Так уж случилось... Рассказ 3

/Или, дело было на Кавказе/
Рассказ 3.
Выстрел.

-Столько лет прошло... Никому не рассказывал...
Петя, с какой-то грусной загадочностью в утомлённых глазах смотрел вниз. Он был каким-то рассеянным: пальцы отбивали непонятную неправильную дробь,он то срывался и ходил взад-вперёд по комнате, то садился в первый попавшиёся стул, и молчал сжимая голову обоими руками.
Наконец он, видимо победив себя, начал рассказывать.

Афган...
Туда я попал сразу после учебки. Ну попал! Это уж точно – попал! В самом прямом смысле этого слова. Кстати, звали меня тогда совсем по другому... Я ведь и имя сменил, и фамилию... Ну, а тогда, когда впервые оказался на этой земле вечной войны, я был слишком молод, неопытен и пожалуй глуповат...
С аэропорта сразу же отправили к месту дислокации. Целая колонна машин, битком набитая такими же, как и я молодыми, ещё не понюхавшими пороховой гари пацанами. А дальше – ясно. Палаточный городок, как не день – перестрелка. Да, конечно, бывали и спокойные дни, только это в основом в их религиозные праздники.
И вот как то раз... Ночь. Не спится. Беспокойство какое-то. Вроде предчувстия, что ли... Прямо холод под кожу лезет... Переворачиваюсь с боку на бок, заснуть не могу.
Не стерпел. Вышел из палатки.
Вслед кто-то:
-Не ходи без оружия... Автомат бери...
Стою. Прохлада ночная. Темно, хоть глаз выколи... Низкие облока полностью закрывают небо, ни луны, ни звёзд... Да ещё ветер тревожный какой-то. Шуршит всё, что только может. Смесяц, пожалуй, не было дождя. Трава засохла, вот и шумит, думаю. А в старину, это в детстве бабушка рассказывала, в такую погоду коней воровали. Пользуясь покровом ночи и ветра. Как раз такая ночь... Союзник злоумышленника...
Вдруг послышался другой, не совсем постоянный шум. Никак затвор лязгнул?!
Сам того не замечая, нажал гашетку. В ответ прозвучала бесконтрольная короткая очередь. А я, как одержимый, опустошил ещё два рожка. Проснулись, конечно, все. Выскочили, давай меня ругать: “Дурак, мол, нельзя по ночам стрелять! Как час объяснительную писать будешь?..” Кого что волнует... А утром там, куда стрелял, больше десяти трупов нашли. Их, душман, видимо было больше, кровавые следы уползавших раненных уходят в сторону горной дороги. По пути обнаружили ещё двоих. Видно обузой стали: слишком тяжёлые ранения. Для пущей надёжности горла перерезаны...
Часикам к десяти особый отдел нагрянул, меня сразу под арест... Так-то не запирали, ходил почти свободно, зато всё отняли, даже ремень, ясно было: трибунал грозит... Да ещё представитель приехал с Афганской стороны. Джип и 2 пикапа. О чём говорили, не знаю. Но ничего хорошего это мне не сулило. Сам того не замечая, нырнул под брезент последнего пикапа. Никто их не досмативал, вот так и покинул часть. А потом за голову схватился: “Что я наделал! Ведь сейчас вдовесок я ещё и дезиртир!!!”
Тысяча мыслей в голове, и ни одной конкретной. Что я вообще творю? Ведь теперь я никто. Возьмут афганцы – значить плен, возьмут свои – трибунал... Вот такой вот турнепс с хреном...
Минули несколько поворотов. Если доедем куда-нибедь – хана... Надо ноги делать. Говорить даже не буду, как спрыгнул, нырнул в первую же яму, а потом дожидался, пока машины скроются. Пошёл. А куда идти? Ни компаса, ни карты. Чужая земля. Даже горы враждебны. Одно хорошо: облока стали ещё гуще, стал дождик моросить. Только вчера спасшая нас всех от неминуемой смерти своим шуршанием засохшая трава стала оживать. Уже не шумела как раньше, не выдовала меня. Похоже, я всё-таки святой совершил поступок, раз сам всевышний меня оберегает. Ну, думаю, облока должны идти с той стороны, где море есть. Вмиг вспомнил весь школьный курс географии. И вспомнишь. Жить-то охота! Прошёл несколько горных гряд. Началась открытая местность. Днём туда соваться опасно: всё как на лодони. В желудке волки воют, ведь уже вторые сутки во рту ни крошки. Ладно, хоть проблемы с водой нет. Дождик, к счастью моросящий до сих пор, спасал от жажды. Нашёл расщелину в скале, поудобнее пристроился, уснул. Проснулся только после обеда от жудкого голода. Дождь перестал, небо прояснилось. Вдалеке, в километрах пяти что-то блестит. Отсюда, издалека, не разобрать.
Любопытство, что я всегда считал плохим качеством, в этот раз послужило мне добрую услугу. По прямой не пошёл, взял правее. Там хоть местность бугристая, не так заметен буду. Бугорки были в оснавном из песка, вроде барханов. По дороге поймал сдесяток ящериц: отрывал головы и складывал в карман... Эх, думаю, спички бы, зажарил бы да поел... Мечты всегда сбываются, только правильно желать надо суметь. И правильно просить. У всевышнего. Ведь бог – он один. Для всех. И хрестиан, и мусульман, и у язычников... Он всё видит. И добрые и злые твои поступки. И умыслы тоже. Вот и я. Мечтал, вернее желал, чтоб меня не засекли, добыть оружие, спички и еду. Всё исполнилось. Конечно, не в полном объёме. Но ведь исполнилось!
Благополучно добрался. Блестело стекло брошенного джипа, изрешечённого пулями, похожего на наш УАЗ. Тоже с тентовым верхом. Рядом – останки двоих... По фрагментам одежды – американцы. Возле одного скилета в песке нашёл пистолет. Жаль, патронов только два. Дальнейшие поиски тоже дали неплохой результат: под сиденьем нашёл бутылку виски, и ещё два патрона, на полу – зажигалку, которая, к сожалению, не работала. Зато в бардачке оказались спички. Правда от сырости и времени они были почти непригодны. Взял также разбитый бинокль и уже ржавеющий армейский нож. Уже уходил, вдруг подумал: ремень мне не помешал бы. Вернулся. Вместе с ремнём из песка вытащил и фляжку. Отрезал полоску брезента, намотал на голову. Второй, большай кусок стал для меня чем то вроде жилетки: я сделал только вырез для головы.
Пока занимался этим рукоделием, дунул ветерок, раздувая песчаное облоко, расшевелил тряпьё на скилетах. Блеснуло стекло. Часы. Сломанные, правда. Брать часы с трупа – плохая примета... Но меня больше привлекли не сами часы, а маленький компас па ремешке. Ведь хоть примерно, можно же будет определить! Вырезал.
При такой буре идти трудно. Устроился скраю, за машиной. Неплохое укрытие. Согнул  и зашил проводами передний и задний полы брезента. Получились неплохие карманы. Вся моя добыча уместится. Вроде даже закемарил. Соскочил от шороха. Хоть и буря не стихла, шорох я слышал отчётливо. Держу пистолет, а сам думаю: “Вот дурак! Он же весь песком забитый, не перебрал же!..” И в это самое мгновение увидел...
Заяц!
Такое состояние... И облегчение, и радость...
Резким движением бросил нож. Тут же прыгнул следом. Попал! И поймал! Вот и ужин! Пока сдирал шкуру, вспомнил: в Великую Отечественную разведчики поверх обуви надевали что-то вроде чулков как раз из заячьей шкуры! Мехом внаружу. И следов чётких не оставляет, и шума не издаёт. Но это потом. Пока я в эту шкуру мясо заверну. Вот, доберусь до лесочка, где дровишек набрать можно будет – приготовлю... Сладкие мысли о еде ласкали...
Потому и не стал дожидаться, пока ветер стихнет, пошёл. Иду, а все мысли только о еде. Жаль, что соли нет.
Вот и долгожданный привал. Наконец вышел из равнины. Ночью по горам никто не ходит. Костёр мой заметить, надеюсь, некому. Извёл почти все спички, наконец разжёг. При свете костра пистолет перебрал. А он у меня не слипнется от жира заячьего? Что это я о плохом думаю? Гораздо лучше, если не понадобится! А если бой – с четырьмя патронами долго не продержешься. Хоть без боя не сдамся...
Так пробирался на запад, это по компасу, уже четвёртый день. Наконец добрался до границы. А потом... Через весь Иран... Целых две недели... Никогда не думал, что так легко границу перейду! Ну а там...  У них, как и в любой другой стране, есть тоже безработные, беспризорные, бездомные... – в общем, бомжи. И их излюбленное место – свалки. Там можно найти всё: и жильё, и одежду, и еду. Лишь бы контенгент принял. Там тоже своя иерархия. Около месяца там контовался, и уже турецкий стал понимать. Но однажды случилась облава, и пришлось бежать. Спрятался в каком-то контейнере в порту, а тут бац! Взяли да погрузили. Неделю без еды. Вода, хоть и дождевая, была. Это мне повезло так: крыша была чем то проткнута. И в те дни шли по ночам дожди. И эта тоненькая струйка воды спасла мне жизнь.
Наконец выгрузили. Куда попал, что за страна, какой язык – ничего не знаю... и выйти никак. Заперто снаружи. Постепенно переставил, сложил коробки с женским бельём так, чтоб самому за штабелем спрятаться можно было и спал ждать. Ночь прошла. Проснулся с первыми лучами солнца – это я видел через дырку на потолке. Начался рабочий день. Наконец открыли контейнер. Ворвался поток свежего воздуха с лёгким ароматом моря. Стоят, разговаривают. Наконец подогнали грузовик, стали туда перегружать. Как выйти незамеченным? Сердце колотит, терпение уже на грани... Вот, наконец устали. Сели отдохнуть. Все трое отошли чуть в сторону и сели под тень грузовика. Пользуясь моментом, я “сделал ноги”. Куда не глянь – рядами контейнеры стоят, вообще непонятно, с какой стороны море да где город...
Прошёл, пожалуй, метров 100. Может и больше. Дай-ко думаю, осмотрюсь! Залез на контейнер. Сразу всё стало ясно. Шёл, оказывается правильно. Скоро забор. А за ним то ли лес, то ли парк... Наконец хоть что-то съем... Хоть листочки пожую...
Бесхозяйсвенность, оказывается, и здесь есть. Невольно подумал, может это одна из республик Союза? Ведь за такое время могли куда угодно доставить.
Это уже потом стало ясно, что не так уж и далеко отплыли, в принципе – почти рядом. Я оказался в Италии. С детства ещё, помнил единственное слово на итальянском: “халиб”, молоко значить по нашему. Даже не знаю, как будет “хлеб” по ихнему!
Бесполезно по городу бродить. Никто не поможет, никто не подаст.
Тут как раз ударил колокол.
Не подаст? А почему бы и нет?
Побрёл в ту сторону, где ударил колокол. Быстро нашёл: по сверкающим на солнце золотым куполам. Встал рядом с двумя бабушками, просящими милостыню. Проходящие мимо люди клали мне в лодони монеты. Стыдно-то как! Глаза наливаются слезами, хоть бы кто кусочек хлебушка подал...
Так простоял ещё сполчаса, появился какой-то парень, подошёл к бабушкам. Те покорно отдали ему деньги, что собрали. Подошёл ко мне. Стал говорить на своём тогда ещё непонятном мне итальянском. Пытался отнять деньги, но получил отпор. Тут же вышли из машины и прибежали ещё двое. Схватили меня и потащили за угол. Но избить не успели. Всё-таки приёмами рукопашного боя я владел... Вытащил пистолет и стал орать:
-Ты хоть понимаешь, что я жрать хочу! Я неделю не ел! Помираю уже! Твари безмозглые!..
-Тихо... тихо... Так бы и сказал... Мы чьё? Не люди что ли? У нас работа такая...
За столько месяцев впервые слова на родном языке...
Поговорили. По русски говорил только один. Остальным он просто перевёл мои слова. Повели меня в какую-то столовую, накормили. Знаю, что много нельзя, а сам удержаться не могу... Продолжаю жадно жевать...
-Сейчас к босу пойдём. Что он скажет – то и будет.
Пришли. Тот выслушал, подумал, вынес своё решение. Мой спутник перевёл его слова мне.
-Пистолет сдай ему. Только не спорь. Велел тебе дать комнату и работу...
Вот так я получил крышу над головой. Документов у меня никаких не было. Не знаю почему, я сразу назвался чужим именем. И стал Петром..
Время текло, как песок сквозь пальцы. Уже и языку привык. Разговаривал свободно. Почти четыре года ведь. Работал в бригаде хозяина. И обычаи соблюдал местные. И в церковь ходил по воскресеньям на проповеди, чтоб быть таким как все. И вот, церковь, в который я ходил со всеми, праздновал какую-то годовщину со дня построения. По такому случаю приехали даже большие люди. И угораздило меня вопрос задать одному такому...
-Вы, конечно, говорите красиво. И даже слишком: “Поделись последней рубашкой...” А ты со мной делился, когда я недею не ел? А стоишь весь золотом обвешенный, да под золотым куполом! Вот продай один купол, помоги бедным, стольких бы обеспечил! Стольких бы спас!”
Вот и услышали не те уши...
Вот и всё, думаю. Инквизиция...
Пока сидел в темнице глубоко под землёй, всякие мысли в голову приходили. Там ведь даже повеситься невозможно! А раз умереть никак, надо как-то выжить. Уж слишком долго пасёт меня ангел смерти... Издевается, что ли? Пятый год каждый божий день... Сначала Афган, потом голод в пустыне, потом турецкие отморозки, потом заточение в контейнере, а потом, то есть теперь – сам у людей дань собираю... В любой момент либо нож в спину, либо пулю в лоб. Ну что-ж... Семи смертям не бывать – одной не миновать... Любой шанс использовать надо.
А через несколько дней свершилось чудо! Меня выпустили! Мой хозяин выкупил. Не так уж и крепка у них вера, раз человека за деньги продают... Работал как и раньше. Одна лишь разница: теперь я денег почти не получал. Погашал расходы...
И вот, как то раз я случайно услышал, как хозяин с кем-то разговаривал обо мне и собирался продать... Меня... Как телёнка, как собачку на птичьем рынке. Он же меня выкупил, значить он собственник. Может делать со мной что угодно. С этого дня отношение ко мне изменилось. В любой день могла решиться моя судьба. Уже не в лучшую сторону. И вдруг как-то ночью я вспомнил, ведь со мной служил Аслан, парень из Кавказа, чеченец. Хороший парень. Вот теперь, когда в стране произошли эти сумосшедшие перемены, у них тоже бывает, что людей продают-покупают... Тут же, не откладывая, написал письмо, рассказал всё как мог и попросил меня выкупить. Деньги у меня были, только не мог же я сам себя выкупить... Да и... Часть из них всё же ворованные... Когда узнал о планах хозяина, стащил с ящика его стола. А он даже и не заметил, что исчезли две пачки самых крупных купюр. Я бы столько у него никогда не заработал!
Неделя не прошла, приехал Салим, брат Аслана. Лишьних слов говорить не стали, я дал схему, как найти мой тайник с деньгами. На следующий же день он меня и выкупил.
Меня, за мои же деньги...
Теперь я стал формально его собственностью.
Ещё через три дня оказался здесь. Наконец обрёл покой. Семья Аслана приняла меня как родного. Никто никогда мне ни разу не говорил, что я что-то должен, что я собственность. Я стал членом их семьи. Теперь это уже и моя семья. В прошлом году я женился. На младшей сестре Аслана. Принял ислам. Вот теперь, после всего, что пришлось повидать, я точно знаю, что ислам – это самая чистая и истинная вера. Хвала Аллаху...

-Так ты ведь как-то упомянул, что потомок попа...
-Да. И дед, и прадед попами были. Отца из-за этого в институт не приняли. Я ещё помню, как отец каждый день пьяный домой приходил. А потом как-то раз не пришел... Не дошёл. Замёрз в ста метрах от дома... А когда учился в десятом классе, умерла и мама от воспаления лёгких. Так что другого дома, родных других у меня нету.
-Странно как-то. Потомок попа, хрестианин, и крестили наверное?
-А как же. В детстве у нас всех...
-Потом католик... А теперь – мусульманин...
-Да что вы понимаете... Не мог я иначе... Да ещё... Бог-то ведь, он один. Только вот пути-дорожки разные. Неважно, какова религиозная принадлежность, главное – чтоб человеком был. Это я похоже так рос. К исламу. К правильной в моём понимании вере.

Даже не знаю,что бы со мной случилось, если б тогда не выстрелил...
Вот Аслан меня спасителем считает.
Только вот особый отдел тогда думал иначе...
Может я и спутал чьи-то карты.
    Своим выстрелом.

Вот такой... камень... на сердце... у меня...
    ...навсегда, наверное...