Неравный брак

     Арбатов Николай Петрович наслаждался своим положением пенсионера – человека, никому и ничем не обязанного. Впрочем, особо-то старым он себя ещё не считал. Не зря говорят – человека не старость старит, а безделье. А от последнего Арбатов был как раз застрахован. Он получал неплохую пенсию, позволявшую исполнять разнообразные, пусть и скромные, но всё же только свои собственные, а не чужие желания и прихоти, которые у него не переводились.

     Сейчас он рассматривал свою коллекцию художественных открыток с русской живописью. – Кстати, очень удобная вещь, – советовал он любителям этого вида искусства. Мол, всегда под рукой картины из известных музеев и галерей мира – не надо никуда ехать, чтобы полюбоваться ими. У него было даже специальное устройство, чтобы выводить их с хорошим разрешением на большой экран.

     В руках Арбатова оказалась открытка с картиной «Неравный брак» кисти Пукирева – живописца из позапрошлого века. Рассматривая её, невольно вспомнил случай с Молодцовым Михаилом Сергеевичем – своим последним перед выходом на пенсию начальником. Позапрошлым годом тот стал жертвой своей молодой жены.
 
     С ним приключилась одна из историй, о которых в народе обычно говорят – седина в бороду, а бес в ребро. Бросил он свою старушку-жену ради молоденькой девицы, годной ему разве что в младшие дочери. Родная-то дочка была старше её на два, а сын на целых четыре года. Во времена Пукирева инициаторами подобных мезальянсов бывали мужчины, теперь же, вот, – женщины. Как в случае с Молодцовым.
 
     Его молодая избранница – назовём её Викторией и правильнее, однако ж, он её избранник, а не она его – приехала из провинции покорять, как говорят о таких особах, столицу. Выпускница безвестного гуманитарного вуза собиралась взять её своим выгодным замужеством. Случай такой очень скоро представился, поскольку она старалась не пропускать разного рода бесплатные собрания людей по профессиональным, политическим и иным интересам, презентации и прочие мероприятия, где бывали солидные по её представлениям люди. Надеялась встретить там, если не принца на белом коне, то, по меньшей мере, обручить «папика», под которым подразумевала небедного старичка. Как-то и наткнулась на Молодцова, который показался ей для этого крайне выгодной партией.

     Во-первых, Молодцов официально – светило в трёх областях научной мысли, член сразу нескольких академий, профессор. – Правда, если по серьёзному, то от его званий попахивало, – считал Арбатов, – «кислыми щами». – Да и чёрт с ними, с этими псевдонауками и псевдоучёностью, – рассуждала, в свою очередь, Виктория. Главное, чтобы можно было стучаться в двери высоких кабинетов за деньгами, а налаженный бизнес, которым ко всему прочему владел профессор, как раз этого и требовал и позволял.
 
     Во-вторых, у Молодцова были приличные, на её взгляд, имущественные обременения. Этот вопрос она изучила со всей тщательностью и дотошностью. У её избранника были две унаследованные и одна приобретённая квартиры – все в сталинских домах в престижных городских районах. Одну из них, как выяснилось, он сдавал за приличные деньги какому-то денежному иностранцу. Ещё был загородный, хорошо обустроенный коттедж. В общем денежки у него водились, иначе не обедал бы он ежедневно в ресторанах и не держал бы личного шофёра! В наши времена за такими завидными женихами-старичками очередь выстраивается из молодых соискательниц и брачных авантюристок, каковой и была молодая Виктория. Они не воротят свои носы, как героиня с пукиревского полотна.
 
     В-третьих, Молодцов, если его маленько подретушировать, был своим обличьем ещё совсем молодцом, чтобы не стыдиться им на людях. Ну, а потом всё равно – сколько он ещё протянет!? Бессмертных долгожителей не бывает. А если вознамерится стать таковым, то можно устроить и досрочную встречу со Спасителем. Примерно так рассуждала и соответственно собиралась действовать суженая Молодцова, оказавшегося в липких тенетах её неискренней любви.

     Дамы, каковыми обычно считают женщин, принадлежащих к состоятельному или же к интеллигентному кругу, ныне не бесприданницы пукиревского времени. Они другие – им палец в рот не клади. Глаза у них завидущие, руки цепкие. Они всегда знают и не забывают свой интерес. Коня на ходу останавливать не станут и в избу горящую входить не будут. Хотя, конечно, не без исключений – о них тогда сразу же всенародно сообщают, потому что редки.
 
     А те, что не из дамского, а бабьего сословия, пускаются во все тяжкие, ведут забубенную жизнь. Никакого тебе духовно-нравственного пиетета, лишь физиологические вожделения, в том числе сексуальные. Эту мерзость частенько показывают по телевизору, будто задавшись целью полностью и окончательно лишить одухотворённости женское начало.
 
     Ну, а потом если мужикам всё время твердить о том, что женщина им ровня, то зачем ей, этой ровне, предоставлять какие-то преференции или почему бы не давать ей по морде по пьяной или другой лавочке. – В общем заигрались нынешние женщины в эмансипацию, – размышлял по этому поводу Арбатов.
 
     Получилось всё по плану Виктории. Молодцова на себе обженила, назначилась его заместителем в семейном бизнесе, успела даже в короткие сроки переписать на себя кое-что из его недвижимости, убедив сделать это в превентивных целях, на случай неожиданного государственного или бандитского «наезда».
 
     Считать Молодцова простачком было бы, конечно, несправедливо. Просто уж больно пылал он чувствами к Виктории, чтобы вспоминать о нынешних трагических случаях, связанных с супружескими мезальянсами, и думать о каких-то кознях с её стороны.
 
    А в душе Виктории тем временем нарастало нетерпение стать, наконец, владычицей мужниных богатств. Да и Молодцов своей податливостью подталкивал её к более решительным действиям. Тут ещё подвернулся ей молодой, розовощёкий ухажёр – тоже не бедняк. Так что после некоторых раздумий стала Виктория форсировать события. И вот что из этого вышло.
 
     Дети и внуки Молодцова обратили внимание на странные хворости, вдруг поразившие их отца и деда. Наслушавшись и насмотревшись историй о неравных браках, они поневоле заподозрили в этом что-то неладное. И Виктория попалась!

     Сделали просто: установили в один из визитов к старику видеокамеры, глаз которых никак нельзя было миновать, передвигаясь по жилью. В конечном счёте выяснили, что травила она старика какими-то вредными для него снадобьями. А порой даже утешалась встречами со своим молодым другом в супружеской постели.
 
     С молодухой потерпевший развёлся. Её судили. Вроде, посадили – точно Арбатов не знал. Но вот здоровье своё Молодцову восстановить не удалось. Скончался он вскорости. Таких историй было много и раньше и теперь. Арбатову вспомнились слова библейского Екклесиаста: «Нет ничего нового под солнцем. Что было, то и будет и что делалось, то и будет делаться». – Потому жадность, подлость и похоть и впрямь остаются неистребимыми и всевременными, – подумал он.
 
     Отложив коллекцию открыток, Николай Петрович продолжил размышлять над женской темой, навеянной пукиревской несчастливицей. Открыл альбом старинных фотографий. Он собирал снимки для коллекции по теме «Женские лица 19 века». Это были другие лица – не сегодняшние. С написанными на них женственной застенчивостью, робостью, кротостью, беспомощностью и покорностью. Ни решительности, ни жёсткости, ни алчности нынешнего сильного слабого пола! Снова вспомнил молодожёнов Молодцовых, подумав, кто же из них достоин большего осуждения? Ответа не нашёл.

7 мая 2021 года