Победа

(Эпизод)

Лауреат XVIII-го Международного литературного конкурса «Золотое перо Руси», Национальной литературной премии 2022 в номинации «Военно-патриотическая тематика» (Содружество литературных сообществ Союза писателей России и АРПП (г. Москва, РФ), 2022 г.


Красноармейцам-победителям               

 Долгая ноябрьская ночь нехотя растворялась в предрассветной сутеми. Злой ветер гнал рваные клочья мутной пелены на запад, вьюжа откуда-то сверху снежной крупой, трепал уши шапки, заползая под тяжелую грязную шинель, холодил рубец от штык-ножа. Брошенная с лета траншея не спасала ни от стужи, ни от осколков.
 Еще не осознав гибель товарищей, стараясь не обращать внимания на температуру и головную боль, Полынин привалился к твердой как камень стенке, высморкался, сплюнул и, подтянув к груди худые колени, в который раз подышал на загрубевшие, покрытые трещинами и въевшейся грязью тонкие пальцы. Казалось, еще вчера он перебирал ими клавиши из слоновой кости на старинном немецком Sponnagel(1), даря восторженным слушателям шедевры любимого Шостаковича(2), а сегодня перебирает тяжелые пулеметные ленты и мечтает о полушубке да теплых варежках.
 Вспомнилась мама: ее аккуратная головка с выбившейся из-под платка седой прядью, темные запавшие глаза и теплые ласковые, беспокойные руки. Мысль, что он больше не увидит ни этих рук, ни пронзительно-печальных глаз, до боли обожгла его, так что он негромко застонал, пряча лицо в коченеющих ладонях.
 После месяца блужданий по лесам и полям, разбитым большакам и разоренным деревням от роты осталось меньше половины. Это была уже не рота, а отряд, который остро нуждался в пополнении и хотя бы малой толике отдыха. Затерянные среди бескрайних далей, бесконечно уставшие от неопределенности, грязные, завшивевшие, истощенные голодом и недосыпом, простуженные и измученные, душевно истощенные, но не сломленные, они были еще живы. Не потому, что война устремилась куда-то на восток. Прошедший месяц сделал их родными братьями, и эта сплоченность, общие цель и надежда вытеснили все личное, эгоистическое, помогли остаться людьми и выжить.      
 Немцы были где-то рядом. Полчаса назад одинокий «Юнкерс»(3) и минометный налет загнали их в ледяную траншею, убили десять бойцов вместе с ротным, начисто разнесли пулеметный расчет. От другого осталось двое: он и наводчик Нетреба, прошедший финскую(4) - крепкий пятидесятилетний «добрый казак», как он говорил о себе, с крупной костью, темным, будто загорелым лицом, желтыми прокуренными усами и сетью морщин в уголках вечно прищуренных глаз.
 За спиной в полукилометре - сожженная деревушка, одно пепелище. Не закрепиться, ни отдохнуть. Даже поленьев на костер не собрать. Впрочем, были бы дрова, все одно разжигать огонь - кликать преждевременную смерть; разведка немцев во всех смыслах была на высоте, успешно обнаруживала вырвавшиеся части и оперативно докладывала авиации и артиллерии их местоположение.
 В полуразрушенном блиндаже и осыпающейся землянке кое-как переночевали: погрелись кипятком от примусов, похрустели сахаром. Тронулись затемно, и если бы не проклятая всевидящая «штора»(5), низкий жужжащий мотор которой не спутаешь ни с чем другим, к концу дня вышли бы к Рессете(6), на соединение со своим полком, что застрял, очевидно, где-то у ее истока, и дальше пробивались бы к Мценску. Существовал ли еще полк и где был фронт, никто не знал, но все жили этой надеждой, ибо усталость и напряжение последних недель достигли той точки, когда дисциплина поддерживалась не уставом, а страхом смерти; чувство долга - мыслями о доме, о близких в тылу. А может, уже и под немцами…
 За месяц движения (даже не бегства, ибо их никто не преследовал) Полынин не раз пытался осмыслить произошедшее. До сих пор они не встретили своих - ни одной армейской части! Где их полк, дивизия, армия? Где штабы, самолеты, танки, артиллерия? И если они в немецком тылу, где фронт? Каждый новый день - однообразно-тягучий, вязкий, как недавняя грязь под ногами - множил тяжелые мысли. Лишь однажды рота наткнулась на разбитую артбатарею, что произвела ошеломляющее впечатление, - фрагмент катастрофы, масштаб которой они были не в силах ни объять, ни постичь.
 - Ну шо там, не замерз? - спросил Нетреба прокуренным баском, туша цигарку о снег и пряча ее в курительную книжку, «на потом». Табаку почти ни у кого не осталось, но у него был свой НЗ, аккуратно хранящийся в кармане гимнастерки. Нетреба всегда во всем был раздражающе-аккуратен, бережлив, хозяйственен, обстоятелен: в стрельбе, еде, бритье, чистке оружия, написании домой писем. Как будто они поменялись ролями: всегда опрятный, щепетильный студент московской консерватории быстро превратился в оборвыша и дохляка, а сельский конюх стал подтянутым, собранным. Впрочем, Полынин не помнил его другим, как и не знал, за что Нетреба получил Красную Звезду(7) зимой сорокового.
 От легкой контузии в ушах шумело море - Полынин расслышал только последнее слово. Отвечать не хотелось. Вытянув затекшие ноги, он снял шапку, потер ноющий затылок, сказал простуженно-хрипло:
 - Ничего, - думая, что наводчик спрашивает о самочувствии.
 Нетреба качнул головой, быстро встал, открыл крышку кожуха, попробовал сухим узловатым пальцем воду. Удовлетворенно откашлялся:
 - Не замерз.
 И будто зная неведомую другим правду, привычно мешая украинские и русские слова, добавил с оттенком многозначительности:
 - Скоро зігріємось…  Недотепа.
 «Чаю бы горячего, а лучше сто грамм, - подумал Полынин, представляя, как живительное тепло разливается по окоченевшему телу. Сколь мало нужно для счастья. И как быстро свыкаешься с вечным холодом, дорогами без края, ежедневной смертью. Только к голоду привыкнуть невозможно. - Что сказала бы мама, увидев меня сейчас? Наверное, всплакнула бы, как всегда…».
 С того дня, как дивизия попала в мешок(8), снабжение прекратилось. Выходили отдельными частями. Потеряли всю артиллерию, почти весь обоз и боеприпасы. Перебивались дохлой кониной и «ненажористыми» сухарями. Последнюю лошадь съели на прошлой неделе. Вот Нетреба проспорил вчера, кто дольше пронесет станок(9), обещал на весь расчет суп сварить из рисового концентрата. Погибли ребята, не дождались супа. Полынин попытался вспомнить, когда им выдавали концентрат, и не смог. Так давно это было.
 Рассвело. Белесое поле обрело черты, выросло до близкого погнутого горизонта. Бойцы тревожно озирались, искали командира, будто спрашивали: что теперь?
 - Эх, ребятки. Ни к чему нам тут помирать, - сказал солдат в потрепанной бекеше, сидя на тощем "сидоре"(10) метрах в десяти от Нетребы.
 По голосу Полынин узнал рядового Твердилова - в прошлом снабженца какого-то пищевого треста, а теперь повара и ездового. Маленькими заплывшими глазками, которые даже на ветру казались сонными, он равнодушно смотрел на возню вокруг, небрежно смахивая снежинки с красного, будто выдубленного на морозе лица, и это выглядело как вызов. Скупой, мелочный, привыкший к сытой жизни, лишившись враз своих обязанностей (не стало ни кухни, ни лошадей), Твердилов более всех страдал от голода и грязи и все несчастья воспринимал как высшую несправедливость, втихомолку кляня за них то своих товарищей, то штабных. Голод и страдания еще не высушили его тело, но давно сломили дух. Уповая на счастливую случайность, он относился к ежедневным лишениям нарочито-безучастно, оживляясь лишь при близости немецких разъездов или при подходе к очередной разоренной деревне. Стараясь держаться особняком, в редкие часы отдыха Твердилов утомлял всех бесконечными рассказами о своем детстве среди немецких колонистов на Дону, восхищаясь ими как рачительными хозяевами и культурной нацией. «У немцев все было справно», - часто повторял он, разгрызая мелкими редкими зубами очередной, «последний», сухарь из своего вещмешка.
 Из-за балки метнулась отчетливая на снегу тень. Молоденький политрук Храпов - невысокий, настойчивый, упрямый, стоя на снарядном ящике, как на постаменте, раскинул короткие руки, лег грудью на смерзшийся земляной накат, примяв сухой кустик бурьяна, и, не доставая бинокль, впился дальнозоркими глазами в быстро приближающийся силуэт. Минуту всматривался, после сказал обреченно, будто про себя:
 - Один.
 Разведчик Паша Расслепцев, пригибаясь, припадая на правую ногу, тяжело пробежал три сотни метров и бухнулся на накат, где только что торчала поношенная шапка политрука. 
 - Живы?! - выдохнул Паша в радостном удивлении, прерывисто дыша, обессилено сползая на дно окопа.
 - Что! - нетерпеливо крикнул Храпов.
 - Семенов погиб… На разъезд нарвались. Полицаи, чи хрен знает, кто. В темноте не разберешь… По говору, вроде русские, - он закашлялся, отирая рукавом грязное лицо.
 - Может, партизаны?
 Паша махнул рукой. 
 - А немцы?
 - Идут!.. Со стороны оврага!.. В трех верстах...
 - Много?
 - Два взвода автоматчиков… на глазок…
 Храпов, затянутый в портупею, похожий на юркого байбака(11), повертел маленькой головой, осматриваясь. До ближайшего мелколесья, куда они выдвигались утром, больше пяти километров по одичалой, разрозненной чахлыми деревцами всхолмленной степи. Не успеть. Для них, истощенных и обмороженных, - это что марафон(12) для безногого. Правее оврага, напротив балки - большая старая бомбовая воронка. Хорошее место для пулемета…
 Новость вихрем пронеслась по траншее. Идут! У Полынина внутри что-то оборвалось, одновременное любопытство, нетерпение, ярость, страх, желание скорейшей развязки заставили забыть о холоде и боли. Больше месяца они не знали настоящего боя, прячась в лесах, как дикие звери. И сейчас, когда их отутюжила авиация и отпрессовала артиллерия, они будто очнулись от сна, вновь обретая душевное равновесие и смысл жизни.
 Превозмогая слабость, Полынин встал, пытаясь обуздать волнение, расправил сутулые плечи, потоптался на месте, задвигал локтями. Шум в ушах почти прошел. Он осмотрел ленту в приемнике, открыл затвор винтовки. Смазка не загустела, все патроны были на месте.
 - Засаду надо зробыть. Немцы подойдут, мы им в бок саданем, - доверительно предложил Нетреба с какой-то новой уверенной складкой, кивая в сторону воронки подошедшему политруку.
 Храпов еще раз огляделся, будто примеряясь.
 - Далеко… Позицию занять не успеете. Здесь будем…
 Ветер ударил ему в лицо, перехватил дыхание. Он умолк и отвернулся, точно стыдясь той очевидной правды, которую не успел сказать.
 Полынин понял недосказанное и вдруг осознал, что через несколько минут его могут убить - глупо, просто, обыкновенно, как ежедневно убивают на войне, и эта мысль настолько потрясла его, что он снова сел, раздавленный и опустошенный.
 Слабеющая вьюга ледяным ножом вспарывала утреннюю мглу, врываясь в исхлестанную степь вихривой поземкой. Изъеденная холодом земля, стыдясь наготы, спешно укрывалась зимним саваном. Снег набивался в траншею, бойцы с хрустом приминали его, скрадывая волнение разговорами:
 - У фрицев одежа дрянь, а обутки добрые, сам видел… Пару бы себе по размеру.
 - Так то ж у ихнего начальства… Большой?
 - Сорок четвертый, с портянкой.
 - На такие лыжи выбор невелик... Сейчас валенки хороши. Никакие сапоги им в подметки не сгодятся.
Товарищ кивает, и они снова топчутся на месте, ежась и сосредоточенно всматриваясь в белые, едва различимые, отлогие бугры.
 - Мишка, не время почивать! Хватай коробки… - Нетреба махнул Полынину будто подзывая, вылез из траншеи, по-хозяйски привычно взялся за станок и покатил «Максим»(13) по еще мелким переметам.
 Пулемет поставили в центре - здесь сектор обстрела был шире, и теперь он свободно стоял на присыпанном легким сдуваемым снежком бруствере, смотря суровым глазом на заснеженный овраг в полукилометре.   
 Перетащив патронные коробки, Полынин вновь почувствовал слабость и озноб, начавшиеся еще в землянке. Пряча голову за воротник, изнемогший, он прижался лбом к каменистой кочке, на минуту закрыл глаза. Изредка ветер затихал и тогда он слышал толчки крови в затылке. Вспомнился утренний налет, гибель ребят - молодых и отважно-наивных, - и сейчас какая-то тупая безотчетная боль, ворочающаяся у сердца, всколыхнула сознание предчувствием близкой смерти. Он посмотрел на охваченных лихорадочной суетой товарищей, на наводчика, старательно сгребающего снег для маскировки, и подумал, что здесь, словно споткнувшись об этот старый окоп, стопорится вся его прошлая жизнь, полная надежд, искренних чувств, прочного доверия, света и тепла. А что впереди? Там, за овражком? Полынин зажмурился. Боже, зачем он здесь! Ему нет еще и двадцати!    
 - Щас гавно полезет, - буднично пробасил наводчик, щелкая пулеметным замком. - Соскучились без нас, п...сы. Ну, нехай. Мы им с горкой накладем по нашему здоровью.
 - Ты веришь?..- тихо, одними губами и неожиданно для себя спросил Полынин.
 - Верю, сынок, - без заминки, убежденно ответил Нетреба, не поясняя, во что верит: в Бога, или в победу, что было сейчас тождественным. - Это наша земля, а они сюда со свинячим рылом!.. - он кивнул в сторону оврага. - Скончим мы их тут, вот побачишь. Всех скончим, - заметив, как Полынин дрожит, протянул свои большие рукавицы. - На. Зазяб? Ленту не задерживай.
 «Брешет Нетреба, нету у него никакого концентрата», - раздраженно подумал Полынин, надевая теплые рукавицы и отряхивая от смерзшихся комьев коробку с лентой. Жалея себя, он искал слова утешения, ожидая чуда, надеялся, что, может, все обойдется - немцы их не найдут. Решимость Нетребы, его осознанная жертвенность, страшили той фатальной неотвратимостью и силой правды, которые обычный, естественный поступок обращают в героический. А что сейчас такие поступки? Спасут? Дадут победу? Полынин хотел усмехнуться, но только хмыкнул сухими замерзшими губами. Пытаясь утихомирить боль, он плотнее натянул ушанку, снова высморкался, зачерпнув хрустящую горсть, пожевал шершавый, с ржавым привкусом снег, впитавший в себя гарь, копоть и дым далеких пожарищ с востока. Отчаянно-недостижимый мир строгих костюмов, порхающих дирижерских палочек, чарующей музыки вдруг промелькнул перед глазами и исчез, и Полынин понял без сожаления, что мир этот потерян им навсегда. «Выстудило меня некстати, - подумал он, трогая на боку залубеневшую брезентовую сумку с «эфками»(14). - Танки вряд ли пойдут. Вот «лапотник»(15) может вернуться. Уже совсем светло, непогода ему нипочем, расстреливает с малых высот, как в тире».   
 Храпов, стоящий неподалеку, нервно поправил ремень и челноком засновал по траншее, отдавая приказания и подбадривая. Делал он это неумело, суетливо, больше для порядка и самоуспокоения:
 - Не бойсь ребятки, не бойсь. Отобьемся…
 - Околеем мы тут, товарищ лейтенант. Скорей бы уж…
 Даже в трагические минуты всегда найдется балагур, способный зубоскалить в лицо судьбе, разбавляя страх оптимизмом и бесшабашной верой в чудо. В Лехе Опарине, живом остроглазом пареньке, запас шуток был неистощим, он знал их десятками и часто не к месту травил пошлые байки, вызывая то смех, то досаду.
 - А жрать сегодня дадут? - спросил он преувеличенно бодро. - В брюхе, как в грудях у столетней бабки!
 В окопе рассмеялись.
  - Отставить бабку! - беззлобно прикрикнул Храпов и добавил по-свойски: - Кони кончились, с обедом повременим пока…
 - А в плену гуляш дают горячий, - буркнул Твердилов, продолжая сидеть на вещмешке и утираться.
 Смех оборвался, будто скрипичная струна, наскоки ветра поредели - стали видны облачка пара из дюжины ртов. Одинокая ворона на сухой, черной от копоти липе, с раскинутыми ветвями-руками, похожей на застывшую в нелепом па танцовщицу, надсадно-насмешливо каркнула и, склонив голову, уставилась на Твердилова.
 - И хлеба… - по инерции добавил тот, пытаясь заполнить неудобную тишину.
 Скажи Твердилов «у немцев», его можно было понять двусмысленно, но он ляпнул «в плену», и это прозвучало однозначно.
 Бойцы рядом зашумели:
 - Ты что мелешь, гондон штопаный!?
 - А ты что, там уже побывал?
 Храпов не раздумывая, точно ждал его слов, путаясь в полах шинели, едва слышно покряхтывая, вскарабкался на бруствер, встал во весь свой маленький рост и, скрипя снегом под сбитыми сапогами, мрачно пошел вдоль траншеи, расстегивая кобуру. Подошел к Твердилову, приказал отрывисто-резко:
 - Вылезай.
 Тот все понял.
 - Я пошутил, больше не буду! - скороговоркой залепетал он, судорожно прикладывая руки к груди. - У меня желудок больной, мне горячее нужно, а мы как волки в лесу…
 - Вылезай, сволочь! - раздельно повторил Храпов, боясь расплескать кипевшую внутри ненависть. Наклонился и неожиданно ловко, рывком, вытащил Твердилова из окопа.
 - Вы что, не понимаете, мы все здесь мертвецы! Не выбраться нам отсюда! - взвизгивал Твердилов, выпучив маленькие глазки и нелепо жестикулируя, будто отодвигая неизбежное. Он торопливо сел на бруствер в попытке съехать обратно. - Немец уже…
 Выстрел, резкий, как новогодняя хлопушка, сорвал с ветки ворону и растворился глухим эхом в притихшей степи.
 - Кому еще немецкого гуляша захотелось? - с хриплой злостью спросил Храпов, сжимая ребристую рукоять «ТТ»(16). - Предателей, паникеров, трусов буду расстреливать на месте, - сурово подытожил политрук, играя желваками под недельной щетиной, и голос его дрогнул. Лишенный рефлексии, он подумал, что впервые убил человека и тот не был немцем.
 При других обстоятельствах этот поступок ошеломил бы роту, но сейчас он принес какое-то болезненное облегчение, как будто вдруг исчезла долгая тупая боль, уступив место осознанию свершившейся справедливости. Никто уже не смотрел туда, где только что сидел ездовой, лишь старшина из чужого полка, приставший к ним при отступлении, Сема Кирницкий, наклонился к Твердилову, убедился, что тот мертв, резко выпрямился и, смотря расширенными темными зрачками, сказал:
 - Уходить надо. Пулемет нас прикроет...
 - Товарищ старший лейтенант, - негромко позвал кто-то, указывая в сторону балки.
 Храпов воткнул пистолет в хрустящую кобуру, спрыгнул в окоп, стараясь скрыть дрожь в руках, резко вскинул дорогой трофейный «цейсс»(17) к темным глазницам. Замер, всматриваясь, потом шумно втянул воздух и сказал просто:
 - К бою. 
 - К бо-о-о-ю! - тотчас многоголосо пронеслось по кривой трехсотметровой траншее.
 Затворы трехлинеек(18) защелкали сухими поленьями, бойцы припали к винтовкам. Суета и азарт смешались с руганью.
 - Разведка! - ожесточенно крикнул Храпов, ища взглядом Расслепцева, и, не дожидаясь ответа, скомандовал Нетребе: - Разворачивай! Живо!
 - Е-мое, - присвистнул Паша, - они же с оврага должны были…
 Нетреба проворно вылез из окопа, точными движениями повернул «Максим» в сторону балки и залег. Полынин подал ему еще две коробки, тяжело вылез сам и залег рядом, поводя сутулыми плечами. «Не будет сегодня ни чая, ни водки», - вдруг подумал он и удивился, что способен сейчас размышлять об этом.
 Траншея притихла, лишь кое-где были слышны обрывки фраз.
 - И поссать некогда, - проворчал Паша, потирая обожженные стужей щеки и крепко завязывая на щетинистом подбородке тесемки ушанки. Откашлялся, сказал товарищу рядом, жадно докуривавшему самокрутку: - Оставь дотянуть.
 - Господи, помоги нам, - вымолвил кто-то вполголоса, неумело крестясь.
 Политрук бережно спрятал бинокль в футляр, хотел что-то сказать, но только нервно дернул головой. Он все понимал - ребята смотрели в лицо смерти.
 - Не горюй мужички, разжимай кулачки, - крикнул Леха, пританцовывая от холода, поворачивая к Полынину мальчишеское, умытое снегом лицо с белобрысыми глазами.
 "Хорошо, что его убили сейчас, - неожиданно подумал Полынин о Твердилове и тут же внутренне вздрогнул от этой мысли.
 Немцы шли гуськом, вытягиваясь в балке темной неспешной змеей - уверенные, наглые, педантичные хозяева чужой земли.
 - Стрелять по команде, - сказал Храпов дребезжащим от волнения голосом.
 Миг душевного напряжения слился с чувством единения. Рота приготовилась к бою.
 …Но боя не вышло.
 Вой моторов, треск пулеметных очередей разорвали суконное небо: тройка «Юнкерсов» на бреющем пронеслась так низко, что, казалось, стойками шасси они опрокинут осевший накат блиндажа.
 - Воздух! - крикнул Храпов, пригибаясь и пытаясь увернуться от рассекшей его наискось от левого плеча длинной очереди.
 Полынин скатился в окоп, закрыл голову руками, в отчаянии сознавая, что уже не успеть ни к землянке, ни к блиндажу. По нарастающему гулу он понял - самолеты строятся в «карусель». «Смерть!», - мгновенно пронеслось в мозгу.
 - Не надо! Не надо! - кричал кто-то рядом визгливым бабьим голосом, перекрывая крики боли и ужаса.
 Небо скрежетало и выло. Из-за непогоды «лапотники» пикировали полого, будто скользя с невидимой горки. Скалясь вспышками пулеметов, они один за другим проносились неровным строем над распластанными телами и с высоким победоносным воем снова и снова пропарывали поляну тонкими, безукоризненно прямыми, смертельными нитями трасс.
 Стиснув зубы, зажмурившись, Полынин жадно глотал колючий, сладковатый от запаха пороха воздух. Кто-то неуклюже упал на него сверху - уже мертвый, придавив к земле. Кровь прильнула к вискам, в глазах потемнело, он стал задыхаться. Молотки пулеметов, намертво заколачивающие тысячами гвоздей старую траншею, разбрасывали фонтаны снежных брызг, круша все вокруг.
 Он не знал, сколько прошло времени - казалось, очень много - пока «лапти» не отвалились, растерзав всех, кто был еще жив. Напоследок один из них прошелся над поляной еще раз: не входя в пике, сбросил бомбу в метрах ста от него и, резко набрав высоту, растаял в непроницаемой мути. 
 Бомба легла точно в траншею, калеча убитых. Полынину повезло. Напрягая уходящие силы, впадая в мимолетное забытье, он высвободился из-под быстро коченеющего тела, закашлялся, размазывая по подбородку кровь, протер залепленные снегом и грязью глаза, сел и осмотрелся.
 Живых не было. Нетреба, накрывший его собой, в изодранной пулеметом шинели уткнулся в истоптанную серую землю, будто еще пережидал налет. "Сидор" с выпавшей краюхой черняжки и помятой банкой рисового концентрата развязался, сполз на бок. Чуть поодаль, с расстегнутым воротом, из-под которого краснели ярко-чистые кубики в петлицах, лежал политрук.
 Ветер стих. Ложился тихий неторопливый снежок. В голове гудело. Цепляясь за смерзшуюся осыпающуюся кромку, Полынин выглянул из-за бруствера. Немцы шли добивать - все так же деловито, неторопливо, словно делали это сотни раз.
 На несколько секунд его охватило ощущение, будто он видит себя со стороны, как в дурном сне. И чтобы приближающийся враг, расстрелянная рота, мерзлый окоп исчезли, нужно только проснуться.
 Он посмотрел на испачканные кровью рукавицы. «Ранен я, что ли?» - шевельнулась равнодушная мысль, и тотчас до него дошло, что все закончилось - глупо, бестолково, окончательно-непоправимо, и чувство обреченности, лишая сил, вновь сжало его. Чтобы не упасть, он вцепился в комья земли и снега и застыл.
 Так простоял некоторое время, пытаясь прийти в себя и унять разлитую внутри боль. 
 …«Тайфун»(19) бушевал уже второй месяц. Группа армий «Центр»(20) стальным валом катилась к Москве. 2-я танковая группа Гудериана(21) с юга и 3-я и 4-я танковые группы Гота(22) и Гёпнера(23) с северо-запада, будто гигантскими ножницами вскрыли Брянский фронт, и уже 3-го октября 24-й моторизованный корпус ворвался в Орел. 6-го октября пал Брянск. Фронт рухнул, раздробленные дивизии Красной Армии с боями прорывались на восток, а немецкие танковые клинья продвигались все дальше, вглубь страны, в азарте перемалывая отдельные сопротивляющиеся части и приближаясь к Москве. 
 Всего этого Полынин не знал, как не знал, что, выйдя из окружения в составе 50-й армии, его рота, затерянная в брянских лесах, без связи и снабжения, уже давно была в глубоком немецком тылу, полк был разгромлен под Буяновичами(24), командарм погиб еще в начале октября(25), в вяземском и брянском котлах пало более шестисот тысяч красноармейцев, а линия фронта отодвинулась на 300 километров к Туле; что завтра в Москве пройдет Парад на Красной площади как символ непобежденной решимости стоять до конца и победить.
 Что делать? Бежать? У него нет сил. И куда бежать? «А в плену гуляш дают горячий», - вспомнил он слова Твердилова и обернулся. Кругом молчаливая бесприютная степь. И где-то там далеко-далеко его Москва. И мама…
 - Мама, - прошептал Полынин и заплакал, торопливо сплевывая густую кровь.
 Ползущий темный червь остановился: идущие впереди немцы поджидали отставших. Вот они вышли из балки, рассыпались цепью. До них оставалось не более двухсот метров.
 Обида, злость, гневное отчаяние придали сил. Полынин снял рукавицы, слегка подпрыгнул и, цепляясь руками за утрамбованный снег, суча ногами, подполз к уцелевшему пулемету.
 - Сейчас… сейчас…  - бормотал он, лихорадочно проверяя ленту. Превозмогая болезненную дрожь, прицелился. Ту-ту-ту-ту-ту, - задолбил «Максим», прорезая оглохшую степь настойчивой трелью.
 - Нате, суки! Вы за этим здесь?! - яростным фальцетом крикнул Полынин, не слыша своего голоса и комкая в горле душившие слезы.
 Немцы залегли, но не отвечали. Для «шмайссеров»(26) он был еще далеко.
 Сил почти не осталось, дрожащее тело совсем ослабело. Перед глазами расплывались багровые пятна. Полынин отпустил ручки пулемета, склонил голову, захватил губами ледяную снежную вату. Неприятный солоноватый привкус исчез, но легче не стало. Отдохнуть бы немного. В тепле, в тишине.
 «К вам обращаюсь я, друзья мои!»(27), - вспомнились простые, проникающие в сердце слова. Как бы он хотел сейчас услышать их вновь, убедиться, что фрицев бьют без пощады день и ночь!
 Немцы подползали ближе. Демаскируя себя, что-то лающе выкрикивали, очевидно, предлагали и тепло, и горячий гуляш. Нет, нельзя отдыхать, пока эта мразь ползает по его земле.
 Полынин с усилием приподнялся, вцепился в пулемет, и уже не целясь, снова стал стрелять, пока не опустела патронная коробка.
 И это была его победа.
 
 До большой, великой, всеобщей Победы оставалось 1280 дней.

(25.XI.17. - 08.V.20.)               

Примечания:
 1. «Sponnagel» - знаменитая немецкая фортепианная фабрика, названная по имени ее основателя Эдуарда Шпоннагеля (1847 - 1907 гг.). В 1900-м году на Всемирной выставке в Париже фабрика получила Золотую медаль. Во время 1-й Мировой войны производство инструментов было прекращено. В 1919-м году фабрика со штатом из пяти сотрудников продолжила выпускать фортепиано под маркой «Arthur Franke».
 2. Шостакович - Шостакович Дмитрий Дмитриевич (1906 - 1975 гг.), русский, советский композитор, пианист, музыкальный общественный деятель, доктор искусствоведения (1965 г.), педагог, профессор (1940 г.), один из крупнейших композиторов XX века. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1942 г.), Народный артист СССР (1954 г.), Герой Социалистического Труда (1966 г.), Лауреат Сталинской премии (1941,42 гг., 1946 г., 1950 г., 1952 г.), Лауреат Ленинской премии (1958 г.), Лауреат Государственной премии СССР (1968 г.), Лауреат Государственной премии РСФСР имени М.И. Глинки (1974 г.). Автор 15-ти симфоний (среди которых самая известная 7-я «Ленинградская» симфония, исполненная в блокадном Ленинграде 9-го августа 1942 года,  ставшая событием культурно-исторического масштаба и символом героического сопротивления города и его жителей), 6-ти концертов, 3-х опер, 3-х балетов, многочисленных произведений камерной музыки для кинофильмов и театральных постановок.
 3. «Юнкерс» - Ju-87 «Junkers» («Sturzkampfflugzeug» «Stuka» («Штука»)), двухместный одномоторный цельнометаллический низкоплан - пикирующий бомбардировщик и штурмовик, разработанный немецким конструктором Германом Польманом (1894 - 1991 гг.) в 1933-1936 гг. Олицетворение мощи Германии, символ блицкрига, покоритель неба Европы, несший на своих изломанных крыльях ужас и смерть. Благодаря способности к бомбометанию с крутого пикирования и точности поражения цели (отклонения бомб не превышали 30-ти м.), был незаменим в штурмовых операциях. В конструкции Польману удалось совместить три важных качества пикировщика: 1. Обзор; 2. Управляемость; 3. Прочность, что позволяло машине выполнять маневры с большими перегрузками. Один из самых эффективных боевых самолетов Luftwaffe.
 4. Финская (Зимняя) война - война СССР против Финляндии (30-го ноября 1939 года - 13-го марта 1940 года) закончившаяся подписанием Московского мирного договора, по которому Советскому Союзу отходило 11% финской территории со вторым по величине городом Выборгом. Поводом к войне послужили территориальные претензии СССР на Карельском полуострове.
 Первые переговоры между СССР и Финляндией велись с середины апреля до конца августа 1938 года. Ввиду возрастающей угрозы нападения Германии на Советский Союз последний просил пересмотреть государственные границы обеих государств на Карельском перешейке. Однако эти переговоры ничем не закончились.
 Вторая часть переговоров состоялась в октябре-ноябре 1939 года, на котором И.В. Сталин заметил: «Мы ничего не можем поделать с географией, так же, как и вы… Поскольку Ленинград передвинуть нельзя, придется отодвинуть от него подальше границу». СССР предложил конкретные шаги по урегулированию территориальных претензий: 1. Финляндия переносит границу от Ленинграда на 90 км. вглубь своей территории. 2. Финляндия соглашается сдать в аренду СССР полуостров Ханко сроком на 30 лет. 3. Советскому военному флоту предоставляются порт на острове Лаппохья. 4. Финляндия передает СССР острова Гогланд, Лаавансаари, Тютярсаари и Сейскари. 5. Оба государства разоружают свои укрепления на Карельском перешейке. 6. СССР передает Финляндии территорию в Карелии общей площадью вдвое большей полученной от финской стороны (5529 км.2), но не стратегически ценные.
 Государственный совет Финляндии не пошел на выполнение предложений Советского Союза, но выступил с ответной инициативой: уступить ему цепочку островов, тянущихся вдоль основного судоходного фарватера в Финском заливе. Стороны не пришли к соглашению и 9-го ноября 1939 года переговоры были прерваны.
 28-го ноября 1939 года СССР объявил о денонсации договора о ненападении с Финляндией, а 30-го ноября 1939 года частям Красной Армии был дан приказ о переходе в наступление на Карельском перешейке. В тот же день 7-я армия РККА атаковала финские части: 70-я дивизия взяла населенные пункты Куоккала (ныне пос. Репино) и Келломяки (ныне пос. Комарово). 1-го декабря 1939 года финская армия отступает из г. Терийоки (ныне г. Зеленогорск), 2-го декабря 1939 года советские войска заняли г. Райвола (ныне пос. Рощино), 4-го декабря - Каннельярви, 6-го декабря - Лоунатйоки (ныне с. Заходское). Затем, в районе р. Тайпале (южный рукав р. Вуоксы), 7-я армия уперлась в «линию Маннергейма».
 Для Красной Армии бои в 1939-м году на Карельском перешейке стали наиболее тяжелыми и кровопролитными. Советское командование имело лишь отрывочные данные о полосах укреплений на данном участке фронта. В результате, выделенные силы для прорыва «линии Маннергейма» оказались совершенно недостаточными. Войска оказались полностью неготовыми для преодоления линии ДОТов и ДЗОТов. Не хватало крупнокалиберной артиллерии. К 12-му декабря 1939 года части 7-й армии смогли преодолеть лишь полосу обеспечения линии, и выйти к переднему краю главной полосы обороны. Запланированный прорыв полосы с ходу, не удался из-за недостатка сил и плохой организации наступления.
 После того, как советские войска остановились на линии Маннергейма, была предпринята попытка наступления в Ладожской Карелии силами 8-й армии (139-й дивизии). 10-го декабря 1939 года Красная Армия заняла Питкяранту, но уже через три дня на этом участке дивизия попала в окружение и была разгромлена в районе озера Толваярви.
 У Ладожского озера была окружена наступавшая на Сортавалу 168-я стрелковая дивизия РККА. Там же, в конце декабря – начале января, попали в окружение 18-я стрелковая дивизия генерала Г.Ф. Кондрашова и 34-я танковая бригада комбрига С.И. Кондратьева. Уже в конце войны, 28-го февраля 1940 года эти части попытались вырваться из окружения, но были разгромлены в т.н. «долине смерти» у деревни Питкяранта.
 9-я армия наступала из района Советской Карелии в направлении Ботнического залива. 7-го декабря 1939 года 163-й стрелковой дивизией был занят поселок Суомуссалми.
 5. «Штора» - «Шторьх» -  Fi-156 «Storch» («Аист»), легкий одномоторный, многоцелевой самолет разведки, связи, корректировки артиллерийского огня и спецопераций, разработанный немецкими конструкторами Герхардом Физелером (1896 - 1987 гг.), Рейнхольдом Мевесом () и Эрихом Бахемом (1906 - 1960 гг.) в 1936-1945 гг. «Шторьх» обладал уникальными взлетно-посадочными характеристиками, превосходящими любой аналог того времени. Особенностями конструкции были развитая механизация крыла и высокопрочное тонкое шасси, смягчавшее взлет и посадку под беспрецедентно крутыми углами. При встречной силе ветра в 40 км/ч, «Аист» мог зависать в воздухе без потери управления, а при меньшей - садиться практически вертикально на площадки, не превышающие размер его крыла (7 м!). Его невероятная способность летать на малых скоростях (от 55-ти км/ч.) была лучшей защитой от ударов вражеских истребителей. За период 1937 - 1945 гг. Luftwaffe получила около 2900 "Аистов". Самый удачный самолет Третьего Рейха - «крылатое чудо» - с отличной маневренностью, неприхотливостью в эксплуатации и независимостью от аэродромной инфраструктуры и после войны был незаменим в отраслях промышленности ФРГ и сельского хозяйства ГДР. Его выпуск продолжался до конца 1950-х гг.   
 6. Рессета - река в Брянской и Калужской областях, протяженностью 123 км. Один из основных правых притоков р.Жиздры. Входит в водную систему Жиздра - Ока - Волга - Каспийское море.
 7. Красная Звезда - орден Красной Звезды был учрежден Постановлением Президиума ЦИК СССР от 6-го апреля 1930 года для награждения за большие заслуги в деле обороны СССР, как в военное, так и в мирное время, в обеспечение государственной безопасности. Статут ордена был учрежден Постановлением Президиума ЦИК СССР от 5-го мая 1930 года.
 8. «…попала в мешок» - в результате операции немецкого командования «Тайфун», начавшейся 30-го сентября 1941 года с целью разгрома основных сил Красной Армии и захвата Москвы, образовалось два «котла» в районе Брянска и Вязьмы. Уже к 3-му октября 1941 года над войсками Брянского фронта нависла угроза окружения, когда танковый корпус Гудериана с ходу взял Орел. 6-го октября Ставка отдала приказ к отступлению, но время было упущено, армии Брянского фронта оказались рассеченными надвое. В окружении оказались управления трех армий фронта (3-й, 13-й, 50-й): 27 дивизий, 2-е танковые бригады, 19 артиллерийских полков РГК. В Брянском «котле» за две недели боев Красная армия потеряла до 85-90% личного состава, все тяжелое вооружение и автотранспорт (к 30-му сентября 1941 года она насчитывала 1529 орудий и минометов, 257 танков, 166 самолетов). Из 223000 бойцов из окружения пробилось не более 30000. Всего под Брянском и Вязьмой Красная Армия потеряла более 1000000 солдат. В историографии Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг. поражения СССР под Брянском и Вязьмой считаются одними из самых тяжелых, позволившие Вермахту продвинуться к Москве на 210-250 км.
 9. Станок - колесный станок под пулемет «Максим», разработанный генерал-полковником Русской императорской армии (позднее, бригадным инженером РККА), А.А. Соколовым (1869 - 1943 гг.) в 1910-м  году. Благодаря станку, весившему 40 кг., пулемет приобрел мобильность и стал универсальным оружием с широкой номенклатурой применения.
 10. «Сидор» - заплечная сумка, мешок из брезента или парусины для личных вещей и продовольствия. К переноске в вещевом мешке предполагался строго необходимый солдатский минимум, рассчитанный на 1-3 дня: 1. Белье. 2. Портянки. 3. Довольствие (сухари, консервы). 4. Оружейные принадлежности, ветошь. 5. Средства личной гигиены (мыло, мыльница, зубной порошок, бритвенный станок, полотенце). 6. Боезапас. В отличие от дорогостоящих и громоздких ранцев и рюкзаков иностранных армий, универсальный «сидор» был незаменим в быту и походах.
 11. Байбак - (лат. Mar mota bobak), грызун рода сурковых, обитатель целинных степей Евразии.
 12. Марафон - дисциплина легкой атлетики, представляющая собой забег на дистанцию 42 километра 195 метров. Согласно легенде, греческий воин Фидиппид после битвы при Марафоне в 490 году до н.э., в которой союзное войско афинян и платейцев под предводительством Мильтиада Младшего (ок. 550 - 489 гг. до н.э.), почти полностью разгромила огромную персидскую армию полководцев царя Дария I Гистаспа (550 - 486 гг. до н.э.) - Датиса и Артаферна, пробежал не останавливаясь от места битвы до Афин, чтобы первым возвестить о победе. Добежав до городской площади, он успел крикнуть: «Радуйтесь афиняне, мы победили!» и упал замертво. Впервые легенда о гонце появилась у (Местрия) Плутарха (ок. 46 - ок. 127 гг. н.э.) в эссе «Слава Афин», в I веке н.э. (более чем через 550 лет после реальных событий), но документальными источниками она и не подтверждается.
 Победа при Марафоне стала первой в серии войн эллинов против империи Ахеменидов. Для персов это поражение не имело больших последствий: Персидское царство находилось на пике могущества и обладало огромными экономическими и военными ресурсами.
 13. «Максим» - станковый пулемет, разработанный британским оружейником американского происхождения Хайремом Стивенсом Максимом (1840 - 1916 гг.) в 1883-м году. Пулемет Максима стал одним из родоначальников автоматического оружия, широко использовался в ходе колониальных войн, Англо-бурской войны (1899 - 1902 гг.), 1-й (1914 - 1918 гг.) и 2-й (1939 - 1945 гг.) Мировых войн. Благодаря безударной работе автоматики был устойчив в стрельбе и давал ее высокую кучность, а при грамотном обслуживании мог служить вдвое больше установленного ресурса. Во время Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг. являлся основным станковым пулеметом Красной Армии. Устаревший, но очень надежный участвовал в большинстве войн XX века, встречается в т.н. «горячих точках» по всему миру и в наши дни.
 14. «Эфка» - ручная противопехотная осколочная граната «Ф-1» («лимонка») общим весом 600 грамм, расчетным радиусом поражения до 200-т метров и количеством осколков до 300-т штук. Принята на вооружение РККА с переработанным запалом системы Ф.В. Ковешникова (1883 - 1943 гг.) в 1928-м году. Внешне имеет овальный ребристый корпус из сталистого чугуна с оребрением для образования при взрыве осколков определенного размера и массы. Ребристое рифление выполняет также эргономическую функцию, способствуя лучшему удержанию гранаты в руке. Граната Ф-1 более эффективна по сравнению с наступательными гранатами при штурме замкнутых пространств и помещений. Во время Великой Отечественной войны широко применялась на всех фронтах. Простое и надежное устройство позволяет ей состоять на вооружении РФ и стран постсоветского пространства уже более 80-ти лет.
 Наименование «лимонка» появилось в годы 1-й Мировой войны от французской ручной гранаты F-1 образца 1915 года с очень несовершенным запалом. Англичане создали к ней более надежный запал с чекой, конструкции капитана Перси М. Лемона (1898 - 1932 гг.).
 15. «Лапотник» - немецкий пикирующий бомбардировщик «Ju-87» («Stuka»). За неубирающееся шасси с характерными обтекателями, красноармейцы прозвали его «лаптежник» или «лапотник».
 16. «ТТ» - первый самозарядный пистолет отечественной разработки, созданный в 1930-м году советским конструктором Ф.В. Токаревым (1871 - 1968 гг.) и принятый на вооружение в СССР. В 1933-м году пистолет был усовершенствован и доработан, вновь принят на вооружение вначале 1934 года под названием «7,62 мм. самозарядный пистолет обр. 1933 г.». Отличался простотой конструкции, невысокой себестоимостью и легкостью в обслуживании. Нетипичный для пистолетов мощный патрон давал высокую проникающую способность и дульную энергию около 500-т Дж., а короткий легкий спуск обеспечивал значительную точность стрельбы. 
 17. «Цейсс» - «Carl Zeiss» - немецкая компания, специализирующаяся на производстве оптики и оптических приборов. Основана в 1846-м году немецким изобретателем Карлом Фридрихом Цейссом (1816 - 1888 гг.). Уже к концу 1847 года компания произвела свой первый микроскоп, а в 1852-м году в мастерской Цейсса работали 10 человек. В 1866-м году Карл Цейсс совместно с профессором физики Университета Йены Эрнстом Аббе (1840 - 1905 гг.) начал работать над совершенствованием конструкции микроскопа. За несколько лет исследований были открыты условия синусов Аббе, благодаря чему мастерская Цейсса получила уникальную технологию и проложила путь к созданию нового типа апохроматических линз. В сочетании с применением иммерсии эти условия позволили получить оптику, создающую качественное изображение и имеющую низкие абберации.
 Первоначально компания производила микроскопы, потом высококачественные объективы и оптические измерительные инструменты, а с 1894 года - телескопы. В годы 1-й и 2-й Мировых войн «Carl Zeiss» производила высококачественные оптические приборы военного назначения. Дальномеры и перископы «Carl Zeiss» стояли на тяжелых крейсерах и подводных лодках Kriegsmarine. Оптика компании была незаменима для сухопутных войск Вермахта (артиллерии и танков).
 После 2-й Мировой войны «Carl Zeiss» расширила продукцию и быстро стала лидером на рынке научных, медицинских (офтальмологических и нейрохирургических) инструментов, а также приборов космического назначения и промышленной метрологии.
 Со дня основания, компания «Carl Zeiss» имеет высокую репутацию производителя качественной оптики.
 18. Трехлинейка - русская 3-х линейная (7,62 мм.) винтовка системы Мосин-Наган (винтовка Мосина) образца 1891 года, принятая в том же году на вооружение Русской Императорской Армии. Название происходит от калибра ствола, равного трем линиям (устаревшая мера длины, равная 1/10 дюйма или 2,54 мм.). Несмотря на ряд недостатков, была одной из лучших винтовок за всю историю оружейного производства. Отличалась хорошей скорострельностью и баллистикой, простым и надежным затвором, высокой мощностью патрона, большой живучестью ствола. Широко использовалась Красной Армией в годы Великой Отечественной войны (1941 - 1945 гг.), и наряду с танком «Т-34», штурмовиком «Ил-2», БМ-13 «Катюша» стала символом оружия Победы. До сих пор применяется в вооруженных конфликтах и войнах на Ближнем Востоке, в Азии, Африке.
 19. «Тайфун» (нем. «Taifun») - стратегическая наступательная операция Вермахта на московском направлении осенью-зимой 1941 года, как часть плана «Барбаросса», разработанная в сентябре 1941 года немецким Генеральным Штабом (ОКВ), с целью захвата Москвы до наступления холодов. Операция "Тайфун" предусматривала вовлечение огромного количества войск и техники, и проводилась на очень большой территории. Сражение развернулось на пространстве, границы которого на севере проходили по реке Волга от Калязина до Ржева, на западе - по рокадной железнодорожной линии Ржев - Вязьма - Брянск, на юге - по условной линии Ряжск - Горбачево - Дядьково.
 Битва за Москву включала в себя Московскую стратегическую оборонительную операцию (1941 г.), Московскую стратегическую наступательную операцию (1941,42 гг.), Ржевско-Вяземскую стратегическую операцию (1942 г.) и Торопецко-Холмскую фронтовую операцию (1942 г.). В Московской битве в разное время участвовали войска Западного, Калининского, Резервного, Брянского, левого крыла Северо-Западного и правого крыла Юго-Западного фронтов.
 Первоначальный план разгрома СССР, предполагал взятие столицы в течение 3-4-х месяцев войны, однако все возрастающее сопротивление Красной Армии, помешало его выполнению (в частности битва за Смоленск (10-го июля – 10-го сентября 1941 года) задержала наступление на Москву на 2 месяца), а кровопролитные сражения за Киев (7-го июля - 26-го сентября 1941 года) и Ленинград, с последующей блокадой (8-го сентября 1941 года - 27-го января 1944 года), требовали корректировки плана блицкрига. Наступление немецко-фашистских войск на столицу СССР началось только 30-го сентября 1941 года.
 К началу сентября 1941 года московское направление оставалось главным для верховного немецкого командования. В телеграмме ОКХ от 31-го июля 1941 года Группе армий «Центр» было приказано по-прежнему «готовиться к наступлению на Москву».

Силы сторон
 К концу сентября 1941 года сложилось положение, при котором вероятность быстрого захвата Москвы танковыми и моторизованными частями противника на Малоярославецком и Можайском направлениях была весьма высока. Немецкое командование прочно удерживало стратегическую инициативу, а оперативная плотность группировки советских войск в целом была низкой, особенно по артиллерии: всего 12 орудий и минометов на 1 километр фронта. Наблюдался острый дефицит боеприпасов для 76 мм. и 152-мм. пушек, 122-мм. гаубиц, 82 мм. и 120-мм. минометов.
 На Московском направлении полосу около 800-т километров обороняли войска Западного, Брянского, Резервного фронтов, которые насчитывали около 1250000 человек, более 10500 орудий и минометов (из них около 1200 противотанковых), 1044 танка. Кроме этого, в ходе обороны Москвы были задействованы 21-а дивизия ополчения общим составом 200000 человек, 14 резервных дивизий общим составом 120000 человек, 6 гвардейских дивизий ВДВ, 9 дивизий, снятых из Сибири. Также - 2 танковые дивизии неполного состава, 14 отдельных танковых батальонов неполного состава. Также - авиация ПВО Москвы в составе 3-х авиадивизий.
 Перед битвой за Москву ВВС трех советских фронтов насчитывали 568 самолетов (210 бомбардировщиков, 265 истребителей, 36 штурмовиков, 37 разведчиков). По другим данным к началу операции «Тайфун» для защиты Москвы советские ВВС располагали 936-ю самолетами (из них 545 исправных), в том числе: 578 бомбардировщиков (301 исправный), 285 истребителей (201 исправный), 36 штурмовиков (13 исправных) и 37 разведывательных (30 исправных).
 Для наступления на Москву немецкий Генеральный штаб сосредоточил огромные силы: 78 дивизий (1929406 солдат и офицеров), 1700 танков, 14000 орудий и минометов, 1390 самолетов.

Начало операции «Тайфун»
 Немецкие ударные группировки заняли исходные позиции за один-два дня до начала операции.
 Командующий 2-й танковой группой генерал-полковник Г.В. Гудериан (1888 - 1954 гг.) решил наступать на два дня раньше всех. Это дало ему возможность использовать в наступлении крупные силы авиации, еще не задействованные на других участках фронта в операциях объединений Группы армий «Центр» и хорошую погоду, которая установилась в конце сентября 1941 года в полосе наступления 2-й танковой группы.
30-го сентября из района Шостки перешла в наступление 2-я танковая группа Гудериана, а ранним утром 2-го октября - 9-я и 4-я полевые армии атаковали позиции советских войск на московском направлении на нескольких участках фронта и стремительно развили наступление на Малоярославец, Вязьму, Гжатск и Калугу. Начался «Тайфун, а для советских войск - Московская стратегическая оборонительная операция, длившаяся 67 суток (с 30-го сентября по 5-е декабря 1941 года).
 2-го октября на Московском стратегическом направлении началось наступление главных сил Группы армий «Центр». Создав подавляющее преимущество на узких участках, немецкие войска прорвали фронт советской обороны в районе Ельни и Спас-Деменска.
 К исходу дня части 3-й танковой группы генерал-полковника Г. Гота (1885 - 1971 гг.) прорвали фронт на стыке 19-й и 30-й советских армий, а 4-я танковая группа генерал-полковника Э.К. Гёпнера (1886 - 1944 гг.) - в полосе обороны 43-й армии южнее Варшавского шоссе.
 3-4-го октября в полосе 24-й и 43-й армий Резервного фронта части 4-й немецкой танковой группы устремились в направлении восточнее Вязьмы, в тыл войскам Западного фронта. Передовые подразделения 2-й танковой группы Гудериана 3-го октября захватили Орел и развили наступление на Мценск и Тулу.
 К исходу 4-го октября были захвачены Спас-Деменск и Киров. В этот же день противник вышел в район Вязьмы. Между 30-й и 19-й армиями Западного фронта образовалась брешь шириной 30-40 км. Моторизованные соединения Вермахта и SS прорвались к Вязьме. К концу дня дивизии Гота и Гёпнера находились уже в 60-ти – 70-ти км. от города.
 Утром 5-го октября противник с ходу овладел Юхновом (примерно 195 километров юго-западнее Москвы). В Ставке узнали о захвате города лишь во второй половине дня. Начальник ПДС Управления ВВС Западного фронта капитан И.Г. Старчак (), командовавший авиадесантным отрядом из нескольких сот человек, по своей инициативе занял оборону на реке Угре за Юхновом. Взорвав мост, десантники смогли сдержать наступление передовых частей 57-го моторизованного корпуса Вермахта на сутки.
 Три стрелковые дивизии и две танковые бригады 43-й армии Резервного фронта не выдержали массированного удара двенадцати дивизий 4-й танковой группы. В тот же день передовые соединения Гёпнера нанесли удар уже по второму эшелону фронта в 40 км. от переднего края обороны, который занимали дивизии народного ополчения. Рассеяв войска Брянского и Резервного фронтов, танковые и моторизованные дивизии устремились по Варшавскому шоссе на север.

Катастрофа под Брянском и Вязьмой
 3-го октября части 24-го моторизованного корпуса 2-й танковой группы Гудериана захватили Орел. Когда передовые части немецкой 4-й танковой дивизии ворвались в город, по улицам еще ходили трамваи и повсеместно валялись ящики с промышленным оборудованием, предназначенные для эвакуации.
 К исходу 5-го октября Брянскому фронту было предписано отвести войска на вторую полосу обороны на рубежи по реке Десна и удерживать Брянск. 6-го октября 17-я немецкая танковая дивизия вышла к городу с тыла и захватила его. Карачев был утром того же дня захвачен 18-й танковой дивизией.
 В окружение под Брянском попали 3-я, 13-я и 50-я советские армии: 27 дивизий, 2 танковые бригады, 19 артиллерийских полков РГК, управления 50-й, 3-й и 13-й армий Брянского фронта. Погиб командующий 50-й армией генерал-майор М.П. Петров (1898 - 1941 гг.). 13-го октября во время налета немецкой авиации был ранен командующий Брянским фронтом генерал-полковник А.И. Еременко (1892 - 1970 гг.), и ночью на самолете переправлен в Москву, а его обязанности стал исполнять начальник штаба фронта генерал Г.Ф. Захаров (1897 - 1957 гг.). В то же время 1-й гвардейский стрелковый корпус и московские дивизии народного ополчения, направленные под Мценск, смогли сдержать продвижение противника на несколько суток, не дав ему возможности с ходу овладеть Тулой.
 Оперативная обстановка на дальних подступах к Москве менялась очень быстро и не в пользу Красной Армии. В Ставке были уверены, что линия фронта находится в 280-ти – 350-ти километрах от Москвы, ведь утром 4-го октября город Спас-Деменск был еще занят советскими войсками.
 Так же как и под Брянском, под Вязьмой советское командование не смогло определить направление главного удара противника. Предполагалось, что основной удар танковые и моторизованные группировки немцев нанесут по оси Минского шоссе, в полосе обороны 16-й армии генерал-лейтенанта К.К. Рокоссовского (1896 - 1968 гг.). Здесь была создана крепкая эшелонированная оборона. К примеру, 112-я стрелковая дивизия обороняла фронт в 8 километров при численности в 10000 человек, соседняя 38-я стрелковая дивизия занимала фронт в 4 километра, при такой же численности и высокой плотности орудий и минометов.
 Свой главный удар немцы нанесли севернее Минского шоссе - как обычно, в стык между участками 30-й и 19-й армий. Здесь против двух советских стрелковых дивизий перешли в наступление четыре корпуса - 41-й и 56-й моторизованные 3-й танковой группы Гота, а также 5-й и 6-й армейские корпуса. Южнее наступал 8-й армейский корпус. Всего в составе ударной группировки было около 16,5 дивизий, в том числе три танковых (более 420-ти танков) и две моторизованных. Через несколько часов полоса обороны 30-й армии была прорвана и противник начал развивать наступление в глубину и в сторону правого фланга 19-й армии.
 Для флангового контрудара по наступающей группировке была создана фронтовая группа генерал-лейтенанта И.В. Болдина (1892 - 1965 гг.). Однако в результате танкового боя в районе южнее Холм-Жирковского советские войска потерпели поражение. 7-го октября немецкие 7-я танковая дивизия 3-й танковой группы и 10-я танковая дивизия 4-й танковой группы замкнули кольцо окружения войск Западного и Резервного фронтов в районе Вязьмы. В окружение попали 4 армии РККА (19-я, 20-я, 24-я и 32-я).
 9-го октября передовой отряд одной из самых мощных соединений Вермахта, дивизии SS «Рейх (нем. «SS-Division «Reich»», в которой насчитывалось 19020 солдат и офицеров), состоящий из 10-ти танков с мотопехотой захватили Гжатск. Таким образом было сформировано внешнее кольцо вокруг окруженных под Вязьмой советских армий. Были перерезаны Минское шоссе и железные дороги Вязьма-Сызрань и Москва-Смоленск.
 К исходу 7-го октября оборона на дальних подступах к Москве фактически рухнула. В «котлах» или полуокружении на западном направлении оказалось 37 дивизий, 9 танковых бригад, 31 артиллерийский полк РГК и управления 19-й, 20-й, 24-й и 32-й армий Западного и Резервного фронтов. А под Брянском в полном окружении находились 27 дивизий, 2 танковые бригады, 19 артиллерийских полков РГК и управления 50-й, 3-й и 13-й армий Брянского фронта. Было окружено 7 управлений армий (из 15-ти на направлении), 64 дивизии (из 95-ти), 11 танковых бригад (из 13-ти) и 50 артиллерийских полков РГК (из 64-х). Эти соединения и части входили в состав 13-ти армий и одной оперативной группы. Тем не менее, впоследствии остаткам 16-ти дивизий РККА удалось с боями пробиться к своим из окружения.
 До 11-го октября окруженные войска предпринимали попытки прорваться, только 12-го октября удалось на короткое время пробить брешь, которая вскоре была вновь закрыта.
 Общий масштаб потерь Красной армии в котлах под Брянском и Вязьмой точно не известен до сих пор. В вяземском «котле» были пленены командующий 19-й армией генерал-лейтенант М.Ф. Лукин (1892 - 1970 гг.) и направленный к нему на помощь бывший командующий 32-й армией генерал-майор С.В. Вишневский (1893 - 1967 гг.), погиб командующий 24-й армией генерал-майор К.И. Ракутин (1902 - 1941 гг.).
 В литературе по истории битвы за Москву чаще фигурируют данные, озвученные в приказе войскам командующего Группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала Ф. фон Бока (1880 - 1945 гг.) от 19-го октября 1941 года: «В общей сложности захвачено: 673098 пленных, 1277 танков, 4378 артиллерийских орудий, 1009 противотанковых и зенитных орудий, 87 самолетов и большое количество военных материалов».

В 29-ти километрах от Москвы
 По окончании распутицы наступление немецких войск возобновилось. 3-я и 4-я танковые группы Вермахта должны были, наступая на Клин и Солнечногорск, обойти город с севера, а 2-я танковая группа, наступая в обход удерживаемой частями РККА Тулы на Каширу и Коломну - с юга. Кольцо окружения планировалось сомкнуть в районе Ногинска. 4-й полевой армии Вермахта ставилась задача «сковать войска Западного фронта» в центре. Наступление на северном направлении было предпринято немцами 15-го,16-го ноября, на южном - 18-го ноября.
 После тяжелых боев немецкая 3-я танковая группа 23-го ноября захватила Клин и 24-го ноября - Солнечногорск. Чтобы избежать окружения, войска правого фланга 16-й армии отошли на восточный берег Истринского водохранилища. 26-го ноября немецкая 10-я танковая дивизия ворвалась в Истру. 30-го ноября немцы заняли Дедовск, Петровское, Селиваниху, Снегири. Там на 42-м километре Волоколамского шоссе удерживала последний рубеж обороны 9-я гвардейская стрелковая дивизия полковника А.П. Белобородова (1903 - 1990 гг.).
 В своих мемуарах маршал Г.К. Жуков (1896 - 1974 гг.) писал, что Сталин в те дни задал ему вопрос о возможности удержать Москву и потребовал от него «отвечать честно, как коммунист». Жуков ответил, что удержать Москву возможно, но для этого срочно нужны резервы.
 К 27-му ноября немецкая 7-я танковая дивизия смогла, стремительно заняв Яхрому южнее Дмитрова, форсировать канал Москва-Волга (последнее крупное препятствие на пути к Москве) через Яхромский мост, который не успели взорвать, и закрепиться на другом берегу. Расстояние от немецких позиций до Кремля составляло около 60-ти км.
 Однако ожесточенное сопротивление советских бойцов на Перемиловской высоте, поддержанное в критический момент атакой бронепоезда, подошедшего на помощь из Дмитрова, остановили продвижение врага. А последующая мощная контратака 50-й стрелковой бригады 1-й Ударной армии РККА и отсутствие у немцев сил для развития успеха, вынудили их 28-го ноября оставить плацдарм на восточном берегу и отступить с занимаемых позиций. На северо-западе от Москвы войска Вермахта заняли Красную Поляну (часть территории современной Лобни) и вышли на расстояние чуть более 29-ти километров от Кремля. В свои полевые бинокли немецкие офицеры могли разглядеть самые большие здания советской столицы, но силы немцев были уже исчерпаны: в некоторых полках насчитывалось всего по 150-200 боеспособных солдат, т.е. по одной-две роты полного состава.
 Дальнейшему продвижению немцев на северном направлении помешал сброс вод из Истринского, Иваньковского водохранилищ и других водохранилищ канала имени Москвы, плотины которых были взорваны 24-го ноября. По воспоминаниям маршала Б.М. Шапошникова (1882 - 1945 гг.): «С приближением немцев к этому рубежу водоспуски водохранилища были взорваны (по окончании переправы наших войск), в результате чего образовался водяной поток высотой до 2,5 м. на протяжении до 50 км. к югу от водохранилища. Попытки немцев закрыть водоспуски успехом не увенчались».
 1-го декабря 4-я немецкая армия попыталась прорваться к Москве в полосе обороны 5-й, 33-й и 43-й армий Западного фронта вдоль Минского и Киевского шоссе. Но попытка прорыва на Кубинку и к Звенигороду была отражена.
 Южнее Москвы 2-я танковая армия Вермахта предприняла попытку окружения Тулы с первоначальным темпом наступления в 5-10 км. в сутки. Невысокий темп обуславливался фланговыми атаками расположенных рядом с Тулой советских 49-й и 50-й армий, усталостью немецких войск и отсутствием у них зимнего обмундирования. Тем не менее, Гудериан смог 22-го ноября взять Сталиногорск-2 и 26-го ноября подойти к Кашире, через который проходило шоссе на Москву, но контрудар советских войск отбросил противника на исходные позиции. На южном направлении немцам не удалось заметно приблизиться к столице.
 Вследствие сильного сопротивления как на северном, так и на южном направлениях обхода Москвы 1-го декабря командование Группы армий «Центр» предприняло попытку прямого наступления на Москву с западного направления вдоль шоссе Москва-Минск возле Наро-Фоминска (в районе Апрелевки). Это наступление поддерживалось небольшим количеством танков, хотя и было направлено против хорошо подготовленных оборонительных позиций. Встретив упорное сопротивление 1-й гвардейской мотострелковой дивизии по фронту и контрудары 33-й армии с фланга, немецкое наступление застопорилось, и через 4 дня Вермахт был отброшен от Москвы на этом направлении контрударами 1-й Ударной и 20-й армий.
 2-го декабря разведывательный батальон Вермахта вышел в городе Химки (рубеж моста через канал Москва-Волга и городской железнодорожной станции) на расстояние около 30-ти километров от московского Кремля. Благодаря четко организованному взаимодействию 33-й армии генерал-лейтенанта М.Г. Ефремова (1897 - 1942 гг.) и 5-й армии генерал-лейтенанта Л.А. Говорова (1897 - 1955 гг.) попытка дальнейшего продвижения была ликвидирована. Ставка приказала, кроме переданных Западному фронту из резерва 1-й Ударной, новых 10-й и 20-й армий, включить в состав Московской зоны обороны 24-ю и 60-ю армии.
 2-го декабря передовые части 1-й Ударной и 20-й армий отразили все атаки противника севернее Москвы в районе Дмитрова и южнее и вынудили его прекратить наступление. 3-5-го декабря 1-я Ударная и 20-я армии нанесли несколько сильных контрударов в районе Яхромы и Красной Поляны и начали теснить врага. Левофланговые дивизии 16-й армии во взаимодействии с 5-й армией отбросили противника из большой излучины реки Москвы северо-восточнее Звенигорода. Ударная группа 33-й армии, разгромив 4-5-го декабря вражеские части, восстановила положение на реке Нара.
 В оборонительном этапе Московской битвы советские войска понесли огромные потери: 514 338 человек - безвозвратные и 143941 человек - санитарные (без учета потерь истребительных батальонов, формирований НКВД и партизан).
 В ходе наступления на Москву, с октября до начала декабря 1941 года, войска Группы армий «Центр» потеряли более 145000 человек, в том числе 32100 человек убитыми, 5400 человек пропавшими без вести, 98800 человек ранеными. «Сражение на уничтожение» под Брянском и Вязьмой обошлось войскам фон Бока в 25000 человек. Самые большие потери понесли здесь пехотные соединения (так 8-й армейский корпус лишился 4077 солдат и офицеров убитыми, ранеными и пропавшими без вести).
 Потери Группы армий «Центр» за декабрь составили 103600 человек.

Контрнаступление
 В ходе оборонительного этапа Московской битвы советское командование навязало противнику войну на истощение (когда в бой бросается «последний батальон», который должен решить исход сражения). Но если в ходе битвы все резервы немецкого командования были исчерпаны, советское командование сумело сохранить основные силы (из стратегических резервов в бой были введены только 1-я Ударная армия и 20-я армия).
5-го декабря 1941 года Красная Армия перешла в контрнаступление по всему фронту под Москвой, проведя при этом ряд успешных фронтовых наступательных операций и отбросила немецкие войска на 150-300 километров от столицы.
 По итогам военной кампании 1941 года Гудериан записал своем резюме: «Наступление на Москву провалилось. Все жертвы и усилия наших доблестных войск оказались напрасными. Мы потерпели серьезное поражение, которое из-за упрямства верховного командования повело в ближайшие недели к роковым последствиям. В немецком наступлении наступил кризис, силы и моральный дух немецкой армии были надломлены».

Итоги
 В ходе сражения немецкие войска потерпели ощутимое поражение. В результате советского  контрнаступления и общего наступления они были отброшены на 150-300 км. Советские войска полностью освободили Тульскую, Рязанскую и Московскую области, многие районы Калининской, Смоленской и Орловской областей. План «Барбаросса» был похоронен окончательно. На Восточном фронте установилось длительное неустойчивое равновесие до лета 1942 года, в конечном итоге давшее выигрыш Советскому Союзу - практически полностью завершилась эвакуация промышленности на Восток, и стремительными темпами шло ее развертывание.
 Таким образом Красная Армия в битве под Москвой впервые за шесть месяцев войны нанесла крупнейшее поражение главной группировке гитлеровских войск. Это была наша первая стратегическая победа над доселе непобедимым Вермахтом.
 В то же время силы немецкой армии смогли сохранить фронт и Ржевско-Вяземский плацдарм. Советским войскам не удалось разгромить Группу армий «Центр». Таким образом, решение вопроса об обладании стратегической инициативой было отложено до летней кампании 1942 года.
 Общие потери Группы армий «Центр» только за декабрь 1941 года составили около 103600 человек убитыми и ранеными.
 Общие потери советских войск за период контрнаступления составили 370955 человек (в том числе 139586 человек - безвозвратные).
 Вопреки распространенной сегодня точке зрения, многие немецкие генералы высоко оценивали боевые качества Красной Армии. Через месяц боев начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдер (1884 - 1972 гг.) записывает окончательный и крайне неприятный для германского командования вывод, сделанный генерал-фельдмаршалом В. фон Браухичем (1881 - 1948 гг.): «Своеобразие страны и своеобразие характера русских придает кампании особую специфику. Первый серьезный противник».
 К тому же выводу приходит и командование Группы армий «Юг»: «Силы, которые нам противостоят, являются по большей части решительной массой, которая в упорстве ведения войны представляет собой нечто совершенно новое по сравнению с нашими бывшими противниками. Мы вынуждены признать, что Красная Армия является очень серьезным противником… Русская пехота проявила неслыханное упорство прежде всего в обороне стационарных укрепленных сооружений. Даже в случае падения всех соседних сооружений некоторые ДОТы, призываемые сдаться, держались до последнего человека».
 Рейхсминистр народного просвещения и пропаганды Третьего Рейха Й.П. Геббельс (1897 - 1945 гг.), перед началом войны с Советским Союзом считавший, что «большевизм рухнет как карточный домик», уже 2-го июля записывает в дневнике: «В общем, происходят очень тяжелые бои. О «прогулке» не может быть и речи. Красный режим мобилизовал народ. К этому прибавляется еще и баснословное упрямство русских. Наши солдаты еле справляются. Но до сих пор все идет по плану. Положение не критическое, но серьезное и требует всех усилий».
 А вот что писал начальник штаба командования сухопутных войск, полковник Г. Блюментритт (1892 - 1967 гг.): «Теперь политическим руководителям Германии важно было понять, что дни блицкрига канули в прошлое. Нам противостояла армия, по своим боевым качествам намного превосходившая все другие армии, с которыми нам когда-либо приходилось встречаться на поле боя. Но следует сказать, что и немецкая армия продемонстрировала высокую моральную стойкость в преодолении всех бедствий и опасностей, обрушившихся на нее».
 20. «Группа армий «Центр» - оперативно-стратегическое соединение Вермахта во время 2-й Мировой войны, самая мощная из трех групп армий нацистской Германии, сосредоточенных для нападения на СССР по плану «Барбаросса».
 На 22-е июня 1941 года общая численность группы составляла: 1453200 солдат и офицеров (50 дивизий), 1700 танков, 900 самолетов, свыше 12000 орудий.
 Группа армий «Центр» развертывалась на центральном участке наступления немецких войск против Советского Союза. По первоначальному плану она должна была разгромить советские войска в Белоруссии, а затем наступать на Москву.
 В 1941-м году нанесла поражение советскому Западному фронту в Белостокско-Минском и Смоленском сражениях.
 10-го июля 1941 года войска Группы армий «Центр» силами 2-й танковой группы из района Шклова и 3-й танковой группы из района Витебска нанесли два мощных удара в направлении Ельни и Духовщины, стремясь окружить большую группировку советских войск в районе Смоленска. Началось грандиозное Смоленское сражение. 30-го июля 1941 года перешла к обороне после решения Гитлера остановить наступление на Москву и повернуть танковую группу генерал-полковника Г.В. Гудериана (1888 - 1954 гг.) на Киев. Танковая группа генерал-полковника Г. Гота (1885 - 1971 гг.) была направлена на север, на Ленинград.
 После окончания боев за Киев (30-го сентября 1941), года группа возобновила наступление на Москву.
 1-го октября 1941 года в ходе операции «Тайфун» 2-я танковая группа Гудериана Группы армий «Центр» прорвала на своем участке оборону 13-й армии Брянского фронта генерал-полковника А.И. Еременко (1892 - 1970 гг.) на всю глубину и продвинулась на 60 км. В тот же день 24-й мотокорпус занял Севск. Из-за упорного сопротивления советских войск, растянутости коммуникаций и неподготовленности к действиям при низких температурах, была остановлена на ближних подступах к советской столице и потерпела тяжелое поражение.
 8-го января 1942 года без оперативной паузы после контрнаступления началась Ржевско-Вяземская операция - завершающий период битвы под Москвой. В операции участвовали Калининский, Западный при содействии Северо-Западного и Брянского фронтов. Ее цель состояла в том, чтобы разгромить главные силы Группы армий «Центр».
 В июле 1942 года успешно провела операцию «Зейдлиц», в которой были разгромлены и фактически перестали существовать советские 39-я армия и 11-й кавалерийский корпус.
 В 1943-м году в ходе операции «Цитадель» вела неудачное наступление на северном фасе Курской дуги.
 Летом 1944 года была разгромлена в Белоруссии в ходе наступления Красной Армии (операция «Багратион»).
 26-го января 1945 года переименована в Группу армий «Север». В свою очередь, название Группа армий «Центр» перешло Группе армий «А» (командующий - генерал-полковник Ф. Шёрнер (1892 - 1973 гг.)).
 На январь 1945 года общая численность Группы армий «Центр составляла менее 400000 солдат и офицеров.
 21. Гудериан - Гудериан Хайнц Вильгельм (1888 - 1954 гг.), немецкий военачальник и нацистский государственный деятель, военный теоретик, пионер моторизованных способов ведения войны, генерал-полковник (1940 г.), главный инспектор бронетанковых войск Вермахта (1943,44 гг.), начальник Генерального штаба сухопутных войск (1944,45 гг.). Один из инициаторов применения тактики блицкрига в Польской (1939 г.) и Французской (1940 г.) кампаниях, а также в операции «Барбаросса» (1941 г.). В западной историографии считается одним из выдающихся стратегов 2-й Мировой войны. Командующий 2-й танковой группой, наступавшей в 1941-м году на Москву (впоследствии - 2-й танковой армией). В 1945 – 1948 гг. находился под арестом за службу на НСДАП.
 Во время вторжения в Польшу командовал 19-м моторизованным корпусом и был награжден Железным крестом I-й степени, а затем и Рыцарским крестом.
 Во время вторжения во Францию 19-й корпус Гудериана (1-я, 2-я и 10-я танковые дивизии и моторизованный полк «Великая Германия») входил в танковую группу под командованием генерал-майора Э. фон Клейста (1881 - 1954 гг.).
 Во Французской кампании широко применял тактику блицкрига, не всегда согласуя свои действия с директивами командования. Продвигая свои танковые клинья, производя опустошения далеко за ожидаемой линией фронта, блокируя коммуникации, захватывая в плен целые штабы (которые наивно полагали, что германские войска все еще находятся на западном берегу реки Маас), он тем самым лишал французские части оперативного управления и командования.
 По итогам войны с Францией был произведен в генерал-полковники.
 С ноября 1940 года - командующий 2-й танковой группой.
 2-я танковая группа в составе Группы армий «Центр» начала Восточную кампанию охватом Бреста с севера и юга. В боях против Красной Армии летом 1941 года тактика блицкрига имела феноменальный успех. Действуя путем прорыва и охвата танковыми клиньями, немецкие войска стремительно продвигались вперед: 28-го июня пал Минск, 28-го июля был взят Смоленск. Западный фронт Красной Армии потерпел поражение. 17-го июля 1941 года Гудериан получил Дубовые листья к Рыцарскому кресту.
 В этот момент Гитлер решил изменить общий план наступления и, вместо продолжения стремительного наступления на Москву, отдал приказ развернуть танки Гудериана на юг - на Киев (другая ударная сила группы армий «Центр», 3-я танковая группа генерал-полковника Гота (1885 - 1971 гг.) была передана группе «Север» для наступления на Ленинград). Выполняя приказ, войска Гудериана с 28-го августа устремились на юг. Советские войска Брянского фронта пытались фланговым ударом разгромить 2-ю танковую группу в ходе Рославльско-Новозыбковской операции, но Гудериан сумел частью сил остановить этот удар, продолжив выполнение основной задачи. 15-го сентября части 2-й танковой группы соединились восточнее Киева с 1-й танковой армией Группы армий «Юг» генерал-полковника Э. фон Клейста (1881 - 1954 гг.). В результате, в «Киевском котле» оказался весь Юго-Западный фронт Красной Армии (пять армий), а Гудериан и Клейст совершили самое крупное окружение за всю историю войн. В плену оказалось более 600000 солдат и офицеров Красной Армии. В то же время из-за вывода ударных танковых частей с московского направления темп наступления на столицу СССР был потерян, что и стало в дальнейшем одной из причин срыва операции «Барбаросса» в целом, а, по мнению Гудериана - основной причиной. После начала наступления на Москву 2-я танковая группа (переименованная с 6-го октября 1941 года во 2-ю танковую армию) действовала на южном фланге, заняв Орел (3-го октября) и Мценск (11-го октября). Однако Тулу взять не удалось. К концу ноября части Гудериана достигли Каширы, Зарайска и почти подошли к Рязани, но это были их последние успехи, после чего они были отброшены советским контрнаступлением.
 10-го мая 1945 года в Тироле Гудериан был взят в плен американскими войсками и  доставлен в Нюрнберг, но выступал на трибунале лишь как свидетель. Советская сторона настаивала на предъявлении ему обвинений в военных преступлениях, однако союзники с этим не согласились. Одним из обвинений были расстрелы пленных красноармейцев, захваченных передовыми моторизованными частями во время глубоких прорывов обороны в 1941-м году. Прямых приказов Гудериана о расстрелах не обнаружили, но обвинение мотивировалось тем, что он не мог не знать о них и, соответственно, не препятствовал их осуществлению. Гудериан не стал отрицать свою осведомленность о таких случаях и объяснял их местью солдат за расстрелы немецких танкистов, случавшиеся в Красной Армии - их путали с войсками SS из-за черной формы и отличительной эмблемы германских танковых войск (череп со скрещенными костями, т.н. «мертвая голова»).
 В 1946-м году Гудериан был помещен в тюрьму в Аллендорфе, а затем в Нойштадте. В июне 1948 года освобожден.
 В 1950-х годах был военным советником при восстановлении вооруженных сил в Западной Германии. Автор книг: «Воспоминания солдата» (1951 г.) и «Танки, вперед!» (1957 г.).
 22. Гот - Гот Герман (1885 - 1971 гг.)

 23. Буяновичи - село в Хвастовичском районе Калужской области (совр. Сельское поселение «Село Бояновичи»).
 24. «…командарм погиб еще в начале октября… » - командующий 50-й армией, Герой Советского Союза (1937 г.) генерал-майор М.П. Петров (1898 - 1941 гг.) погиб 10-го октября 1941 года под Брянском при прорыве окружения.
 25. «Шмайссер» -
 26. «К вам обращаюсь я, друзья мои!» - из речи И.В. Сталина по всесоюзному радио 3-го июля 1941 года о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз и начале Великой Отечественной войны, в которой он простыми искренними словами достиг сердец миллионов советских граждан, мотивировав их на борьбу до победного конца:
(«Товарищи!
Граждане!
Братья и сестры!
Бойцы нашей армии и флота!
К вам обращаюсь я, друзья мои!
Вероломное нападение гитлеровской Германии на нашу Родину, начатое двадцать второго июня, продолжается…»).


P.S. Рассказ опубликован:
В Литературной антологии "Священная война" (к 80-летию начала Великой Отечественной войны) (ISBN 978-5-907453-15-9, издательство ООО "Перископ-Волга", г. Волгоград, РФ, 2021 г.).
В Культурно-просветительском журнале "Ровесники" (№11-12) благотворительного фонда "За будущее детей" (г. Донецк, ДНР, 2021 г.).
В журнале "Русское слово" (№5/24) (г. Москва, РФ, 2024 г.).
В сборнике "II Литературная премия им. А.С. Серафимовича. Сезон 2023 лучшие прозаические произведения" (ISBN 978-5-907735-48-4, издательство ООО "Перископ-Волга", г. Волгоград, РФ, 2024 г.).
В Литературном сборнике "Zигzаги Vойны 2024" (сборник произведений о войне) (ISBN 978-5-6051377-3-3, издательство "ИД СеЖеГа", г. Симферополь, РК, РФ, 2024 г.).