Скорый из прошлого. Глава 7. 6. Мечты сбываются

       Выпускные экзамены Карина сдала на отлично. С нескрываемой гордостью за племянницу Анфиса приняла из рук директора школы «благодарность», а дома приготовила любимый торт «Наполеон» и на радостях поощрила себя рюмкой крепкой самогонки, затем ещё двумя. Между рюмками она вчитывалась в строки «благодарности»:

       — «Вы воспитываете сына или дочь не только для вашей родительской радости. В вашей семье и под вашим руководством растёт будущий гражданин, будущий деятель и будущий борец...». Это о тебе сказано, доченька. Ты у меня, стало быть, и гражданин, и деятель, и борец. Уж не подведи.

       — Мама, мне бы замуж удачно выйти,  — разумно заметила Карина.
 
       — Выйдешь, милая ты моя, выйдешь! За умного и богатого. Всякие недотёпы тебе не чета. Я плачу, доченька, от счастья, что ты у меня есть такая — во всём успешная. Я бы ещё выпила по такому случаю. За твою образованность и твоё счастливое будущее.

        — Выпей, мамочка, выпей... Ты же не алкоголик,  в самом деле, а всего лишь-навсего скромный бухарик.

        — И не говори, доченька... Однако хороша самогонка! Твоим родителям, пусть им вонючее болото будет пухом, уж больно она нравилась. Жаль, что погостили у меня в первый и последний раз. Утопли, наверное, не по трезвости. Я же им, как сейчас помню, два литра чистейшей, градусов под семьдесят, вручила в качестве подарка. Может, попробуешь? Грамм пятьдесят — не более. Для настроения. Я разрешаю.

        — Мама, ты что?! Ни разу не пробовала и не хочу. Да и мне сейчас в школу бежать, будем с подружками к выпускному готовиться.

        — Красуля моя ненаглядная, горжусь тобой. Береги себя для большого счастья.

        Без проблем, на одни пятёрки, Карина сдала вступительные экзамены в престижный Речовский экономический институт. Как и обещано было ей, заняла одну из комнат просторной квартиры Степана и Аглаиды. Они не могли нарадоваться — расторопная помощница на кухне и в хождении по магазинам за продуктами. Квартиру убрать — запросто. Вежливая в общении и на любую тему приятная собеседница.

        Карина больше не казалась Степану дерзкой и коварной девчонкой, но, на всякий случай, он сказал ей:

        — Ты, это, знаешь... Не проговорись нечаянно Аглаиде... Сама знаешь, о чём не проговорись... Всё-таки тогда и до развода — раз плюнуть... Как сойдусь с Анфисой, то тогда уже другое дело.

        — Никак нельзя проговориться, дядя Степан! — для пущей убедительности она тут же чмокнула его в щёку. — Только и вы о моём нахальном поведении в баньке ничего ей не рассказывайте, хорошо? Мне стыдно, что я там вытворяла...
   
        Однако Карина решила, конечно, тайно от хозяйки квартиры, и дальше измываться над благодушным Степаном. Он мог увидеть её мельком и в ночной рубашке, и в одном нижнем белье, а то и вовсе без него, и лишь восхищался — красивая девка кому-то достанется, хотя и дерзкая. На её «хулиганистое» поведение жаловаться Аглаиде, естественно, не стал  — у самого рыльце в пуху: без памяти влюбился блудник в Анфису.

       Карине ничто не предвещало неприятностей. Помогая во всём Аглаиде и даже мысленно сочувствуя ей, обманутой мужем, она нередко часами гуляла по незнакомому городу. Здесь ей предстояло жить, учиться и встретить богатого спутника жизни. Его нет и не могло быть среди обыкновенных «серых» прохожих. Где искать его — пока не имела никакого представления.

       После одной из прогулок по городу случилось нечто непредвиденное. Как всегда, она заранее достала из сумочки ключи от квартиры, какие-то чересчур  увесистые, вошла в полутёмный подъезд, несуразный и пещерообразный. Кто-то возник за её спиной, и длинное шило царапнуло кожу у самого горла. Одной рукой нападавший держал это шило, а другой по-хамски прижимал её к себе:

       — Дёрнешься — проткну. Топай за лестничную клетку... Давай, давай, молча...

       Действительно, кричать и звать на помощь было бесполезно — точно сдуру проткнёт горло и убежит!

       Ей показалось, что напал на неё Лёха — голос схожий, но быстро сообразила, что ошиблась. Оказавшись далеко за лестничкой клеткой, она не растерялась, а вовсе не испуганно, а ласково прощебетала:

       — Что ты, глупенький, силой берёшь? Я шла сюда и размечталась о том же, что и ты. Можешь в сумочку заглянуть — изделие №2 приготовила. Ты же не захочешь платить алименты?

       — Ну?!

       —  Баранки гну, парниша... Для начала кофточку расстегни. Повернуться-то можно?

       — Ну?! — парню заклинило мозги всерьёз.

       Осторожно разворачиваясь к насильнику лицом, она, по-прежнему им цепко удерживаемая, лихорадочно соображала, как ей быть дальше, и молвила примирительно:

       — Ты всю шею расцарапал шилом. Оставь его в покое и сними с меня  шорты...  Ой, погоди, кажется там вышли из какой-то квартиры...

       Действительно, через мгновение-два кто-то покинул подъезд, и сообразительная Карина заговорщически прошептала, по-прежнему ощущая острое шило возле шеи:

       — Что ты медлишь, поторапливайся... Вдруг дворник заявится...

       Не долго раздумывая и взяв шило зубами, парень устремился к застёжке-молнии и расстегнул её, но от резкого, изо всех сил, удара ключами оторопел на какое-то мгновение, достаточное для того, чтобы Карина оттолкнула его от себя обеими руками. Свалившись на пол, он ударился затылком об острый бетонный выступ и отключился. Радость её была дикой, как и злость, она была готова изрешетить «негодяя» шилом, валявшемся рядом на полу. Без промедления она принялась свирепо избивать неудачника в живот и пах. Столько лет тётя Анфиса заботилась об исключительной красоте дочки-племянницы, а «ненормальный ублюдок» вздумал воспользоваться её физической красотой на халяву!

       На следующий день Карина возвратилась в село к тёте, вспомнив школьные разговоры об учителе физкультуры, как о бывшем спортсмене-каратисте, и сообщила ей о нелёгком поединке с насильником.

       Анфиса не на шутку перепугалась и отправилась искать Виктора Петровича. Благо, что на столе был только что испечённый пирог — ждала всё-таки Веню, немилосердно отвергнутого ею. Пока она отсутствовала, племянница расхаживала взад и вперёд по комнатам просторной избы. В её блудливом сознании вызрела шальная мысль — соблазнить Виктора Петровича. С подростками в подсолнухах глупо связываться, а вот с ним, пожалуй, можно поразвлечься. Она даже приостановилась, закрыла глаза и на миг представила, как отдаётся ему в спортзале прямо на матах.

       Карина решила действовать ловко и настойчиво,  но осторожно, чтобы тётя ничего не заподозрила, а Виктор Петрович неизбежно попал бы в её магические сети. Выходить за учителя замуж она не собиралась — такая красивая и молодая! Кроме того, у него же ни кола, ни двора — зачем он ей? Так себе, голытьба, а её красота, вне всякого сомнения, бесценная.

       Анфиса возвратилась с Виктором Петровичем и ушла готовить кофе, а Карина красочно поведала ему об ужасе, который пережила в подъезде:

       — Я отчаянно пыталась вырваться из рук «негодяя», а он схватил меня сзади и прижал к себе, угрожая шилом.

       Тут она обняла Виктора Петровича — тоже сзади — так энергично, что даже перепугалась. Не перестаралась ли? Футболка на нём тоненькая, а на ней только лёгкое платьице. Страстный и жалобный монолог завершился тем, что она опустилась перед учителем физкультуры на колени и умоляюще произнесла:

       — Я боюсь за свою жизнь! Взгляните сюда, Виктор Петрович. На шее остался след от острого шила. Он так угрожал, так страшно угрожал! Ужасный негодяй, наверняка, запомнил меня...

       Она готова была пылко обнять Виктора Петровича за ноги, но не решилась. Учитель физкультуры милостиво сжалился, согласился помочь, но просил об этом никому не рассказывать, иначе у него могут быть большие неприятности. Как никак — незаконное обучение каратэ, за что можно штраф крупный получить или и вовсе оказаться за решёткой. По крайней мере, так было несколько лет назад.

       За кофепитием с пирогами договорились о ежедневных тренировках в спортзале школы. За ней он присматривал летом, исполняя обязанности завхоза и имея при себе ключи от всех входных дверей. Взаимовыгодным занятиям никто не мог воспрепятствовать.

       Да, Виктор Петрович не прочь был чуток подзаработать, так как хотелось подремонтировать свой дом, а лишний рубль не помешал бы. К тому же Анфиса обещала щедро заплатить за учёбу. Карина преследовала, разумеется, две привлекательные цели — научиться надёжно защищать себя, а добросовестного учителя уложить на маты.
   
       Солнечным утром Карина поспешила к  школе, где у чёрного входа Виктор Петрович — в знакомом по урокам физкультуры спортивном костюме — поджидал её. Доверчивый и наивный бедняжка, он и представить себе не мог, какие невероятные сюрпризы от бывшей ученицы, прилежной и одарённой, поджидали его уже на первом занятии.

       В спортзале Карина шустро переоделась за шторой и предстала перед Виктором Петровичем вовсе не в белой футболке и трикотажном трико, как на последних школьных уроках. Она была в жёлтой, с цыплятками, хлопчатобумажной пижаме.

       — Виктор Петрович, вы же согласны, что перед «негодяем» я могу оказаться в чём угодно?

       Да, конечно… конечно… Пусть будет так... Меня радует то, что ты была трудолюбивой физкультурницей и для обучения приёмам каратэ не нуждаешься в длительной спортивной подготовке.

       — Я не рохля какая-нибудь, Виктор Петрович!

       — Нисколько не сомневаюсь. Общие сведения о каратэ ты почерпнёшь самостоятельно из брошюр, которые я дам тебе домой почитать. А пока отмечу, что каждый урок следует начинать с разминки и разогрева мышц для стимуляции подвижности и гибкости. Некоторые упражнения тебе знакомы со школы, но только некоторые. Для начала — спокойный бег босиком по периметру спортзала!
         
       После череды приседаний и отжиманий от пола, вращений бёдрами, коленями и ступнями, а также прочих упражнений она сказала:
         
       — Извините, Виктор Петрович. Сниму лифчик. Купила недавно, но и он уже мал. 
       
       Слегка опешив от непредвиденного девичьего откровения, Виктор Петрович отвернулся, и Карина освободилась от лифчика, который был ей, конечно же, в самый раз, и незадачливый учитель каратэ продолжил урок:

       — Мышцы разогреты, и время заняться их растяжкой. Делай, как я.

       Карина старалась и старалась. После растяжки пришёл черед упражнений на скручивание. В конце концов, Игорь Петрович сел на шпагат, будущая каратистка — следом, да так безукоризненно, что услышала очередную похвалу:

       — Отлично, Карина! Ты всё схватываешь на лету, и со  спокойной совестью я начинаю практическое обучение. Итак, удары руками и ногами...

       Виктор Петрович рассказывал и показывал, как их выполнять, стремясь не обидеть Карину неловким движением и неуместным прикосновением. Правда его смущало то обстоятельство, что пижамная курточка почему-то оказалась вдруг не застёгнутой на верхние пуговички. Он невольно задерживал взгляд на своеобразном декольте, но так и не решился обратить внимание Карины на эту, как ему подумалось, нечаянную оплошность и тогда, когда она попросила несколько минут для отдыха. Естественно, он разрешил ей передохнуть — физическая нагрузка была не из простых.
         
       Очаровательная ученица чересчур фривольно улеглась на маты, и стеснительный Виктор Петрович вынужден был благоразумно прохаживаться по залу в сторонке. Она позвала его к себе:
    
       — Посидите рядышком. Я вам заранее очень благодарна…
            
       Приговорённый на аморальное поведение, Виктор Петрович послушно присел на край мата, и она взяла его за руку:
      
       — На уроках физкультуры я однажды поняла, что полюбила вас. Да-да, конечно, была влюблена!
      
       — Ничего удивительного. Я школьником был влюблён в учительницу математики. Подобная романтическая влюблённость существует, но со временем бесследно проходит.

       — А бывает так, что и не поймёшь, прошла школьная романтическая влюблённость или нет?

       — Всё возможно, Карина. Продолжим урок?

       — Конечно, Виктор Петрович! Мне сказочно повезло, что скоро моя жизнь будет в полной безопасности.

       Возвратившись домой, учитель физкультуры почему-то не мог избавиться от нескромного вопроса: успела ли Карина, как некоторые хорошенькие выпускницы, переспать с кем-либо из местных или заезжих парней. Нет-нет, Карина не такая, она — порядочная девушка. Даже несколько наивная. Надо всё-таки подсказать ей, что тренироваться следует не в пижаме, а лучше всего — в трико и футболке. И тут он безвольно признался самому себе, что, на самом деле, можно ничего и не говорить. Зачем смущать её?

       Он ещё страшился признаться самому себе, что гипнотически и всерьез был очарован безупречной физической красотой Карины.
       
       На другой день они отрабатывали приёмы борьбы каратэ. От большой радости, что всё здорово получается, Карина смело бросалась Виктору Петровичу на шею и обнимала его. Привыкая к её шалостям, он не скупился на похвалу:
      
       — Ты способная ученица.
    
       — Я же обожала уроки физкультуры! А больше всего — канат. Не раз мечтала, что сорвусь с него.

       — Зачем, не понимаю? — удивился он, восхищаясь виртуозным мастерством Карины, нарочно забравшейся под самый потолок.

       — Представляла себе не раз, как сорвусь и прямо к вам на руки. Вы не догадывались?
 
       — Всегда был рядом, на подстраховке, но такое подумать не мог.

       — Я вам нравились, нравилась, нравилась! Там, на канате... Правда же? Признавайтесь честно, — засмеялась она, всё ещё глядя на него сверху вниз.
   
       — Да, Карина, ты права. Ведь ты была самой красивой в классе. Да что в классе?! Во всей школе...

       — А если бы вы были моим одноклассником или чуть постарше, что тогда? — она начала плавно сползать по канату.

        — Стал бы ухаживать за тобой, дарить цветы, приглашать на свидания и, возможно, объясняться в любви. Но я, кажется, наговорил сейчас много глупостей.

        — Виктор Петрович, замечательное признание прозвучало! Я — падаю, падаю, падаю. Ловите меня...

       Да, с «признанием» Виктор Петрович переусердствовал, но оплошность исправить было невозможно. Он вынужденно подхватил её на руки и, так получилось, обнял. Она не замедлила сладко поцеловать его в щёку.

       После тренировки Виктор Петрович вновь не находил себе покоя и видел Карину перед своими глазами. Ею невозможно не соблазниться, но она же, в самом деле, девушка несколько наивная...
      
       Наивным оказался сам Виктор Петрович!

       Карина искусно пробуждала в своём временном покровителе похотливый интерес к ней. Стыда и совести для неё не существовало — с малых лет нагляделась «всего хорошего», начиталась, наслушалась. Расчётливо соблазняя Виктора Петровича, она была твёрдо уверена, что на старте её богатой и счастливой жизни он всего лишь подвернувшийся вовремя взрослый мужчина, а не какой-нибудь случайный подросток с «добрыми намерениями».
      
       На очередной тренировке пижама и вовсе распахнулась. Карина привела в порядок «непослушную» курточку и очаровательно, но, правда, и несколько виновато, улыбнулась Виктору Петровичу. Только это были пока цветочки, а ягодки поджидали незадачливого учителя на следующий день: пижамные штанишки то и дело упрямо сползали по бёдрам.
    
       — Надоело подтягивать штанишки, — мило улыбнулась новоиспечённая каратистка. — Я могу оказаться и без них перед «негодяем».
      
       — Да, конечно, и такой случай возможен, — промямлил смущённый Виктор Петрович, теряя способность ориентироваться в пространстве спортивного зала.
      
       — Ещё немного потренируемся, Виктор Петрович! — резвилась она перед ним в одном нательном белье — красном, с желтым горошком.
      
       — Карина, ты способная ученица, — Виктор Петрович плохо понимал, о чём он пытался на самом деле сказать ей. — Я, признаться, и не догадывался о всех твоих талантах.
      
       — О каких талантах, Виктор Петрович? Впрочем, не отвечайте... Ах, как мне нравится наносить запрещённые удары!
         
       — Только в крайнем случае. Ведь убить можно. Лучше так — шокировать негодяя ударом и бегом от него.
      
       — Я помню, всегда буду помнить ваши бесценные советы. Защищайтесь, Виктор Петрович! Сокрушительный удар ногой в пах... коленом в голову... ребром ладони в горло... и снова ногой — в солнечное сплетение... нижнюю челюсть. И ещё — в пах...
      
       — Ты искусно имитируешь любые удары, иначе мне, как потенциальному негодяю, было бы несдобровать. По крайней мере, тот же шок был бы обеспечен.
       
       — Я умею, я могу защищаться! — Карина принялась азартно танцевать.  — И ещё многому научусь.

       Виктор Петрович натурально растерялся и не имел никакого желания отвести взгляд от неё, бесстыдной танцующей рок-н-рол и азартно напевающей весёлый мотив.

       — Вспомнили, Виктор Петрович? — рассмеялась Карина. — Это же знаменитая Шизгара!

       — Она самая. А где ты научилась её лихо танцевать?

       — Наша соседка Людмила привезла Алине, дочке своей, кассетный магнитофон... Знакомые мальчики подарили записи рок-н-рола... Когда Людмила уехала на ночь в Речовск к любовнику, я и Алина в их избе до упаду танцевали рок-н рол... Шизгара нам полюбилась больше всего... А я вам нравлюсь в рок-н-роле?

       — Пожалуй, ты ещё... и... и...

       — Не ищите нужные слова! И не смущайтесь, потому что я вас люблю, люблю, люблю! — Карина прервала танец, обняла и осыпала поцелуями лицо Виктора Петровича, а затем недвусмысленно улеглась на спортивный мат. 

       Намереваясь бегством, отчаянным и бестолковым, спастись от неотвратимого и жгучего соблазна, Виктор Петрович шагнул было в сторону, но споткнулся о край другого спортивного мата и растянулся на нём.

        А Карина была уже рядом, и Виктор Петрович лишь изумлённо возражал:

       — Разве можно? Ты же… по неопытности забеременеешь…

       — Не волнуйтесь… Я читала, училась, у меня с собой, рядом, в сумочке…

       Дома, за обедом, Карина сообщила маме Анфисе:

       — Уроки по каратэ учитель физкультуры будет преподавать два раза в день. Программа обучения оказалась невероятно сложной. Немного отдохну, почитаю брошюрку про каратэ и отправлюсь на вторую тренировку.

       — Тренируйся, доченька, старательно, до седьмого пота. Не жалей ни сил, ни времени.

       Анфисе и в голову не могла прийти мысль о том, что её любимая «доченька» соблазнила одинокого учителя. Вот если бы она, Анфиса, соблазнила — тогда другое дело. Впрочем, она была и без того счастлива, так как полюбившийся ей Степан обещал дальше обустраивать избу.

       Спустя несколько недель Карина рассталась с Виктором Петровичем. Однако он не взял за учёбу никакой платы, наотрез отказался от любых денег.

       Аглаида и Степан встретили её в Речовске восторженно, засобирались на юг. Врач посоветовал Аглаиде подправить в тёплых краях, у моря, своё здоровье. Проводив их в аэропорт, Карина по дороге домой цинично размечталась — жить бы ей только одной в большой квартире:

       — Хоть бы разбился самолёт!

       Из новостей узнала, что на юге потерпел катастрофу самолет, пытавшийся пролететь над грозовыми тучами. Все пассажиры, в том числе, как выяснилось, и Степан с Аглаидой, погибли. От радости она долго не находила себе места.

       Вскоре Карина преспокойно похоронила Анфису. Остатки колхозного стада отправили на мясокомбинат усилиями какого-то столичного бизнесмена, а сама она осталась не у дел и резко ушла в запой, хотя Карина проявляла дочернюю заботу о ней и даже подарила новенькие бурки —  «прощай, молодость!» — ногам будет теплей. На поминках тёти, как и когда-то на поминках родителей Карины, было много народу. Опять все перепились, начали звенеть рюмками, кто-то даже пытался петь песни и пускаться в пляс под гармошку. Был и Виктор Петрович. Он  выпил рюмку водки, был молчаливым и задумчивым, ни с кем не вступал в разговор. Карина шепнула ему, чтобы он подождал, пока все уйдут, и незаметно для постороннего взгляда любовно поцеловала в щеку. Только в первом часу ночи она закрыла на засов  входную дверь.

       Виктор Петрович сидел на краю кровати в спальне для гостей. В его глазах были слёзы:

       — Я полюбил тебя, Карина, к несчастью.

       — Почему же к несчастью, Виктор Петрович? На спортивных матах мы были безумно счастливы. Разминка и практика, практика и разминка. Сейчас с удовольствием повторим пройденное...

       Карина не очень огорчилась, что не сразу продала избу. Выгадала она денежного покупателя и увезла хорошие наличные, сунув часть из них в руки Виктору Петровичу:

       — Я же вас, считай, обманула в прошлый раз, не заплатила за учебу, а вы мне, получается, не один раз жизнь спасли.

       Карина не лгала. Действительно, тот «негодяй» из подъезда  выследил её. На окраине города была проблема с туалетами, а ей во время длительной прогулки стало совсем невмоготу. Она поспешно свернула в полуразрушенный кирпичный дом, а тут и он. Диалог длился недолго. Через пару дней бомжи обнаружили в развалинах труп с шилом в горле. Убийцу не нашли.

       После отъезда Карины навсегда в Речовск не прошло и недели, как Виктор Петрович повесился в спортзале. Уборщица обнаружила его и собралась завопить на всю школу, но заметила деньги на матах. Купюрами было выложено имя «Карина». Лихорадочно собрала она немалые деньги, затем, на всякий случай, пошарила в карманах спортивного костюма бездыханного учителя физкультуры, и, обнаружив только связку ключей и несколько монет, выбежала в пустой коридор, где завопила благим матом:

       — Повесился!!!

       Скоро она купила новый телевизор — ведь старый давно сгорел в страшную грозу. Недолго везучая уборщица ломала голову, из-за какой Карины повесился Виктор Петрович. Та, похоронившая только что свою так называемую мать, тетю Анфису, была не в счет. Порядочная, убитая постигшим её горем, девушка. И как безутешно плакала, чуть ли не рыдала на похоронах! На селе было другая Карина, хорошенькая и бойкая вдовушка. На недавней сельской свадьбе все видели, как она старательно обхаживала учителя физкультуры. Видно, в чём-то не поладили, вот он и повесился — школьная уборщица рассказывала на каждом сельском перекрёстке о своей версии неожиданного самоубийства, выдумывая всё новые и новые невероятные подробности случившегося.

       Тем временем Карина, студентка престижного Речовского экономического института, ликовала: отныне у неё не только квартира, но и куча денег от выгодной продажи избы. Не пора ли тщательнее искать богатого жениха-красавца, как и завещала любимая тётя?!

       Продолжение: http://proza.ru/2021/05/09/1325