Сколь ещё...

   Хмурое небо оплыло морщинами облаков. Подгоняемы ветром, листья снуют у ног мышами. Поляны пахнут старыми непарными валенками, да и выглядят так же,- стоптаны, затёрты, все в заплатах прелой листвы. Лес под снегом весь в растянутой штопке плесени.

   И тут... пролесок! - первым, крепким жёлтым зубом прогрыз тропинку. За неимением серебра*, лес осыпал его золотым кружевом кленовых листьев. Ибо рад, что не обманулся в чаяниях, как ни безнадежны казались они.

   А где-то там, внизу, в терпеливом ожидании, когда прогреется хотя немного земля, замерли ящерицы, лягушки, змеи. И, как только почва смягчится, станет податливой, постучатся они сердцем в двери жизни тихонько, и откроется она, скрипя, да примутся они дышать, изо всех сил навёрстывая упущенное в зимнюю пору. А плоскостопые ежи, зевнув влажно, побегут по дорожке, между нечёсаной с осени, сожжённой морозом чёлки травы, там, где лишайник разбросан мелкой щёпотью, без которого всё будто не то и не так.

   Сморщенные от талой воды, разбухшие, взъерошенные тома пней стоят на книжной полке леса. Сколь тут таких! Среди их страниц - засушенные цветы, как память о прошлом, и личинки бабочек, надеждой на лепшее будущее, что непременно произойдёт, едва лишь трепет мозаичных крыл попадёт под обаяние не первых солнечных лучей.

   Но... пока всё не так. Намедни куст своей сухой веткой, будто  куриной лапой, ухватился и вырвал клок из хвоста косули, что бежала близко. Хвастает теперь своей добычей перед любым, кто пройдёт мимо. Тут уж, весьма кстати, - гусь. Взывает с сокрытых облаками небес, подгоняя то ли весну, то ли себя самого:
- Я иду! Я иду! Иду!

   Глядишь ввысь, пытаясь разглядеть его, и кружит голову, либо от накопившейся за зиму слабости, или от сладости весеннего духа, что вьётся незримым дымком снизу вверх.
Но не измерить шагами расстояние между зимой и весной, никак не понять - сколь ещё осталось до неё.

---------------------
* - обычай дарить серебряную ложку на первый зуб издавна существует на Руси;