Так уж случилось... Рассказ 4

        “РАЗЫЩУ – ВЕЧНЫМ ДРУГОМ СТАНУ!”

    Утро. Тишина. Где-то слышны негромкие обычные для деревенского утра звуки. Мычит корова, будто интересуется – не скоро ли ещё, когда наконец на пастбище... Где-то рядом, совсем рядом, слышно, как процеживат свежедоенне молоко... Тихие, совсем тихие женские голоса...
    Утро. Самое тихое время суток. Время, когда начинается новый день, когда закладывается фундамент этого нового, гредущего дня. Эти звуки настолько близки душе, они настолько родные – будто я снова в детстве... Такое чувство, вот зайдёт бабушка, нежно погладит по щекам своими морщинистыми, но очень нежными и мягкими руками и скажет еле слышным голосом:
    -Просыпайся мой огонёчек! Солнце уже встало! Не проспи эти первые лучи... С первыми лучами солнце счастье раздаёт!
    Соскакиваю, одеваюсь мгновенно, но до сих пор ещё не проснулся полностью.
    -Подъём! – слова с губ срываются еле слышными, скорее для себя, чем для окружающих. Но те, кому эти слова за многие годы вжились в мозг как ключ, как приказ – слышат его при любом состоянии. Затягивая ремни оружейной жилетки, чувствую молниеносные движения Анвара за спиной.
    - Галю разбудил?
    Неслышно раздвигается шторка, появляется вчерашний аксакал с двумя огромными кружками, полными парного молока:
    -Это вам Галя просила передать...
    -Спасибо...
    Выпить с утра почти поллитра свежедоенного молока... Вот чего не хватало мне все зти годы!!! Дед с лёгкой и счастливой улыбкой смотрел на нас и молчал. За него говорили его глаза. Из-за пазухи достал зеркало, показал наши лица: белое пено молока осталось на губах точно так же, как в детстве. Все втроём застыли в крепком счастливом обьятии.
    -Ой, сынки... Раздавите ведь меня, старого...
    В этот самый момент за дверью послышались шаги, совсем не свойственные горному селу. Аксакал мгновенно освободился с наших обьяний, вышел.
-Мне приказано немедленно найти товарища капитана и привести в штаб. Это срочно.
-В чём срочность, сержант? – мы все трое уже были на крыльце. Вслед за Галей выскочила и хозяйка, с полотенцем в руках. Только тогда и заметили – у Гали тоже на губах пено от парного молока... А ещё через несколько секунд и в руки сержанта передали кружку...
Слов там говорят мало, но зато глаза! Взгляд может рассказать то, для чего люди ещё и слов не придумали.
Уже у самой калитки:
-Сынки... Спасибо вам... За оболтуса моего... Обещаю вам, он станет хорошим человеком! И... ещё... вот... Это вам...
Он вручил и мне и Анвару по тюбитейке:
-Лэ иллахэ иллэ Аллахэ!
Мы оба  слегка нагнувшись вперёд произноси в ответ:
-Лэ иллахэ иллэ Аллахэ!
-Ой, доченька! Я ведь и тебе приготовила... – бабушка протянула Гале платок, вышитый красивыми камнями...

...Вдоль дороги по обе стороны ровными рядами уложены трупы. Точнее – погибшие. Не все ведь они знали, на что шли. На что их ведут. Обманом. Или соблазнив деньгами. Теми самыми – поддельными... А теперь вот лежат... Им и деньги больше не нужны...
Впереди стоит майор. Правая щека в копоти. Глаза такие усталые... Похоже, не спал он совсем.
-Капитан, это вы должны увидеть... – кивнув, велел солдату поднять бризент.
Там лежал тот, кого я часто видел в своих снах. В них всегда повторялся один и тот же момент. Тот самый, когда встретились наши взгляды. И застывали мы тогда. Каждый раз. При каждом сне. Будто кто-то нажимал кнопку “СТОП”, и я просыпался. Соскакивал и жадно хватал воздух. И так продалжалось. Много раз...
Давно это было. Хотя... Что зачит “давно” или “долго”? Иногда – несколько часов жаркого боя кажутся вечностью, пропастью между прошлым и будущим. А иногда... И целые месяцы (да что там – годы!) заполненные пустыми заботами, “мышиной вознёй”, не оставляют в памяти ни капли воспоминаний. Не значат абсолютно НИ-ЧЕ-ГО!
Лежал парень арабской внешности. Три пулевых. Вряд.
-Оружие было? При нём? Лично при нём???
-Нет... Они в основном без оружия...
-Так зачем стреляли? Ведь сдавались!!! Видишь – смотттрррии! Как пули шли! Руки-то подняты были!!!
-Так вы его знаете?
-Да... В рапорте... Объясню...
-Сейчас! Сейчас, капитан! Что значит эта татуировка: “РАЗЫЩУ – ВЕЧНЫМ ДРУГОМ СТАНУ!”? На русском ведь! Как это понять?
- Не поймёшь, майор... Не поймёшь... Потому и... ты – майор, а я – капитан. И давно. И долго. А ты... может и генералом станешь, но всё равно не поймёшь... НИ-КОГ-ДА...
Одна пуля, видно первая, попала прямо в сердце. Как раз в букву “О”... А остальные... видно когда уже падал...
Давно это было. Очередная “командировка”. В самое логово, где боевиков готовят. И там есть человек, которого надо доставить туда, куда следует. Просто взять, как мешок картошки, как чемодан, как багаж... И привезти! И это оттуда – куда незамеченным и мышь не проскочет! Всё шло по плану, ничего лишнего... Убрали только самых опасных... А остальные – те, что спали – они даже и не проснулись. Ничего не заметили. Да только в самый последний момент появился этот самый парень. С туалета шел... Откуда взялся у него в руках этот палаш – вообще непонятно! Да только он даже размахныться не успел – удар левой выбил железяку с рук, а пятерня моей правой вонзилась ему в живот. Схватив нижнее редро, ковырнул... Хруст... Теперь он целиком в моей власти. Глаза встретились. Эта немая беседа длилась всего одно мгновение. Указательный палец левой руки лёг ему на губы: “ни звука!” – значить. Медленно расслабил правую: ребро я ему всё же сломал...
-Терпи...
Встав перед ним на коленки, подправил сдвиг костей... Парень терпел: зубы скрепели, но не проронил ни звука. С глаз выкатились огромные слезинки – но он терпел. Я ушел. Но спиной чувствовал его взгляд. Полный благодарности и какого-то ещё чувства, которую я наверное теперь уже никогда не узнаю. Мы появились – и исчезли. Мы же тени. Мы вроде есть, и в то же время нет...
Взгляд... Тот самый первый и вечный взгляд этого парня ещё много раз приходил ко мне в снах. Эх, парень, парень... зачем же только полез ты в эту мясорубку...
Я стоял и смотрел на татуировку, на это письмо, адресованное именно мне.
-Вот и встретились... Прости, парень, что опаздал...

...ВЕЧНЫМ ДРУГОМ СТАНУ...