Очень странное кино - шестнадцать

     - Тутто вентро, - предполагал Чемергес в порядке допущения, увидев как - то Тину Канделаки в телевизоре. Красивая, спортивная, чрезвычайно интеллектуальная и начитанная, ухоженная молодая женщина как надежда путинщины на поширше, поширше. - Муэ бьен унд тутто вентро.
     Но затем Чемергес немножко огорчился, потому была Тина грузинкой. Не то, чтобы национальный вопрос вопиял или стоял, как свая, поперек продольности, но Чемергес с самого детства был убежден, что евреи - самый умный народец на планете. Но тут же его прострелила простейшая мысль : а что мешает ему, Чемергесу, считать грузинку с носом еврейкой ?
     - Эвридикою, - завопил осененный благостной догадкой Чемергес, путая маленько персонажа политицкой мифологии античной нации граждан, некогда колонизировавших Крым, например, с выкриком Архимеда, от коего осталось, еще со школы, про штаны и равны, - Эвридикою ползли мы, взрывая блиндаж. Мы Берлин топтали дедами, испытуя законный кураж при виде Европ под ногами. Мы Путина славим, как Орфей адский Марты Костюк, мы тута власть и мы правим, х...ё - моё и терем - тюк.
     Последнее сложносоставное слово Чемергес вспомнил как - то неожиданно, оно само всплыло Офелией в забитой херней всякой памяти, бывает такое. Увидишь вот торжествующий рапорт любого министра и думаешь о гильотине, что видал в учебнике Вуйкеса по истории за пятый класс. Санкюлоты тащут и не пущают, круглорожий Наполеон, одноглазый жирдяй Кутузов и такой молодой Ленин, что сраный Сурков кажется именно тем, чем кажется.
     - Буду поэтом, - решил Чемергес наскоро, ощущая себя не хужее других после Тины - то Канделаки. - Уж ежели такое говно, как Потупчик, шурудит зачатками инстинктов отгрызать от пирожка с капустой, то я как личность творческая превзойду и достигну.
     Чемергес понимал, что как раньше, при Союзе, чтобы стать физиком - лириком надо было ростить неприличную бороду, то теперь для влития в тренд креативной интеллигенции нужно, как минимум, не бриться с неделю. Без щетинки никак, это еще муж потаскушки из спортивных животных Возняцки являл, тута ведь как : нет у тебя брючек - дудочек и женского в обтяжку пиджачка, то с тобой никакой шершавый жид Ургант и срать рядом не сядет. Уедет пидор в Израиль, брезгуя начинающим поэтом, потенциальным Пушкиным, б...дь, кто знает. Потеряет родина внука неистовой десантницы, как утратила успешного бизнесмена Чичваркина. Конечно, Чемергес и не знал, что это за падаль, но читал где - то статью лошадиной гнилушки Собчак за Лондон и писателя, придумавшего Фандорина, проникся Чемергес тогда, помнится, лютостью, пообещав себе вырасти и стать маньяком - убийцей. Было тогда ему пять лет и три месяца, а сейчас, когда решил он двинуть в поэты, целых шесть исполнилось. Вырос на х...й.
    - Сучий же потрох, - вкуривал постепенно Чемергес возраст и половую составляющую брючек с щетинкой, - мал я еще и неразумен. Ладно, - креативно доходил он самоуком до результата, что х...м на глаз вышиб все бесстыдные очи поганого до сблева рунета, - щетинку я из ваты сделаю, как Дед Мороз, только гуашью затемню, не хочу быть белым бородом бодал, это к Пряникову, гниды и мразь, непременно к подонку Пряникову. Но как быть с брюками ?
    Надо сказать, что Чемергес - не просто так. Он потомок. Его деды воевали, матки робили, папки бухали, навык есть, короче. Взял Чемергес джинсы китайские и заузил в п...ду ниткой и иголкой, позаимствовав этот простой, как винтовка, набор рукоделия у мамки, робившей на производстве торговли х...ней всякой в магазине за огромную милостью Путина зарплату. Жировали Чемергес с маткой, салом заплыли и три машины купили на семью, не найдя дорог в великой победоносной стране, преодолевшей временные трудности фашизма, усевшегося в Кремле сотню лет тому взад и до сих пор ведь, что самое - то смешное. Жид на еврее сидит и идумеем погоняет, назвав получившееся Советским Союзом и правоприемной - как аппаратура - Россией. Тьфу.
    - Другой базар, - радовался Чемергес, крутясь перед зеркалом трюмо, поминая про себя какую - то стильную свинью Шарапову до кучи, - теперь стихозу.
    Он закатил глаза, жалея чутарик, что не обладает животным рылом Дмитрия Быкова, и завыл, размахивая в такт рукой :
    - Голова - как пуля и Анчурии ветер,
    Изабелла пишет ногой по песку.
    Нету лучшей страны на свете,
    Чем родина моя.
    - Чирик - куку ! - раздался слаженный рев с улицы и Чемергес подпрыгал к окну. Влез на подоконник, используя стул, и увидел проезжающий по Кривоколенному переулку автобус отдела по борьбе. - Чирик - куку ! - неслось по переулку, хотя автобус уже проехал. Чемергес засмеялся и харкнул в окно, попав на башку какой - то еврейской девочки, ведомой бабушкой ( тоже еврейкой, как ни странно ) на Валдай, пока ее родители космически мусорили на Байконуре, шмоная вохрой инженеров разных с изобретателями, что тоже космос.