочу познать то, о чём говорила Настя, я хочу её увидеть, почему мне кажется, что…». Он пришел – да, свет был не из комнаты, он сделал шаг за порог. Его поразила красота увиденного.
- Где я? Как-то горячо, у меня кружится голова… - едва заметив солнце за высокими зданиями, Икар упал без сознания.
- Настя! Хватит спать! Пора на площадку! Кто тут режиссёр, я или ты, почему я за всем слежу? – Ян бежал с гневным лицом, но с добрыми глазами.
- А, да, я уснула видимо, мне что-то приснилось, или показалось…
Ян отошёл от проснувшейся и крикнул кому-то в кадре: «Кран! Верните кран на место!»
- Икар...? – удивленно спросила Настя.
- Дедал! С дубу рухнула? Иди уже в свое кресло.