Ханка и Никита

Михалин! Мое  бывшее местечко  Михалин, пришло  время открыть ещё одну твою   тайну.  Ты не против? Тогда слушай историю любви белорусского паренька и еврейской девушки?
Конечно, это не история Ромео и Джульетты, но для послевоенных  лет и того времени,  их история тоже  была тоже  что-то с чем то…
Итак, помнишь, Михалин, как возвращались к тебе   твои   михалинцы? С фронта - солдаты, из тыла – женщины, дети. А дальше, что? Жизнь строить?  Только  с кем? Даже те немногие, кто вернулись, увидев, что  нет ни кола, ни двора,  уезжали в Москву, Ленинград, Минск...
А Хане , куда изволите ехать? На ней- старые родители,  маленькая дочь. .Посмотрит на себя в зеркало: чёрная  коса до пояса. Лицо - оливковое, брови- вразлёт, губы- полные.
Только  эта красота какая-то  не местная? Откуда она?..
- Откуда?  От далеких   наших иерусалимских предков,- обнимает её мама,- не всем  она передаётся, а вот  к тебе через  века перешла.  Только из-за этого ты не наводи на себя печаль. Наоборот , радуйся и гордись: таких как ты нет во всей округе!
И правда, посмотрит на подруг:  у них волосы светлые, как березы белые, глаза голубые , словно  васильки полевые. Соберутся вечером возле старой хаты девочки, выросшие за войну, сидят на бревнах, семечками  щёлкают,  только ослепительные  зубы в темноте сверкают…
Гармонист крутанёт  чубом, да как ударит по клавишам. И… плывут, плывут лебёдушки по кругу в выглаженных ситцевых платьицах. А потом каблучками стареньких туфелек, каблучками.  В такт музыке.
Гармонист еще шире растягивает меха  и вот уже льётся песня:
«Ой, сад, виноград,
Зелёная роща, не зять виноват,
Виновата теща…».
И круг за кругом.
Круг за кругом!
А потом  новая  песня: «Страдание»!
«Всё бы ты, гармошка, пела, переборами звеня,
А кому,  какое дело, что на сердце у меня»?
Михалин спит, а молодёжь   до петухов  не расходится.   Девчата одна за другой выходят на круг. Гармонист  выдаёт за  аккордом  аккорд! Закончив играть, опускает гармошку на колени своей поклонницы. Перекур!
Хана посидит, посидит со всеми на  бревнышках-и  домой. Куда уж ей невеститься, ведь не зелёная девчонка?
Одно счастье – работа!  Хана  видный человек – бухгалтер!  Работящая,   старательная - нет времени на разговоры. Сколько разных документов нужно проверить, занести в сводки! Люди работают на полях еврейского колхоза, а она - в бухгалтерии. Ошибешься в чём-то, подведёшь колхозников.
Но нет – нет,  да  бросит взгляд в окно. Раньше  клёны украшали золотые   платья из   осенних  листьев  , а теперь они  белоснежные .
- Ханочка! Не  принца  ли ты ждёшь на белом коне? Всё в окно заглядываешь? - спрашивает  её Надежда –первая красавица с короной льняных волос.
- Принц? Да еще на белом коне?  Это для вас, молодых!   А мой принц  уже не вернётся,- вспомнив об отце дочери Тамары, который остался на войне, да и другие там же, с досады махнула рукой.
На крыльце конторы послышались шаги, и в комнату, завеянный снегом, вошёл колхозный зоотехник Никита. Подруга хотела что-то сказать, но   увидев непроницаемое лицо гостя, удержалась. А Никита, оставляя позади себя мокрый снег от галош, направился прямо  к   Хане.
- Тебе чего, Никита, отчетность принес? Ты же передавал её раньше?
- Шел мимо. Зашёл погреться.
- Погреться, так погреться, - отвечает Хана и снова за работу.
А Никита, как полдень, так в контору. Садится напротив Ханы и… молчит. Он часто молчит. Не разговорчивый, такой! И повелось, как обеденное время: Никита тут, как тут! Хоть часы сверяй по нему!
- Хана, не к тебе ли он приходит? - вдруг поинтересовалась  Надежда.
- Ко мне? Да зачем я ему? Найдет себе белорусску , хоть тебя, например? Красавица! Без ребёнка, как я. Видимо, ему просто хочется отдохнуть? Возле моего стола  стоит мягкий стул, а возле вас - твёрдые табуретки.
Прошла зима, весна засветила в окна, выткала зелёные ковры на траве, украсила ими деревья.
А Никита? Что Никита? Как  ходил, так и  ходит.
А сегодня заявился, сел напротив Ханы, глаза в упор -и  спрашивает при всех:
" Ты, ить пойдешь за мяне?"
- Что?
- Ты, ить пойдешь за мяне?
Только теперь Хана  догадалась, почему он зачастил в контору? Впервые посмотрела на него по-другому. Фронтовик. Мужик! А что невысок, так не зря же говорят: мал золотник, да дорог!
Вышли на улицу,  Михалин  встречал   вечер, а хозяйки своих коров - после пастбища. Хлопали калитки, ворота.
- Хату купим, корову. Хозяйством обзаведёмся, - помедлил немного, - пчёлами. А твою дочь я приму, как  свою.
- Никита, Никита, - Хана хотела сказать о многом. Что они совсем–совсем разные. Да и примут ли  её его родители? О  своих,  она и подумать боялась: знала, что будут против Никиты-белоруса. Но в эту минуту поняла состояние его души, увидела красоту сердца.
- Он же не гулена,  какой. Слово скажет, как топором вырубит!
- Нет у меня гор золотых, чтобы тебе обещать. Вот мои руки, вот моё сердце. Решай! А всё остальное – устроится, - говорил    Никита,   немного волнуясь.
Хана от неожиданности не знала, что ответить. Как сразу сказать: « да» ?
Человека же полюбить нужно! Для этого нужно время. Сказать: «нет»?
Зная Никиту, могла только представить, какую душевную травму  нанесёт ему своим отказом. Он же не такой, как все! Другие выпьют, шумят, а он молчком,
 тишком делает свои дела. И не видно, и   не слышно его в посёлке . А вот видишь, какие слова нашёл? Это он с виду он такой хмурый, а внутри - тонкий, ранимый.
Хана посмотрела вдаль, словно желая увидеть своё будущее с парнем. Солнце зашло за горизонт, вечерняя прохлада опустилась на плечи. То ли от волнения, то ли от холода, только она съежилась, зябко повела плечами. И тут же почувствовала на них пиджак Никиты.
Это мгновение решило всё: она поняла, что этот молчун ей нужен больше всех, что только он и сделает её счастливой!
Все было где-то далеко: и война, и маленькая дочь Тома, и родители , и всё-  всё. Хана поняла, если ничего не изменить, это  всё останется, как есть. Как есть, она знает. Как будет – Бог, покажет…
- Давай только не  будем спешить,-  повернула она  к нему свое лицо.- Пусть вначале твоя семья примет меня, а тебе  нужно встретиться  с моими родными. Ты же понимаешь, я не только с ребенком, но и других кровей.
- Жену выбирают   по сердцу!
Никита  обычно  поздно  возвращался  домой после работы.  Но на  этот раз пришёл пораньше,  чтобы сообщить семье  о своем решении.
В сенях встретил Ганночку- она    выбежала ему   навстречу.
Девушку- соседку  он  и раньше  примечал дома ,  но не придавал этому никакого значения. Может, его сестру навещала:  они ведь  ровесницы?
Словно , вдруг  поскользнувшись,  Ганночка , прижалась  к Никите. Её  большая  белая грудь    смотрела на него призывно  из полуоткрытой кофточки. Губы что-то шептали…
- Что с тобой ?  Может, воды?- растерялся  парень.
- Какой воды? Ты что не видишь: я сохну  по тебе?
Отстранив от себя девушку, Никита  вошёл в дом.
-Ну что? Заарканила тебя наша соседка?  Всё высматривала  в  окошке. Увидев, что появился, выскочила навстречу. Ты  же у нас первый жених  на деревне,- улыбается в прокуренные усы дед .
В выгоревшей солдатской гимнастерке, Никита подошёл к лавке, зачерпнул из ведра кружку холодной воды.
Выпив её, многозначительно посмотрел на деда, давая понять, что разговор о девушке  закончился.
Но он  ещё больше разошёлся:
- Конечно, первый! Не выпиваешь-  раз! Не куришь-  два! Не материшься - три! Золотые руки- четыре! Умелый пчеловод- пять! И самое главное: солдат, войну прошедший. Думаешь, только Ганночка на тебя  глаз положила?  Все  девки деревни  словно взбесились .Только и спрашивают  у меня,   когда Никита будет засылать сватов к кому –то  из них ? А ты всё в молчанку играешь?
- Ну и дела! Я даже не догадывался, какие  здесь  баталии происходят. Как раз собирался  вам рассказать о своих новостях. Я –женюсь!
И кого ты выбрал? Что-то мы не замечали, чтобы ты женихался с кем-то из   наших,  деревенских? - радостно обняла его мать.
- Мою избранницу зовут Хана, она еврейка, у неё растет маленькая дочь Тамара.
- Ну и учудил! А чем тебе была плоха , например наша Ганночка?- стукнул о пол палкой дед Кузьма.
Отец только пожал плечами, а мать, вытирая слезы,  поспешила на кухню…
Много было всяких разговоров   в семье   Никиты   и в семье  Ханы.
- Слишком  они разные,- высказал общую точку одной стороны дед.
- Что я скажу  родным, знакомым? Беларуский зять в еврейской семье?- разводила руками мать Ханы.
А молодые решили  по-своему…
В один из дней, перебросив толстую черную косу через плечо, Хана переступила порог небольшой сельской хаты. Вошла с красивой улыбкой, не присела, как гостья на кушетке, а сразу спросила, что помочь, увидев, что накрывают стол.
- Что?- опешила мама Никиты,-вот драники не  успела приготовить…
- Так это я  мигом!
Белорусы не часто   роднились с евреями, поэтому  в семье Никиты даже не представляли, что они живут такой же жизнью,  а на столах  у них - такая же еда.
Вот  на   деле и  увидели, что Хана   не чужая, а своя!  Улыбчивая, всё может!   А   красавица такая, что в округе краше - нет! Да ещё самый настоящий бухгалтер , конторский работник! Это совсем  не то,  что на ферме коровам  хвосты крутить.
Коль её выбрал  Никита , значит она для него лучше всех! Что же теперь идти супротив?
Напрасно Хана опасалась, как примут его  в её семье?  Никита, как только  переступил , заметил, что входная дверь  скрипит.
Поздоровавшись, сразу же принялся за неё. Бросил взглядом на окна, увидев , что они рассохлись.
Хана засмеялась:
- Ещё не начал жить, а уже  хозяйничаешь?
-У меня  двое детей: дочь и сын . Ты  будешь третьим,- тепло обняла его мама Ханы,  пережившая войну, и потерявшая на ней своих родных.
…Давно это было.  Ой,  как давно!
… Над  пшеничным полем  танцуют кузнечики. В распахнутые окна плывет запах скошенного сена , аромат  михалинских  садов.
Леонид, сын Ханки  и Никиты - высокий, с седой библейской бородой, напоминающим своим обликом  древнего иудея, случайно оказавшегося в этих краях, рассказывает  мне о своих родителях.
А я смотрю на него и думаю: материнская порода оказалась сильнее?
Только ему не до моих раздумий: в его  руках молоток, пила. Все может!  Руки золотые, как у отца-  Никиты.
Дом, который приобрёл в Михалине, чтобы приезжать сюда ежегодно летом из Санкт-Петербурга, требует заботы. Это в « северной столице» России, он видный человек, учёный, бизнесмен, а здесь- свой!
Подъезжаем к городскому  еврейскому кладбищу. У Леонида в руках -  рабочие инструменты. Кивает  головой: мол, нужно подправить ворота! Местных евреев - раз, два и обчёлся. Да, они  видимо, и не замечают, что ворота скрипят, вот-вот развалятся?
Направляемся вглубь кладбища. Туда, где в зелени стоят две оградки с памятниками-  его бабушки и дедушки по материнской линии. Приводит их в порядок, с любовью, душой, всё делает красиво, как может только он, сын мастерового Никиты!
А я   иду дальше. Знаю ,  что   ищу!   На еврейском кладбище  рядом с памятником Ханы и  памятник  Никиты?
На одной  фотографии-  красивая женщина  с нездешним оливковым лицом, на второй  - светловолосый  мужчина с мягкой  улыбкой.
-  Ни белорусы, ни евреи  не  разлучили    наших родителей . Как же  после жизни мы их  могли разлучить?- говорит Леонид.
Я понимаю  его , сына двух народов! Но  ни  одному из них он не отдаёт предпочтение: оба ему дороги и близки!
Я не скажу другу детства , что по еврейским законам нельзя    хоронить   рядом  еврейку и не еврея.  Только закон Любви , видимо, выше  еврейских законов?   И  даже наши мудрецы бессильны перед ним...