Знамя над Рейхстагом

Дорогу удалось перейти, когда стемнело...

До вечера, спрятавшись в кустах, два молодых красноармейца в выцветших гимнастерках наблюдали, как нескончаемым потоком к линии фронта шла техника: грузовики с солдатами, деловито стрекочущие мотоциклы, лязгающие траками танки.
Немцы рвались на восток. Уже не так весело и беспечно, как год назад, летом сорок первого, но с прежней уверенностью в скорой своей победе.

Пыль поднималась над дорогой густым облаком, лезла в глаза и забивалась в ноздри. Горло жгло от жажды и вдыхаемых выхлопных газов. И всё сильнее становился запах гниющей плоти.

Антон прижал пальцы ко лбу раненого бойца, почувствовал жар борющегося за жизнь тела.

— Потерпи, мэгобари…

Услышав слово «друг» на родном грузинском, парень слабо улыбнулся иссохшими губами:

— Откуда… знаешь?

— Грузинский-то? – Антон отвлёкся, перевёл взгляд на промчавшуюся мимо лёгкую танкетку, прошептал удивленно — «Ты смотри, как на бэтэр похож…».

В очередной раз накатило ощущение нереальности происходящего. Ответил, не задумываясь:

— Да пришлось как-то на трёх восьмёрках, в Осетии, пообщаться с вашим братом. Вот уж никогда не думал, что грызуна подстреленного на себе тащить буду…

Осёкся, замолчал. Но раненый, похоже, ничего не понял.

— Эй, Мел! – Антон потряс бойца за плечо, протянул фляжку с последним глотком воды. – Хлебни, полегчает.

— Мадлобт! – поблагодарил грузин.

Живительная влага придала ему силы. Раненый сжал желваки, не попросил даже — приказал:

— Оставь меня здесь! Вместе не дойдем.

Антон как-то странно посмотрел на него.

— А знаешь, почему Мел? – вдруг спросил он. И, не дожидаясь ответа, заговорил — медленно, тщательно подбирая слова:

— Когда я вчера попал… Когда нашел тебя на поле боя, ты без сознания был. Я в документы заглянул – смотрю, Мелитон. Ну, и сократил сразу до Мела… А потом фамилию прочитал… И сразу понял — зачем и почему.

Он осмотрел на раненого, усмехнулся:

— С твоей фамилией, дружище, нельзя умирать. Не здесь… И уж точно — не сейчас… Ладно, темнеет уже, проскочим…

***
— Значит, документы только у одного были? — Майор-особист внимательно рассматривал книжку красноармейца. — Кантария… Мелитон Варламович…. Живой?

Военврач устало кивнул:

— Да, организм молодой, поправится.

— Хорошо. А второй?

— При пересечении линии фронта они наткнулись на головной дозор фрицев. Тот, что без документов, двоих ножом заколол. Сам получил смертельное ранение, но смог товарища дотащить до наших окопов.

Майор поморщился.

— Кабы не окруженец, к медали можно было представить. А так… Похороним безымянного…

***
Пожилой санитар стянул почерневшую от грязи и крови гимнастерку с тела погибшего бойца. Замер удивленно, увидев татуировку на плече – летучая мышь, распахнувшая крылья на фоне парашютного купола, и странная надпись «Военная разведка РФ».
А через минуту он уже забыл об увиденном. Война продолжалась: нужно было хоронить других убитых.

До поднятия красного знамени над Рейхстагом оставалась ровно тысяча дней…