Павлуша

   В этом городе с прекрасным солнечным названием никак не наступала весна. Апрель подходил к концу, а весна не наступала. Павлик нервничал. Непонятно, почему, но нервничал. То ли потому, что тревожило яркое Солнце, ненадолго пробивавшееся из-за туч и нагло светившее по утрам в окно его крохотной квартирки, то ли из-за Луны, которая как будто ласкала его своими лучами. Казалось, что лунные лучи проникают в тело, ласкают селезёнку, копошатся в мозгах и что-то выискивают. Что можно было выискивать в мозгах Павлика, он сам не знал, а вот селезёнке было приятно.
   Павлик сидел на кухне на самой яркой и гламурной части мебели - новом табурете, который купил по случаю и пялился на пятно на столе, возле которого сидели два больших, рыжих таракана с коричневыми блестящими крыльями. Он завидовал тараканам, их беспечной, счастливой жизни, а вот Павлику хотелось секса, и такого секса, чтобы ах, какого, незабываемого, не унылого дёрганья на соседке, жирной бабе, торговке с рынка, а восхитительного, незабываемого. Надо сказать, что в городе с солнечным названием баб аппетитных не было. Малолетки, только окончив школу, сразу разъезжались в большие города, оставались только старухи и бабищи, вроде соседки, ни-ка-ку-щи-е... А Павлик был романтик и мачо, куда ж без романтики в городе с солнечным названием?
   Вдоволь насмотревшись на тараканов, Павел достал заначку - поллитровку водки, и, зажав её подмышкой, отправился к соседке устраивать романтический обед. И секс, если получится. Татьяна открыла сразу, она немного покачивалась после вчерашних излияний, грязный халат соблазнительно облегал её пышные формы.
   - Сиги есть? - спросила Таня чуть охрипшим голосом.
   - Конеш, моя прынцессо, - ответил заметно повеселевший Павлик, прошёл на кухню, достал бутылку, выложил сигареты, настроился на высокие чувства. Вот именно в это мгновение что-то щёлкнуло у него в мозгу. Мысль. "А что, если я... посмотрю, что там у неё внутри? Как двигается мой член в разрезе? Трахну эту сучку прямо в печёнку?" Выпив из горлышка почти всю бутылку под изумлённым и жадным взглядом Тани, отрыгнув, Павлик ударил хозяйку по голове чайником. Татьяна упала на грязный кухонный пол. Павлуша разделся, аккуратно сложил свои вещи на холодильнике, кое-как сорвал одежду со своей подруги, взял молоток из ящика стола, и, размахнувшись, ударил в грудь лежавшей на полу женщине. Татьяна тотчас испустила дух. Павлуша ощутил небывалое возбуждение и, пока тело было тёплым, совершил половой акт во все имеющиеся отверстия временной возлюбленной. Затем, сбросив напряжение, пытался вскрыть Татьяне живот, но подходящего острого ножа не нашёл, сел и тихо заплакал от понимания, что никогда не покинет город с солнечным названием, что никогда не ощутит прекрасный подъём от сказочного секса, что его жизнь сера и беспросветна. Павлик, закончив плакать, поплёлся в крохотную прихожую и позвонил в полицию...
    Прошёл год. Павлик стоял у зарешёченного окна психиатрической больницы, Солнце, как тогда, год назад, нагло пробивалось сквозь тучи, морг напротив и ряд контейнеров с мусором - вот и весь пейзаж. Но Павлику было хорошо, нежно и приятно, сексуальные желания больше не тревожили его, каша на обед приятно ласкала селезёнку и желудок и не хотелось ничего, вот только Паша очень жалел, что не посмотрел, что там, внутри...