Максимы и афоризмы. Часть 9

Совесть раба, что подсказывает она несчастному страдальцу? Отстаивать интересы хозяина, соблюдая законы, написанные рабовладельцами, или разорвать цепи рабства, пренебрегая любыми законами, и подвергнуть своих поработителей мучениям и смерти? Чаще всего хитрый раб обходит закон, явно не нарушая его, и обкрадывает своих хозяев, создавая хоть маленькое благосостояние для семьи и близких своих. Таким образом, само понятие «совесть» теряет в имперском дискурсе свой семантический смысл. Совесть раба – парадоксальное утверждение, из той же серии, что и Ахиллес, неспособный догнать черепаху!

Что движет педагогом, бесстыдно попирающим этические основы учительской профессии – непреодолимая жажда наживы, копошащееся в рабской душе перманентное чувство самосохранения или же глубоко запрятанный на генетическом уровне непреодолимый эгоизм, заставляющий подавлять не только сородичей по человеческой популяции, но и вообще всё живое?
Предаваясь рассуждениям о судьбах образования и науки, рабы-педагоги задаются вопросом – сосуд наполовину пуст или полон наполовину? Но мало кто из них готов признать, что вино в сосуде прокисло, а виночерпий болен проказой. И это при том, что и тех, и других ждёт порка. Если не за реальную провинность, то из профилактических соображений!

В борьбе обретёшь ты право своё!  Этот лозунг, часто звучащий в педагогическом сообществе и подразумевающий борьбу в правовом поле, выделенном рабовладельцами  рабам-педагогам, приобретёт совсем иной смысл, если последние объединятся с гладиаторами, также поголовно являющимися рабами. Это с неизбежностью приведёт к крушению империи рабовладельцев, и судьбу образования и науки будут тогда определять рабы – педагоги и гладиаторы, обретшие, как им кажется, свободу.

Могли ли атланты что-либо сделать, чтобы избежать внезапной гибели? Являясь потомками самого Посейдона, они имели немалое преимущество, которое заключалось не в обильных и плодородных землях и даже не в обширной территории Атлантиды, а в той божественной сущности, которая была им дана великим прародителем и которую они, стремясь к власти и могуществу, утеряли весьма скоро, разменяв её на мелочи повседневного бытия и призрачные амбиции.

Многое из того, что мы не замечали или не стремились разглядеть, проясняется, становясь вдруг пугающе очевидным, но ничего уже нельзя изменить. Все, что было в прошлом, уже произошло.