Былинные земли. Чаша Грааля в долине Vla A. Ч. 111

(Продолжение)

                "Кто от родной земли отказался, тот и от Бога своего отказался"
                (Федор Достоевский)

КНЯЗЬЯ ИЗ ЛЕГЕНДЫ, И ИХ ДВОР В ЗАВИДИЧАХ


Гущи титулов не имели. С некоторой долей уверенности их можно отнести к когорте людей, которые были близки к духовному сословию. Это подтверждается их соседством и одновременным появлением с виленскими богомолками, а также содействием ближайшему церковному храму - Лепельскому костелу.

Кому «завидовали» Завидичи?

Поклоняясь Богу, Гущи осваивали новые методы хозяйствования – индустриальные. Мельничный центр, созданный ими на Малиновке, помогал селу выжить: крестьяне везли продукцию, сокращая время на затраты и переработку. Мука расходилась по городским пекарням, отправлялась на продажу. Широкая сеть водных коммуникаций позволяла торговать с дальними покупателями.

Им ли завидовал «город, литовскими людьми поставленный»?

Или наоборот? Новый Лепель был возбудителем скаредности, побуждал к соперничеству, демонстрируя жизнь, занесенную извне?

Интересно, как воспринимал Завидичи Лев Сапега, объединивший два берега, чтобы способствовать Речи Посполитой и тем процессам, что доминировали в обществе: обустраивать местечко, руководствуясь капиталистическими идеалами? Как и Гуща, он знатных титулов не имел, но должностное положение и магнатский удел были настолько великими, что ему приписывалось княжеское господарство.

А настоящим князем был другой обладатель прибрежной полосы.

В период Ливонской войны – а это была середина XVI века, посланники московского царя составили уникальную картину – зафиксировали перемены, что охватили Берую Русь после королевской реформы. Уделы, из которых состояла Полоцкая земля, были порезаны на «волоки», и собственниками территории выступал широкий круг лиц – от панов, земетцких и мещан до церковных владык и властителей.

Непосредственно королевских (а по-другому, «государственных») владений было немного. Если брать регион сразу за Полоцком, то фиксировались королевские оброчные деревни на Туросе, в Судиловичах и Черсвятах да на Бевзе, в Гомецкой волости. Целую компактную область занимали Задорожье, Феофиловичи и Спирково – небольшой анклав на Дисне. 

Но и примеров прежней «роскоши» - княжеских осколков, оставалось сравнительно мало. Не они определяли имущественный фон. Так, в Бобыничской волости отдельное село у озера Белинца принадлежало князю Болково. Острожские (княгиня Объята «княжъ Ильины жены») владели имением на Суше. В Ветреной волости «2 сельца» назывались «княжъ Петровы Жижемского». Константин Лукомский имел село с двумя деревнями в Добрыгощино.

Из девяти волостей, где отмечались княжеские «вкрапления», только три выделялись двойным участием бывших властителей. Так, Ондрей Лукомский делил оброчные деревни с князем Обросимом Козловым в Пышно. Одно село на Менютице, с храмом Воскресения, оставалось во власти княгини Мосалской, а 18 других деревень там же принадлежали Богдану Соколенскому.

Подобным «ристалищем» являлось Лепельское побережье, где помимо панов, подбиравшихся к линии озера, да бискупских владений, что образовались вследствие александровских привилеев, отмечались два лица с княжескими титулами. Одним из них был Андрей Одинцевич.

Одинцевич же был хозяином Осташово неподалеку от королевских Черсвят - на Тетче. «В ту пору, когда Лепель и Боровно принадлежали Витебскому костелу, а Белое - другим наследникам, - говорит белорусский ученый, кандидат исторических наук Вячеслав Носевич, - Завидичи были владением путных бояр Черсвятского двора». Свои выводы он основывает на полоцкой ревизии 1552 года, где сказано: "Они ж (люди двора Черсвятского - В.Н.) поведили, иж люди путные Заведичане продали земли свои мещанину полоцкому Хрущу… Тую землю сын Хрущов Васко продал князю Семену Одинцевичу... Тот двор тепер держыт кнегини (вдова - В.Н.) Семеновая Одинцевича».

Сразу скажем - то время отмечено пристальным вниманием королевской власти. Был выпущен декрет о разграничении лепельской территории между витебской плебанией и претендентами на Белое – Сапегами.

Как видим, именно тогда пытался "зацепиться" за центральный берег черсвятский собственник - представитель некогда могущественнрго клана. После смерти матери Завидичи перешли к сыну княгини - Андрею.

Несколько слов об этом роде. Известный польский историк Адам Бонецкий в 1887 году писал, что Одинцовичи-Одинцевичи происходили от Друцких. То же самое подтверждается исследованием Носевича. Он установил, что владения этих князей имели ту же структуру, что и владения князей Друцких, включали дворы и села в центральной части удельного княжества. Были попытки вернуть былую славу, но сделать это было непросто. В 1435 году князь Александр Одинцевич (названный Репуховским по названию собственности в Толочинском районе Витебской области) съехал в Москву вместе с единственным сыном. Его земли были конфискованы и переданы литовскому пану.

Родственные связи с «беглецами» подрывали шансы на восстановление реноме. Будучи придворным, Семен Одинцевич вступал в споры об имущественном дележе с Острогожскими, Заславскими, Слуцкими, и даже с всесильным Ходкевичем. Всех одолевала прагматическая цель - воспользоваться былинными друцкими землями, в том числе Полонным, принадлежавшим матери отца Семена. Шансы никто не отменял. В 1532 году король подарил Одинцевичам «надежду»: выдал ekspektatywu на Лубошанское староство (так называлась волость в окрестностях Борисова).

Завидичи Семен покупал. На что рассчитывал князь? Что вернет с  помощью центрального междуреченского озера былое могущество? Что сделает побережье вторым Друцком?

Не знаем. Лишь условно можно предположить, что его «миссия» на берег сопровождалась желанием противостоять экспансии, которая исходила от Сапег. А может, наоборот, его действия помогали утвердиться панскому содружеству?

Андрей, которому достались Завидичи от матери, повторял отцовскую придворную стезю, но в другом ранге, занимая более скромное положение: служил маршалком у виленского воеводы Яна Глебовича, который одновременно занимал должность канцлера.

Княжеский титул позволял рассчитывать на большее, его привлекали к посольским делам (участвовал, например, в переговорах с Девлет-Гиреем), но не более. Дальше городничего, минского, он не продвинулся.

Княжеский мир уходил в небытие, уже не титулы, а деньги управляли миром. Это как сейчас. Есть президент, а погоду делает не он - им заправляют магнаты-воротилы.

Андрей мог укрепить свое состояние благодаря супруге. Его женой стала Федя Заславская, по второму браку. А первым был у нее Семен Подберезский, тоже представитель линии Друцких, который владел Озерищами и Усвятами. Одна из древних записей, которую привел в своем исследовательском труде Адам Бонецкий, гласила, что «Федя происходила из высокого дома».

Ставки на жену были немаленькие. Заславская получила от первого мужа в качестве приданого важнейшие северные веси – Озерище и Усвяты. О них мы рассказывали, отмечая связующую роль между востоком и западом, при очередном короле они стали собственностью Боны. Оттуда тянулся «черсвятский коридор», и Завидичи Одинцевичей вписывались в план - проложить столбовую дорогу к Борисову на Березине, где предки заимели староство.

Все же, пребывание князей Одинцевичей на лепельском берегу было недолгим. Все перечеркнула война. После вторжения московского князя в Полоччизну обстоятельства круто поменялись, уже не ВКЛ определяло политику, а европейский уклад стал доминирующим, и Вильно руководствовалось коронными планами.

Одинцевичи исчезли. Завидичский князь Андрей канул в Лету. Считается, он не оставил даже потомства. Носевич пишет, что тот умер в 1566 году бездетным, будучи оршанским старостой.

(Продолжение следует).

На снимке: современный Лепель в новогоднюю ночь 2021 года (фото из интернета).


09.05/21